Записки Убийцы.

Холод. Холод что так пронизывает мою душу с кончиков волос до пят. Боль и этот чёртов ветер, что хлестает по лицу. И снова боль, где то в глубине уже бездыханного сердца, это всё что я чувствовала на тот день.

Люди то приходили, то уходили, но я всё равно ощущала себя одиноко. Будто кто-то опустошил всё внутри меня, не оставив ни одной эмоции. Мёрзлая, заснеженная земля уже успела принять два омертвленных тела, а ещё старательно укутывала мои ноги, стараясь удержать ещё подольше. Мысль о том, что это место станет колыбелью для них обоих, просто не укладывается у меня в голове.

Кладбище оказалось не таким страшным, как я помню его со своего детства, когда я хоронила бабушку. Тогда всё это казалось таким мрачным и тусклым, но по сути это был всего лишь детский страх, от которого каждый ребёнок периодический страдал. Приятного от этой картины конечно мало, но мне всё же пришлось придти. Это последний раз, когда я увидела её лицо воочию, такое бледное и светлое, оно всегда было таким, вот только смерть подчеркнула её контуры ещё больше. Чёрные как смоль волосы рябью текли по плечам, а губы приняли нежно фиалковый цвет. По мне так она стала ещё прекрасней и миле чем я её видела в зале суда. Она была взвинченная, ужасно нервничала и просто выглядела как живой труп. Кто же знал, что это было неспроста. Но её лицо...

Оно было таким смеренным и гордым, совершенно безоружным и великим. Она знала, что это её последний выход, а дальше билет в один конец...

- Адриана Коул? – позвал из неоткуда адвокат Даниелы – вы всё же пришли.

- А как я могла не придти? – сиплый кашель выбежал наружу. Не дурно.

- Вы совсем плохи. – скорчил он недовольную рожу.

- Зима сурова как видите – как же всё-таки правдиво это звучит.

- Почему Даниелу похоронили рядом с Гарри, а Адриана? Разве они не враги? – неуверенно спросил мужчина – да и вообще, почему его похоронили в Санкт-Петербурге, а не в Москве?

- Видите ли, пока Гарри был жив, он был уважаем и горячо любим друзьями и семьёй, но как только он покинул своё тело, то резко стал никому ненужным мучеником – обидно, ведь я звонила его родне и близким людям, на что они соболезновали, но не решались придти.

- Печально всё это – подметил Олег Павлович – но почему её хоронят рядом с ним?

- Потому что это единственное место, которое было свободно за такой малый срок. А ещё это место должно было быть моим – он настороженно посмотрел на меня – В будущем, конечно же.

- Странно, что убийца лежит рядом с убитым.

- Знаете, а они могли бы стать друзьями – уверенно сказала я – Если бы не было меня, то они обязательно бы сдружились, или может, даже вообще не встретились.

- Ты тут не причем...

- Нет – голос резко сорвался – Она сказала верно тогда, в тот последний день. Между нами всегда было препятствие, и это был уж точно не он. Это я.

- Но ведь она говорила по-другому – встрял адвокат.

- Это было сказано из-за вины и злобы.

- Тогда зачем ты здесь? Зачем пыталась её спасти в зале заседания?

Картинка тут же вспыхнула перед моими глазами как прожектор. Даниела достаёт заточенную ручку и перерезает горло, я в беспамятстве несусь к ней на встречу и хватаю её дёргающееся тело. Кровь текла как горный ручей, заливая моё платье и руки. Руки. Ими я старалась остановить кровь, но ничего не выходило.

- Вызовите скорою, кто-нибудь – судья достал телефон и стал набирать номер. Времени на тот момент было крайне не достаточно.

- Не умирай, слышишь – её глаза цвета мёда, слепо шарили во мгле пространства – я... я люблю тебя, слышишь? Люблю!

Но она лишь заливалась кровью изнутри, захлебываясь ею, не в силах остановить этот процесс.

- Ответь, что тоже любишь! Прошу! Я люблю тебя! – её голова медленно ослабла и шея перестала её держать. Даниела Гранд была уже почти мертва на тот момент.

- Почему пыталась дать ей жизнь? А после её поступка клялась в любви? – Олег Павлович вывел меня из транса.

- Я... - ответ был так явен, что просто этого даже не приходилось говорить – Потому что это и вправду так. Я люблю её больше жизни. Их обоих.

- Прости – он закутался поглубже в куртку – у тебя траур, а я устроил тебе допрос – мужчина уставился на свежую могилу напротив.

- Это уже не важно – мне и без этого нужен был такой разговор.

Тем временем ветер усилился, и люди стали расходится с кладбища. В основном это были репортёры и знакомые из колледжа. Они пришли не ради нее, а ради наживы.

А мы всё стояли вместе с Олегом Павловичам, раскачиваясь в такт ветру. Мы смотрели на их могилы. Гарри и Даниела. Они все, что у меня было и всё что осталось.

- Так как ты справляешься со всей этой ситуацией? – нарушил тишину Орлов – Как чувствуешь себя?

- А что я по-вашему должна чувствовать? – меня разбирала злость – я только что похоронила двух своих самых любимых людей и больше никогда их не увижу. Как вы думаете, как я себя чувствую? – одинокая слеза скатилась по щеке, а я даже не удосужилась смахнуть её. Снова я погрузилась в холод.

- Я обещал ей кое-что – отозвался мужчина – Я обещал ей, что передам тебе её дневник первой.

- Дневник? – она вела дневник?

- Да. Когда шло следствие детектив, попросил её записать все события до этого момента, на что она с радостью согласилась. Сама она ничего не рассказывала, но очень хотела написать всё, что думает. Для следствия. Она говорила, что начала его вести ещё с вашей первой встречи.

- Правда? – она всё же оставила что-то, оставила это в первую очередь для меня.

- Да, это так. Можете пройти в мою машину, погреться и взглянуть на бумаги. Времени у вас немного, возможно скоро детектив спохватится за дневник. Она сказала что того времени что она вам даст, будет достаточно.

- Она дала мне время? Таким-то образом? – какая она всё же настырная.

- Я не знал о её планах. Честно – меня ещё больше втянуло в меланхолию – я полистал дневник. В конце есть целая глава посвящённая тебе. Именно тебе. Думаю это последние её строки для тебя.

- Я не смогу даже взглянуть... Мне... мне так больно.... – прохрипела я совершенно не понимая почему так боюсь прочесть её послание.

- Можете не читать дневник полностью, но вы обязаны прочесть главу для вас. Она бы этого хотела – глаза Олега Павловича наполнились раскаяньем и некой лёгкой болью за чужие судьбы. Он и вправду слишком молод для своей должности.

- Ладно – ответила я – он в вашей машине?

- Да на заднем сиденье, я пробуду здесь ещё немного, так как нужно разобраться с прессой и остальными людьми. Читайте не спеша, Адриана Коул – мужчина обернулся, чтобы уйти, но я схватила его за плечё.

- Спасибо вам – сжала я его руку в знак признательности. Слова благодарности здесь просто не нужны.

Мужчина слегка улыбнулся из-за чего могло показаться что он счастлив, но не из-за ситуации, а из-за того что смог чем то помочь, что-то изменить и помог понять.

Я развернулась на каблуках к выходу с территории кладбища и как только стала приближаться к железной арке так внезапно налетели репортёры они как мухи цеплялись за ограду и просто искали места удобное для съемки. Их глаза светились корыстью и подлостью, от чего стало дурно.

- Адриана Коул! Зачем вы пришли на последние проводы убийцы своего любовника? – закричала молодая девушка с бойким характером.

- Что теперь станет со всей этой историей? – поддержал парнишка с заднего ряда.

- Боюсь что на ваши вопросы мы сегодня не будем отвечать – из неоткуда возник Олег Орлов и встав в гордую позицию начал толкать мутную речь ( пресса и так проглотит это взахлёб) – Иди в машину – скомандовал мужчина и продолжил свою негласную речь.

Мне удалось проскользнуть сквозь эту толпу довольно таки не замеченной, ведь весь мой вид был подстатью настоящей тени, не удивительно, что меня никто даже не приметил.

Машина оказалась совершенно не далеко от входа, причём не на парковке, а на обочине. Серебристый цвет метала, укрыл её от ненужных глаз, так что можно подумать, что это всего лишь большая глыба снега. «А как же ключи?» подумалось мне. Подумать об этом заранее просто не представлялось возможным. И что теперь делать? А может...

Из кармана вытащилась рука, она как обледеневшая змея окутала тонкими пальцами ручку машины и простым и не затейливым напором отворила не запертую машину. На меня тут же набросился тёплый жар с салона. Невозможно представить, как моё тело обрадовалось, когда ощутило обогреватель в сиденьях. Что ж сказать, дорогая машина. Вот только зачем он оставил её не запертой? Её легко могли угнать и не посмотреть что она припаркована у кладбища. Или он ... он знал что я соглашусь сесть в машину и поэтому сделал всё для моего комфорта.

« Я ей должен» вспомнились слова Орлова. Обещание это конечно важное дело, но не рисковать же ради неё настоящими ценностями.

Таким вот образом я очутилась на заднем сиденье дорогого автомобиля с класса, это то же самое, что слетать в Милан и обратно, причём на месяц со всеми условиями и с шопингом. Просто невозможно осознать, на что готовы люди, чтобы показать свою состоятельность.

Ну а рядом со мной лежал коричневый пакет, в котором был самый бесценный предмет в мире и он самый главный для меня. Эта вещь обесценивает все дорогие вещи вокруг: машины, деньги, алкоголь. В этом блеклом горчичном пакете была чья-то жизнь, что оборвалась пару дней назад и именно из-за неё зависит моя последующая жизнь.

Внезапно меня окутал страх, он как дым сигарет закрался в лёгкие и стал душить изнутри. Почему мне так страшно просто взять его? Прочесть неровные строки любительским почерком? Почему мне больно от этой мысли?

Пока я не села в машину у меня всё ещё была надежда что это ошибка, что того кого я хоронила пол часа назад никогда не существовало и что все последующие строки на этом завершаться, но меня встречает весточка. Весточка с того света, и её вестник горный сокол что приблизился к солнцу сумев не подпалить крылья.

Сейчас есть только я и мертвый человек, чьи мысли обошли границы дозволенного. Человека кто был не просто существом, а лучшим из своего рода. Её мысли, решения и всё остальное лежит напротив меня, а я даже не смею протянуть руку к нему, боясь обжечься об правду. Правду что я искала последние недели и даже годы, горькая и беспощадная, а также слово. Её последние строки для меня и это самое сокровенное, что есть на сём пристанище жизни и смерти.

Рука восстала вновь и потянулась к направлению к конверту казалось температура в салоне стала на несколько градусов выше и я как Икар сгорю из-за того что слишком близко подобралась к ней. К её душе. Пальцы не смело схватят конверт и резко положат его на колени.

Внутри лежал бордовый дневник в твёрдом переплете. На нём были высечены серебром инициалы Д. Г.. Это она... Её имя, её память и душа. Её рука писала по его глади, не спеша, а может и спеша, но кто теперь узнает?

Дневник оказался толст для чтения на 15 минут, поэтому я решила всё же прочесть только письмо адресованное мне.

В конце дневника лежал аккуратно упрятанный конверт, на котором от руки было написано моё имя « Адриане». Сердце нещадно ёкнуло. Этот момент наступил. Сейчас или никогда.

Если и есть такой момент, когда ты переходишь кокой-то момент и становишься другим, думаю что это он самый.

Я попыталась бережней вскрыть белоснежный конверт, дьявол в мелочах. Наружу вырвались нежно бежевые листы с отруки написанным текстом, у которого весь внешний вид напоминал мне про старые мемуары. А какой же аромат... её духи... Собравшись с силами я всё же взялась читать.

« Ну вот и всё. Если ты читаешь это сейчас, то возможны только два исхода: В первом – я умерла, во втором – это я в коме. Лучше бы первое, но если так вышло что я всё же выжила, то лучше прикончи меня сейчас. Не вынесу мысли о том, что я останусь на всю жизнь калекой.

Ну вот и всё. Вот Ты и Я на последней странице нашей книги, так писала сама Эмилия Понд, если помнишь. Мне хотелось закончить свою главу чем-то лирическим или драматическим, но получилось, то, что есть, так что прошу меня за это простить.

Начну с извинений, так как нет смысла опускать эту тему перед смертью (это уж точно). Мне жаль за то, что я натворила, надеюсь и Гарри это поймёт, если вообще сможет вспомнить.

Всю свою жизнь ч была в поиске, туман обволакивал жизнь, и сознанье из-за чего мне хотелось вырваться из него и вздохнуть полной грудью. Но Питер, как сама ты прекрасно знаешь, очень красивый город, но очень трудный в эмоциональном плане. Каждый день я вставала с постели с мыслью о том, что всё когда-нибудь измениться и станет лучше, наладится. Но он так и не наступил. Ну, знаешь, тот момент. Тот сладостный миг убегал и прятался от меня всё дальше и дальше, из-за чего я и вовсе перестала надеяться. День за днём я стала замечать, как тускнели мои карие глаза, и я и вправду не понимала почему. Унылый город сам играл с моими опустевшими эмоциями, рутина стала доедать остаток уже мёртвого разума. Тогда в тот ноябрьский день, всё было так же. Тот же самый маршрут и погода становилась всё сквернее, но на душе уже не было тяжёлого камня, а в зеркале я видела цветной мир. В тот день мне приснились мама и папа. Сон был и вправду чудной, мама, будто жила около моря и учила меня строить песчаные замки, папа катал меня на машине по местности, зацветшей зеленью. Там стоял маленький дом, незнакомый, в том доме было поле подсолнухов, из-за чего во сне я улыбалась. Знаешь, это редкость испытывать такие сильные эмоции для меня даже во сне. В то утро я пообещала, что, во что бы ни стало, сохраню частичку сна в своей памяти, тогда ко мне вернулась надежда и свет в глазах.

В тот день я пришла в университет довольная и вразумительная как будто снова проглотила очередной хороший фильм из 70-х. Сидев там на своём привычном месте, профессор сообщил нам что в наш университет перевели новенькую, ты зашла в аудиторию и в моей жизни, наконец, засияло солнце. И оно было настолько яркое, что слепило мои глаза. Настолько близко, что я могла чувствовать его тепло. И запах... о этот запах...Запах душистой, молодой сирени что уносила твой разум в райский сад в котором вечно светило палящее солнце, где вина текли рекой. Я поняла, что это ты. Ты и есть тот момент, что изменит всё. Момент осознание цели и ориентира. И я как планета стала вертеться вокруг тебя, лишь бы тепло твоего солнца согревало меня, так как никто не вправе согревать. И ты осталась подле меня. Осталась рядом, когда все бросили меня. Стала моим спасением, моей надеждой. Моей жизнью и смертью...

Гарри видел тоже самое, он лишь следовал по тёплым лучам солнца которое спасло и его однажды.. Я хотела разделить твоё тепло с ним , но он был слишком скуп и жаден. И...И... Он украл моё солнце... и мир потускнел.

Мне часто снились сны и очень часто они становились явью. Помнишь ли ты то утро после вечеринки? Когда ты расспрашивала про мой сон? Мне снилась ты и тот чудесный сад. Ты угощала меня запретным винцом, а я умоляла дать ещё каплю из твоих уст. Я обещала, что ради этого отдам свою жизнь, я так и сделала, но вина так и не получила. Знакомо, не правда ли?

Шли дни, и всё вокруг менялось, принимало тёмные оттенки, так же как и моя душа. Ты пыталась удержать две планеты, но в итоге сожгла их всё дотла.

Я долго думала, к чему был тот сон... мама, папа и ярко золотые подсолнухи. Зачем мне думать о подсолнухах? Зачем о них мечтать?

Множество вопросов кружило в моей голове, они сходились и расходились, но ответ на них пришёл слишком поздно.

Помнишь ли ты тот вечер, когда я пришла счастливая с последней пары. Ты сидела тогда в кресле и думала тогда о своем, не принимая моего безумства. Ты ведь даже не понимала, о чём я тогда размышляла в тот момент, о чём мечтала. Тогда на литературе мы обсуждали «Грозовой перевал» и я стала невольным центром сия осуждения. В своих рассуждениях я пришла к неизбежному и непонятому вопросу: Зачем?

Люди подходили и рассказывали свои мнения для меня, чтобы я послушала и рассудила спор, но вот беда, в голове стоял гул. Как? Зачем? Почему?

В историях порой люди совершенно глупы, отчаянны и их действия порою трудно понять. Сколько бы я не задавала вопросов, только один ярко выделялся из ряда других: Зачем?

Знаешь, это уникальный вопрос, в нём прочувствывается вся палитра эмоций самого вопроса. В нём можно объяснить все возможные дела и созидания. Одним словом ты можешь поменять судьбу, заставить говорить её по-другому, а она как заезженная пластинка будет выдавать только одно: Зачем? Зачем? Зачем? Зачем?..

Но я не знаю, скорей, не знала , что ответ будет так безумно глуп и не оплошен, совершенно идиотским и самым дотошным. Этот ответ ты твердила мне без умолку последнее время, и знаешь, что я скажу тебе точно? Я идиотка.

Полная дурра, бесхребетное животное, зациклившееся на своём маленьком колосе. Настолько ничтожное, что хочется рвать глотку в сокрушительном крике. Дурра. Полная и без поворотная тупица. Ты сказала мне однажды: « Как только ты полюбишь кого-нибудь, ты непременно всё поймёшь». И знаешь что, ради этой истины, я тебя прощаю.

За то, что ты была отличницей с высокими требованиями, ужасной подругой. За то, что заставила меня волноваться по пустякам просто тысячу раз за день. За то, что глупила и выставляла себя на посмешище. За нежный взгляд и томное молчание, ласку для меня, времени, цветов. За то, что ты ослушалась своих наказов и поддалась чарам глупца. За то, что так сильно стремилась к огню, заставляя ранить себя и меня, за долгие поездки в молчании, за горькие сожаления. За четную любовь к нему, за всё прощаю.

Ты сказала я пойму, тот миг волнения, в котором мне суждено сладостно томится.

Суждено страдать и плакать об одном лишь упоминании. И всё одно.

Перед глазами вижу я библиотеку, а в ней полно людей. Людей и книг. Те стеллажи как паутина сковали мой чуткий взор, отвлекая от проблем. А книги сплошные лабиринты, окружённые скучающей толпой. Но вот и я одна средь многих полок, похоже, заплутала, пока искала путь. Там классика востока, России и иных стран, разноцветные корешки сияли во тьме лампы, в них вижу своё немое отражение. Моя нога ступает дальше, а там за поворотом стоит одна душа. Она как роза алая смотрела на бокал воды. Это была ты, или лишь видение, но твой образ был там, твой. «Адриана» - позвала тебя я нежно, а ты так плавно и так нежно призвала свой колкий пряный взор. И вот твои глаза на мне, на моём лице. Но от тебя я не увидела твой принятый ответ. Ты смотрела отрешённо и совсем не смело. Ты меня не знала, в тот день и час. Ты меня не знала. И тогда моё сердце застучало. И в голову мою тот час пришёл ответ.

Ярко золотистые подсолнухи, колосящиеся на ветру, огненно красное солнце сияет над головой. Тот сон не простая чудаковатая фантазия глупца. Нет, это была небольшая подсказка моего подсознания. Папа, мама и подсолнухи. Подсолнух – это ты.

Тот день запустил новую петлю. Мгновение изменило мою судьбу. Ты дала мне шанс прожить, как я захочу. Не прятаться в собственной тени, а следовать себе и своему разуму. Наши убеждения схожи и ты это прекрасно знаешь и без меня. Мы обе ненавидели людей, считали их монстрами, заточенными во времени, лишнюю копейку пожертвуем лучше бедным животным, чем чёртовым отродъям человека. Но всё же, мы имели значительные различия, что делало тебя ценнее и лучше. Ты проживала день как последний не жалея эмоций, а я в это время просто проживала часы на размышления о жизни. Ты жила, а я лишь была её имитацией.

Меня поражало твоё остроумие, желания и мечты. В твоём мире была надежда и любовь, которые я утратила за все эти годы. Вокруг тебя играли цвета, и ты была готова отдать их все, поделится частичкой себя, лишь бы спасти меня. Но я пропащая.

Гарри сказал, что мы всего лишь трофеи на твоей полке наград, но я не верила, ни слову, клянусь, никогда.

Я не злюсь ни на тебя, ни на Гарри. Он был потерян, как и я и это тянуло меня к нему. Я могла уступить ему место под солнцем, разделить тепло, но он хотел забрать само солнце. Само существование света, упрятать его в оковы в своём замке. Это делало нас врагами.

Каким бы он не был плохим, он любил тебя, больше всего на свете. Я восхищаюсь тем, на что он готов ради твоего счастья, и это ранило.

Скорей всего я мертва, лежу в холодной земле или на разделочном столе. Мне уже нет никакой разницы кто я и где. Поэтому напишу всё как есть, без уловок и вранья. Последнее о чём так страстно хочу сказать.

Сны, страхи и главный вопрос «Зачем?». Зачем мне совершать такие ужасные вещи и при этом в стыде скрывать себе горло. Зачем писать длиннющие письмо.

Ответ как я и говорила тебе, прост: Я просто безумно люблю тебя.

Удивила тебя, правда? Трудно поверить, но это так. Поверь, моё чувство сильнее любой чужой любви, сильней гнева ненависти к себе и сильной злобы на людей окружающих нас. Сильнее всех бед на земле. Ты моё спасение и моя погибель. Я так благодарна судьбе что столкнула нас вместе в одном проклятом университете в Санкт-Петербурге. Спасибо всем богам, которых нет.

Вот и конец моего письма к тебе, любовь моя. Надеюсь, ты прочтёшь его, если Орлов сдержал слово, конечно.

Это конец моих слов и мыслей, но не нашей истории, это лишь начало нашего пути к необъятному счастью.

Я всегда верила в 2 вещи: в тебя и другой мир. Ну, знаешь, это же не может быть одной фигней, где все несчастны. Должен же быть мир лучшем для таких как мы, или хотя бы для тебя. Это конечно не рай, но мы построим его, если ты захочешь. Если это так и мои мысли реальны, то знай одну вещь. Я буду там, на другом берегу, вместе с Гарри. Не тем мудаком, а с более добрым и нежным, не потерянным, а целостным, разумным. Мы отстроим те земли заново, из руин возведём города, создадим жизнь или оставим всё мёртвым. Мы станем Адамам и Евой в том мире. Счастье будет жить там.

У меня к тебе будет только одна просьба, думаю, Гарри тоже хотел бы этого. Проживи свою жизнь в своём мире, средь монстров, брось всё и рвани во все тяжкие в путешествие вокруг света. Поведай всё то что так хотела увидеть, побывай там где твоя нога ещё не ступала. Проживи её за нас. Ну а после этого, как накатаешься и устанешь от той жизни, ты поймешь, когда время придёт, в тот момент тебя потянет домой. Тогда возвращайся к нам. Мы будем там, Гарри и я, сидеть на сочной поляне на белом клетчатом покрывале под могучим древом попивая до ужаса сладкий эспрессо. Ты появишься как искра света посреди поля, мы оставим свои чашки и рванём к тебе с распростертыми объятьями. Тогда ты расскажешь нам о том что видела, как жала. Спросишь « Сколько времени прошло?», а я отвечу « Вечность, но чай ещё не остыл» и ты сядешь рядом, стараясь скрыть улыбку.

А потом я покажу тебе город и всю красоту вокруг. Будем ужинать в кофешках, и пробовать новые кухни. Гулять по узким тропинкам гор, чувствовать яркую траву под голыми пятками, она будет щекотать нас, а мы лишь рассмеемся ей в ответ. Длинные прогулки под луной, тусклые фонари не смогут осветить нам путь. Ну а когда ты устанешь, мы приляжем на капот Гариной машины. Твоя грудная клетка будет вздыматься вверх, и опускаться в тяжёлом молчании. «Я счастлива» скажешь ты, «Мы счастливы» отвечу я.

Сколько бы ни прошло времени в твоём мире, не важно, мы всегда будем ждать тебя. Всегда.

Сожги письмо после прочтения в камине, именно сожги, иначе следователь его отыщет, его нюх может сравниться с чутьём собаки.

Думаю что на этом всё. Жду тебя на другой стороне.

P.S. Я люблю тебя.»

Влага выступила у меня на щеках, такое чувство, будто часть меня ушла вместе с ней туда. В тот мир. Господи что я говорю вообще? Либо она блистательный гений, который обманул систему ради нашего счастья либо свихнувшееся сумасшедшая. Одно из двух.

Поток рыданий остановило какое-то движение с соседнего места. Мои глаза предательски поплыли, но я не ошиблась в своём виденье. Это была она. Казалось, она сидела прямо рядом со мной и нежно глядела на меня как на самую дорогую вещь на свете. Может, я сплю? Или сама сошла сума? Если нет, тогда что это? Совесть? Или помешательство?

Её медовые глаза и чёрные волосы, и эта кожа... как это может быть лишь фантазией?

- Если бы я знала... - начала я но рыдания снова сдавили мне глотку. Если бы она знала, как мне жаль.

Её пальчик взмыл в воздух и преставился к фиолетовым губам. Она просила молчать. Или всё же перестать истерить? Так сложно понимать, чёртовы видения.

Даниела медленно подалась, вперёд сокращая между нами и так малое состояние, а я лишь испуганно таращилась сквозь её воздушное тело. Казалось, что весь её образ плыл перед глазами и если сделаешь, хотя бы одно касание к ней, она уйдёт. Но глаза как карамель сияли ярко, смотря вглубь меня.

К моим губам преставились её, но я почувствовала лишь лёгкий холодок. Она здесь, рядом. Смерть лишь опора. Всё это правда. И я закрыла глаза стараясь впитать всю её боль и горе в себя, чтоб оставить ей лишь любовь. Мне так жаль, что не смогла её спасти, просто остановить, предугадать действия. Я хочу к нам домой, вместе с ней. Там наше место, там наш рай.

Но открыв глаза, я увидела лишь пустое холодное место рядом со мной. Она ушла, чтобы ждать меня там, на том берегу.

؉� ��