Они всегда слышали
Свет дневного неба казался чужим. Когда они вышли из подвала школы, Чонгук понял: город дышит по-другому. Словно кто-то открыл окна в запертом доме — и внутри резко стало тяжело. Мина держала его за руку. Её пальцы были тёплыми, живыми, но взгляд — не здесь. Она смотрела вперёд, будто сквозь улицы, дома и машины, прямо в то, чего он не мог увидеть.
— Что ты видишь? — спросил он.
Она ответила жестом:
«Не "что". Кого.»
И тогда он заметил: люди на улицах не разговаривали. Не потому что были напуганы или в шоке. Потому что кто-то — или что-то — занял место их голосов. Они вернулись домой.
Мина сразу же закрыла шторы, выключила свет и достала планшет, где было загружено специальное приложение для распознавания вибраций. Она ввела команду: «поиск сигнала вне диапазона человеческого слуха». И на экране замигала линия. Монотонная, пульсирующая. Словно кто-то говорил в частоте, которую раньше никто не замечал.
— Это они? — спросил он.
«Это мы.»
Он не понял.
«Люди. Мы издаём этот сигнал всегда.
Когда боимся. Когда молчим. Когда делаем вид, что не видим. Они просто стали его слышать... и питаться им.»
Мина включила ту же запись, которую Чонгук показал в прямом эфире. Теперь, с другим фоном, на другом устройстве, она звучала по-другому.
Голос за кадром (не её):
— «Если ты говоришь — ты сопротивляешься. Если молчишь — ты кормишь его. Но если лжёшь — ты становишься частью.»
И вдруг запись остановилась сама.
На экране — фрагмент, которого раньше не было. Камера переходит на зеркало.
В нём — отражение Чонгука. Только он в другом костюме. И говорит:
— «Ты думаешь, ты выбрал говорить?
Нет. Мы выбрали показать тебя.»
Он вскочил. Отключил планшет.
— Это подделка? Монтаж?
Мина качает головой.
*«Это то, кем ты мог стать.
Или был. В другом отражении. В другом конце звонка.»*-написала Мина на блокноте
На следующее утро началось странное. Люди начали пропадать. Не бесследно. Их тела оставались. Но лица — становились пустыми.
Как будто исчезал сам человек.
А голос — повторял одну и ту же фразу:
— «Вы слышите нас. Но всё ещё не слушаете друг друга.»
Чонгук получил уведомление:
"Эфир заблокирован. Контент признан деструктивным. Ваш доступ к вещанию отозван."
Он попытался связаться с пресс-службой.
Никто не ответил. Только автоответчик.
— «Мы больше не уверены, кто говорит от вашего имени.»
Они поехали в центр. Город был тихим, но напряжённым — словно перед грозой.
Именно тогда они увидели первую "башню".
На крыше мэрии стояло устройство — огромное, чёрное, издающее еле слышный низкий гул. Люди, проходящие мимо, невольно прикладывали руки к вискам.
Мина вытащила планшет.И снова — та же пульсация. Сигнал.Она перевела жестами:
«Это не просто голос. Это антенна. Они теперь повсюду. Город стал трансляцией.
И если мы не заглушим сигнал — всё остальное заглохнет само.»
— А как его заглушить?
Как вернуть... нормальность?
«Не вернуть. Создать.
Нам нужно не тишина — а другой голос.
Наш. Настоящий. Без страха. Без цензуры.»- написала Мина
⸻
Чонгук понял: им нужна студия. Неофициальная. Незарегистрированная.
И место, где антенна не сможет перекрыть сигнал.
— У меня есть идея, — сказал он.
Поздно вечером они поднялись на крышу одного из заброшенных офисных зданий.
Там всё ещё стояла старая радиовышка — автономная, питалась от отдельного генератора. Мина подключила оборудование. Чонгук включил микрофон. Вдохнул.
— Меня зовут Чон Чонгук. Я снова говорю не как чиновник. И даже не как человек, которого вы знали. А как тот, кто... наконец услышал. Вы боитесь говорить. И я тоже боялся. Но если мы все молчим — голос становится только один. И он — не наш.
Так говорите. Что угодно. Кому угодно.
Шёпотом. Песней. Протестом. Историей.
Потому что молчание больше не защита.
Это сигнал. И за ним кто-то всегда приходит.
Он замолчал. И в ту же секунду — в эфир стали поступать другие голоса. Настоящие.
— «Я тоже слышала... с 2018-го. Но думала, это я схожу с ума.»
— «Я пытался рассказать — меня уволили.»
— «Мы не слепые. Просто нас просили не смотреть.»
Сигнал ожил. Город снова заговорил.
А голос...отступил. На время.
Но они знали: он не уходит навсегда.
Он ждёт нового молчания. Новой лжи.
Нового забвения.