Мечта есть мечта

Утро следующего дня прошло беспокойно, но довольно весело. Феликс носился по всему дому, подбирая разные полезные вещички. Он считал, что на природе они будут очень кстати. Как и покричать прямо сейчас на Оливию:

— Прекрати путаться под ногами!

Девочка остановилась под грозным взглядом старшего брата.

— Не пугай ребенка! — послышался голос Джи из ванной.

Парень закатил глаза и цокнул языком. Заступник нашёлся, блин! Оливия стояла рядом с довольной улыбочкой и радостным блеском в глазах. Конечно, брат и сестра очень любили друг друга и были невероятно дружны, но где вы видели нормальных родственников без мелких ссор и ругани, которая быстро забывалась? Вот и сейчас Ли-старший снисходительно усмехнулся девочке и потрепал ее по волосам.

— Пойди и скажи этому парню, что нам пора выдвигаться!

— Ага!

Оливия с громким топотом побежала вверх по лестнице к ванной. Она уже собиралась было приникнуть к двери, чтобы ее было лучше слышно, но она с шумом распахнулась и, ударив девочку по голове, повалила на пол. Хан, услышав грохот и детский писк, выглянул из-за двери и его глаза вспыхнули от тревоги. Парень бросилась к сестре, свалившись рядом с ней на колени.

— Блин, Олли, ты в порядке? Я не хотел! Прости! — он отряхнул Оливию и стал осматривать ее на наличие повреждений. — Сильно ударил?

— Нет, чуть-чуть, — та шмыгнула носом. Видно, что девочке больно, но показывать она это не собиралась. Во-первых, потому что она уже большая, а большие не плачут. А во-вторых, Джи будет чувствовать себя виноватым и беспокоиться, а его Оливия очень берегла. И не только из-за недавнего стресса от смерти родителей и заступничества перед Броком, а как очень хорошего человека. Она полюбила Джисона за его дикие глаза и отзывчивую душу. Она хотел быть как он — доброй и храброй. Как он и как Феликс. В новоиспеченном брате Оливия часто замечала сходства со старшим братом. И ей это нравилось.

— Вот же… Блин, извини еще раз! — Джи заключил девочку в объятия. — Не сердишься на меня?

— Конечно нет! — воскликнула та.

— Точно?

Оливия слегка отстранилась и, озорно сверкнув улыбкой, поцеловала мальчика в щеку. Тот с радостью почувствовал, как приятное тепло разливается от кончиков ногтей до волос. Как здорово снова чувствовать чью-то любовь. Раньше так делали мама с папой. А теперь их нет, и с их смерти Джи больше никто не целовал.

— Теперь точно верю! — усмехнулся он и, щелкнув Оливию по носу, встал.

  — Ликси просил тебя поторопиться! — девочка только сейчас вспомнила, что просил передать Ли-старший.

— А, да…

Хан сообразил, что им вскоре выходить, а он щеголяет в серо-голубой пижаме. Пытаясь как можно скорее избавиться от просторных штанов, парень запутался в них и с грохотом рухнул на пол, проехавшись коленями по паласу. От трения кожу неприятно прожгло и он тихонько пискнул от боли. Злобно сняв кофту, он схватил первую попавшуюся белую футболку с черным воротом — она была не его, а Феликса но этот факт не очень смущал. Только радовал — у Ли-страшего были свободные вещи, в отличии от вещей Джисона. Не вставая с пола, Хан подползл к стулу и сдернул с них домашние джинсы. Напялив на себя все это, не забыв про носки в бело-черную полосочку, Джи схватил в одну руку светло-серую кофту, у которой был замок начиная от шеи, и заканчивая концом до середины груди, а в другую излюбленный портфель, в котором еще с вечера приготовил все необходимое. В дверях он еще раз остановился, подумав, ничего ли не забыл, а потом захлопнул за собой дверь.

— Ты там уснул? — недовольно спросил Феликс снизу, увидев спускающегося с лестницы со скоростью света брата.

— Я упал! — сказал тот, и споткнулся на последней ступеньке, рухнув прямо в руки Ли-старшего.

— Я просил поторопиться, а не убиться! — усмехнулся он и поволок брата к сараю.

Возле велосипедов ребят уже крутилась Оливия. Она канючила, чтобы ее взяли с собой, но Феликс отвечал, что мама поведет ее в гости к Коун Чо — соседской девочке, с родителями которой миссис и мистер Ли были очень дружны. Узнав о том, что сможет поиграть с Коун, девочка умолкла и глазенки ее радостно засветились.

— Удачного дня, Оливия! — бросил ей напоследок Джи и нажал на педаль. Феликс тронулся с места раньше его и парню пришлось догонять брата. Но ветер все равно донес до него звонкое: «Повеселитесь!». Губы тронула теплая улыбка.

Ребята должны были встретиться все вместе у выезда из города. К тому времени, как подъехали Ли и Хан, все уже собрались и воздух наполнился возмущенными восклицаниями.

— Ну и где вас носило? — спросил Чонин.

— Мы ждем уже десять минут! — заметил Хёнджин. — Феликс, где твоя пунктуальность?

— Кто бы говорил, тем более это он долго собирался! — буркнул парень, посмотрев на брата Остальные тоже перевели на него взгляд.

Парень раскрыл рот и развел руками:

— Я уже объяснил, что упал, Ликс-и!

— Упал? — удивился Минхо. Удивительно, но именно он был единственным человеком, все это время не проронившим ни слова.

— Да… — ответил тот и опустил взгляд, чувствуя, как щеки покрываются румянцем.

  — Как ты умудрился? — продолжил допытываться Ли, на что Джи резко его оборвал:

— Блин, не важно! Поехали уже, а! — ему не слишком хотелось говорить, что он, пятнадцатилетней самостоятельный парень, запутался в пижаме. От этой мысли он покраснел еще больше и, увидев, как ребята, кивнув, тронулись в путь, с радостью надавил на педаль.

Путь их пролегал через небольшой лесок, в котором жители города проводили выходные и устраивали пикники. Ребята ехали по узкой грунтовой тропинке друг за другом. Хан был замыкающим, так как не знал дороги. Он опасался, что на тропинке окажется что-то острое и кто-нибудь проткнет колесо, но парни его успокоили:

— Бутылки на дороге не бьют, не бойся! Здесь чисто!

Еще какое то время Джи усердно выискивал колющие и режущие на своем пути, а потом прекратил это занятие и просто смотрел вокруг себя. Лесок оказался смешанным. И, похоже, еще молодым. Деревья были стройными и изящными, тянули свои ветви-руки к солнцу, подставляя еще темно-зеленую листву. Вскоре она покроется золотом, опадет, а на земле ее намочит дождь и листья покроются хрустящим ржавым налетом и превратятся в пыль под чужими ногами. А вот хвойные останутся все такими же. И высокие сосны, как грустные барышни, и маленькие пушистые елочки, похожие на веселых девочек.

От созерцания прекрасного Хан очнулся, когда голос Минхо оповестил:

  — Приехали!

Парень затормозил и, слезая с велосипеда, застыл с широко раскрытыми глазами. Руки непроизвольно отпустили руль и его средство передвижения рухнуло на землю, недовольно звякнув. Его взору открылся необыкновенной красоты водоем, со всех сторон окруженный скалами. Подойдя к краю, Джи сделал шаг назад — слишком высоко. Голова закружилась и внезапно на плечи легли чьи-то горячие ладони, слегка сжав их.

— Не прыгай! Там холодно! — громко сказал Минхо. Черт бы его побрал…

— Блин, придурок что ли? Не пугай меня так! — он сначало пихнул его в плечо, а потом поежился и обхватил себя руками.

— Ты высоты боишься? — спросил парень, посерьезнев.

— Да, есть такой грешок… — сказал тот, выдохнув. — Не делай так больше, ладно?

— Аг-га! — сглотнул Ли, слегка приоткрыв рот. Хан прошел мимо него, а Минхо проводил недоуменным взглядом. С каждым днем все лучше и лучше! Сегодня Джи уже не стесняется своих личных черт. Даже страхов. И главное — не стесняется Минхо. Просто прогресс! К вечеру, должно быть, уже будет хохотать вместе с ним.

— А вы здесь летом купаетесь? — спросил Джи, усаживаясь на расстеленный Феликсом большой плед на еще большем камне.

— Конечно! — сказал Хёнджин. — Сейчас уже вода прохладная, но летом в самый раз!

— А… как? — он снова поежился, вспомнив, как высоко там было.

— Представь себе — в трусах! — сказал Минхо, плюхнувшись рядом с ним.

— Да уж понятно что не без них! — он заметил, что повязка парня слегка сползла и поправил ее раньше, чем он успел поднять вверх палец. — Я про другое… Вы отсюда прыгаете? А спуск то хоть есть?

— Конечно! — сказал Феликс. — Мы как бы потом вылезли?

— А, да… — Джисон состроил такую мину, будто извиняясь за свою несообразительность.

— А костер? — вдруг выдал Минхо.

— Ах, да, точно… — спохватился Хёнджин. — Я же притащил зефир!

— Почему сразу не сказали, что хотите пикник? Я бы тоже что-нибудь взял бы, а так только бутерброды!

— Бутеры мне! — сказал Джи, подняв руку и почувствовал, что ребята смотрят на него. — Что? Я не очень люблю сладкое!

— Значит, идем за палками? — спросил Чонин, нарушая неловкую ситуацию, за что Хан ему благодарно улыбнулся.

— Да. Чур я за сухими для растопки! — сказал Минхо.

— Возьми с собой Джисона! — сказал Феликс.

Парень с удивлением посмотрел на него, выгнув одну бровь, мол, какого черта? Нет, он не против, но почему именно он? Похоже, парень что-то заподозрил. Понял, что Ли симпатичен ему. Черт, а он так старался это скрыть. (нет).

— Принято! Пойдем! — Минхо схватил его за запястье и поволок в сторону леса.

Он умудрился вцепиться именно в ту руку, которую расцарапал вчера спасенный котенок. Она, конечно, не посинела, но все еще болела. Поэтому от его прикосновения Джи тихо вскрикнул и одернул руку.

— Ты чего? Если тебе неприятно, то извини, — сказал парень, оборачиваясь на него. Неужели снова? Или он просто еще не готов к его прикосновениям?

— Да нет, все нормально, просто больно, — он указал на царапины, уже покрывшиеся кровавыми корочками.

Ли сглотнул. Он неправильно понял его реакцию. Он вовсе не касался его, ему просто больно из-за этих ужасных царапин. Выглядели они жутковато — конечно, кровь уже запеклась, но в некоторых местах вокруг них, как аура на специальной фотографии, сияли едва заметные сине-фиолетовые синяки.

— Только парням не говори, особенно Феликсу, а то поднимут гул, до другой страны дойдет блин! — предупредил он.

— Извини, я не хотел… Где ты так? — спросил осторожно Минхо.

   — Чепуха, я просто сделал то, что должен был. А это своеобразная благодарность! — усмехнулся Джи. Подумать только, с утра извинился он перед Оливией, а теперь просят прощения у него.

— В каком смысле? Это — благодарность? Ты мазохист? — нахмурился парень.

— Блин, дурак, — фыркнул Хан. — Я спас котенка, а он от страха впился в мою руку. Ну, будь я на его месте, то же самое бы сделал.

— Почему?

Минхо замечал, как разговор у них начинает завязываться. И это беседа словесная, а не просто переглядки. Паренек вздохнул неуверенно сказал:

— Хотя, я уже так поступил. С самого нашего знакомства. Ты меня напугал и я защищался молчанием. — он опустил взгляд, а потом усмехнулся и хлопнул себя рукой по лбу. — Это так глупо звучит, наверное. Но я говорю как есть — шумные люди пугали меня всю жизнь. Особенно те, которые много шутят и смеются над другими. Просто я заметил, как ты насмехался над парнями и…

— О, да я же не серьезно! Я и не собирался их обижать! Они сами это знают, просто ради приличия огрызаются! — поспешно сказал Минхо. Он начинал понимать этого парня. В самом деле, привыкшего к грубым насмешкам, он не мог отличить безобидную шутку от оскорбления. И потому опасался, ненавидел, раздражался.

  — Да, теперь я понял, — кивнул Джи. — Я многое понял. То, что ты не собираешься причинить мне зла… Конечно, Феликс тоже меня в этом убеждал, но я человек недоверчивый, ну, не я в этом виноват… И еще я понял, что не стоит бояться людей. Жить ведь легче, когда меньше обращаешь внимания на оскорбления и косые взгляды, верно?

— Конечно, — Ли улыбнулся. А он, все-таки, чудной. Сначала показался сущим ангелом, а потом вдруг превратился в дьяволенка. Но не в простого — а в кого-то, вроде обидчика обидчиков. Мстителя. Однажды Минхо прочел на какой-то старой стене фразу: «Я тот, кто вечно хочет зла и вечно совершает благо». Он не знал, откуда это, но сейчас решил, что это про него. Хотя, конечно, зла он не желал. Джи слишком много узнал дерьма за свою жизнь чтобы делать такой же жизни других. Он пытался помочь, если мог. Тогда, с Оливией, или этому котенку… Да, пожалуй, он просто совершает благо.

— В общем, не хочу, чтобы ты считал меня своим ненавистником и… — вновь подал голос Хан и увидел протянутую ему руку. Мальчик посмотрел на ладонь парня. Очень теплую ладонь. Он помнил ее.

— Хорошо! — сказал Ли, но руку не убрал, настойчиво протягивая ее новому другу. Тот еще секунду поколебался, а потом улыбка тронула его губы и Джи взялся за руку Минхо. Каждый из них почувствовал то, чего так не хватало в их жизни довольно долгое время. Хан — тепло, Ли — холодное спокойствие. И, если первый получал тепло еще и от Оливии с Феликсом, то Минхо спокойствия не хватало. Он постоянно находился в движении. Его глаза всегда горели азартом, а язык трепетал, как знамя на ветру. А сейчас он на какое то мгновение ощутил простое спокойствие. То, чего ему так иногда хотелось.

— Вообще то, нас послали за сухими сучьями! — сказал Хан и, разорвав рукопожатие, отвернулся, рассматривая ветки под ногами и чуть поодаль.

— Послали тебя, а я — доброволец! — Минхо стукнул кулаком себя в грудь. Нет, все-таки много спокойствия ему не нужно. Как ведь говорится — движение есть жизнь, а значит он, Минхо, будет жить вечно.

— Ах, ну раз меня послали, то я пойду! — усмехнулся парень и присел, трогая пальцами ветки.

— Да никуда ты не денешься! Заблудишься же! — отмахнулся Ли.

— Минхо, а каково это — принимать в компанию новенького? — вдруг спросил Джи. — Ну, раньше рядом были только те, с которыми ты знаком давно, а тут вдруг я… Да еще и такой проблемный…

— Ну, ты не проблемный! — заверил его Минхо. — Ты просто был осторожен и это нормально. Ну… Если я скажу сейчас кое-что, ты не обидишься?

— Постараюсь! — улыбнулся Хан, подбирая несколько сухих веток и передавая их Ли.

— Ну, в общем, раньше я считал, что парни как ты, нужны только для красоты. Ну, знаешь, как комнатные цветы.

— Ну, цветы же приносят пользу!

— Да, да, теперь я это понял. Своим появлением ты будто очистил мир. Я, например, даже перестал чувствовать себя лузером!

— Ты же ежеминутно повторяешь это слово! — изумленно вскинул брови Джи.

— Ну, я много что говорю, знаешь! — улыбнулся парень. — И, понимаешь… Здесь очень глупые спокойные парни, те, которые даже выйти на улицу себе не позволяют. Я не знаю почему, но они… Как бы сказать… Слишком высоко задирают нос. Много о себе думают. А ты другой, спокойный, разумеется, но дружишь с нами, а остальные — одиночки.

— Ну, я же не отсюда. — сказал паренек. — Да и потом, откуда возьмется высокая самооценка у человека, который всю жизнь считает себя уродом?

— Ты не урод! — он, наконец, сказал то, что хотел, но не до конца — Хан его перебил:

— Может быть, но мне это всегда говорили и я верил, а потом просто привык.

— А теперь ты будешь слушать меня! — сказал Минхо и, выкинув из рук кучу сухих веток, взялся за холодную ладошку друга. От этого по спине у Джи словно пробежался табун мурашек и он невольно дрогнул, поднимая на Ли удивленно-заинтересованный взгляд. — Ты очень красивый, Джи! Ты красивее всех и если услышишь за своей спиной злые сплетни, то знай, что это из зависти! Потому как ты уникальный! Ясно?

Минхо держал его руку между своих ладоней и слегка сжимал холодные пальцы. Он пытался запомнить каждой клеткой легкую шероховатость стертой парнишкиной ладошки, гладкие чистые ногти и проступающие через кожу косточки. Его руки были такими изящными и прекрасными. Никогда еще Минхо не видел таких красивых рук у парней. Тонкие запястья, немного проступающие бугорки вен, похожие на реки, изображенные на плохо напечатанной карте мира. Он не желал отпускать его, но понимал, что так нужно. Он в последний раз сжал пальцы и отпустил руку друга.

Хан кивнул головой. Ему ясно. И ему хорошо. Не каждый день тебе говорят, что ты красивый, когда всю жизнь считал себя уродом. Ребята подобрали ветки и, решив, что их достаточно, поспешили вернуться к карьеру.

Все то время, пока ребята разжигали костер, Джи с интересом за ними наблюдал и повторял те же манипуляции, чтобы не сидеть кочкой. Один раз он едва не наступил в кучку горящих головешек босой ногой, но его вовремя схватил за руку Феликс.

— Еще раз так сделаешь и я не подпущу тебя больше к огню! — сказал он, нахмурив брови.

— Я нечаянно! — краснел Хан и мысленно корил себя в неуклюжести.

Вскоре ребята начали обсуждать поход в кинотеатр, планируемый на завтра. Парень мало принимал участия в выборе кинотеатра — он никогда не был там раньше. Джи только смотрел фильмы по телевизору. Конечно, в промежутке между чтением и редкими выходами на улицу. С выбором кинотеатра друзья разобрались, но оставался еще один вопрос — жанр. Вот тут то Хан и навострил ушки.

— Как насчет ужасов с оборотнями? — предложил Минхо.

— Блин, да ну нафиг! — воскликнул паренек и на него наконец обратили внимание — так уж долго он молчал. — Зачем специально заставлять себя бояться?

— Ну, а ты что предлагаешь? — спросил Хёнджин.

— Только не дораму! — взмолился Чонин и поймал на себя осуждающий взгляд Хвана.

— Я и не думал об этом! — хохотнул Джи. — Может… Приключения или детектив?

— Ну, если против нормальных жанров он не имеет ничего против, то на месте уже разберемся, что смотреть, верно?

— Конечно, блин, — вздохнул Чонин. — Только пожалуйста, давайте не дораму выбираем завтра. — решил он продолжить тему.

— Да что они тебе сделали?! — недовольно буркнул Хёнджин, легонько пихнув парня в сторону.

— Черт возьми, как мы не подумали! — притворно схватился за щеки Минхо. — Вы же завтра подеретесь! И вместо похода в кино, мы посетим больницу!

— Заткнись! — закатили глаза оба.

Хан лишь фыркнул и пихнул Ли в плечо, от чего тот лишь улыбнулся и поправил повязку. Черт, и все равно его раздражает этот жест…

Лузеры молча удивлялись поведению Минхо и Джи. Они еще с утра вели себя не как обычно, но после похода за сухими сучьями вовсе изменились. Хан перестал отмалчиваться и сверлить Минхо неприязненным взглядом, от чего тот, видимо, довольный, перестал «виснуть», как в последнее время. Только улыбался как-то глуповато. Улыбкой влюбленного мальчишки. В любом случае, так намного лучше, чем когда паренек шарахался от Ли, как от огня.

— А как насчет ночевки? — вдруг предложил Минхо. — У Феликса!

— Почему опять у меня? — изумленно улыбнулся тот.

— У тебя родители по выходным в гости сматываются! — быстро, даже не думая, ответил Ли. — Места всем хватит! Но чур я сплю с Джи!

Парень, только что впившийся зубами в бутерброд, расслабил челюсти и кусок упал к его ногам. Он брезгливо откинул его подальше от себя и выпалил:

— Вот еще новости! Я буду спать с Оливией!

Раньше он бы только зло посмотрел на парня, желая испепелить взглядом. Но теперь он понимал, что это всего лишь его глупая шутка. Такая же, как и многие другие.

— Эй, принц, совращаем малолетних? — усмехнулся он.

— Что ты несешь? — Хан закрыл лицо руками, пряча рвущийся наружу смех.

— Истину! В курсе вообще, что это незаконно?

— Блин, все, отстань! — он хохотнул и, подорвавшись с места, вместе с бутербродом умчался в лесок. — Там доем спокойно и вернусь!

— Минхо, ты придурок! — усмехнулся Хёнджин.

— Да ладно вам, парни, можно подумать вы бы отказались пообниматься с такой куклой! — отмахнулся Ли. Пытался развеять мысли друзей о его влюбленности. Пытался показать, что все это время его привлекало в нем то же, что и всегда в парнях — красивые формы и внешность.

Но парни уже догадались о том, что это простая показуха. Такую они видели каждый день и уже привыкли. Лузеры уже научились чувствовать, когда Минхо просто пытается их заболтать. А это происходило довольно часто.

Этим временем Джи шагал по траве, рискуя подхватить еще не спящего клеща или наступить на колючку. Но сейчас это неважно — он ест. И он сосредоточен на еде, ему до лампочки, что вообще происходит. Тем более, если учесть, что не происходит ничего. Быстро схомячив бутерброд, Хан уже развернулся было идти обратно, но внезапно его кто-то окликнул:

— Джисон!..

Он уже и отвык от собственного полного имени, поэтому не сразу понял, что обращаются к нему. Парнишка огляделся — вокруг не было ни души. Ребята балуются?

— Минхо, говнюк, это не смешно! — крикнул он, но голос снова позвал его:

— Джи-исон…

И теперь он понял, что это совсем не Минхо. Голос шел из него, изнутри. Из его головы. И этот голос пугал. Он был каким-то зловещим и будто нес плохие вести. Не убивал, не желал убить — а просто говорил о чем-то плохом:

— Оно совсем близко… Скоро все вы исчезните…

  — Что происходит? — сейчас Хану стало страшно. Он присел на корточки и взялся руками за голову.

— Скоро все люди исчезнут, будут летать там, в космосе… Как кометы… Берегись, Джисон…

— Замолчи! Что это? — он вслух говорил с неизвестным голосом, но он ему не отвечал. Он все еще зловеще шептал:

— Оно близко… Берегись… Настанет время и все вы исчезните…

— Заткнись! Заткнись, хватит! — он перешел на крик. Джи сжал руками голову, словно пытаясь вытеснить оттуда странного бестелесного гостя. Парень впивался ногтями в кожу головы и сильно зажмурил глаза, начиная биться в истерике: — Вон из моей головы!

— Настанет время!.. — повторял некто, не желая уходить.

А Джи уже было совсем плохо. Голова начала раскалываться по швам, голос все больше и больше говорил, а парень вопил на весь лес:

— Заткнись, заткнись, заткнись!

Ему было так страшно, что хотелось грызть собственную руку, скрежетать зубами, как что-то нечеловеческое. Такое же нечеловеческое, как это существо, проникшее в его сознание и не желающее покидать его. Было страшно и непонятно. Что идет? Какое время настанет? Чего беречься? Страшно. Непонятно. И от этого еще страшнее.

Внезапно послышался треск и голоса друзей. Странное нечто еще раз сказало:

— Берегись! — и утихло. И ушло.

Голова сразу перестала болеть. Шаги ребят стали громче и вскоре парень оказался в теплых объятиях Феликса.

— Что с тобой? Почему ты кричал?

Джи открыл глаза и увидел взволнованные лица друзей. Чонин стоял в стороне, не желая подойти ближе, а Хёнджин до сих пор держал в руке палку с зефиром, который так и не успел пожарить. Он понял — его сочтут сумасшедшим. Скорее всего, ему не поверят. Потому он решил схитрить:

— Мне показалось, что со мной говорила мама. Она сказала, что это я был виноват в ее смерти, что я был плохим сыном и…

— Черт, Джи! Тебе показалось! Все хорошо! — рядом оказалось лицо Минхо. Он осторожно смахнул с его щеки слезу. Надо же, а Хан и не заметил, что плачет.

— Правда, Джи, ты просто все еще переживаешь! Это пройдет! — Феликс слегка отстранил его от себя и, придерживая за плечи, повел к карьеру. Похоже, отдых закончился.

Но что же имел ввиду тот голос?..