Born to Die

Сэм шумно выдыхает, пытается взять себя в руки, но всё кажется невозможным, когда Тэхен так целует её.

Он плотно прижимает её к двери, причмокивая и задыхаясь, не обращая никакого внимания на то, что их может быть слышно. В нем просыпается что-то очень опасное, что-то, что не позволяет ему хотя бы на секунду остановиться. Хватка на талии усиливается, поцелуи более грубые и кусающие, а на губах растекается хитрая усмешка, когда он отрывается от ничего не соображающей Сэм.

Голова кружится. Это не нормально. То, что они делают – неправильно, но... но...

Саманта сталкивается с дьявольской тьмой, с расширенными зрачками и удушающей похотью. Разве это он плакал и молил о помощи несколько минут назад? Разве это он сбежал с собственной коронации, в страхе, что больше не выдержит бремени?

Нет. Нет-нет... Тэхен... он... это он?

Сэм замечает клыки, замечает, как кончик неестественно длинного языка пробегается по губам. Она сглатывает, чувствуя тянущее желание и неожиданную слабость. Вроде бы может его оттолкнуть, но куда поделись силы?

— Что такое, Саманта? — горячо шепчет Тэхен, приближаясь к губам. — Боишься, что нас услышат?

— Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?

— Я прекрасно понимаю, что я делаю. Я, герцог Ким Тэхен, беру то, что принадлежит мне, — он мажет губами по щеке, цепляя ушко.

— П-перестань... в доме Джек. Он...

— М? И? Боишься, что он нас услышит? — он хрипло смеется. — Услышит, как ты отдаешься правящему герцогу?

— Что с тобой вообще происхо-... о, Боже..., — чувственно шипит Сэм, когда Тэхен, подняв юбку платья, ласкает между ног.

— Ты уже такая мокрая, — он улыбается, закусывая нижнюю губу. — Я не попробовал тебя в прошлый раз... но сейчас... о, Саманта, дай мне то, что я хочу, — он целует в открытую шею, нетерпеливо хватается зубами за воротник, желая разорвать.

— Перестань, — она упирается руками о его плечи, пытаясь оттолкнуть. — Т-Тэхен... стой... я... черт...

Тэхен накрывает её рот ладонью в ту секунду, как из неё вылетает рванный стон. Он фыркает, дергает бровью, наблюдая, как Сэм извивается под ним. Он мягко ласкает пальцами прежде, чем отодвинуть в сторону влажную ткань и проникнуть внутрь сразу двумя, тем самым посылая дрожь по всему телу.

Сердце вырывается. Жарко. Душно. Хорошо.

Сэм закрывает глаза, сжимая королевскую мантию Тэхена, и боится смотреть на него.

— Забудь обо всём. Думай только обо мне, Сэм, — тихо шепчет, кусая мочку уха. — Думай обо мне... о том, как я тебя целую, трогаю тебя, как я хочу сожрать тебя.

Какого черта?!

Сэм ощутимо вздрагивает, задерживает дыхание и глухо стонет в руку Тэхена, понимая, что удовольствие колючей дрожью накрыло с головой.

Как... как такое вообще возможно?! Он же... он же даже ничего не сделал, так почему... почему?

Что-то не так. Что-то явно не так. Воздух в комнате сухой, горячий. Перед глазами всё плывет, а в горле – дерет. Сэм чувствует жажду, ужасную жажду. Хочется большего, хочется вновь прыгнуть в непроглядную бездну, утонуть в грехе, отдаться... отдаться Тэхену.

Он убирает руку со рта, ухмыляется непривычно развязно, и на какое-то крошечное мгновение в нем прорисовываются очертания настоящего дьявола. По телу Сэм бегут мурашки, затылок щипает холод, а сердце... как будто кто-то сжимает.

Нужно ли ей спасаться? Бежать, не оглядываясь?

Хочет ли она этого?

Тэхен берет лицо Сэм в ладони. Он тяжело дышит, осматривает. Приближается к губам, но не целует. Их дыхания сливаются, они смотрят друг на друга, как будто одни во всем мире.

— Подчинись мне..., — хрипит, дрожит. — Сэм... ты ведь хочешь накормить меня? М? — он проводит большим пальцем по нижней губе и смотрит в зеленые глаза. — Хочешь накормить своего герцога? Своего лучшего друга? — в его тоне слышна еле заметная насмешка.

Сэм сглатывает и ослабляет хватку. Она ведет ладонями по его плечам, шее, к груди, сжимая грубый пиджак и притягивая ближе. Тэхен не сопротивляется. С такого расстояния слышно его сердцебиение, слишком... медленное, но тяжелое.

Джек шумит в ванной, но всё, что находится за дверью, превращается в неразборчивый гул. Присутствия кого-то еще в доме уже не так сильно напрягает, не так сильно мешает, но наоборот... будоражит.

Сэм смотрит на Тэхена, понимая, что она слишком быстро сдается. Глубокие, такие мягкие и прекрасные чувства окутывают липкими щупальцами бесстыдной страсти, слишком грязной, слишком отравляющей. Сэм словно теряет саму себя, когда понимает, что беспрекословно готова отдаться, лишь бы... лишь бы...

Что с ней происходит? Почему она...?

— Я хочу, — тихо шепчет в губы застывшего Тэхена, — хочу, чтобы Вам было хорошо, Ваше Сиятельство. Я хочу облегчить Вашу боль, и...

— О, Сэм, — мягко выдыхает, кратко улыбается и целует в щеку. — Сэм, я сделаю тебе так хорошо... в этот раз я не буду сдерживаться, я воспользуюсь тем, чем обладаю, и ты..., — на его губах растягивается непристойная ухмылка, что вызывает у Сэм смешанные, но очень яркие чувства. — Ты будешь молить меня не останавливаться...

— Поцелуй меня. Прошу, Тэхен, поцелу-...

Сэм всхлипывает, когда чувствует на своих губах жадный поцелуй. Она обнимает Тэхена за шею, притягивая ближе. Он вжимает её в дверь, задыхается и отрывается на секунду, чтобы поменять положение головы.

Между ног так мокро. Почему Сэм ощущает себя столь слабой? Податливой? Уязвимой? В Тэхене столько силы, власти, могущества, под которым она покорно склоняет голову. Если бы она сопротивлялась, если бы хотела сопротивляться, то проиграла бы.

Тэхен обрывает поцелуй, горячо выдыхая. Их губы соединяет тонкая ниточка слюны, и Сэм завороженно наблюдает, как он высовывает нечеловеческой длинны язык и проводит кончиком по своим губам, грязно ухмыляясь.

— Ты такая сладкая, Сэм... хочу попробовать тебя везде.

Она шумно втягивает в себя воздух и переступает с ноги на ногу. Не до конца понимает, что он имеет ввиду, но тут же откидывает голову назад, когда чувствует поцелуи на шее. Тэхен аккуратно развязывает платье, и чем ниже стягивает, тем дальше опускается сам. Сэм поднимает сначала одну ногу, потом вторую, чтобы он смог полностью раздеть её.

Грудь часто вздымается, Сэм не может взгляда оторвать от герцога, который сидит перед ней на коленях.

— Будь тише, хорошо? — он дергает бровями и целует внутреннюю сторону ноги, пока отодвигает в сторону, придерживая за колено.

До Сэм только сейчас доходит, что он хочет сделать. От смущения, она резко краснеет, часто моргает и пытается впиться ноготками в дверь.

Это же... противно. Она грязная, она...

— Тэхен, что ты...?

— Я же сказал, Сэм... будь тише, — он ухмыляется и проводит длинным языком вдоль, слизывая влагу, от чего Сэм прикрывает глаза ладонью, но затем тут же накрывает рот, чтобы скрыть стон. — Ты такая блядски сладкая, Саманта, — грубо рычит и проводит еще раз, неотрывно смотря в глаза, из-за чего ей приходится посмотреть в сторону, чтобы совсем не умереть. — Не отводи взгляда, прошу.

— Не могу, я... я...

Сэм застывает, когда слышит, как Джек поднимается по лестнице, но Тэхен... у Тэхена в глазах сверкает сама Преисподняя, и он резко проникает длинным языком внутрь, вырывая глухой, протяжный стон.

О, Боже.

Джек останавливается прямо возле двери. Сэм крепко прижимает ладонь ко рту. Волнистые движения мокрым, горячим языком внутри доводят её до сумасшествия, заставляя встать на носочки и проглатывать стоны.

— Саманта? — раздается в коридоре. — Это ты?

Тэхен причмокивает, мычит, прижимаясь ртом как можно плотнее. Ладонями, он сжимает её ноги, чтобы ему было удобно. Сэм шумно дышит, неосознанно дергая тазом навстречу и закатывая глаза.

— Показалось, наверное, — говорит Джек, пока Тэхен ухмыляется, наслаждаясь вкусом. — Разве она не должна была уже вернуться? — Тэхен хлюпает языком, Сэм дрожит. — Может, задерживалась у отца? — она мертвой хваткой сжимает пушистые волосы, Тэхен глухо рычит. — Ладно. Думаю, с ней всё хорошо, да. Что бы мне надеть к ребятам?

Шаги удаляются в другую комнату.

Сэм хватается за волосы Тэхена другой рукой, когда он ускоряет движения. Он блаженно мычит, чувствуя, что она очень близко. Он закрывает глаза, полностью наслаждаясь процессом, и Сэм до крови закусывает нижнюю губу, когда кончает прямо Тэхену в рот.

Она не может надышаться. Тело трясется. Таз сам двигается навстречу скользкому языку, пока у Тэхена дергается кадык. Он проглатывает всё, что Сэм ему дает, и гулко рычит, когда вытаскивает язык и поднимается на ноги. У него губы мокрые, блестят, с кончика языка тянется вязкая капля, и он с удовольствием делится с Сэм, позволяя ей ощутить свой собственный вкус.

Не сладко. Ничуть не сладко, но так плевать. Длинный язык Тэхена обволакивает её язык, кратко сжимая, и когда они отрываются, он с плотоядной ухмылкой облизывается.

Сэм гладит его шею, тянется к волосам и застывает, когда ладонями ощущает... ощущает рога. Перед глазами всё расплывчато, но она понимает, что это те же разветвленные в сторону рога, что и у того самого Тэхена у реки, от которого перехватывало дыхание.

Он ухмыляется, нежно обхватывает её ладони и кладет себе на голову.

— Ты можешь трогать, если хочешь, — не своим, жутким голосом шепчет, тихо хихикая.

Сэм с широко раскрытыми глазами рассматривает рога вблизи. Гладит, чувствуя неровности под пальцами. Твердые, мощные, широкие, дьявольские.

— Настоящие, — выдыхает, на что Тэхен еле слышимо смеется.

— Конечно, настоящие, — он целует лицо, пока берет правую кисть Сэм и тянет вниз. — Я теряю контроль из-за тебя, Саманта, — он заставляет прижаться ладонью к твердеющему паху, и голова еще больше идет кругом. — Хочешь попробовать меня, Саманта? — она кивнула несколько раз, не понимая, на что соглашается. — Я так и думал.

Тэхен целует, давит на плечи, заставляя опуститься на колени. Джек всё еще возился в комнате, было слышно, как он открывает и закрывает шкаф, как перебирает одежду. Сэм никак не могла прийти в себя, и то, как Тэхен расстегнул брюки и вытащил пружинистый член – делало только хуже.

Непроизвольно сглатывает и облизывает губы. Красная головка сочилась смазкой. Возможно, Сэм кажется, но он стал чуть больше, и если раньше её пугала одна лишь мысль о том, что это должно оказаться в ней, то сейчас она сама мечтает ощутить член внутри себя.

Тэхен гладит пальцами по щеке, приподнимает за подбородок. В нем всё меньше и меньше осознанного. С каждой секундой он всё больше и больше напоминает хищного монстра, желающего лишь одного. В его темных глазах абсолютно ничего, кроме Сэм.

— Открой свой прекрасный ротик, Саманта, — шепчет и проводит большим пальцем по губам.

Сэм не знала, как делать и что делать, но она точно была уверена в том, что хочет это сделать, поэтому, открыв рот, аккуратно слизывает смазку с кончика, заставляя Тэхена ощутимо вздрогнуть и сжать руки в кулаки.

— Ох, Сэм, — он глухо рычит и хватается за её волосы. — Сделай так еще раз. Да. Вот так. Блять, — он закрывает глаза, шумно выдыхает, напряженно хмурится. — Высунь язык.

Сэм хватает воздух ртом, когда он обхватывает свой член и мажет кончиком, как кисточкой по холсту. Тэхен сглатывает, сдерживая стоны, и сходит с ума. Он неотрывно наблюдает, ведет снизу вверх и затем толкается глубже, вызывая у Сэм кашель.

— Тише-тише. Ты же не хочешь, чтобы нас услышали, м? — он фыркает и толкается еще раз. — Твоя глотка такая узкая, Саманта. Хочу трахнуть твой рот...

Голова кружится. Сэм тихо стонет, сглатывает и всхлипывает. Она так сильно возбуждается, что внизу неприятно тянет, что ей становится некомфортно и хочется заново почувствовать язык Тэхена прямо там. Сэм старается, она правда старается не сильно шуметь, но комната тонет в грязных, хлюпающих звуках, мокрых, пошлых и недопустимых. Тяжелое дыхание Тэхена смешивается с обрывистым Сэм, пока они смотрят друг другу в глаза.

На вкус не так горько, как рассказывали. Всё наоборот. Приятный, сладкий, конфетный, вызывающий зависимость и жажду. Хочется еще и еще, и Сэм не понимает, как постепенно теряет саму себя, полностью отдаваясь во власть проклятому небесами Тэхену.

Сэм так сильно увлекается процессом, что забывает о Джеке, чьи шаги слышно в другой комнате. Она берет глубоко, кашляет и к большому удивлению не ощущает рвотного рефлекса. Хочет сделать приятно Тэхену, хочет услышать его стоны и узнать, как далеко они сегодня зайдут.

Он резко тянет за волосы, заставляя подняться на ноги. Сэм шатается, не понимая, что происходит. Поцелуи на губах словно сквозь сон. Объятия мягкие, касания трепещущие. Горячее дыхание Тэхена у самого уха, на шее, но он разворачивает, заставляя упереться руками о дверь.

Сэм сама подставляется. Она сама выпячивает бедра, показывая, как сильно она хочет. Оглядывается на Тэхена через плечо, который, закрыв глаза, сглатывает и еле слышно рычит, когда трется между ног Сэм.

Она даже не осознает то, насколько же пошло и грязно себя ведет; то, как развязно смотрит на него, как сама касается его горячего члена пальчиками, дабы направить. Тэхен сдавленно мычит и прижимается вплотную, целуя открытые плечи и шею.

Сэм открывает рот в немом крике, когда чувствует грубый толчок. Он тверже, шире, больше, чем в прошлый раз. Тэхен так хорошо растягивает, что Сэм встает на носочки и выгибается, закатывая глаза от удовольствия. Ноготками царапает дверь и чувствует, как её рот накрывает чужая ладонь, подавляя стоны.

Тэхен толкается еще раз, и еще раз, а затем хрипло хихикает на ухо.

— Как ты думаешь, что скажет Джек, если увидит тебя? Если откроет эту дверь, м? Увидит, как его жену трахает благородный герцог Ким Тэхен? М? Саманта... не сжимай меня так сильно, — он сглатывает, тяжело дыша, и на секунду останавливается. — Тебе нравится, да? Тебе нравится принадлежать мне? — он так сильно толкается, что Сэм вжимается в дверь всем телом, из-за чего по дому разносится подозрительный грохот. — Нравится быть моим ужином.

Сэм мычит в его ладонь, умоляя не останавливаться, но затем они оба застывают, когда вновь слышны шаги Джека в коридоре. Он что-то бурчит себе под нос, несколько напуганно и удивленно. Он не понимает, откуда идет звук, не показалось ли ему, пока в комнате для гостей Тэхен переходит на более жесткий, но медленный темп, практически не отлипая от Сэм.

Джек идет дальше, пока Тэхен тянет Саманту от двери, всё еще прижимая ладонь ко рту. Слышно, как Джек спускается по лестнице, как он звенит ключами и хлопает входной дверью, закрывая на замок.

Тэхен тут же разворачивает Сэм и кидает её на кровать. У него полная свобода – в доме никого нет. Они одни, и теперь ему никто не помешает. Он скидывает с себя мантию, залазит на кровать, возвышается над Сэм, пока снимает с себя пиджак и рубашку. Рога царапают ткань, оставляя порезы.

Солнце уже садится, и под лучами заката его кожа переливается медовыми оттенками. Мышцы напряжены, вены вздулись, а в районе сердца... в районе сердца черное пятно, что разрастается тонкими ветвями и тянется к шее. Сэм слишком сильно поглощена эйфорией, чтобы остановиться и спросить. Плотские желания, чрезмерные чувства и сам Тэхен – всё, что её волнует.

Она завороженно тянется к его лицу, когда он нависает, упираясь руками о кровать. Он целует глубоко, мокро. Он пылает. Казалось, что у Сэм на ладонях ожоги, но она не могла не касаться его, не ощущать гладкую кожу под пальцами.

Тэхен трется головкой и плавно входит, утробно мыча.

Темп слишком быстрый. Он выбивает из Сэм жалобные, громкие стоны, не жалея. Он срывается с цепи, гортанно рычит и приподнимается, чтобы насладиться раскрасневшимися щечками, приспущенными ресницами и открытым ртом.

Сэм хватается ладонями за подушку, как будто это ей чем-то поможет. Всё тело дрожит. Тэхен попадает в чувствительные точки, заставляя выгибаться и нетерпеливо ёрзать. Воздуха не хватает, легкие горят.

Тэхен гладит её плечи, ласкает грудь. Она чувствует острые когти, чувствует, как пальцы сцепляются на её шее. Сэм сглатывает, понимая, что он усиливает хватку, но когда она сталкивается взглядом с томными, помрачневшими глазами, то что-то внутри ломается.

Она не против, если он сожмет сильнее.

Тэхен ухмыляется, смотрит, как самое настоящее чудовище. Но в то же время в нем есть то, что греет Сэм изнутри, что помогает не умереть под ужасом Ада, который оскверняет и проклинает. Он тихо смеется, закусывает губу и источает сплошную безрассудную любовь, позволяя забыться в чувствах.

— Ты такая красивая, Саманта, — восхищенно шепчет, наклоняясь прямо к губам. Он не останавливается, вдалбливая в скрипучий матрас. — Вся моя. Полностью моя, до последней капли крови, — хватка на шее становится сильнее, и Сэм не хватает воздуха. — Я знаю, что ты близко. Дай мне еще. Я так хочу еще, — он облизывает шею длинным языком.

— Тэхен, я..., — произносит одними губами, выгибаясь.

— Да, да, Саманта... не сдерживай себя.

Он целует, и по телу Сэм пробегает сладкая дрожь, пока в глазах белые вспышки.

Беспорядочные стоны, всхлипы, слезы. Горло дерет. Глубоко вдыхает, когда Тэхен убирает руку, когда он выходит из неё, опускается и вылизывает её там, жадно, требовательно. Он глотает, стонет, шипит, присасываясь как можно плотнее, боясь пропустить хотя бы капельку запретного лакомства. Сэм слишком чувствительная, она вздрагивает от его прикосновений, не может взять под контроль собственное тело. Она трясется в судорогах, чувствуя бурлящую кровь.

Тэхен резко переворачивает её на живот. Ползет по кровати вверх, целуя ноги, бедра, спину, лопатки и шею. Руками упирается о кровать, и Сэм замечает длинные, острые когти, как у монстра. Тэхен трется меж ягодиц, блаженно мыча, и вновь входит внутрь, не сдерживая протяжный, горловой стон.

— Я никогда не смогу насытиться тобой, — шепчет над ухом и вновь двигается, выбивая из Сэм жалкие остатки силы.

Зубами сжимает подушку. Тэхен скользит внутрь слишком легко, грубо и резко. С каждым толчком кажется, что он всё меньше и меньше напоминает человека. Он сходит с ума, рычит, как животное. Какие-то отголоски здравого рассудка говорят Сэм, что она должна боятся его, что он может убить её, но она никого и ничего не слышит, кроме Тэхена и собственных чувств.

Сэм вскрикивает и стонет, когда Тэхен вжимает её лицо в подушку, давя на затылок. Вторую руку он опускает на поясницу, заставляя выгибаться. Он путается пальцами в длинных волосах, грубо сжимает, пока царапает кожу на спине.

Сэм давится удовольствием и не может отследить тот момент, когда всё пошло по наклонной, когда она полностью отдала себя под власть герцога, разрешая творить с собой всё, что ему вздумается.

Но ей нравится. Ей чертовски сильно нравится.

В голове густой туман, перед глазами – падающие звезды. Сэм покрывается судорогами, но в этот раз, вместо языка между ног она ощущает глубокие, собственнические клыки на шее. Острая боль незаметно проносится сквозь запутанный разум, но ничуть не отрезвляет.

Тэхен стонет, пока высасывает кровь, пока изливается внутрь, не прекращая движений. Густая, вязкая жидкость вытекает наружу, пачкая кровать, не помещаясь. Тэхен рычит, шумно дышит, не в силах оторваться.

Никто не понимает, что происходит: Сэм давится экстазом, пока Тэхен с жадностью испивает самое сладкое, что когда-либо пробовал в своей жизни. Они оба тонут в грехе, добровольно и самозабвенно. Сэм отдает всю себя, и Тэхен берет. Тэхен помечает то, что принадлежит ему, и Сэм соглашается с его решением.

Сердце вырывается из груди. Они словно исчезли, и вновь родились, испытывая краски жизни.

Тэхен с большим трудом отрывается, тяжело дыша. Он хрипит, дрожит, встряхивает головой. Сэм видит через тени, как у него исчезают рога, видит, как когти возвращаются в обыкновенную, человеческую форму ногтей, чувствует, как он слегка уменьшается внутри и медленно выходит, падая рядом.

У Тэхена весь рот в крови. Он задыхается, как будто только что выпрыгнул из воды. Волосы влажные, тело в мурашках, глаза закрыты. Сэм кажется, что он нереален, что он не может быть реальным, что всё то, что только что произошло – мираж.

Он медленно поворачивает голову, они сталкиваются взглядами. Прежний Тэхен возвращается. В его глазах тут же заметны паника, страх, вина и замешательство. Он и сам не понимает, как мог позволить себе сорваться, как слетел с катушек, как вообще смог отдать контроль тому, что сидит внутри?

Сэм тянется ладонью к его лицу, но он перехватывает, переплетая пальцы. Он не знает, что сказать, а Сэм слишком слабая, но, всё же, она порывисто шепчет:

— Не убегай.

Тэхен выдыхает, переворачивается на бок. Он не слизывает остатки крови с губ, клыки исчезли, и он выглядел более... расслабленно, умиротворенно. Сэм давно не видела, чтобы он был таким спокойным.

— Я должен был исчезнуть, Сэм... из твоей жизни.

— Нет. Не смей, — она хмурится, крепче сжимая его ладонь.

— Теперь ты связана со мной, ты понимаешь? — он опускает взгляд на шею, на укус и хмурится, но морщинки на его лбу разглаживаются, когда Сэм целует его костяшки.

— Мы связаны с тобой с детства. Я всё еще выполняю Ваш приказ, Ваше Сиятельство.

Тэхен еле заметно дергает уголками рта и на пару секунд закрывает глаза. Он мотает головой, сглатывает.

— Я не знаю, что на меня нашло...

— Не вини себя. Прошу. Тэхен...

— Саманта... я должен идти, — он касается губами чужих пальцев и смотрит из-под спавших на лицо локонов. — Меня могут искать. Но я обещаю, что вернусь. Я ведь вернулся, так? — Сэм кивает, отводит взгляд. — Ты... ты говорила с отцом?

Она пытается не выдавать волнения. Боится смотреть ему в глаза, ведь тогда он увидит сплошную ложь.

— Еще нет, — произносит твердо, слишком убедительно. — Он... он занят, и я...

— Твоя кровь, — вдруг говорит Тэхен, привлекая к себе внимание. — Твоя кровь... бесподобная. Я пытался... пытался насытиться твоим удовольствием, твоей страстью и блаженством, но не сдержался. Я не сдержался и попробовал то, что не стоило, — он вновь хмурится, злится, ненавидит себя, и Сэм это видит, чувствует. — Обычные люди не такие на вкус. Они не вызывают зависимость.

Она не задает очевидный вопрос, но спрашивает другое:

— Что ты хочешь сказать?

— Что ты... ты действительно связана с Тем Миром, — говорит с сожалением, виновато, так, словно он сообщает о внезапной смерти близкого Сэм родственника.

— Мы... мы точно не знаем, — и это, отчасти, правда. Пока она не пересекла Тот Мир, никаких ответов нет.

— Я знаю, — выдыхает Тэхен, и затем смягчается. Он проводит пальцами по её щеке, по волосам, не в силах оторвать взгляда от зеленых глаз. — Сэм... то, что я чувствую к тебе... демоны не должны ощущать любовь, они не могут.

— Но ты ощущаешь, так? — дыхание сбивается, потому что они... они впервые говорят о чувствах, впервые признаются в чем-то, в чем боялись. — Как... как и я.

— Я ничего не могу с собой поделать, Сэм. Не могу, — он подвигается ближе, утыкается лбом о её лоб и закрывает глаза.

— Я тоже, Тэхен.

Он мягко целует её, нежно, трепетно, так, как в ту ночь. Тэхен аккуратно двигает губами, сминая чужие, и нехотя отрывается.

Они смотрят друг другу в глаза. Столько недосказанного, запертого внутри, столько хочется показать и узнать.

Сэм хочет признаться ему, хочет рассказать про отца и про то, куда она пойдет сегодня ночью, но она не хочет вешать на него дополнительный груз. Возможно, он и сам этого не понимает, но Тэхен сорвался просто из-за того, что ему нужно было выплеснуть ярость. Голодный, злой, разбитый и разочарованный собственной жизнью, брошенный в одиночестве Тэхен не знал, куда идти, и Сэм... Сэм приголубила и приняла просто потому, что не может по-другому.

Если он сейчас узнает о самостоятельном решении посетить Тот Мир – он сойдет с ума.

Тэхен и так натерпелся. Пока что, с него хватит, и Сэм всё равно, что не она должна решать, достоин ли он правды.

— Я должен идти, — спустя тишину, виновато говорит Тэхен. — Прости.

Сэм отпускает его. Он встает, одевается, поднимает корону. Чистое золото, драгоценные рубины и бриллианты. Он долго рассматривает её, так, как будто это не символ бескрайней власти и могущества, а обыкновенный аксессуар.

— Мы еще встретимся? — Сэм отвлекает его вопросом, и он словно приходит в себя, оглядываясь.

— Конечно, — Тэхен мягко улыбается, подает руку и помогает встать. Он накидывает на плечи Сэм мягкую, королевскую мантию, завязывая на шее шнурки. — Конечно, встретимся. Помни, что ты можешь позвать меня. Я всегда приду к тебе, — он нежно обхватывает пальцами подбородок, всё еще улыбается, пытаясь показать, что с ним всё хорошо. — До встречи, Сэм.

Он мимолетно целует, отпускает и выпрыгивает из окна, с легкостью приземляясь на землю. Сэм подходит ближе, чтобы проследить за ним, как он уходит к Шейле, которая неизвестным образом появилась у них под домом. Тэхен гладит её по морде, что-то шепчет ей и запрыгивает верхом. Он смотрит на Сэм, шлет воздушный поцелуй и, взмахнув поводьями, исчезает в лесу.

Сэм сжимает королевскую мантию, пробуя на ощупь. Смотрит в небо – ночь всё ближе. Выходит из комнаты, чтобы спуститься босиком вниз и проверить время на напольных часах. Восемь вечера. Значит... значит через четыре часа она должна быть у отца.

Сэм пытается не ощущать стыд и укол совести за то, что она ничего не рассказала Тэхену. Он обязательно обо всём узнает, когда она вернется, с новыми силами, с информацией, с чем-то, что поможет им выжить. Она не останется там, она ни за что не бросит Тэхена здесь одного, и ей плевать, что на это скажет Тот Мир.

Сэм скидывает с себя мантию в ванной и застывает, замечая укус и белые, засохшие следы между ног. Она сглатывает, чувствуя, как что-то, схожее со страхом понемногу ползет по телу, но... но она откидывает всё, что ей не нравится и просто кладет ладонь на живот, медленно выдыхая.

Пытается успокоить себя, одними губами шепча, что всё будет хорошо. Никто не узнает, они не узнают. Может, тело Сэм не способно на то, о чем она думает, ведь Тэхен... Тэхен не обычный человек. Может, ничего и не будет, но...

Но что-то ей тревожно. Очень тревожно.