Фантасмагория: Полыхающий Рассвет

Никогда не обещайте ребёнку, что нельзя выполнить, и никогда не обманывайте его.

К. Д. Ушинский

Ричард тихо смотрел за тем, как рисует Шанти, и пытался подражать ей. Но к сожалению, вместо серого слоника с большими ушами у него получилась очень пухлая крыса с синим хвостом. Мальчик искренне старался повторить каждый изгиб, однако ничего не выходило. Шанти не поучала его, лишь терпеливо объясняла.

— У меня всё равно руки кривые.

После очередной неудачи Риччи отложил кисточку и опёрся спинкой о диван, подтянув к себе коленки. Он положил на них свой подбородок и посмотрел на кучу неудачных рисунков.

— Это бесполезно.

— Нет. Не бесполезно. — Шанти тоже отставила принадлежности и обняла Ричарда. — Это мы просто начали со сложного. Надо начинать с простого. Вот… вот у тебя мышка хорошо получится. Обещаю!

Фаус посмотрел в её глаза и кивнул. Он подвинулся к столу и вытянул ноги, глянув на подругу. Та потянулась и взяла для них новые листы бумаги, даже на секунду не поменяв положение ног — они были сложены в подобии чаши.

«Как она только не устаёт?» — подумалось Ричарду.

Он хорошо запомнил, как ещё утром за завтраком затекли ноги. Фаус повернул голову и посмотрел на Морганну. Она всё так же безмятежно спала, совершенно не обращая внимания на шум. Даже не ворочалась.

«Наверное, — Ричард повернулся к листку, — в Варяжье настолько шумно, что она привыкла так хорошо спать. Да. Наверное, шумно. Альберт сильно топает, когда ходит, а ещё у него громкий голос. А ещё Морганна устала. Ей надо много спать».

— Смотри и повторяй.

Шанти поставила кисточку и нарисовала бледное тёмное пятно. Ричард старательно повторил, даже нахмурился от усердия. Девочка набрала побольше краски и поставила пятнышко поменьше, а после провела тонкую линию с другой стороны. Ричард сделал то же самое и внимательно посмотрел рисунок.

— И где тут мышка?

— Подожди. — Шанти даже покачала головой.

Теперь она взяла чёрную краску и оставила небольшую точку на выпуклой стороне пятна, после чего ещё две — чуть правее. Ричард повторил. Затем она набрала на кончик розовой краски и аккуратно сделала два полукруга — появились ушки. А в завершение белой краской оставила две капельки — блеск на глазках-бусинках.

— Вот теперь смотри. Это мышка.

Риччи заглянул в свой рисунок. И вправду. Маленькая, кривая, но очень даже симпатичная мышь смотрела на него с рисунка. Фаус заулыбался, подскочил и поднял рисунок, чтобы показать Шанти. Она довольно заулыбалась, внутри очень радуясь, что Ричарду стало лучше.

Мальчишка глянул на дверь и тут же погрустнел. Он очень хотел показать мышку Альберту. Чтобы он тоже похвалил его рисунок, как утром хвалил Шанти. Не то чтобы Ричарду было завидно — сам факт похвалы Альберта очень пригревал. Но Риччи помнил, что вернуться мужчины должны не скоро. У них были серьёзные дела, связанные с ночным происшествием, которые решать надо было долго. И наверняка, когда они придут, сам Ричард будет только мешаться со своими каракулями.

Мальчик тихонько вернулся обратно, положил рисунок на край стола и обнял себя. Но сделал он это очень неловко, а потому случайно задел стакан с водой и та разлилась. Фаус подскочил, а по щекам сразу полились слёзы. Теперь Шанти на него обидится и не будет больше играть!

— Ой-ёй-ёй! — Но девочка совершенно обыденно побежала в ванную, взяла оттуда какую-то тряпку и принялась вытирать стол.

Риччи только и сообразил, что поднять все их работы и ещё чистые листы. Ему было очень стыдно за свою нерасторопность, но как отреагировать, он не знал.

Сзади послышались шорохи постели. Мальчик обернулся, шмыгнул и заплакал сильнее. Теперь он разбудил Морганну. А ей надо отдыхать! Однако даже слова о прощении малыш не был в состоянии сказать. Он просто стоял и плакал, прижимая к себе бумагу.

— Что случилось? — Морганна сонно нахмурилась и посмотрела на детей. Поняв, что всё в порядке, она выдохнула и мягко поманила к себе Ричарда. — Риччи, малыш, что случилось? Почему ты плачешь?

Слова застряли в горле. Мальчик глубоко вдохнул, но ответить не смог.

— Мы рисовали, и Риччи случайно разлил воду, — объяснила Шанти и тут же затараторила: — Но он не специально! Он просто не знал, кому показать свой рисунок! Посмотри, какую он мышку нарисовал! — Она отобрала из его рук остальные рисунки и сунула его. — Покажи!

Фаус прижал к себе и замотал головой, начиная тереть глаза ладошкой.

— Риччи, — Морганна ласково обратилась к нему и подвинулась, освобождая место рядом.

Малыш послушно сел.

— Покажи мне, пожалуйста, свой рисунок. Мне очень хочется посмотреть на твою зверушку. Ты покажешь мне?

Мальчик сжал кулачки, шмыгнул, но всё-таки отдал ей несчастную вещь.

Южная бумага была очень приятной на ощупь — обычно её делали из смеси травы и ткани, а потому и стоила она довольно дёшево. В Варяжье бумагу делали из древесной коры и белили её смесью из ракушек, а потому и была она грубее. Хель даже понюхала лист — от него очень приятно пахло.

Сама животинка показалась Хель очень даже привлекательной. У неё немножко разъехались глазки, да и хвост был очень уж пушистым, но всё это только придавало очаровательности картине.

— Какая прелесть. — Аня даже рассмеялась. Она мягко провела по рисунку и заулыбалась сильнее. — Ты такой умничка!

Хель отложила на стол бумагу и подняла Фауса на свои колени. Он был всё таким же почти невесомым. На секунду Морганна почувствовала пальцами каждое ребро ребёнка. Она ласково обняла его, сжимая в своих руках и поглаживая по спине.

— Ты очень старался, да? — Морганна провела по его волосам и услышала подтверждающий всхлип. — Это хорошо. Потому что через старания мы учимся чему-то новому. Если ты не будешь прилагать к чему-либо усилий, то редко когда выйдет хороший результат. Ты молодец. Я очень рада тому, что сейчас ты находишь в себе силы на обычные детские забавы.

Вдруг Хель повернулась к девочке и открыла вторую руку, призывая к объятиям. Шанти тут же оказалась на её второй коленке.

— Тебе тоже трудно пришлось. Но я горжусь тем, что вы смогли пережить вчерашний день. Не все взрослые это умеют. Вам же снились хорошие сны?

— Да! — Шанти от нетерпения чуть сжала в ладошке плечо Морганны. — Мне снились слоны, которые летали на своих ушах!

Ричард не успел рассказать о своём сне, потому что в двери повернулся ключ и в прихожую вошли Нишант и Альберт.

— Не хочешь показать велли свой рисунок? — Аня тихо шепнула на ушко Фаусу.

— Хочу.

Морганна мягко выпустила детей из рук и потянулась, сладко зевая. Поспала она на славу. Всё же в дороге нет такого комфорта, как в чьём-то доме. Как в чьей-то кровати.

— Ты видела этого зверя? — Ал вошёл в комнату вместе с мальчишкой, который просто прилип к его шее в объятии. — Как настоящая. Я уже хотел испугаться.

— Ты же не боишься мышей.

Хель заулыбалась и поднялась, чтобы подойти к брату, но тот опередил её и сел рядом, успев коснуться губами её макушки.

— С таким правдоподобным изображением я в шаге от пожизненного страха! — И северянин слегка подкинул Риччи, после чего повалил на подушку и защекотал.

Из Ричарда внезапно вырвался такой счастливый смех, что оба иноземельца замерли. Хель переглянулись и кивнули друг другу. Мальчика явно нельзя было оставлять просто в детском доме. Риччи ужасно мнительный и ранимый, ему просто жизненно необходим сильный взрослый, которому тот сможет точно доверить всего себя. Фаус… был особенным ребёнком. Однако его вины в этом не было.

— Доброго дня, Морганна.

В комнату вошли Нишант с сестрой. В его руках уже были тарелки с какой-то едой, которые он расставлял на поверхности стола, а Шанти быстро убирала принадлежности и бумагу с водой. Аня с улыбкой кивнула ему, а внутри что-то странно кольнуло.

— Ты смогла выспаться? Как себя чувствуешь?

— Спасибо, гораздо лучше. — Морганна встала и, оставив на брата детей, прошла с мужчиной в кухню.

На огне уже стоял котелочек с чем-то ароматным, а на его крышке лежали ломтики мяса для Ричарда. Нишант умело управлялся в своём маленьком пищевом царстве. Недаром Дедушка постоянно в шутку говорил девчонкам в их выпуске, что южане — самые хозяйственные мужья.

Аня даже улыбнулась с этого воспоминания. Было приятно осознавать, что хоть такие маленькие, но значимые моменты хранит её память.

— Ты хочешь продолжить тот разговор?

Хель даже растерялась. Изначально она пошла за ним, чтобы помочь, но теперь была вынуждена кивнуть.

— И это тоже. Спасибо ещё раз, что вовремя успел.

— Это моя работа. — Нишант помешал супчик в котелке. — Ах нет! Это ваша с братом работа. Но мне нравится пробовать новое. — Он укрыл крышкой варево и полностью развернулся к Морганне. — Я действительно рад, что всё обошлось. Однако твоё внезапное осознание меня немного напугало.

— Извини. — Хель пожала плечами и продолжила: — Просто… я вспомнила, как к нам в приют приходила женщина. Вы с ней очень похожи. Она представилась коллегой отца и подарила мне вот это. — Морганна сняла с шеи небольшой синий кулон. Это была небольшая голубая капелька из смолы, внутри которой действительно находилась вода. — Не помню, что она тогда говорила, но, видимо, её слова настолько вдохновили и поддержали меня, что я пошла на поправку.

Фаввара посмотрел на каплю и вернул его Морганне, а сам указал на стену, где висели два таких же кулончика, только в виде листочков с маленьким цветочком.

— Наша маата делала их для всех близких. Она пела над землёй, и та помогала ей в работе.

Хель непонимающе застыла.

— Я не говорил? Наша с Шанти маата была бардой. Вроде бы в Варяжье их называют шаманками.

— Говорил. Только наши шаманы с духами общаются. — Морганна покачала головой. — Но я тебя поняла. Значит, это был амулет?

— Не сказал бы. Маата не отличалась великой силой, всё использовала на благо нашей семьи. И свой дар тоже. У нас всегда цвёл сад, а каким огромным был урожай… Она и соседям помогала. Всем, кто просил. А украшения… она всегда старалась дать им какую-то ценность. Наверное, так хотела поддержать тебя в такой нелёгкий период.

Морганна помолчала, но потом кивнула.

— Думаю, ты прав.

Нишант улыбнулся и протянул ей тарелки.

— А я думаю — самое время пообедать. А тебе позавтракать.

Хель взяла посуду, захватила приборы и понесла в зал. Альберт рассматривал рисунки детей, спрашивал про каждое животное и многозначительно качал головой.

Альберта Хель всегда отличало трогательное отношение к детям, к детству в целом. Он никогда не мог позволить себе допускать несправедливость по отношению к ребёнку. Хоть и выглядел он как северный огромный медведь, по сути был ласковым мишкой. Однако такая любовь, такое уважение к детям не родились случайно. Варяжье было единственным регионом Ариона, где полностью отсутствовали детские дома. Считалось позором для соседей и близких родственников оставить ребёнка сиротой. А если же так случалось, что никто не мог забрать малыша в силу обстоятельств, то сами правители поднимали этот вопрос на уровне княжества. И сразу находили хороших родителей.

Дети многое значили в северянской парадигме жизни. Они прямое продолжение мира, истинные ценности и те, кого следует защищать. Есть даже одно правило: если всех детей поселения резко отправляют в лес, значит, они отныне должны найти способ выжить. К этому взрослые их готовили. Сама варяжская жизнь подчиняется одному главному правилу — сделай всё, чтобы выжить. К сожалению, мало кто понимает истинное значение этого. А выживание на землях Севера зависит только от того, насколько люди готовы помогать друг другу. И не только люди.

— Аня? — Ал щёлкнул пальцами у уха сестры, и та резко дёрнулась. — Всё в порядке?

Морганна помотала головой.

— Да, просто задумалась.

Она поставила каждому человеку посуду и вернулась в кухню, чтобы помочь Нишанту с супом. Всё же южные блюда очень ярко пахли, имели пряный вкус и просто поражали своей сытностью.

Вскоре и Ниши с Аней сели за стол.

— Брат! — Шанти сразу потянула Нишанта за рукав. — А Альберт говорит, что на севере зимой настолько холодно, что на улице нельзя пить!

— Это правда, — согласился Фаввара и вдруг рассмеялся. — Только это не касается самих северян. Прекрасно помню, что, пока я кутался в две шубы, помимо собственной, вы двое спокойно гуляли в тонких рубахах и босиком!

— Так ведь простудиться можно. — Ричард обеспокоенно повернулся к Хель и взял её за руку. — Зачем вы так делали?

— Это называется закалка. — Ал по-братски потрепал детей по волосам и потянулся. — Чтобы быть сильным и здоровым варягом, обязательно надо закалять своё тело. Надо хорошо и много есть, часто тренироваться и заботиться о своём здоровье.

— И если я буду так делать, то тоже стану варяжцем?

— Варягом, — поправила Морганна и задумалась. — На южанина ты не похож. Очень уж бледная у тебя кожа. И на ребёнка севера тоже — наши дети крепкие, большие. А вот за жителя центра вполне сгодишься.

— М! — Альберт внезапно замычал и активно прожевал еду. На секунду он глянул на Нишанта и после его кивка продолжил: — Ричард, а ты бы хотел увидеть Север?

Мальчик тут же замолчал. Его красные глазки забегали по присутствующим, но вскоре остановились на собственных ладошках. Он сжал их и сложил в замочек, после чего прижал к груди и кивнул.

— Очень хотел бы. — Ал улыбнулся, однако Ричард продолжил: — Но наверное, это плохое желание. Потому что у меня нет родителей, которые могли бы отвезти меня. А вы с Морганной не можете быть моими родителями. Я должен буду остаться с Нишантом и Шанти.

— Это не совсем так.

Словам Альберта даже Морганна удивилась. Ричард удивлённо захлопал глазками.

— По законам, ты должен будешь прибыть в столицу на экзамен, который определит твои способности к магии, а после внесёт в реестр магии. После этого тебе путь лежит в один из столичных детских приютов. Однако, — Хель специально выделил слово голосом, — так как мы северяне, на нас распространяется одна законная лазейка. Мы можем напрямую принимать в семью сирот из магического реестра, так как в нашем регионе открыто и приветливо относятся к магии.

— Не совсем к магии, но мы уважаем тех, кто её использует во благо, — немного поправила брата Аня. — Ты хочешь предложить Ричарду стать инквизитором?

— Нет. Я хочу предложить стать сыном инквизитора. — Ал как-то погрустнел. — Ты же помнишь Клауса? Ричард и он прекрасно поладят.

— Не будет ли хуже от этого?

— Хель, — Нишант постучал ложкой по столу, — мы не совсем понимаем вас.

Северяне переглянулись и окончательно поникли.

— У нас есть общий друг, Клаус Берн. Три года назад его десятилетнего сына заразили фантасмагорией, и, к сожалению, мальчик умер. И с той поры он активно помогает детским лазаретам. И я полагаю, что он мог бы взять Ричарда в свою семью на воспитание.

Повисла тишина. Однако её довольно скоро нарушил Ричард:

— А ваш друг — хороший человек? Как вы?

— Даже лучше. — Аня выдохнула и вновь заулыбалась. — В детстве он был нам как старший брат. Он тоже был одним из детей дедушки. И до сих пор живёт рядом с ним в Йорнорграде.

— А почему у вас нет родителей? Они тоже бросили вас? — Риччи обнял Морганну и шмыгнул носиком.

Хель заметила, как заблестели его глаза.

— Нет. Наши родители нас очень любили. — Аня ласково в ответ прижала к себе мальчика. — Просто на нас напали плохие люди, и они нас защитили. Выполнили свой долг. Но… я нисколько не жалею, что нас воспитывал дедушка. Он человек достойный и честный.

— Вот шутка, а ведь ему на воспитание наша бабушка отправила отца и дядю. — Ал потянулся к травяному чаю, отставляя пустую тарелку из-под супа. — Нишант, ты очень вкусно готовишь.

Фаввара чуть смутился от такой честной похвалы, однако благодарно кивнул в ответ.

Оставшееся время обеда прошло за обсуждением рисунков детей. Хоть Ричард и потерял интерес к рисованию, он всё время проматывал в мыслях их разговор. У него может появиться родитель, такой же добрый и заботливый, как Хель. Казалось, что уже лучше ничего случиться и не может.

Риччи сам вызвался помочь убрать со стола. Ему приносила удовольствие одна мысль о том, что он может быть полезным для взрослых. Пускай и немного неловко и неумело, Ричард всё же старательно мыл тарелки под присмотром Нишанта. Сил стало побольше, усталость и сонливость, как в прошлые дни, даже не проявлялись. Да и дышалось как-то легче.

Спиной Фаус почувствовал чужой взгляд — это Альберт заглянул в кухню, держа в руках какую-то сумку. Мужчина одобрительно кивнул ему и прошёл дальше. Ричард даже выпрямился и шустрее начал полоскать тарелки. Вдруг чья-то рука легла на плечо и мягко его сжала. Нишант улыбнулся ему и протянул полотенце.

— Я сам закончу. Иди скорее в комнату.

Риччи кивнул, вытер ручки и побежал к остальным. То, что принёс Альберт, оказалось двумя комплектами одежды и украшений. С разрешения Хель, он присоединился к Шанти, которая разглядывала связки бубенчиков с крючками. Они приятно позвякивали, были довольно лёгкими, а походили на небольшие орешки.

Морганна с братом наблюдали за детьми. Ей был понятен их интерес и восторг. В памяти тут же всплыли моменты, когда сама Аня играла с родительскими украшениями. Она уже плохо помнила, какие тогда были побрякушки, но точно знала — очень красивые, специально отлитые в металле. Альберт вырезал из дерева похожие фибулы.

Риччи как раз вытянул одну такую из вещей Ала. Фибула была плоской, но широкой, концы кольца сверху переплетались и вырастали в два оленьих рога, а булавка была простой деревянной палочкой с завитушкой в начале.

Шанти же больше понравились усерязы — те самые связки бубенчиков. Сейчас она звенела мужской версией украшения. Анины же преспокойно лежали рядом с ней на её вещах — треугольные подвески с тремя лёгкими связками бубенчиков. Ричард обернулся к Хель, чтобы спросить про ещё одно украшение, но, заметив что-то в её руках, оставил вещицу и сел рядом с Морганной.

— А что это? — Он взял в руки шнурок, к которому были плотно пришиты ряды лент с бисером. — Тяжёлое…

— Это накосник, он завязывается на хвостик косы, вот тут. — Хель показала на шнурок, которым была завязана причёска. — Яркие ленточки — символ того, что мы, люди, уважаем любого человека в ответ на его уважение. Особенно важно это показать на празднике.

— Празднике? Сегодня праздник?

— Да. — Нишант вошёл в комнату с вещами в руках. Сверху лежали предметы для волос. — Сегодня последний день Милори. Будут танцы и обряды. Это было бы хорошим окончанием всех прошедших событий. Риччи, подойди ко мне.

— А почему окончанием?

Ричард положил украшения на место и послушно подошёл к Нишанту. Мужчина снял с него длиннющую рубаху и попытался завернуть его в ткань, но по итогу получилось, что мальчик больше походил на замотанную палку. Альберт покачал головой.

— Я ведь говорил, что на нём сейчас всё будет висеть. Надо что-то другое. Тем более на южанина он не похож, так что не обязательно в него наряжаться. Риччи, подойди.

Теперь Ричарда одевали как маленького северянина. На него надели лёгкую длинную рубаху, подвязали пояс с бубенчиками и половинкой передника, зацепили сложенный втрое плащ на крепкую фибулу и повязали на лоб наголовень. И как ни странно, ребёнок в этом наряде смотрелся прилично и даже уместно. А светлые волосы, заботливо заплетённые в косичку, аккуратно обрамляли щёчки.

— Ты прав. Ваша кровь. — Нишант одобрительно посмеялся с красующегося малыша.

— Так почему же окончанием? Разве вы сегодня уезжаете? — Ричард развернулся и подошёл к Морганне, снова обнимая её.

— Да, соколик. — Хель ласково провела по его щёчке.

— А что за праздник такой? — Риччи опустился на колени и устроил личико на ногах Морганны.

Альберт подошёл к ним и встал за спиной сестры, после чего распустил её косу и начал тщательно расчёсывать волосы. Нишант занялся тем же, разложив на соседнем диване все принадлежности.

— Милори — праздник, объединяющий северян и южан. У него очень глубокая история в несколько веков нашего северо-южного союза.

— А ты про него расскажешь?

— Конечно. — Морганна кивнула и чуть запрокинула голову, чтобы Альберту было удобнее её заплетать. Хель ласково и даже очень нежно переплетал прядки в тугие косы. — Восемь сотен лет назад на южный выход к морю стали нападать шуазурцы. Зянире Кавита попыталась своими силами образумить Хана Нафиза, но тот и слушать её не хотел, продолжая поощрять грабежи и разбои своих солдат. Тогда Зянире обратилась за помощью к своей близкой подруге — Венне Варяжья Рангриде. У Шуазура и Варяжья всегда были натянутые отношения из-за Альфарии — северо-западного побережья нашего материка, но посягательство на дружественный регион Венна простить не могла. Войско севера быстро достигло атманского порта Сакхарт-Кшара, обогнув западное побережье. Варяги довольно скоро нагнали шуазурцев и окружили, вынудив просто сбежать. Северяне расположились в небольшой деревушке, разбив вокруг неё свои палатки. Время шло, и западцев отгоняли всё дальше и дальше, да так, что в итоге Шуазур сам потерял некоторые территории, став самым малым Княжеством в Арионе.

Ричард внимательно посмотрел на неё и грустно выдохнул.

— Ты очень сложно рассказываешь. Это не похоже на сказку.

— А ведь это и не сказка, Риччи. Это то, что действительно происходило. Северо-южные отношения с давних времён были очень тёплыми.

— А как же тогда праздник появился?

— В день, когда Хан Нафиз принял поражение, было решено из разросшейся за войну деревни сделать город. А вечером устроили праздник. По варяжским обычаям гулянья, то есть празднование, должны было идти несколько дней. По атманским обычаям выбрали три дня. И их как раз и назвали Милори. От варяжского «милый» — приятный и дорогой…

— И от атманского «смрити» — память, — закончил Нишант и вплёл сестре в волосы ещё одну цепочку, бусинки на которой слегка звенькнули на плече. — А тебе, вижу, очень понравились северянские сказки? Всё утро от Альберта не отставал.

— А мне только в радость.

Ал осторожно завязал на конце косы сестры накосник, а после затянул на лбу красиво вышитую ленту сиреневого цвета — очелье.

Несколько нитей из бусин красиво переливались среди белых волос, а серебряные усерязы из кистей бубенчиков Альберт красиво зацепил на висках за очельем. От висков Морганны шли две косы, которые на затылке переплетались в одну. Хель поменялись местами, и Аня встала заплетать брата. Она повторила всю причёску, а после заколола на макушке фибулой косу и зацепила за наголовень такие же усерязы.

Ричард посмотрел в зеркало на свои криво обрезанные волосы и вздохнул.

— А мне мало. Варяжье очень интересное! — Мальчик залез на диван и сел к Альберту. — Расскажи ещё! Я хочу знать больше. Вдруг отец не будет любить глупого мальчика?

Ал покачал головой и лишь растрепал его волосы.

— Клаус будет только рад лично заняться твоим обучением. Жаль только, он не сможет научить тебя магии.

Фаус тут же поник.

— Однако мы знаем ту, что сможет. — Морганна подхватила мальчишку на руки и закружила по комнате под заливистый смех.

Нишант на секунду отвлёкся и невольно засмотрелся на Хель. Улыбка так красила эту женщину, что Фаввара отвернулся сразу же, как почувствовал, что щёки стали гореть.

— Вы, верно, про свою подругу? — Мужчина вручил сестре одежду и отправил в комнату, чтобы она переоделась. — Кажется, она была ведьмой.

— Салем одарённая. Она чародейка, а не ведьма, — поправил его Альберт и стянул с себя рубаху. — Это разные вещи.

— Почему? — Ричард тут же прекратил смеяться и обнял Морганну за плечи. — Чем разные?

— Ведьмы — ведают магию, знают магию, потому что с ней. А чародеи — чары делают, то есть магию постигают, ведь это их дар, — объяснила Хель. — И мы попросим…

— Вернее, попросишь ты.

— Попросим мы оба, — с настойчивостью повторила женщина и прижала к себе мальчика. — Не обращай на это внимания. Велли вредничает.

— Ничего не вредничаю! — Альберт натянул новую светлую рубаху и в возмущении повернулся к Нишанту. — Ты же помнишь её! Ей палец в рот не клади — по локоть откусит!

Фаввара рассмеялся.

— Однако же, видно, вы до сих пор дружите?

— Я предпочитаю умалчивать о моих намеренных жизненных ошибках.

— Салем очень умная и сильная чародейка. Она научит тебя правильно обращаться со своими силами, — пояснила Морганна.

— А почему Альберт так говорит о Салем?

— Потому что шибко умная. — Ал скрестил руки на груди. — И ведь её не переспорить! Всегда найдёт какое-нибудь чудное слово, о котором ничего не знаешь! Или вовсе о чём-то своём заговорит, будто не из мира сего. — Он выдохнул и продолжил более спокойно: — Но она действительно много чему тебя научит. Сама ведь не у кого попало науку постигала.

— А кто её учил? — Ричард слез с рук Морганны и подошёл к Альберту.

— Тени. Могущественные существа с лунного материка Ленвё.

***

Морганна поправляла передник, стоя перед зеркалом. А как закончила, то не упустила возможности состроить отражению смешную рожицу. Нишант честно и искренне пытался читать книгу, что ему дал Альберт, пока дети отдыхали перед выходом на праздник, но не мог перестать поднимать глаза на Хель. Пускай отличия в северянских костюмах и были лишь в том, на какой стороне крепится фибула на платке, а также в причёсках, Фаввара не находил в себе сил перестать обращать внимание на Морганну.

Её удлинённая светло-бежевого цвета рубашка красиво сочеталась с изумрудного цвета передником, что закрывал тело с груди до середины бедра. Коричневые штаны были довольно свободными, но выглядели слегка надутыми за счёт того, что стопу и голень она замотала в эластичную широкую ленту.

Нишант всё переживал, не будет ли гостям из Варяжья слишком жарко в их нарядах, однако, к его удивлению, ткани были столь лёгкими и тонкими, что его собственная казалась грубой. Однако мужчина был рад тому, что этот костюм понравился Ричарду. Мальчик периодически поглядывал то на Хель, то на себя, отвлекаясь от игры с Шанти. Сама девочка постоянно поправляла рыжие волосы, что лавовой волной лежали на спине.

Детский южный костюм для девочки состоял из одной длинной ткани, которая надевалась на шею, перекрещивалась на груди, после завязывалась на поясе. На голенях и запястьях, как и положено маленьким южанкам, у неё были тонкие браслеты с бусинами. Голову украшали три нити цепей — две лежали по обе стороны от пробора, а самая крупная закрывала собой центр и опускала на лоб традиционный камень.

У самого Нишанта на голове было такое же украшение, но лишь с одной центральной цепью с камнем, а волосы завязывались лентой в низкий хвост.

На улице послышались удары в барабаны.

Фаус тут же испуганно подскочил и прижался к Альберту. Мужчина мягко погладил его по голове. Морганна развернулась и посмотрела на Нишанта.

— Пора выходить. — Мужчина поднялся и поправил угол ткани.

Он взял сестру за руку и повёл к выходу. Правда, у самой двери Фаввара резко обернулся и указал на обувь северян.

— Прошу, будьте аккуратны. Во время праздников мы не носим обувь, чтобы быть ближе к Богине Йавати. Цепочки на ногах — это ритуальные украшения.

Альберт понимающе кивнул и поднял Ричарда с Шанти на руки.

После этого все вышли на улицу. Даже арки дорог были украшены цветочными гирляндами, с которых спускались нити с перьями и бусинами. На этих каменных тропах были рассыпаны цветные порошки, что складывались в узоры бута, а сами элементы были абсолютно разных размеров и украшений. Откуда–то сверху парили вниз лепестки роз и лилий, мягко падая на путь.

Морганна восхищённо ахнула и подняла руку, в детском любопытстве пытаясь поймать хотя бы пару лепестков. Ричард попытался повторить за ней, но вдруг в ручки получил целый цветок. Он показал его Альберту и прижал к себе. Мужчина аккуратно опустил детей вниз.

— Я… — Ричард глубоко вдохнул носом. — Я чувствую себя свободным…

Компания двинулась дальше. Нишант не сводил глаз с восторженных северян. С восторженной Морганны. Варяжцы с улыбкой замечали родные руны на некоторых домах. Это их общий праздник. Праздник, что роднит вечное лето и бесконечную стужу.

Флажки на площади с центральным фонтаном были все исписаны белыми рунами, а помимо южных палаток, появились и северянские. Удивительно, но запахи еды вовсе не перебивали благовония.

Толпа снова кружила по площади, приятная музыка утягивала в танцы. Яркие южные костюмы пестрили то тут, то там. Мужчины, как и Нишант, ходили лишь в полотне, что было обвязано на поясе и перекинуто через плечо, а вот у женщин костюмы разнились. У одних были огромные юбки в орнаментах и короткие топы на широких лямках, а их распущенные волосы украшали золотые цепи с камнями и накинутое на голову и плечи полотно, тогда как у других были многослойные юбки в пол с короткими кофтами без рукавов, а накидка лежала на предплечьях. В ушах практически каждой колыхались крупные серьги с камнями, но всё же большая часть носила треугольник вершиной вниз с линией, с каждого угла которого висели каменные бусинки.

— Какая всё–таки красота, — на выдохе произнесла Аня и повернулась к Риччи, чтобы показать замеченного слона, но тут же осеклась.

Ребёнок испуганно жался в центр их круга, боязливо оглядывая улицу, и, встречаясь взглядами с людьми, пытался зайти за Альберта. Он поднял глаза на сестру и после её кивка в сторону сделал шаг вперёд, чтобы выпустить Фауса.

— Риччи. Дай мне руку. — Женщина наклонилась и протянула мальчику свою ладонь. — Я хочу тебе кое-что показать.

Ричард неуверенно вложил свою ладошку в её, но постарался сжать покрепче. Хель потянула его прямо в толпу и заулыбалась.

— Морганна? — Нишант поздно обернулся и обеспокоенно посмотрел им вслед. Он хотел пойти за ними, но Альберт положил ему руку на плечо и сжал. — Ал?

— Пускай прогуляются. — Он отпустил его и выдохнул. — Покажешь мне, где можно купить гостинцы и сувениры? Хочу кое-что прикупить.

Нишант неуверенно кивнул и повёл его в противоположную сторону.

Ричард цепко схватился за Морганну и второй рукой.

— Милый, чего ты боишься? — Женщина ласково погладила его по волосам.

— Все смотрят на меня, потому что я сын ведьмы… Я им не нравлюсь. — Мальчик шмыгнул носиком и прижался к ноге Хель. — Меня никуда не возьмут, потому что я болею…

Отчего–то Аня рассмеялась и мягко опустилась на одно колено к нему.

— Риччи… Ты не можешь не нравиться. Ты очень милый и замечательный мальчик. И никто не сможет этого поменять. — Морганна поцеловала мальчишку в лоб. — Пойми, наша болезнь не делает нас нечистью. — Она поднялась и пошла вперёд, мягко потянув за собой ребёнка. — Мы такие же люди, как и другие.

Риччи замолк и вдруг спросил:

— Морганна. Почему ты стала инквизитором?

Хель так и застыла. На секунду в мыслях пронеслись события прошлого, и она поджала губы.

— Потому что я… хочу узнать правду.

Женщина пригласила Риччи присесть на край одного из малых фонтанов. Широкая боковая улица тоже пестрела торговцами и артистами. Но глаза Ричарда сияли интересом ярче, чем все драгоценные камни, которые Аня сегодня видела.

— Какую правду?

— Почему именно наши с Альбертом родители погибли. Почему именно наш родной город за одну ночь превратился в Нишир' Э. Почему… именно нашу семью схватили. Я хочу знать правду об этом. — Морганна вынула из своей сумки небольшой нож, который был аккуратно завёрнут в тёмно-синюю ткань. Сначала выглянул кожаный чехол, а после и витая рукоять. — Знаешь, что это?

Рич помотал головой.

— В Варяжье есть особый обряд взросления. После него ты становишься совсем взрослым, можешь создавать свою семью и участвовать в собраниях. И во время этого обряда мы просим Духов указать истинный путь. Мне указали путь целителя. Это самый специфичный нож из всего варяжского оружия. Он идеально подходит для сбора целебных трав и работы с ними. — Женщина мягко вынула лезвие и провела по рунам пальцами. — «Когда успокоятся волны, драконы вернутся домой». Так тут написано.

— Кто такие драконы? — Риччи наклонил голову и подвинулся ближе к Морганне.

— Тебе об этом рассказать должен Клаус. А я скажу так: они наши с Алом предки. Мы альфарийцы. Дети племени Первого Рёва. — Морганна осторожно убрала нож обратно в чехол и завернула в ткань, после чего крепко обняла Ричарда. — Больных фантасмагорией берут в инквизицию только в Варяжье. Но это тот путь, по которому стоит идти с целью. Бывших инквизиторов не бывает. Ты навечно становишься частью семьи. И это большая ответственность. Но это не значит, что больше некуда идти. Наша болезнь не приговор. Если твоя болезнь не развивается, то тебе открыты разные дороги. И Север поддержит тебя.

Ричард всхлипнул и вдруг кинулся к ней на колени, начиная тихо плакать. Вдали что–то загудело и затопало, надвигаясь вместе с закатом.

— И друг?

— Да. — Морганна поднялась и прижала к себе ребёнка, оставляя на руках. — Обещаю, у тебя будет замечательная семья. Самый лучший папа, какого мы сможем найти. Риччи… — Она ласково погладила его по голове. — Погляди!

В стороне, куда смотрела Морганна, шли люди. У них были самые яркие костюмы, а от любого движения звенели браслеты и серьги. Первыми шли девушки, а по краям — мужчины с барабанами и другими инструментами. Когда процессия подошла ближе, Ричард смог заметить и огромное животное с гигантскими ушами.

— Слон! — Ричард на секунду испугался собственного голоса, но, увидев улыбку Морганны, и сам заулыбался. — Настоящий! — Он даже потянулся к нему.

Девушки танцевали на ходу, двигая руками так плавно, словно на ветру колыхались ветви. Прыжок в центре — и танцовщицы разбежались по разные стороны, забарабанив руками по инструментам, поменялись местами, после чего в танец вступили уже мужчины, продолжая играть мелодию. Вдруг танцовщицы сбежались в центральную колонну и поочерёдно в танце стали поднимать руки.

Ричард как заворожённый смотрел на этот танец и сам не понял, в какой момент стал хлопать.

Девушки вновь разделились в две линии, встав друг напротив друга. Вперёд они двигались боком, пока сами трясли плечами, наклоняясь друг к другу, после чего остановились, хлопнули с одной стороны, с другой, поменялись местами и кинулись врассыпную, заколотив ладонями по барабанам. Две женщины, сидящие на слоне, вдруг скинули верёвки с бубенчиками вниз, за которые тут же все поспешили схватиться. Риччи и Морганна тоже схватили верёвку, а мальчик так и вовсе обнял.

И загадал самое сокровенное желание, зажмурившись.

Как бы ни хотелось прерывать праздник, но Хель заметила брата в толпе на другой стороне за процессией.

— Нам пора, Риччи.

Мальчик отпустил канат и выдохнул, прижимаясь к женщине.

— Домой? Мы едем домой?

— Да.

Когда они подошли к карете, Альберт уже стоял в обычной одежде, без украшений, а Нишант и Шанти были рядом. Уотсон сразу взялся помочь мальчику снять украшения, но он справился и сам. Морганна аккуратно сняла украшения и зашла за карету, чтобы сменить рубаху на простую коричневую и переобуться. Она завязала пояс и зацепила меч и кинжал. Ричард предпочёл просто остаться в штанах и рубахе. К нему тут же юркнула Шанти, чтобы испачкать его лицо пальцами, которые щедро искупала в цветном порошке.

— Да, обязательно попробую. — Нишант прижал к себе небольшой мешочек. — Но мне понравились медово-ягодные леваши. Они приятно сладкие.

— Я же говорю — в самый раз к чаю, — закивал Ал. — Я и Мэриэль взял их в гостинец. В Арисне такого нет.

— Сейчас бы дедушкиных плюшек с вареньем. — Морганна обняла брата со спины.

— Вы поговорили? — сразу спросил Нишант.

— Да. У Клауса будет много забот, — призналась Хель, отпустив Альберта. — Однако… он справится. И Ричард, и Клаус. Риччи очень важно быть нужным и любимым. Он переживает за свою кровь.

— У него прекрасная кровь. Красная. Человеческая, — настойчиво произнёс Нишант и сложил руки на груди.

— У него будет хорошая наставница, которая сможет выбить всю дурь. — Ал потянулся. — Салем любит детей. И тепло примет такого ученика.

Уотсон подошёл ближе, держа чумазых детей за руки. Морганна не сдержала смешка, поэтому справедливо стала стирать с детских лиц цветной порошок.

— Всё готово к отправлению.

Повисла тишина. Первым прощаться не хотел никто. Риччи просто молча взял Шанти за руку и обнял.

— Пиши мне письма, — она обняла его в ответ и сжала в кулачках рубашку, — когда научишься писать. И Морганна! И Альберт! Вы тоже пишите мне письма! И Нишанту пишите!

— Разумеется. — Аня присела на одно колено и обняла детей. — Я сама научу Ричарда писать и читать.

— Мы будем рады продолжить общение. Не стоило его прерывать, — кивнул Альберт и пожал руку мужчине, после чего обнял его, детей и отошёл к карете.

— Приезжайте на мой первый школьный день! Морганна! Пообещай, что приедете! — Шанти потянула её за рукав.

— Обещаю. Клянусь своими волосами.

Хель поднялась и пошла с Ричардом к карете, но у самого входа развернулась и всё же решилась обнять Нишанта. Он почувствовал, как сердце заколотилось в груди.

— Я тоже буду скучать, Аня.

Он поднял голову и столкнулся с ней глазами.

— Хвит комтильбак, Нишант, — словно заклинание, произнесла Хель на родном языке и поспешно залезла в карету, складывая руки в замок и с силой сжимая.

Карета двинулась.

— Приезжайте ещё! — Шанти активно замахала руками, а её брат сдержанно поднял руку.

— А что ты ему сказала? Как переводится? — Риччи подлез под её руку и обнял, прижавшись к боку.

Хель сглотнула и отчего-то по ещё щекам разлился румянец.

Альберт громко хмыкнул, с лёгким смешком глядя на сестру:

— Это крылатая фраза, Риччи, и она означает «Я жду нашу встречу в будущем». «Хвит комтильбак» — «белый рассвет», цветок, который дарят на прощание и долгую разлуку.

— Велли, — настойчиво пробурчала Хель и взглянула в окно.

Южан там уже не было.

Нишант взял сестру за руку, как только карета повернула за угол:

— Идём домой?

Шанти кивнула. Её задор стремительно упал.

— Я тоже буду скучать. С их отъездом… стало так тихо.

«И так пусто».