Берег
0 аркан – Дурак
Берег – это медленная птица,
Берег – это пленный океан,
Берег – это каменное сердце,
Берег – это чья-то тюрьма.
Вячеслав Бутусов, «Берег»
Август жители Дома по обыкновению проводили в санатории у моря. И хотя обычно он любил это спокойное время, нынешнее лето выдалось невеселым. Весной не стало Тени и вся Третья, во главе со Стервятником, пребывала в трауре. Впрочем, не только они. Макса в Доме любили многие и его внезапная смерть для многих стала потерей. Ральф и сам ощущал пустоту в Доме и в какой-то части своей души.
Этот летний вечер он провел в кафе маленького курортного городка, рядом с которым был санаторий, там можно было спокойно посидеть и расслабиться в одиночку, без навязчивой компании других воспитателей. В темноте он возвращался кружной дорогой в Дом, надеясь пройтись по пляжу и немного проветрить слегка замутненную алкоголем голову. Ночь была душной и спокойной, трещали цикады и аромат моря с трудом теснил сильный запах распускающихся в темноте цветов. А на пустынном берегу неподалеку от Дома сидела девочка. Одна, хотя отбой был уже давно. Подойдя ближе, Ральф узнал Ани, и вот уж кого он не ожидал тут увидеть.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он.
– Сижу, – спокойно ответила девочка и пожала плечами.
– Спать не собираешься?
Она покрутила головой и снова уставилась на море.
Ральф вздохнул и опустился на песок неподалеку. Разговор предстоял не из легких – это он уже понял.
– Тебе нельзя сидеть здесь одной ночью, – начал он.
– Почему? – она обернулась и посмотрела с искренним интересом.
– Потому что ты – девушка. Что, если какой-нибудь бродяга найдет тебя здесь или пьяный?
– Здесь никто не ходит.
– Все равно. Не гуляй одна ночью – это опасно!
– А я и не гуляю. Просто сижу. И не одна...
Он собирался удивиться, но она его опередила:
– Я с Вами. А Вы меня не дадите в обиду, – уверенно заключила девочка.
Надо было, конечно, прогнать ее в Дом, но не хотелось. Ночь была теплой, волны тихо шуршали, облизывая песок, а лунные блики сияли на поверхности моря. Он расслабился и вдыхал ароматный ночной воздух, рассматривая море и глядящую на горизонт Ани. Подсвеченная лунным светом фигурка девушки казалась призраком, полупрозрачным и хрупким, который мог растаять или улететь в любую минуту. Это было красиво...
Ральф встряхнулся. Такие мысли до добра не доведут!
– Пойдем! – скомандовал он, поднимаясь с песка. – Хватит.
Она послушно встала и также послушно пошла за ним к Дому.
– Не сиди здесь больше ночь одна. Договорились?
Она пожала плечами и поправила сползшую с плеча лямку. Ральф запретил себе думать об этом и стал размышлять о том, что вряд ли она его послушается. Придется проверить.
На следующую ночь он специально возвращался тем же путем, и, конечно, она снова торчала на берегу. Усевшись рядом, он закурил.
– Почему ты не спишь? – спросил он. Спрашивать, почему она снова тут, хотя он запретил ей это, было бесполезно.
Ани была тихой и спокойной девочкой, она могла урезонить Сиамцев и Ральф иногда прибегал к ее помощи, чтобы утихомирить Стервятника. Их странная дружба продолжалась до смерти Макса, после чего Стервятник начал ее избегать. Ральф догадывался, что ему просто было больно ее видеть, все-таки для его брата она была самым близким другом. Может быть, со временем эта дружба могла вырасти во что-то ещё, но этого так и не случилось.
После смерти Макса он только под вечер следующего дня спохватился, что нигде не видел Ани. Он отловил Волка и приказал ее найти. Волк нашел, Ральф не спрашивал, как и где. Ему было достаточно того, что она не осталась одна со своей болью, больше он ничего не мог с этим сделать. Воспитательниц ее настроение не волновало, а среди девочек у нее не было подруг, насколько он знал.
И вот теперь она сидит ночами на берегу и смотрит на море. О чем она думает? И как убедить ее не приходить сюда одной?
Девочка молчала и, когда он уже не ждал, что она ответит, сказала, как будто продолжала рассказывать какую-то сказку:
– Мы с мамой жили здесь неподалеку. Она часто гуляла со мной на берегу в любую погоду. Иногда по вечерам или совсем поздно, как сейчас, в такие же жаркие ночи. Мама показывала мне небо и рассказывала про звезды.
Она снова замолчала, вытянув руку, обводя указательным пальцем знакомые созвездия. Ральф прищурился, стараясь сосредоточиться на звездах, а не на тонкой руке.
– А иногда она рассказывала в такие ночи об отце. Только не так, как обычно. Не злилась и не обвиняла его. Она рассказывала, как они влюбились и каким он был хорошим. Когда я сижу здесь, то вспоминаю все это и мне снова хорошо, как тогда, с мамой. Когда она еще была жива.
Ее голос был спокойным, хотя она говорила грустные вещи. Ральф уже давно изучил ее дело и историю болезни, еще когда она стала постоянно общаться с Сиамцами. В свидетельстве о рождении отец не значился. Мать растила ее одна, пока не заболела и не умерла. Ребенка передали под опеку материной сестры, и та меньше чем через год пристроила девочку в Дом под предлогом каких-то непонятных заболеваний, но скорее просто чтобы избавиться. Хотя Ральф не представлял, почему – проблем Ани не доставляла, но неприязнь вызывать она умела – это точно. Попав в Дом, она снискала нелюбовь сверстниц то ли внешностью, то ли тем, что у нее была, как казалось многим, слишком хорошая жизнь. А, может, тем, что она держалась особняком и не стремилась подружиться ни с кем из девочек, в то время, как с мальчиками она хорошо находила общий язык.
Через пару месяцев ее пребывания в Доме тетка начала интересоваться ею, точнее, она регулярно устраивала ей проверки на разнообразные психические заболевания. Из чего они с Янусом дружно сделали вывод, что девочку хотели признать недееспособной. Ани, однако, была умной и тоже поняла это. А ещё она умела за себя постоять. Сначала просто успешно проходя все тесты, а затем начала тонко издеваться над присылаемыми ее теткой врачами, доводя их практически до истерики, но блестяще проходя любые испытания. Янус особенно смаковал эти моменты. Ральф же видел в этом дурное влияние дружбы с Сиамцами. Но сделать с этим они ничего не могли – ни воспитатель, ни главврач не могли запретить опекунше присылать сторонних экспертов, и девочке оставалось только продолжать свои психологические упражнения.
Они сидели еще долго, молча рассматривая море и ночное небо. По дороге к Дому он снова повторил свое увещевание не гулять одной по ночам. И снова подумал, что оно не возымеет эффекта.
Третья ночь прошла так же. Ани снова сидела на берегу, и он снова застал ее там. Море было спокойным, в нем отражались звезды. И они долго говорили о созвездиях, о том, какие мифы про них рассказывали в разных странах. За этими разговорами Ральфу даже начало казаться, что они специально пришли сюда вместе, и он как-то забыл, что должен был бы погнать ее спать. Только завороженно смотрел, как лунный свет отражается на ее коже, как она тонкими пальцами убирает за ухо непослушную прядь, глядя на него вполоборота. Наверное, он не удержался в этот раз, подошел слишком близко к опасному краю. Может, его выдал взгляд или что-то ещё – потом он не раз гадал об этом, но, похоже, что именно в тот вечер все началось.
Он впервые увидел перед собой женщину. Не девочку, одну из воспитанниц, к которой привык, о которой думал только как о ребенке. В ту ночь он увидел кого-то другого и поспешил одернуть себя, убедить себя в том, что это ему только показалось и спрятать неуместные мысли поглубже.
На утро он с неудовольствием отметил, что, наблюдая за высыпавшими на солнечный берег детьми, слишком пристальное внимание уделяет Ани. Поймав себя на этом, он решительно отправился на общественный пляж, уверяя себя, что просто одичал и соскучился по красивым женщинам за очередной год работы в Доме. И целый день он провел на пляже, разглядывая загорелых и не очень красоток в одних купальниках, то есть, считай, без всего. Но, как он ни старался отвлечься, перед глазами стояло ее лицо, пальцы, скользящие по волосам, улыбка, тонкая рука, показывающая на звезды. Наваждение не отпускало его. С этим надо было что-то делать.
Тем вечером он подозвал Волка и строго наказал ему не отпускать Ани одну по ночам. Он давно уже замечал, что Волк старался при любой возможности оказаться поближе к девочке. Пока был жив Макс, вклиниться между ними было почти не реально, но за последние месяцы у Волка появился шанс. Это и нужно было использовать. Для её блага.