Третье касание
Школа была закрыта, но калитка во двор поддавалась легко — как будто кто-то недавно прошёл до него. Тишина стояла плотная, липкая. Ни одного фонаря не работало. Будто само пространство затаило дыхание.
Чонгук подошёл к телефонной будке. Она старая, ржавая. Никто не пользовался ею, наверное, с тех пор, как смартфоны стали повсеместными. И всё же...
Телефон висел на крюке. Стекло было чистым. Словно кто-то ждал, чтобы им воспользовались. Он открыл дверь будки.
Послышался щелчок, и лампа внутри моргнула.
Раз.
Два.
И... включилась.
Он посмотрел на аппарат. Пальцы невольно потянулись к трубке.
Он вспомнил слова: "Не бери трубку. Даже если он позовёт по имени."
Но он уже здесь. И он больше не будет молчать. Он снял трубку. Тишина. Глубокая. Плотная. Абсолютная. Он уже хотел опустить трубку, когда...
— «Она не твоя. Ты просто слушал, когда нужно было кричать.»
Голос. Мужской. Искажённый. Без эмоций. Как если бы робот цитировал чужую боль.
— Где она? — прохрипел он.
— «Она выбрала. Ты — нет.»
— Почему Мина? Почему именно она?
— «Она умеет слышать. Даже то, что ты спрятал.
А ты умеешь молчать. Даже тогда, когда все кричат.»
Он сжал трубку так сильно, что костяшки побелели.
— Если ты хочешь меня — возьми. Отпусти её.
— «Ты не дал выбора другим. Теперь выберешь сам.»
Щелчок. Линия оборвалась. Но лампа в будке осталась включённой. Он стоял в темноте ещё несколько минут. Пальцы дрожали. Он не знал — это реальность или психоз, наведённый страхом. Но в глубине груди уже не было сомнений:
этот голос — не просто звук.
Он — память.
Он — вина.
Он — всё, что было похоронено.
И он вернулся, чтобы заставить вспомнить.
Он вернулся домой под утро. Квартира пахла тишиной и мятой — Мина всегда заваривала мяту перед сном, даже если не пила. Он вошёл в спальню. На подушке — ещё одна записка. На ней:
«Ты готов услышать её?»
Он перевернул — и увидел QR-код. Сканировал. Аудиофайл. Он включил его.
Тихий вдох. Звук дыхания. Шелест ткани.
А потом — голос. Голос Мины.
— Привет... Я не знаю, дойдёт ли это до тебя.
Но если ты слушаешь — значит, всё ещё есть шанс. Я знала, что он вернётся. Знала с тех пор, как мама умерла. Он говорит со мной. Не через телефон. Через тени. Через зеркала. Через сны. Но ты слышал его раньше. Ты просто сделал вид, что не узнал. Я не злюсь.
Просто хочу, чтобы ты понял: он — не только про смерть. Он про молчание. Он приходит туда, где не говорят правду. Найди её. Юри. Найди тех, кто был до неё. И найди себя, до всех этих ролей, костюмов и постов.
Тогда, может быть... ты услышишь по-настоящему.
Файл оборвался. Он сидел в темноте. Его трясло. Он понял: Мина оставила это до исчезновения. Она знала, что её могут "взять". Но она — не жертва. Она — проводник. Связующее звено. Возможно, единственный человек, кто слышал и не сломался.
Он начал связываться со всеми, кто хоть как-то упоминался в делах: учителя, родственники, волонтёры. Он собрал доску: семь дел. Семь детей.
У каждого — звонок. У каждого — тишина.
И у каждого — кто-то рядом, кто молчал.
Он вычеркнул "случайность". Это не убийства.
Это реакция. Как будто сам «Голос» — не существо, а энергия, возникающая там, где правда слишком долго хоронится в молчании. И тогда он понял: он знает, где искать Мину.
Там, где он впервые солгал публично.
Он достал старый файл с собственной
речью — 2016 год, первая национальная пресс-конференция.
Тема: утечка данных, коррупция, пропавшие дети в провинции. Тогда он сказал:
«Все заявления проверены. Никаких подтверждений угроз или исчезновений не выявлено. Расследование закрыто. Люди могут спать спокойно.»
Но он знал, что данные были. Он просто удалил их по приказу. Ради карьерного роста.
Ради «спокойствия». Теперь он понял, что именно с этого начался обратный отсчёт.
Он оделся и направился в старую ратушу — то самое здание, где проходила пресс-конференция. Заброшенное. Снесённое. Но подвал всё ещё существовал — убежище, где хранились старые архивы. Он вошёл. Темно. Холодно. И... телефон звонит. Старый дисковый аппарат в углу. Он не должен работать. Здание без электричества. Но он звонит. Три гудка. Четвёртый. Он берёт трубку.
— «Ты пришёл. Но придётся услышать всё.
Особенно то, что ты пытался забыть.»