Пролог. Раяна.
–Этот чертов хиджаб! Так душно в нем, не могу! – раздраженно произнесла я, поправляя свой светло-голубой платок. Я стояла перед зеркалом в «своей» комнате. Однако это вовсе не моя комната, и не мой дом.
–Че ты так разоралась, ненормальная? Я музыку слушаю, потише будь, – промолвила девушка, сидящая на кровати.
–Это ты заткнись, я и так на грани нервного срыва, – ответила я, закатив глаза, – Тебе же не приходится в хиджабе ходить в школу. Так что молчи.
–Ну меня же так сильно не волнует мнение моего папочки, – усмехнулась она, снимая наушники.
–Закрыла. Свой. Рот. – процедила я со всей ненавистью, одарив ее яростным взглядом.
–Ладно, ладно. Успокойся, я же пошутила, – начала оправдываться та.
–Сначала научись шутить, а потом уже пасть свою открывай, – кинула я ей напоследок и, взяв сумку, вышла из комнаты.
Захлопнув дверь со всей силы, я спустилась вниз по лестнице и зашла на кухню.
–Доброе утро, Рая, – добродушно проговорила женщина, готовящая завтрак у плиты. Но я знала, что она вовсе не рада моему присутствию в их доме, поэтому меня не затронуло ее «душевное» приветствие. Я лишь взяла со стола стакан с водой, осушила его до дна и направилась в сторону входной двери.
–Не будешь завтракать? – спросила женщина, обернувшись ко мне.
–Аппетита нет, – солгала я и вышла из дома. Как же меня бесит присутствие всех членов этой семьи. Один лишь дядя Хасан нормальный среди них.
Вдохнув свежий воздух, я немного успокоилась. Хотя бы погода радует, уже неплохо.
Только я переступила порог крыльца, как вдруг мой телефон зазвонил. Я достала его и увидела на экране контакт «Папа *сердечко*».
Я тут же ответила на звонок и родной голос отца проговорил:
–Ассаляму Алейкум, милая. Как ты там?
–Ваалейкум ассалам, папааа, – радостно, словно ребенок, сказала я.
Он засмеялся в трубку, и мои губы тоже тронула улыбка. Разговаривая с отцом, все проблемы будто мигом исчезали. Жаль, что он сейчас не рядом...
–У меня все нормально, а ты как? – произнесла я, шагая по дороге в направлении школы.
–Точно нормально? – спросил папа, на что я неуверенно ответила «да», но он, кажется, поверил.
–Я рад за тебя, солнышко. У меня тоже все хорошо, Хвала Аллаху.
Я грустно улыбнулась при упоминании слов «Хвала Аллаху» и опустила голову, не в силах дальше продолжать диалог. Папа, заметив мое молчание, встревоженно спросил:
–Что-то случилось, дочка? Ты же обычно всегда так радостно рассказываешь обо всем, что произошло пока меня нет.
–Нет-нет, все хорошо. Просто... – я замолчала, не зная, стоит ли говорить ему об этом.
Вдруг с того конца трубки я услышала как кто-то зовет отца. Он промолвил что-то вроде «Секунду, уже иду» и вернулся к телефону.
–Ладно, милая, я пойду, а то мне уже покоя не дают с этой работой. Пусть Аллах тебе поможет с учебой, не забывай благодарить Его и просить у Него все что хочешь. Ты же знаешь, Всевышний никогда не оставляет без помощи тех, кто искренне просит у Него. Хорошо?
–Да, пап, я знаю... – ответила я, грустно вздохнув, после чего отец отключился.
Я взглянула на небо, щурясь от яркого солнца. В груди неприятно кольнуло от воспоминаний о маме.
Я сильно отдалилась от Аллаха после ее смерти. Настолько, что стыдно возвращаться ко всему, что я делала раньше: намаз, пост, повседневные зикры. Я не могу. Мне самой от себя тошно. От упоминания лишь одного имени Всевышнего мне становится плохо на душе. От того, что я даже вины не чувствую перед Ним. Я уже не та девочка, отчаянно полагающаяся лишь на Аллаха. Уже нет той светлой и праведной версии Раяны. Жизнь меня научила другому.
Но я не хочу, чтобы папа знал об этом. Он сильно расстроится и разочаруется, а я не хочу огорчать единственного близкого человека, который у меня остался... Уж пусть он лучше будет думать, что я все та же девочка, искренне доверяющая Господу. Даже если в действительности все наоборот.