Мечта есть мечта

Выходные для Джи прошли неспокойно. Он все время думал о том странном голосе, что «напал» на его сознание в лесу. Он думал о нем везде — в кинотеатре, дома за ужином, играя с Оливией, разговаривая с друзьями, перед сном в постели. Хану было страшно — а что, если он, действительно, сошел с ума? Об этом даже противно думать. Парнишка молился о том, чтобы забыть этот страшный шепот в его голове. Но молился не Богу, в которого, к тому же, не верил, а молился самой себе. Джи просил собственную память выкинуть этот случай к чертовой матери. И у него почти получилось.

   В понедельник утром в школе парень уже был увлечен забытым им вчера вечером параграфом по биологии. Он не вспоминал про страшные предупреждения и внимательно слушал Хёнджина, который пересказывал ему тему.

— Ты понял все? — спросил он, закончив рассказывать.

— В общих чертах, — пожал плечами Хан. — Если спросят — я точно не затуплю.

— Очень надеюсь! — хмыкнул Хван, от чего Джи легонько пихнул его в плечо:

— Блин, ты язва, Джинни!

— Я сказал то, что думал!

— А прежде чем сказать то, что думаешь, надо еще лучше это обдумать! — начал паренек, на что парень отмахнулся, шутливо толкнув его в сторону его кабинета:

— Так, философ, давай чеши к себе! У тебя сейчас геометрия!

— Как геометрия? — глаза Джи широко распахнулись и он глянул в расписание. — Черт… Я же к пятому уроку все забуду нахер!

— Эй! — Хёнджин положил руку ему на плечо. — Не говори глупостей — у тебя отличная память!

— Это когда как! — усмехнулся парень и, вздохнув, поплелся в свой кабинет.

Хван проводил его теплым взглядом. Пусть он и знаком с этим мальчиком всего неделю, он уже занял в его жизни очень важное место. Как, наверняка, и в жизни каждого из лузеров. Особенно Феликса. Обрести такого брата было просто высшим благом на их Оливией головы. Хёнджин многое бы отдал, чтобы у него был такой брат, но он уже не в состоянии что-то изменить. Он всего-лишь подросток, плывущий по течению жизни, как все. Даже если это течение жизни ему не нравилось. В любом случае, появление в их кампании Хана очень оживило его и заставило меньше внимания обращать на домашние неприятности. Парень приукрасил его жизнь. И глядя на него Хёнджин очень часто не мог сдержать улыбку.

Джи влетел в кабинет, где уже царил полнейший бедлам. Еще в дверях в голову Хана едва не угодил чей-то портфель. Какофония смеха и голосов больше не пугала его — парнишка быстро привык к школьной обстановке. Он прошел к своему месту и еще издалека заметил Феликса и Чонина, что-то бурно обсуждающих между собой. Увидев брата, Ли принял такое выражение лица, что Джи сразу понял — сейчас начнутся нравоучения о том, что…

— Ты должен был нас подождать! — сказал парень. — Но ты сбежал!

  — Я не сбежал, мне просто… Нужно было побыть одному и кое-что обдумать. — сказал Хан, чувствуя, как щеки начинают краснеть.

  — Что? — поинтересовался Чонин.

— Ну… Это уже неважно! — ответил быстро Джи.

— А все-таки? Ты бы не ушел из дому задолго до нашего с Оливией пробуждения! — сказал Феликс.

— С чего ты решил? — хмыкнул паренек, скрестив руки на груди.

— Потому что ты любишь поспать! — Ли тоже скрестил руки на груди, пародируя брата.

— Ой, отвали! — у Хана вырвался смешок. — Блин, подышать свежим воздухом я хотел — на меня тоска нахлынула. Довольны? — он обвел парней испытующим взглядом.

На самом деле, они с Хёнджином договорились встретиться в парке, дабы порисовать. Это занятие полюбилось Джисону с первых минут. Правда, получалось не очень, но, как говорится, время учит. К тому же, Хван просил об этом не распространяться — видимо, остерегался улулюканья со стороны друзей. Да и Минхо будет не в восторге — наверняка, решит, что это свидание.

— Хорошо, закрыли тему, — согласился Феликс.

Хан посмотрел на пустующее место впереди него и спросил:

— А где Минхо?

— Да похоже, как на тебя — тоска нахлынула! — хмыкнул Чонин.

— Ну, блин, на него тоска? Не смеши меня! — отмахнулся Джи. — Наверно, с кошками застрял…

Сейчас ему вдруг резко стало не хватать этого рыжеволосого придурка. Конечно, рядом есть и Феликс, и Чонин, но Минхо вносил контраст в эту компанию. Был просто как одно сплошное увеселительное шоу, пусть и нелепое, и порой очень глупое, но которое доставляет какое-то скрытое удовольствие. Джи стучал пальцем по парте и пытался отогнать мысли о Ли, но они настырно лезли в голову. Черт, он уже не сомневался — это симпатия, или даже влюбленность. Первая в его жизни подростковая влюбленность. Раньше Хана это пугало, потом злило и жутко раздражало, а сейчас… А сейчас ему смешно. Просто до ужаса. Хан Джисон влюбился? Он вообще ни разу не думал, что такое может произойти.

Внезапно над головой грянул тот самый задорный голос, который он так хотел услышать:

— Салют, лузеры! Ну что, Чонинка? До сих пор сторонишься бобов?

— Ты вообще прекратишь когда-нибудь этот цирк? — буркнул парень в ответ и смерил взглядом друга, плюхнувшегося на свое место рядом с ним.

— Весь мир — цирк, мой друг! — сказал Минхо.

— Балбес! «Весь мир — театр, а мы в нем — актеры!» — не выдержал Джи.

   Минхо повернулся к нему и улыбнулся. Парнишка смотрел на него приветливыми сияющими глазами и, приподняв брови, пытался держать серьезное выражение лица. Сегодня Хан постарался над прической, это было сильно заметно. Ведь передние пряди было красиво уложены, пряча его виски. Они делали лицо каким-то особенно прекрасным. Вообще Джи был красавцем. Черты у него были конечно, приятные, но не ослепительные. Единственное, что делало его лицо неподражаемым и выделяло среди остальных мордашек — его глаза дико-фиолетового цвета. Ну, и весьма заметный шрам на скуле.

  — Ах да, принц, доброе утро! — он дурашливо потряс его руку. — Откуда мне там знать — театр или цирк…

— Ну, для тебя, возможно, цирк, да, — усмехнулся Джи.

— Вероятность 99,9 процентов! — кивнул Ли.

— А оставшаяся одна десятая? — спросил Чонин, вступая в разговор будто нехотя, будто делал одолжение.

— А оставшееся место в моей жизни занимает твоя неотразимая любовь к бобам! — Минхо подмигнул сидящему рядом другу.

Лицо у Чонина исказилось яростью. Выглядело это весьма комично. Когда он несколько раз огрел соседа учебником по голове и кричал, что он конченый придурок, Джи едва сдерживал смех, буквально задыхаясь на плече Феликса. Тот лишь тихо улыбался и наблюдал за препирающимися друзьями. И, само собой, обхватил рукой трясущегося от безмолвного смеха плечи Хана.

На уроке Минхо и Чонин продолжали ругаться. Несколько раз даже за партой начиналась шумная возня и учительница, миссис Кэловей, поворачивала свою маленькую голову на худой, как у курицы, шее. Ребята на какое-то время прекращали, но потом снова начинали шуршать, от чего та вскоре не выдержала:

— Ян и Ли! Вы мне надоели! Джисон! — она окликнула Хана, который увлеченно сверлил взглядом учебник и не отреагировал на зов миссис Кэловей. — Мистер Хан, вы слышите меня? — Феликс пихнул парнишку локтем и он вмиг подпрыгнул на месте и поднял глаза на учительницу. Он снова не понял, что Джисон — это он.

— О, простите, я задумался… Я думал над… Задачей! — сказал Джи, от чего Ли тихонько прыснул — паренек ничего не смыслил в геометрии и ждал, пока брат даст ему решение.

— Что ж, теперь вы меня слышите! — поджала губы женщина. — Поменяйся местами с Йоханом!

«С кем?» — уже хотел выпалить Хан, но вовремя сообразил, что у Чонина есть католическое имя. Он округлил глаза — что за черт? Отсесть от Феликса? А как он будет учиться дальше? Он же ничего не понимает в идиотских фигурках и обозначениях на доске. Да еще и к Минхо! Он ничего против, конечно, уже не имел, но уши в трубочку от его болтовни у Джи свернутся уже к концу этого урока.

— Живее! — скомандовала учительница и парнишка, вздохнув, обошел ряд парт сзади, чтобы занять место Яна. Судя по его повеселевшему выражению лица, парень доволен такой «рокировкой». Ну, ничего — Ли достанет его и на перемене.

Оказавшись за одной партой с рыжим другом, Хан лишь коротко помахал ему рукой и уткнулся в учебник. Делает вид, что думает. Минхо видел, как его взгляд беспорядочно бегает по строчкам задачи, слышал, как громко дышит его дружок и не мог не улыбнуться. Не понимает. Но старается. Упорный, чтоб его.

— Блин, почему я такой тупой? — в конце концов, разозлился он, швырнув ручку так, что она улетела за пределы парты.

— Эх, ты, принц! — вздохнул Минхо. — На, пиши! — он придвинул ему свою тетрадь.

— Да ты гений! Почему раньше не сказал? — с улыбкой нахмурился парень и полез под парту за ручкой.

— Смотрел, как мучается принц-гуманитарий! — усмехнулся Ли.

— Прекрати называть меня так! Я и так в курсе, кто я! Садист хренов! — беззлобно фыркнул Джи.

— Как скажешь, гуманитарий!

Самое умное сейчас — промолчать. И Хан промолчал. Надо же быть умным хоть в чем то, если с геометрией так не везет. Он отобрал у Минхо тетрадь и стал всматриваться в корявый почерк друга. «Ли, откуда ты знаешь этот эльфийский?» — мысленно ругался Джи, стараясь понять, что там за буква.

— Оцениваешь мой прекрасный почерк? — усмехнулся Минхо.

— Конечно, любуюсь прекрасным! — «любезно» улыбнулся тот.

— Так пишут только гении, — с гордостью заявил Ли. — И врачи. Но на врача я не очень смахиваю, так что…

— На гения ты тоже не очень то похож!

— Ты говорил обратное пару минут назад!

— Я передумал!

— Ну ты и…принц-гуманитарий!

— А ты придурок!

— И я тебя люблю, принц!..

Как двусмысленно это сейчас прозвучало. Джи решил, что парень имел простые дружеские чувства. Ему это на руку — еще не хватало признаваться в том, что тебе симпатичен Хан! Но на самом деле имел ввиду он кое-что другое.

На географии ребятам называли оценки по прошедшей самостоятельной работе. Это был тест на проверку их знаний за прошлые годы. Джи сделал одолжение Минхо и остался сидеть с ним — парню не хотелось видеть рядом надувшуюся физиономию Чонина. И сейчас он со снисхождением посматривал на парня, а точнее на его ногу, которая дёргалась от волнения.

— Прекрати дергать ногой! У тебя все будет в порядке! — не выдержал Ли.

— Тихо! — шикнул на друга Хан, потому как учитель — мистер Стоун — назвал его фамилию:

— Хан Джисон — «удовлетворительно».

Парнишка в ужасе распахнул глаза так, что, казалось, они сейчас выпадут из глазниц. Он вцепился пальцами в волосы, немного растрепав прическу. За идиотский тест по географии «удовлетворительно»? Средний балл? Как он мог!..

  — Ах ты ж ебаный ты нахуй… — как можно тише простонал он, опуская лицо прямо в свою тетрадь.

— Ты чего? «Удовлетворительно» — мечта для любого ученика! — удивился Чонин, на что услышал лишь предупреждающий рык:

— Отвали!

Феликс одними глазами попросил друзей не трогать сейчас Джи. Лучше будет поговорить после урока.

На большой перемене ребята решили пойти в столовую. Словив по дороге Хёнджина, они влились в общий поток школьников, направляющихся в столовую и вскоре уже сидели за своим привычным столиком, исписанным разными нецензурными словами. К этому незамысловатому искусству лузеры давно привыкли и уже не обращали внимания. Хан сидел тихий и хмурый, будто дерево, пораженное молнией. Он ковырял вилкой в салате и не желал хоть что-то положить себе в рот.

— Джи, ты чего такой? — спросил Хёнджин.

— Средний балл по ебучей географии… — сказал он и, поджав губы, со звоном швырнул вилку на стол. — Не хочу я есть…

— Нашел из-за чего расстраиваться! Любой двоечник за твою оценку удавится! — сказал Минхо, прожевав остатки котлеты.

— Черт, я — не любой двоечник! — фыркнул обижено Хан. — Мои знания по географии всегда оценивались на высокий балл, но никак не на средний! И тут только два варианта — либо мне врали столько лет, либо сейчас просто недооценивают! Ощущение будто в душу насрали…

— Ну, не за столом же! — Феликс едва не подавился от возмущения.

— Прости, — буркнул парень и услышал из-за спины нахальный девчачий голос:

  — Что это у нас фингалоглазый бунтует?

Джи слегка напрягся. О задиристом характере Барбары Крисон знал каждый, кому не посчастливилось учиться именно в этой школе. Девочка, носившая на ресницах толстый слой туши, считала себя неотразимой и прекрасной, привыкла к постоянной компании своих личных «шестерок» и распускала всевозможнейшие слухи про всех подряд. С ней Хану удалось познакомиться еще в прошлую среду. Барбара пыталась унизить новенького, но тот лишь смерил ее делано-высокомерным взглядом и проигнорировал колкий упрек в свой адрес. Крисон сразу для себя поставила невидимую галочку возле головы Джи и решила, что он — один из тех, кто будет обладать не лучшей репутацией.

— А тебя это ебет? — сердито бросил паренек, не оборачиваясь.

— За то тебя, брошенка, наверняка уже пускали по кругу твои дружки-неудачники! Всем успел отсосать или только низкоголосому-братцу? — спросила Барбара, от чего ее «подруги» звонко фальшиво рассмеялись. А вот слово «брошенка», задело парня, но он постарался отвести обиду.

— Ты такая жалкая, Барбара, — усмехнулся Хан. — Это все, что ты умеешь, да?

Феликс все это время напряженно наблюдал за происходящим, готовый в любой момент оттащить Крисон от брата. Минхо под партой сжимал кулаки. Чонин и Хёнджин тоже напряженно следили за «разговором» школьной задиры и их друга. Кто знает, на что они вообще способны — действия Барбары всегда были непредсказуемы. Кто знает, ограничится она словестными издевками или еще и сделает какую-нибудь пакость.

— За то ты даже не способен как следует удовлетворить своих лузеров! — сказала Барбара и в этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Джи глубоко вздохнул, поднялся со своего места с тарелкой салата в руках и процедил по слогам в самое лицо Крисон:

— За-тра-хал! — и уже в следующую секунду по столовой разнесся возмущенный вопль:

— Что ты творишь, сумасшедший?

— Кормлю тебя, тупица, — сказал Хан, ставя пустую тарелку обратно на стол и отряхивая руки. — Все равно салат невкусный!

Барбара сняла с головы кучу капусты и взглянула на свои грязные руки. Школьники, созерцая происходящее, искренне изумлялись и даже восхищались безрассудному поступку новенького. Вывернуть салат на голову Крисон — не каждому под силу. Никому не хотелось быть зачмыренным одной из школьных задир. Этим временем Джи спокойно пересек столовую и покинул ее, громко хлопнув дверью. Лузеры сидели на своих местах, все еще находясь в легком шоке. Первым, кто обрел дар речи был Ли. Он поправил повязку и выпалил:

— Охуеть!

Феликс вздрогнул и, сообразив, что брата нет на месте, первый рванул из столовой. За ним последовали друзья. Ребята искали Хана по всей школе и не могли найти его. Куда запропастился этот мальчонка? Он же совсем не знает это здание, где он мог спрятаться?

Минхо осматривал лестницу к черному выходу в случае чрезвычайной ситуации и услышал яростное сопение под ней. Слегка сощурившись, парень всмотрелся в полумрак подлестничного пространства и разглядел скукожившуюся фигурку. Джи сидел, обхватив руками согнутые колени и положив на них подбородок. Прическа его окончательно растрепалась и несколько прядей постоянно спадали ему на лицо. Парень яростно их сдувал, постукивая пальцами по резиновым носкам своих черных кед.

— Джи, какого черта ты здесь? — спросил Минхо, подползая к нему. — Сюда, вообще то, нельзя ходить!

— Да мне по барабану! — фыркнул паренек и лениво повернул голову в сторону Ли. — Вот мне просто интересно, нахрена это ей?

— Ты про Барбару? — спросил парень, увидев утвердительный кивок. — Ну, распускать слухи и молоть чушь — это ее незамысловатое развлечение. Ну, что поделать — тупой человек, тупое развлечение…

— Действительно тупое… И ведь многие от нее колотятся, почти как от Криса! Как он вообще относится к конкуренции?

— Спокойно! — пожал плечами Минхо, тоже садясь и сгибая ноги в коленях. — Барбара только безобидными методами чмырит, а Брок может и похуже придумать. Ну, вспомни хоть свою губу разбитую! Мне вообще в позапрошлом году руку сломал!

— Дурдом, — нервно хохотнул Хан. — Теперь вся школа будет знать про фингалоглазого проститута!

— Да ладно тебе! — сказал Ли и неуверенно обхватил рукой плечи друга, который мгновенно поднял на него глаза и хмыкнул:

— Блин, я даже не буду думать об этом. Надо ведь меньше внимания обращать на то, что лают шавки за спиной. Мне вообще до лампочки, что там будет говорить Крисон и поверят ли ей другие. Надо быть выше сплетников. Главное, что мы с вами знаем, что это все неправда. — на этом он осторожно опустил голову Минхо на плечо и устало прикрыл глаза. Сейчас просто хотелось побыть в тишине с человеком, который понимает тебя. Конечно, будь здесь сейчас остальные лузеры, Джи был бы очень рад, но побыть с Ли наедине хотелось больше. Даже не потому, что он ему нравился. А просто так.

Парень был искренне удивлен его спокойствию и, когда Хан положил ему голову на плечо, покрепче притянул его к себе. Такой смелый мальчик, просто лучший на свете. Минхо и предположить не мог раньше, видя запуганного диковатого Джисона, что он станет таким смелы и общительным Джи. Общительным, правда, только с ними четверыми, но разве остальные люди так важны? В жизни как в фильме, есть и главный герой, и остальные присутствующие действующие лица, и эпизодические роли. И на этих эпизодических людей главным героям всегда плевать, потому что у каждого эпизода своя отдельная история, свое кино и свои эпизодические персонажи. У каждого своя жизнь, и в жизни каждого есть те, кому на него пофиг и на кого пофиг живущему.

— Все правильно, Джи, — сказал Минхо и обхватил друга второй рукой, пытаясь обнять по-человечески. — Нечего ходить на поводке у этой стервы! Ты не пес!

Хан осторожно прижался поплотнее к телу друга и, обхватив его руками, положил на спину парня свои холодные ладони. Он тихо пробормотал в ткань его футболки:

— Конечно, не пес! Я ненавижу собак!

Минхо улыбнулся. От дыхания Джи было тепло. Это тепло разливалось по всему телу и заставляло полностью расслабиться и даже забыть, что по всей школе друзья ищут уже двоих «без вести пропавших».