3D

Декабрь не успел начаться, а каждая улочка на Мёндоне облачилась в разноцветные гирлянды, а в окнах стеклянных торговых центров стали мелькать люди в шапках Санты.

Атмосфера была очаровывающей, но Даён не давала ей насладиться. Она вела Сэин через огромную толпу, без конца опуская её шапку почти на глаза и туже затягивая шарф, скрывавший большую часть лица. Она делала это в целях безопасности и ещё, чтобы Сэин не замёрзла в такой холодный вечер, когда изо рта валил пар на выдохах, а в свете фонаря уже можно было разглядеть изредка пролетающие крохотные снежинки.

— Придумала же гулять в парке сразу после выхода фотосессии и интервью, — ворчала Даён. — Мало того, что твоё лицо на обложке, так ещё и в рекламе с украшениями. Знаешь, как часто рекламируют украшения на огромных экранах Мёндона в преддверии Рождества? Вы с Чонгуком точно попадётесь.

— Мы не попадёмся, — по голосу Сэин было понятно, что она улыбалась, да и глаза её блестели не только от слёз, вызванных холодным ветром, но и от восторга.

Даён её такой счастливой давно не видела, и это было настолько непривычно и подозрительно, что она никак не могла перестать беспокоиться.

— Что-то между вами произошло в ту ночь, — в который раз за последние два дня пробормотала Даён. — Что-то точно произошло... Поцелуй? Нет, наверное что-то покруче, потому что ты уж слишком довольная... Даже ничего не высказала на замечания режиссёра Пака...

— Как это не высказала? — Сэин шуточно оскорбилась. — Мы спорили на всю площадку. Ты что, пропустила это за переписками с тем альфой?

Даён глотнула холодного воздуха, открывая рот, чтобы возразить, но Сэин видела её насквозь.

— С Хосоком можно. Он докладывает мне о вас с Чонгуком, потому что ты молчишь.

— Чонгук ему всё рассказал?!

— Нет. Отшутился, что это эксклюзивный материал и большая тайна. Звучит так, будто он уже знает о каждой родинке на твоей заднице, — Даён прищурила глаза, намереваясь подловить Сэин.

— Ничего он ещё не знает.

Ложь так легко сорвалась у Сэин с языка, хотя её по-прежнему бросало в жар и чувство опьянения возвращалось, когда она представляла Чонгука, стоящего перед ней на коленях.

— Ещё, — повторила Даён. — Не слишком ли быстро ты сдалась? Не узнаю свою Гу Сэин — альфаненавистницу и крайне недоступную омегу.

Сэин тоже себя не узнавала, но усмирить желание попробовать и довериться не получалось. Ей было интересно. Ей этого хотелось.

— Я не сдалась, — сказала она. — Просто хочу дать этому шанс.

— Почему? Из-за моих слов о ваших запахах? Потому что вы вроде как сочетаетесь?

Сэин скривилась, отрицая всеми возможными способами.

Поскольку запахи были её больным местом, она не любила говорить об этом. Не в состоянии положиться на что-то такое обыденное и доступное огромному количеству людей, ей приходилось искать другие пути.

— Потому что Чонгук настойчивый, но не грубый в своих заигрываниях. Потому что от его заботы у меня внутри всё словно оживает. Ещё потому что он красивый. Не из-за своего запаха, а просто... Просто красивый. Разглядывать его одно удовольствие...

— Кхм-кхм, — Сэин обернулась на покашливание даже раньше, чем Чонгук успел коснуться её плеча для привлечения внимания. — Привет. А я тут нечаянно вас заметил и...

— Решили подслушать, — с весёлым хмыканьем закончила за него Даён, останавливаясь неподалёку от входа в парк, дорожки которого вели к собору Мёндона и выставке световых скульптур.

— Решил догнать, чтобы поскорее забрать Сэин, — исправил он, поглядывая на свою омегу, смущённую и такую милую в попытках натянуть шапку пониже и спрятаться от его взгляда. — Мы ведь будем только вдвоём? Без менеджеров и охранников?

Он спрашивал у Сэин, но ответила за неё Даён:

— Да. Я уже ухожу. Но вы всё равно иногда отписывайтесь, чтобы я не переживала, — она легонько коснулась плеча Чонгука, не упуская возможности пощупать его напряжённое, твёрдое плечо через слои одежды. — Оставляю свою звёздочку на вас.

Чонгук благодарно улыбнулся, а как только омега распрощалась и направилась обратно к людным улицам с магазинами, нащупал руку Сэин в варежке, осторожно сжимая её пальцы.

— Мне показалось или она проверяла у меня наличие мышц? — довольно забормотал он. — Хотела убедиться, смогу ли я отбиться от настырных фанатов?

Он спешил сменить тему, чтобы Сэин поскорее забыла о том, что наговорила, пока он шёл позади. Неизвестно, как долго он подслушивал, но всё указывало на то, что теперь ему было известно ещё больше её секретов.

Поскольку она молчала, Чонгук снова заговорил первым:

— Мы пришли в парк для чего-то конкретного или просто? — он оглядывался по сторонам, мельком разглядывая скульптуры людей и животных.

— У собора поле светодиодных роз, — ответила Сэин. — Хочу показать им тебя... Точнее, их тебе.

Она уже заговаривалась, а от этого самой себе казалась какой-то неловкой. Ей нужно было взбодриться и собраться, вновь становясь собой: серьёзной и непоколебимой, а главное — спокойной, даже когда какой-то альфа прячет её руку в карман своего пальто и поглаживает пальцами участок голой кожи, где заканчивается варежка и начинается рукав свитера, спрятанного под курткой.

— А позже мы куда-нибудь зайдём? — спросил Чонгук. — Я знаю, что где-то здесь есть итальянский эспрессо-бар с потрясающим видом на собор...

— Не будем больше смешивать эспрессо и бар, — попросила Сэин, вызывая у него широчайшую улыбку.

— А мне понравилось. Хотя оно вряд ли стоило больной головы на утро.

Стоило. Сэин отлично провела время и обзавелась особенными пьяными воспоминаниями. Определённо лучшими из всех её пьяных воспоминаний.

— Свернём здесь, — сказала она, упираясь своим плечом в плечо альфы и указывая направление. — Как там сегодня твоя работа? Успел написать парочку разгромных рецензий на книги?

— Я уже перевыполнил план, поэтому сейчас больше читаю, нежели пишу.

— Прямо на работе? Так можно?

— Конечно. Для меня чтение и есть работа. Только если очень интересно, могу взять её на дом.

— Судя по количеству книг в твоей квартире, тебе часто бывает интересно. А что насчёт писательства?

Чонгук вскинул брови, гадая, спрашивает ли она о написании статей или о другом.

— Пишущие машинки, — подсказала Сэин. — Я насчитала шесть штук. Если, конечно, у меня в глазах не двоилось или не троилось после ликёра...

— А, это, — он усмехнулся. — Я не пытаюсь написать свою книгу или что-то такое. Просто люблю громкое клацанье клавиш, пальцы, перепачканные в чернилах, все эти сложные на первый взгляд механизмы и конструкции... Когда мне нужно о чём-то подумать, я либо устраиваю перестановку на книжных полках, либо чищу пишущие машинки. Это происходит практически автоматически, поэтому с одной стороны я чем-то занят, а с другой целиком и полностью в своих мыслях.

— Когда мне нужно о чём-то подумать, я стою под душем, пока не разберусь со всеми своими мыслями.

Чонгук старался сдержать улыбку, но ничего не вышло.

— Видимо в ту ночь у тебя было много мыслей. Обо мне?

Сэин сжала его ладонь крепче, как будто намекая, что такие вопросы — это уже слишком.

Она не стала отвечать, лишь молча потянула его к подсвеченному собору, у ступенек которого раскинулось поле золотистых роз. Она боялась, что там будут толпы из-за прогноза, что обещал полноценный первый снег на вечер, но людей было совсем немного и все они были слишком заняты своими телефонами и друг другом, чтобы обращать внимание на других.

Чонгук не сопротивлялся, когда Сэин потащила его вверх по ступенькам, к рядам сияющих цветов. Он послушно взял у неё из рук телефон и фотографировал её со всех возможных ракурсов, на каждую её просьбу сделать всё красиво отвечая, что иначе и не получится.

— Давай я тебя тоже сфотографирую, — предложила она, закончив позировать.

— Мне не нужно. Мне некуда это выставлять, — отнекивался он.

— А селфи? — Сэин помахала ему рукой, требовательно зазывая присоединиться к ней в цветах. — Давай сделаем селфи.

Поскольку Чонгук колебался, не решаясь сдвинуться с места и подойти, Сэин пришлось добавить:

— Мне вообще-то запрещено делать фото с фанатами, но я сама тебе предлагаю. Откажешься?

Чонгук выдохнул облачко пара, а потом сорвался с места, в пару больших шагов добираясь до Сэин и приобнимая её за плечо, чтобы в кадр умещались не только они, но и парк с цветами. Пока они фотографировались, он смотрел не в камеру, а на экран, любуясь обаятельной улыбкой Сэин и её милым красным носиком. Её взгляд изредка тоже соскакивал на него.

— Когда я выберу хорошие фото, отправлю их тебе и своей двоюродной сестре, — звучало как угроза. — Она очень проницательная. Только взглянув на человека, может сказать, какой он.

— Я хороший человек, — убедительно заявил Чонгук. — Но теперь как-то нервничаю... Если я не понравлюсь твоей сестре, ты прислушаешься к её мнению и бросишь меня?

— Брошу? — смешок Сэин прозвучал тихо и глухо после того, как она снова спрятала губы и нос за шарфом. — Разве мы в таких отношениях, чтобы я могла тебя бросить?

Чонгук незамедлительно кивнул.

То, что он встретил её, и так чудо, а то, что смог исправить первое впечатление и добиться её руки в своей руке, невероятная удача.

Он был в напряжении и в стрессе в течение нескольких недель, в глубине души чертовски переживая о том, что у них ничего не получится, и держа в голове, что испытать столько всего с кем-то другим он никогда не сможет. А потом Сэин всё же подпустила его к себе, и голова Чонгука, наконец, перестала болеть за будущее. Он был уверен, что они вместе.

Сэин потупила взгляд в искусственные цветы, смущаясь даже сильнее, чем в начале сегодняшней встречи.

Она не хотела торопиться, потому что ей нужны были кое-какие гарантии, но Чонгук и так изо дня в день старался ей доказать, что надёжный, даже если её книга и её актёрская игра были не в его вкусе. Зато сама она явно была.

Несколько белых снежинок упали с неба и запутались в чёрных волосах альфы. Ещё парочка приземлилась на шапку Сэин и на её шарф.

Чтобы посмотреть на снег, они оба задрали головы, вглядываясь в черноту вечернего неба, с которого сыпались белые хлопья, красиво кружа на ветру.

Чонгук слышал о корейской примете, которая гласит, что человек, с которым ты попадёшь под первый снег — тот, с кем проведёшь весь год, до следующего первого снега. Обычно он в такое не верил, но сейчас хотел, чтобы это оказалось правдой.

— Красота, — с восхищением проговорила Сэин, прикрывая глаза и ощущая ледяные прикосновения к щекам, носу, губам.

Снежинки падали и сразу таяли, вряд ли суля что-то помимо ухудшения симптомов гайморита, но она не смела снова спрятаться за шарфом, предоставляя Чонгуку идеальную возможность.

Не беспокоясь о том, что последует после, он сократил расстояние между ними до минимума, обхватывая руками талию Сэин и слизывая с её губ все растаявшие снежинки и бесцветную помаду, что пахла ягодами.

Пока он её целовал, притягивая всё ближе к себе, она сама рисковала раствориться и исчезнуть в нём без следа.

Она не знала, откуда в её голове брались такие мысли, и почему её так тянуло к нему с тех пор, как она впервые позволила себе расслабиться в его присутствии и просто быть собой, но всё больше убеждалась в том, что это было правильно.

— Я замёрзла и проголодалась, — тяжело дыша после поцелуя и не сводя взгляда с лица Чонгука, сказала Сэин. — Как насчёт рамёна?

Он не был голоден и замёрзнуть не успел, но согласно кивнул.

— В такой вечер рамён отлично подойдёт.

✫✫✫

Глупо, что Чонгук рассчитывал на поход в лапшичную, а никак не домой к Сэин? У него даже не было грязных мыслей на её счёт, пока они быстрым шагом пересекали парк, но когда она усадила его в такси и высадила в элитном районе у дома с высоченным забором и кодовым замком не на шесть цифр, а на двенадцать, думать о каком-то супе с лапшой и вареным яйцом не получалось.

Сэин провела его по длинной, выложенной камушками, дорожке, к входным дверям, а затем ввела ещё один пароль, заходя внутрь первой и в пару кликов на пульте включая свет во всём доме.

Первые несколько секунд Чонгук ещё пытался рассмотреть светлую прихожую и то, что скрывалось за длинными коридорами, но стоило ему раз поймать Сэин, стоящую под стеной и глядящую на него максимально невинно, взглядом, и плевать ему стало на интерьер и вообще на всё.

С хлопком входной двери он набросился на омегу, теперь понимая, о каком голоде шла речь.

Его руки стягивали с неё шапку, стряхивали с её плеч снег и распутывали мягкий шарф, соскальзывая на гладкие круглые пуговки пальто, что, как назло, неохотно поддавались раздеванию.

Сэин, в свою очередь, сбросила варежки, куда проворнее расправляясь с пальто Чонгука и с какой-то ненормальной скоростью задирая его свитер и водолазку, чтобы добраться до его живота и груди. Она водила по ним ладошками, заводясь только сильнее от ощущения его горячей кожи под пальцами.

Поцелуи Чонгука становились жарче и глубже. Он не позволял Сэин сделать лишнего вдоха, стискивая её в крепких объятиях и хмурясь сквозь поцелуй, как только на его пути объявлялись какие-то пуговки, бантики или замочки. Из-за такого он терял терпение, поэтому, пока они ещё никуда толком не продвинулись, он избавился от её куртки, расстёгнул пуговку и ширинку на её штанах, запустил руки ей под свитер, чтобы расстегнуть лифчик, и стянул все три заколки с её волос перед тем, как опустить ладони на её бёдра и подтянуть её вверх, удерживая на весу, чтобы не приходилось наклоняться.

Сэин сама не заметила, как повисла у него на плечах, крепко сжимая его бёдра ногами и отталкиваясь от стены, чтобы отправиться в короткое путешествие по дому.

Поскольку Чонгук совсем не ориентировался, они забрели на кухню, где Сэин благополучно сняла с него свитер, вывернув его наизнанку и бросив на одном из стульев, а потом отправились в гостиную с навесными полочками с мангой, книгами и опасно расставленными фото в рамках, часть из которых попадала на пол из-за чересчур неосторожных передвижений.

— Оставь, — попросила Сэин, когда Чонгук попытался наклониться вместе с ней за фото, очень похожим на семейное.

— Твои родные? — спросил он, удерживая её одной рукой, а другой помогая ей выпутаться из свитера.

— Ага, — она рвано выдохнула, когда осталась в расстёгнутом лифчике, кое-как болтающемся на плечах. — Мама, папа, дядя, моя сестра Бамби и её муж — Тэхён. Но давай пока не будем говорить о них, иначе у меня пропадёт настроение на... всякое.

Чонгуку этого очень не хотелось, поэтому он при первой же удобной возможности вновь втянул Сэин в нескончаемые поцелуи, уже не в силах бродить по дому в поисках спальни и укладывая её на диван в гостиной.

Прижимая её к мягким подушкам и смахивая её волосы с лица, он осыпал поцелуями её горящие щёки и чуть подрагивающий подбородок. Упиваясь её внешним видом и пряно-острым запахом, он даже не сразу расслышал, как открылась и закрылась входная дверь.

— Сэин! — голос Даён быстро перемещался по коридору. — Сэин, ты в гостиной?

Чонгуку пришлось отпрянуть, когда омега надавила ладонями на его плечи, отталкивая его от себя и прикрывая руками обнажённую грудь.

— Не заходи, — попросила она, садясь на диване и начиная вертеть головой в поисках какого-нибудь пледа или своего свитера.

— Ну, конечно, — Даён предусмотрительно задержалась в коридоре. — Журналист Чон тоже здесь...

В её голосе были отчётливо слышны раздражительные нотки, хотя Чонгуку только казалось, что при их встрече час или два назад менеджеру он был как минимум симпатичен.

— Провонял тебе весь дом, — почти с возмущением заметила Даён. — Ещё не оделись там?

Сэин надела свитер и вернула все упавшие фото на свои места, на хмурый взгляд Чонгука лишь пожимая плечами.

— Оделись. Можешь заходить.

Даён дважды приглашать не нужно было — она ворвалась сразу же после разрешения.

— Журналисту Чону лучше уйти, — с напором сказала она, попутно указывая Чонгуку на двери. — Собирайте шмотки и уходите. Скорее, пожалуйста.

Такое нетерпение и грубость намекали, что что-то стряслось, и поэтому Сэин ничего не смогла сделать для того, чтобы он остался. Но Чонгук и не ждал от неё подобного. Он попросил набрать его позже, а потом заглянул в кухню за свитером, забрал свои вещи из прихожей и вышел из дома, оглядываясь на входные двери в недоумении и какое-то время стоя на ступеньках и приходя в себя.

На морозе возбуждение понемногу уступало разумным мыслям, и отличная идея заглянуть в телефон моментально принесла результат — миллион пропущенных от Хосока, три от Намджуна и сообщения, гласящие «Срочно перезвони!»

Что-то и правда происходило.

— Чонгук? Наконец-то! — Хосок звучал так, словно был очень рад его слышать, а потом начал этим своим отчитывающим тоном: — Какого ты не брал трубку?

— Я почти достиг рая, — в шутку сказал Чонгук, стараясь переубедить себя в том, что, что бы ни происходило, всё не так страшно, как ему кажется из-за странного поведения остальных.

— К сожалению, я сейчас спущу тебя в ад. Ты видел статьи на Hanteo?

— Нет, — Чонгук совсем не сидел там. — А должен был?

— Ага, — мрачно протянул Хосок. — Они про Сэин. Точнее, с вероятностью в девяносто девять процентов про Сэин.

Чонгуку было всё равно, попала она в любовный скандал или новая волна ненависти обрушилась в сети. Он просто надеялся, что никак в этом не замешан и сможет быть тем, кто её утешит.

— О чём там? — спросил он.

Хосок стал щёлкать кнопкой компьютерной мыши, в какой-то момент тараторя на выдохе:

— Популярная омега, госпожа А, скрывала потерю обоняния от общественности. Аудио-доказательства.

Судя по заголовку, речь могла идти о ком угодно. Звёзды вовсе не застрахованы от гормональных проблем и болезней.

— С чего ты взял, что это про Сэин? — спросил Чонгук.

— В статье упомянуто, что она актриса, писательница и... розовый перец. Из-за последнего под статьёй уже больше двух тысяч комментариев с именем Гу Сэин.

Чонгук заиграл желваками, злясь на каждого, кто посмел упомянуть имя его истинной.

— Что за доказательства? — спросил он жёстко.

— Запись разговора. Голоса искажены, но... Чонгук, ты правда не знаешь, о чём речь?