3D

— Я перезвоню.

Чонгук сбросил Хосока скорее, чем тот успел спросить что-либо ещё.

Ему нужно было вернуться в дом до того, как Сэин подумала бы на него или возненавидела не просто альф-журналистов, но и журналистов в целом.

В несколько больших шагов достигнув двери, Чонгук зажал указательным пальцем дверной звонок, но поскольку даже через минуту никто не открыл, стал барабанить в двери.

— Сэин!

И на что он надеялся? Что, услышав его голос, она чудесным образом перестанет переживать и злиться? Возможно, это сработало бы, если бы её милый носик функционировал как следует, и она знала, кто для неё Чонгук, но так двери приоткрыла Даён. Её плотно сжатые губы и взгляд исподлобья намекали, что он всё-таки был злодеем №1. Даже не подозреваемым.

— Можно минутку?.. — Чонгук попытался просунуть в дом хотя бы руку, но омега моментально прикрыла двери, подпирая их собой с обратной стороны.

— Уходите, журналист Чон, иначе мы всё-таки подадим на вас в суд.

— Я хочу поговорить с Сэин. Это срочно.

То, как Даён захлопнула двери, и было ответом на просьбу. Явное «нет».

Чонгук чувствовал, что не может сдаться. Это был вовсе не тот случай, когда клевета казалась очень обидной, но проще было отступить и позволить другим думать о нём что угодно.

Из-за того, что всё рисковало сломаться, сердце в груди буквально выгорало. Вплоть до жжения под водолазкой.

Чонгуку ещё никогда так не хотелось, чтобы истории об истинных оказались выдумкой.

Половинки единого целого? Настоящая любовь? Абсурд! Как вообще можно влюбиться только потому, что так решила природа? Складывать свои и чужие чувства по кирпичикам, чтобы построить прочную высокую стену и отгородить свою любовь от всего за ней, а потом позволить одной аудиозаписи пробить огромную дыру...

Нет, Чонгук обязан был всё подлатать.

Разрываясь между тем, чтобы уйти и остаться, он поплёлся к калитке, но сам ещё множество раз оборачивался, окидывая взглядом окна и надеясь уловить хотя бы силуэт в одном из них. Только позже, когда он оказался за забором, его разум отпустил никому не нужные сожаления, и он смог сложить в голове план действий.

— Ты и правда перезвонил, — с удивлением проговорил Хосок, приняв вызов ещё на первом гудке. — Удалось поговорить с Сэин? Вы ведь были вместе, да? Даён сказала, у вас свидание... Вот так, менеджер всё знала, а лучший друг — нет...

Чонгуку хотелось сказать, что никакие они не друзья, они — коллеги, но учитывая многочисленные просьбы и взаимопомощь, у него язык не поворачивался так обломать Хосока.

— Потом, — попросил он. — Сейчас сосредоточимся на посте. Это единственный на Hanteo?

— Нет. Их уже несколько десятков там, и ещё на онлайн-порталах, и даже в платном приложении для общения с кумирами...

— Все пишут о Сэин?

— В основном. Но есть несколько упоминаний и других знаменитых омег. Они не очень бросаются в глаза из-за масштабов споров о Сэин, но всё же, не одна она попала под раздачу. Ты уже слушал аудио?

— Я пока не слушал. Послушаю в такси по дороге домой. Ты, случайно, не хочешь приехать со своим ноутом?

Хосок хмыкнул в трубку, не совсем понимая.

— Зачем?

— Незаконно сливать чужие разговоры. Но чтобы наказать нарушителя, для начала нужно его вычислить.

— Как? — у Хосока вырвался смешок. Ему вовсе не было смешно до этого, но сейчас стало. — Пост анонимный, без ссылок на журналы и источники. И это не одно из тех преступлений, в которых наше охренительное обоняние может помочь. Если у тебя нет навыков хакера или дара ясновидения...

— Если это то, о чём я думаю, вряд ли слил фанат. Сэин... — Чонгук вздохнул, боясь, что предаст её по-настоящему, если кому-то скажет. — Говорила со мной в нашем кафе. В том, где обычно ошиваются гады из «KS», «NYLON», «Dazed» и «W». Если кто-то из них нас подслушал и записал, а потом слил это якобы анонимно в сеть, он не упустит возможности стать первым, кто напишет пару слов о ситуации на сайте журнала или на личной странице.

— Знаешь, сколько всего журналистов в Сеуле? — Хосок спросил с раздосадованным стоном. — И знаешь, сколько людей пишут о Сэин прямо сейчас? Найти первоисточник просто, но первую статью на его основе... На это может уйти вся жизнь.

Его пессимизм Чонгука раздражал.

— Не выдумывай, — рыкнул он. — Бери свой ноутбук и тащи свою задницу ко мне. Мы справимся за ночь.

— За ночь? — Хосок поцокал языком. — Этот альфа точно чокнулся... Истинность это не благословение, это неизлечимая болезнь.

✫✫✫

Сэин держала голову опущенной с последних поклонов перед работниками агентства и директором. Даён сказала, что она не обязана была извиняться, тем самым лишь подтверждая слухи о себе, но иначе Сэин не могла избавиться от чувства вины.

Она очень гордилась тем, что попала в эту компанию, и в обмен на прекрасное отношение и выгодный процент от проектов гарантировала хорошую репутацию. Она была крайне осторожна, даже когда приходилось скандалить со всякими, чтобы очистить своё имя, но то, что она так легко попалась на крючок, подставив не только себя, но и людей, которые на неё рассчитывали, просто убивало её.

Чонгук действительно был обманщиком? Он выпросил прощения и забрался ей в сердце, чтобы потом больнее уколоть? Специально заказал для неё «не тот» кофе? Воспользовался положением, чтобы выведать правду? Солгал, сказав, что она нравится ему, несмотря ни на что? И вчера... Зачем он пошёл с ней на свидание вчера? Зачем поехал к ней домой?

Её наивность наверняка потешила его самолюбие.

Глупая несчастная омега не заметила, как подпустила к себе предателя, и почти добровольно рассказала ему всё...

— Вот в этом моменте, — директор Сон пощёлкала пальцами. — Перемотай.

Даён отмотала запись немного назад, включая заново искажённый низкий голос:

— Почему? Разве есть что-то проще, чем отказаться от блокирующих средств?..

Это то, что спросил Чонгук перед тем, как выведать всю правду о несовершенствах Сэин.

— Вопрос такой подозрительный, — директор Сон покачала головой. — Прощупывающий почву, так сказать. Каковы шансы подать на нашего «интервьюера» в суд? Явная ведь провокация...

— По-моему, нам лучше отрицать до последнего, — сказала Даён. — Это не такая большая драма, на самом деле. Все забудут об этом через одну-две недели. Чтобы ускорить процесс, нам лучше подавать не на журналиста, а на тех, кто пишет злонамеренные комментарии.

Директор Сон отхлебнула остывший кофе из чашки, вскоре откидываясь на спинку кресла и чуть покачиваясь в нём. Ей нужно было время на размышления, а его совсем не было.

— Мы не можем просто проигнорировать обвинение. Режиссёр Пак позвонил ещё прошлым вечером. У дорамы только начали появляться спонсоры, и он переживает, что ситуация с Сэин заставит их уйти. Если скажем, что ничего не собираемся делать, он может застроить всю команду и нанять другую актрису, пока серии не начали выходить в эфир. Всего четыре эпизода переснять нужно...

— Директор Сон! — воскликнула Даён. — Не говорите так. Четыре эпизода это уже четверть всей дорамы. Зачем режиссёру Паку столько мороки из-за каких-то слухов? Если вы не можете, я сама ему объясню, что до начала трансляции на канале всё уляжется. Более того, я всю ночь анализировала другие подобные скандалы, и велики шансы, что после этого дораму с Сэин захочет посмотреть большее количество людей. Как и купить её книгу. Знаете, как после скандалов взлетают продажи автобиографий? Почти так же, как после смерти писателя...

Сэин выдохнула. Ей и правда хотелось умереть.

Когда родители до неё дозвонятся, ей придёт конец. Настоящий конец. Мама прикажет всё бросать и возвращаться домой, а отец припомнит, сколько у неё было шансов выйти замуж со своей бракованностью и «жить так же, как Бамби».

Её актёрской карьере тоже придёт конец. Коллеги будут смотреть на неё свысока после того, сколько раз она выступала за права омег, сама при этом полноценной омегой не являясь. Все скажут, что она требовала уважения и вела себя высокомерно, хотя не заслуживала и грамма того внимания и той любви, что получала, обманывая фанатов. И никто не захочет разбираться в том, когда и из-за чего её обоняние настолько ухудшилось.

— Успех с продажами продлится от силы месяц, — сказала директор Сон. — А потом с Сэин всё утихнет настолько, что она не сможет показаться на экранах или заполучить хоть одну рекламу. Ведь дело не в том, правда она ничего не чувствует или нет, дело в том, как некрасиво это выставили СМИ. «Омега без обоняния — это бета». Это ведь такой кошмар начнётся, если ещё и беты ополчатся не на статьи, а на нас за то, что из-за ситуации с Сэин их обесценивают. У меня поднимается давление от одной мысли о гневных хэштегах и забастовках под нашим зданием...

И это они ещё не начали обсуждать возможное расторжение контракта.

Причитания и тяжёлые вздохи на секундочку прервала вибрация телефона. Сэин казалось, что она выключила звук полностью, чтобы никто не смог прервать срочное мини-собрание, но гудение вскоре повторилось.

— Из-под земли достанут, — раздражённо сказала Даён, скорее Сэин забирая её телефон со стола. — Просто «Чонгук»? Почему ты подписала его просто «Чонгук»?

Всего день назад она была той, кто передавала Сэин ему в руки и хитро улыбалась, всячески поддерживая их общение. А теперь она злилась за то, что имя в телефоне не успели сменить...

— Чонгук? — директор Сон подъехала вплотную к столу. — Тот, кто сделал запись? Что он пишет? У него есть что-то ещё?

Сэин зарылась лицом в ладони, чувствуя себя так гадко из-за всего происходящего.

— Нет, он извиняется и просит впустить его в дом, снова извиняется, и снова, и снова, а тут... — Даён запнулась. — Пишет, что выяснил, кто опубликовал запись, и утверждает, что знает, как всё исправить. Кретин... Почему он до сих пор не заблокирован у тебя?

Сэин рядом вздрогнула.

Обычно она была решительной в подобных вопросах. Одно плохое слово в её сторону — и больше она никогда не хотела слышать этого человека, но Чонгука, совершившего больше одной ошибки, ей услышать всё-таки хотелось.

— Нет, — попросила Сэин, — не блокируй его. А вдруг... вдруг он скажет что-то стоящее?

Даён так сильно нахмурилась, что её брови буквально сошлись на переносице.

— Ты сейчас пытаешься защищать альфу? — спросила она. — Сэин, тебе стоит очнуться. Твоя карьера зависит от этого. Так почему ты хочешь слушать того, кто стремится её разрушить?

Сэин не знала. Не могла найти ни единого подходящего аргумента, руководствуясь только детским «хочу».

— Нет, давайте выслушаем его, — директор Сон даже немного воодушевилась, приказывая: — Даён, пиши ему, чтобы приехал сюда.

Сэин могла себе представить, как обрадовался Чонгук, когда с её номера ответили, и как расстроился, когда позвали отчитываться в компанию.

Пока они дожидались его, Даён все уши директору Сон прожужжала о том, как Чонгук раскритиковал актёрскую игру и книгу Сэин, и как потом бегал за ней. Неспроста, очевидно. У людей его профессии всегда «эксклюзив» на уме.

— Вот почему он Хосоку ничего не рассказал, — когда Даён расходилась, её голос звенел на весь кабинет. — Не хотел делиться подробностями, чтобы потом с этой статьёй возникнуть и ошарашить Корею...

— Чонгука защищать нельзя, а Хосока можно, — буркнула полушёпотом Сэин, начиная крутить колечки из бусинок на пальце и поправлять кашемировый свитер.

За окном снова шёл снег, и ветер его направлял то влево, то вправо, то прямо в большие панорамные окна. А Сеул за стеклом понемногу облачался в белую шубку. Из-за гололёда на дороге между высоченными зданиями образовалась пробка, и гудение машин заставляло Сэин беспокойно ёрзать в кресле.

Она провела столько времени в герметичной коробке, под стеклянной крышкой, привыкнув к тому, что всё самое хорошее случается только в формате 2D и по заранее написанному профессионалами сценарию. Не без сюжетных дыр, но хотя бы с ответами на некоторые вопросы и конкретным финалом, ради которого стоит не отходить от экрана.

В 3D обычно всё не так. Каждый следующий шаг — сплошная неопределённость. Решение проблем не напишет никакой сценарист и переснять ничего не выйдет, а люди будут в большем восторге от плохого финала, потому что на фоне худшего их концовки будут выглядеть лучше.

— Директор Сон, — секретарь Ма заглянул в кабинет, — господин Чон Чонгук здесь. Впустить его?

— Конечно. Мы уже столько его ждём.

Сэин сползла ещё ниже по спинке стула, пряча руки в длинных рукавах, а лицо за копной тёмных волос.

— Добрый день. Простите, что так долго, — на приветствии Чонгука она чуть приподняла голову, чтобы мельком осмотреть его заснеженное пальто и взъерошенные после сильного ветра волосы. — Там так метёт, что машины еле ползут...

— Не будем отвлекаться, — директор Сон указала Даён на открытый ноутбук. — Этот разговор записан вами?

Даён щёлкнула по пробелу, чтобы этот проклятый разговор, от бесконечных прослушиваний которого Сэин уже тошнило, снова заполнил кабинет.

— Нет, — Чонгук стал отрицать на первых же словах, льющихся из динамиков. — Я никогда и ничего не записывал с госпожой Гу. Но я должен признать, что это целиком и полностью моя вина. Я додумался позвать её на встречу в ту кофейню и не уследил за тем, что она пьёт... Мне очень жаль, что моё любопытство заставило её поделиться со мной тем, что подслушали другие и воспользовались этим для достижения своих гнусных целей.

Чонгук приблизился к небольшому столу, за которым все сидели, и зашелестел промокшими листами, часть выкладывая перед Сэин, а часть перед её директором.

— Я могу рассказать детальнее о том вечере позже, — сказал он, — но сначала позвольте поделиться своими идеями касательно наших дальнейших действий...

Он использовал слово «наших», как будто действительно собирался решать эту проблему вместе со всеми.

— Мы с моим коллегой, — журналистом Чон Хосоком, — решили поискать источник слива. Поскольку пост был опубликован анонимно, от лица только зарегистрировавшегося пользователя, мне показалось это странным. В наше время все где-нибудь сидят, так для чего создавать новый аккаунт на незнакомой платформе? Ещё и не факт, что пост бросится кому-то в глаза, а не растворится в остальных статьях от кого-то влиятельнее анонима...

— Господин Чон, долго, — прервала его директор Сон. — Если это не вы и у вас есть доказательства...

— Тут, — Чонгук ткнул пальцем в размытые из-за снега чернила в распечатке. — Первая статья с ссылкой на анонима появилась спустя четыре минуты после публикации поста. От Юн Ёльсона из «Ceci». Он использовал рабочий аккаунт и опубликовал статью почти на страницу в онлайн-сообществе журнала. Дальше подхватили простые читатели, а уже почти через час «W».

— Намекаете, что статью нельзя написать за четыре минуты? — Даён сложила руки на груди, продолжая буравить альфу взглядом.

— Можно, конечно, — кивнул Чонгук, — но опубликовать — вряд ли. Во-первых, публиковать без одобрения редактора, а чаще и главреда нельзя. Во-вторых, доказательства с незаконно записанным разговором могут оказаться подделкой, так как в аудио нет прямых доказательств — имён, каких-то очевидных упоминаний, да и передать через запись упомянутый запах розового перца никак нельзя. В-третьих, источник ведь слишком сомнительный и до статьи наверняка был с нулевыми просмотрами. Вот и выходит, что журналист чудесным образом за пару минут нашёл пост, прочитал его и решил, что об этом стоит написать, сочинил статью, убедил в достоверности этой статьи редактора, получил одоб-...

— Да-да, мы поняли, к чему вы клоните, — директор Сон уткнулась взглядом в распечатку. — Но будет ли этого достаточно, чтобы обвинить этого Юна в сливе? Ваше маленькое расследование вряд ли учтут в полиции, а своё проводить там не станут. Им не особо интересны драмы звёзд. Да и, боюсь, репутация Сэин пострадает только больше, если мы таким образом подтвердим, что пост о ней.

— Необязательно идти в полицию. Можно тоже написать статью. Или несколько.

— О журналисте Юне?

Чонгук думал об этом, но не был уверен, что агентство Сэин и даже его журнал поддержат идею разоблачать журналиста. Это всё равно не сможет остановить поток слухов.

— Нет, — Чонгук отодвинул единственный свободный стул, присаживаясь на него и складывая руки на столе в замок.

Он хотел подождать более подходящего момента для правды, перед этим убедив Сэин, что всё по-настоящему, но рисковал наломать ещё больше дров из-за молчания.

— Применим отвлекающий манёвр: выпустим статью о том, что актриса Гу Сэин встретила истинного альфу, и тем самым снимем с неё все подозрения. Никто не сможет настаивать на том, что та статья о ней, если узнают, что несколько недель назад на допремьерном показе своего фильма она встретила человека, с которым ей суждено быть. Она, разумеется, узнала его по запаху, как и он её...

Сэин с хлопком опустила руки на стол.

Ей с трудом верилось, что несколько минут назад она свято верила, что Чонгук придумает что-то лучше очередной лжи.

— Чтобы снова заткнуть правду обманом? — спросила она, дыша тяжело из-за забитого носа. — А потом это тоже вылезет и...

— Кто сказал, что это обман? — Чонгук сосредоточился на слегка покрасневших щеках Сэин, на её шоколадно-карих глазах с искорками ярости.

— Я никого не встречала, — упрямствуя, сказала омега.

— Но я встретил. Зашёл в кинозал раздражённый и скептически настроенный из-за просьбы поработать во внерабочее время, и нечаянно уловил самый лучший запах на свете. Сладкий, пряный, с перчинкой. Тогда я ещё не понимал, что это розовый перец, потому что был напуган и дезориентирован...

Даён сложила руки у лица, ахая. Директор Сон зашевелилась, начиная печатать сообщения, теперь считая необходимым подготовить статью не просто в ближайшие часы, а едва ли не минуты. А Сэин так и продолжала смотреть на Чонгука с недоверием.

Ей ведь не послышалось? Он утверждал, что они — истинные? Он точно говорил о розовом перце? Пряности между собой похожи, можно и перепутать...

— Если это правда, почему ты мне не сказал?

Чонгук пожал плечами, хотя уже множество раз продумывал, что сказать в своё оправдание, когда придёт время. Он боялся этого момента, но в то же время предвкушал его.

— Я полюбил тебя с первого вздоха, а ты невзлюбила меня с первой официальной встречи. При таком раскладе у нашей любви вряд ли были бы шансы, поэтому я старался стать для тебя хорошим парнем. Без запаха. Без истинности. Без навязанных нашим положением обязательств.

Он мечтал сделать Сэин счастливой, а потом уже ошарашить этой новостью, но вышло как вышло. Неудивительно, что у неё глаза были на мокром месте, и она тянулась через стол, чтобы шлёпнуть его по руке, а никак не погладить.

— Ты должен был сказать мне раньше! — несмотря на обвинительные нотки в голосе, Сэин выдохнула с облегчением. Он не обманывал её. Она чувствовала, что он не обманывал. — Что, если бы я правда подала на тебя в суд? Или не повелась на твою милую мордашку? Или у тебя было чуточку меньше природного обаяния и настойчивости? Мы бы потеряли друг друга!

Словив Сэин за руку, он легонько сжал её пальцы, а она сразу же ухватилась за него в ответ.

Ему даже ничего не пришлось говорить, чтобы она поняла, что он этого ни за что не допустил бы. Ни в этой, ни в параллельной вселенной.