Аллегро.

По ощущениям я спала около трёх часов. Однако мне снились странные сны. Я видела родителей, Виктора, кота. Всю семью. Они то и делали, что проверяли температуру, поили водой и кормили. Всё не покидало смутное ощущение того, что это мог быть всё же не сон. Но как? Родители должны были прийти только к вечеру. Неужели я всё это время спала?

- Вик... Что случилось? Который час? Почему ты ещё не дома? - закашлявшись на последнем вопросе я не смогла больше не произнести и слова.

- Наконец-то. Господи, ты в курсе как сильно меня напугала? - приятный голос разливается теплом по моему телу из-за спины -  Идиотка! Ещё раз увижу, как носишься или уходишь без шарфика - прибью на месте! - он обнимает меня. Становится теплее. Стоп. Какого хрена голос за спиной? Что-то  я явно упустила...

- Вик. Почему, мать твою, мы лежим в обнимку. И почему твоя задница всё ещё в моей квартире?! - я начинаю закипать.

- Погоди, погоди. Не убивай - это грех. Объясняю. Ты пролежала с температурой четыре дня. Сейчас вечер вторника. Двадцать седьмое число, если будет угодно.  Вчера мы вызывали тебе скорую. Температура поднялась до тридцати девяти с половиной. Я уже думал, что ты коньки отбросила, но ты оказалась более живучей, чем я думал, - Ого! Вот это меня скосило. На прикроватной тумбочке лежат шприцы и ампулы от лекарства. Блин, вот я попала. Вик, как обычно, усмехается и прищуривает глаза. Только сейчас замечаю, что он в маске. Всё-таки боится заразиться, паскуда. - А сегодня просто начала бредить, как ненормальная и просить тепла. Я тебя и чаем отпаивал, и пледы со всей квартиры притащил, и грелку в руки давал. Тебя знобило сильно. Ничего лучше не придумал, как лечь к тебе. Я в свитере, мягкий и тёплый. В итоге ты пробурчала что-то про большого плюшевого медведя, прижалась ко мне и засопела.

- Твою ж мать...  Вот это я скатилась. Слушай. Ты всё ещё не сказал, что ты тут делаешь и где мои родители, - на настенных часах стрелки говорили, что уже давно за одиннадцать вечера. - Окей. Я всё понимаю, но, если это не сон, то, серьезно, что ты тут делаешь?

- Пока ты лежала в отключке в пятницу вечером пришли твои родители. Я объяснил им ситуацию и ушёл, предварительно обменявшись контактами. В воскресенье мне позвонила твоя мама и сказала, что им придётся уехать до четырнадцатого января. Просили передать извинения, за отсутствие на Новый год и дали мне полный контроль над твоим "бездыханным" телом. Ну? Что ты напряглась? Максимум, что я позволил себе - поменять тебе полотенце на лбу и несколько раз поводить тебя за ручку по квартире. В итоге я согласился. Твоя мама в воскресенье отдала мне ключ-дубликат от вашей квартиры и что-то сказала про то, что ты сделала какой-то правильный выбор и будешь счастлива, но я не сильно понял чего от меня хотели, - и слава Богу! - В итоге теперь я здесь. И ты от меня точно не отвертишься. На время отсутствия твоих родителей я "переехал" сюда. 

- Ты сделал что?!

- Переехал. Не бурчи, Нико. Если бы не моё присутствие, ты бы загнулась от температуры вчера. - ну с этим согласна. Правду глаголит, паршивец. - Я там драники приготовил. С мясом. Ты не голодна? Как-никак не ела уже полтора дня. Хотя я пытался запихнуть в тебя омлет... Скажем так. Это не закончилось хорошо. На будущее: выкидывай тряпку, если запачкала её чем-то дурнопахнущим, ок? Не спрашивай, что произошло. Сам вспоминать не хочу. Просто запомни. Вдруг понадобится?

- Вик, какой диагноз? - я уже знаю ответ, ибо горло раздирает боль и я языком чувствую, что оно опухло. - Что поставила в карточку скорая?

Виктор явно стал серьезнее. Медицинская маска снята и лежит на тумбочке. Сам он встает с кровати и теперь смотрит на меня сверху вниз. Как же хочется сжаться под этим взглядом.

- У тебя ангина. Петь, пока не выздоровеешь, я тебе запрещаю. А теперь бегом на кухню есть драники! - у Виктора совсем по-детски загорелись глаза. А этому человеку двадцать лет...

- В одиннадцать вечера? - я улыбаюсь, потому что заранее знаю, что ответит мне этот милый старикашка.

- Слушай, когда ещё я тебе разрешу поесть чего-то вкусного со мной ночью? Пользуйся моей щедростью, пока я добрый.

Его лицо приближается к моему. В успокоении закрываю глаза. Он поцеловал меня. Нет, нет, нет. Скорее это был просто "чмок" в щёку. По-семейному. Это было ещё, когда я училась с ним. Этот жест с его стороны всегда поднимал мне настроение. Как и сейчас впрочем.

Армия из двух солдат подходит к сковороде с драниками. Ближайшие минут тридцать с кухни будут слышны разговоры, смех и чавканье.

Со смехом, маслом на улыбающихся губах  и явной усталостью в глазах мы вернулись в мою комнату. Спать хотелось сильнее прежнего, но чувствовала я себя гораздо лучше.

- Скажи мне. Тебе не надоело со мной возиться? - вопросительно смотрю, пожалуй, на одного из самых близких людей. 

- Я не вожусь с тобой, а живу тобой. Хватит думать, что я не люблю тебя, дурочка. - пора начинать пить таблетки от сердца, ибо мне кажется оно сейчас выпрыгнет из груди.

- Спокойной ночи, Вик.

- И тебе приятных снов, Нико.

Он уходит спать в гостевую спальню. Я счастлива. Почему-то я снова чувствую опору с его стороны. Пора прекращать. Иначе я снова... 

Проваливаюсь в сон прежде чем додумать.

Силуэт девушки сидит за фортепиано.

Мелодия. Нежная, красивая, лёгкая. Рвётся птицей в небеса из-под её тонких пальцев. Она что-то говорит? Поёт? Не могу разобрать... 

Я. Что? 

Эта девушка - я. Странно видеть себя... Такой. Зато теперь я слышу. Стой! Погоди! Не прекращай играть! Не нужно!

Я просыпаюсь. Если бы кто-то мог увидеть мои глаза, то в них явно  читались бы нотки решительности. 

- Должна повторить...

Дверь в зал открывается с небольшим скрипом. Главное сейчас не разбудить Виктора.  

Рука нервно записывает ноты и слова. Осталось повторить. 

Касаюсь клавиш. Руки тихо начинают повторять мелодию из сна. Довольно странно, что вживую она звучит куда лучше, чем во сне. Проигрыш отыгран просто замечательно. Первый куплет, припев, второй куплет... Не хочу прекращать, но придётся. Я боюсь разбудить Виктора, а потому доигрываю последний припев...

" Как теперь мне не кануть в безумство?

Как мне всем вокруг донести их?

Открыть человечеству чувства,

Чтобы шторм в моём сердце затих."

Небольшая триоль сменяет настрой мелодии. Теперь она звучит, словно ветер, сдувающий осенний лист и отправляющий его в дальний полёт.

"Теперь я знаю, как добраться до души

Того, кто, пряча личность, хочет убежать.

Он говорит: "Сорвать свой голос не спеши",

Но до скончания дней своих буду кричать.

Ты знаешь, хочу я однажды

Воплотить мечту наяву,

Я знаю, что остановится каждый,

Услышав крик о влюблённости в музыку..."  

- И только посмей мне отказать. Ты споёшь её для меня после твоего выздоровления.