ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ «Кто приходит с именем»
«В магии — не сила, а выбор.
И не каждый, кто приходит, входит.
Но если войдёшь — будешь слышать зов всю жизнь.»
(Из записей Круга Серых)
⸻
Тот, кто сказал, что Академия Тихолесья стоит в чаще, соврал.
Она не стоит. Она двигается.
Ларэйн почувствовала это в первую ночь — под ногами было нечто, что дышало. Не страшно, не враждебно — скорее, внимательно. Как земля, которая давно уже перестала быть просто землёй.
Двери за ней закрылись не с грохотом, а с глухим «тум», будто её закрыли в книге, которую забыли на верхней полке.
В холле пахло медом, железом и чернилами.
Стены были не ровные, а как будто живые, чуть подрагивающие. На них — старые фамилии, вписанные без порядка. Где-то её сердце дрогнуло: Морнэль была в одном из нижних рядов. Но имя было не только её.
— «Ты новенькая?» — раздался голос из-за спины.
Ларэйн обернулась.
Девушка лет шестнадцати. Резкие черты, кудрявые волосы, глаза с подводкой — следы магии на ресницах.
— «Ты в своей первой жизни или вернулась?»
— «В первой, думаю,» — ответила Ларэйн, неуверенно. Она точно не знала, все что она помнила, было отрезками нынешней жизни. Воспоминания из детства: тетя, коты, и.... пожар.
— «Понятно. Тогда иди за мной, пока стены не начали играть с направлением.»
Они шли по коридору, который на каждом шагу менял освещение. Ларэйн чувствовала себя нелепо: сумка в руках, чужая одежда, и даже шаг казался чужим.
— «Я Ренса. Вторая ступень. Из рода Лоранн. У тебя фамилия... Морнэль?»
Ларэйн кивнула.
Ренса прищурилась.
— «Ты точно в первой жизни? С этим именем?»—девушка с удивлением вскинула бровь, это имя она точно слышала раньше.
— «А что с ним не так?»
— «Оно звучит, как звон. Ты ещё услышишь, как другие реагируют. У тебя будет своя комната. Пока. Потом — если вызовешь хранителя, переселят.»
— «Хранителя?»
— «Существо. Или дух. Или тень. Кто тебя выберет — тот и будет. Некоторые приходят через подушку. Один — через потолок. Удачи.» — Ренса, провела до двери , на которой было не то выцарапано, не то выгравировано имя «Ларэйн Морнэль». Повернув голову, Ларэйн, хотела поблагодарить свою спутницу, но та будто бы в воздухе распарилась.
Комната была крошечной.
Окно — вникуда. Кровать — скрипучая. Зеркало — покрыто тканью.
На столе лежала тонкая тетрадь: «Первые указания. Не ешь то, что не чувствуешь. Не пей с чужой кружки. Никогда не проси имя у зеркала.»
⸻
Ночь.
Она проснулась от запаха. Мокрая трава и что-то, что напоминало огонь, но без тепла.
У двери стояло существо.
Пес. Или лис. Или чернильное пятно с глазами. Оно не шевелилось.
— «Ты хранитель?» — прошептала Ларэйн.
Оно не ответило. Просто зашевелилось — и прошло сквозь стену.
Проводив взглядом своего ночного визитера, девушка опустилась обратно на подушку, и копаясь в своих догадках обратно провалилась в сон.
На утро на полу осталась отметина. След лап. Ларэйн дотронулась — он был горячий, пах как сажа после кострища. Как будто он был оставлен тем кто ходил по огню.
⸻
Первое собрание.
Все ученики сидели в Зале Рун. Высокие колонны, за которыми скрывались наставники.
Одна из них — женщина в синих одеждах, с голосом, будто бы говорящим одновременно изнутри и снаружи: — «У каждого из вас — имя, искажённое временем. Мы не даём новое имя. Мы помогаем вспомнить старое.
Академия не учит. Академия возвращает.
Ты не научишься, пока не отпустишь всё, чему тебя учили.
Именно поэтому... новенькие — в библиотеку.
Первое испытание: молчание среди голосов.»
⸻
Ларэйн провела день в библиотеке.
Она не чувствовала себя ведьмой.
Она не чувствовала себя готовой.
Она чувствовала себя... маленькой, не на месте, и, может быть, случайно оказавшейся не в той истории.
Но на одной из полок она нашла книгу.
Старая, обгоревшая. Без названия. Внутри — вырванные страницы. А на одной, оставшейся — детский рисунок. Девочка. И подпись: «Ларэйн, 5 лет. Смотри, мама, я тоже нарисовала солнце!»
И тогда сердце толкнулось. Потому что она не помнила, чтобы когда-либо рисовала. Или звала кого-то "мама".
⸻
Значит, кто-то уже знал, кто она такая. И рисовал этим именем.