Сны и реальность Саймона Рейли

– Ной в твоей власти. Видела бы ты, как он смотрел на тебя, пока ты была в отключке.

Я слабо улыбнулась.

– И как же?

– Словно ты – океан, а он отчаянно жаждет утонуть.

(с) Мишель Ходкин "Возмездие Мары Дайер"

Сулитерия подошла к воротам территории королевского дворца Фротгерт. Поглощенная тревожностью, она взялась за кованные ворота и дернула их на себя. Они не поддались. Нервно вздохнув, колдунья нажала на точку звонка. Интересно, пропустят ли ее?

Ей очень хотелось отсюда сбежать. Почему обязательно нужно лишать Карси жизни? Почему именно она? Это нечестно! Тётушка — настоящее чудовище. Если Сулитерия не справится с этой задачей, Гадритта превратит ее жизнь в Ад.

— Прости меня, Карси, прости... — прошептала колдунья, наблюдая за тем, как из сторожевой будки выходит гвардеец и направляется в ее сторону.

— У Вас назначено? — спросил он, глядя на неё с подозрением.

— Нет, но... — хотела было ответить Сулитерия.

— В таком случае я не могу пропустить Вас.

— Понимаю. Но принцесса Карсилина — моя хорошая подруга. Мы давно не виделись, и...

Гвардеец в меховой серой шапке в ответ на это вздернул свою чуть заметную бровь:

— Сомневаюсь в такой «дружбе». Племянница главы «СиТм», уходите отсюда!

Сулитерия вздрогнула. Может, и правда уйти стоило? Но тетушка очень изобретательна на наказания!

— Я... — она чуть растерялась, но мгновенно сообразила: — Я могу Вам наши с ней фотографии показать! Они у меня здесь, на телефоне.

Да, фотографий было не так много, как хотелось. Но там их с Карси весёлое селфи из кофейни и недовольная физиономия Саймона, который пошел с ними за компанию и картинно игнорировал племянницу Гадритты.

При мысли о нём в сердце Сулитерии кольнуло, а спина покрылась мурашками. Он ведь очень симпатичный. И колдунья поймала себя на мысли, что хотела бы прикоснуться к нему.

— Нет необходимости, это может быть фотошоп, — не поверил гвардеец.

— Хорошо, — выдохнула племянница Гадритты, — тогда позвоню принцессе, и она прикажет впустить меня.

В ответ - скептический взгляд. Мужчина подумал, что это блеф.

— Я ведь звоню! — громко объявила Трегторф-младшая. Но тот даже не дрогнул.

Карсилина взяла трубку после пары гудков. Сулитерия уже успела пожалеть, что подруга ответила.

Гвардейцу было велено пропустить Сулитерию, и она, словно извиняясь перед мужчиной, ступила на территорию резиденции, трава там имела жухлый цвет, но вот кусты по бокам дороги оставались ярко-зелеными.

Колдунья подходила к зданию, и чем ближе она оказывалась, тем тяжелее становилась гиря у нее на душе. Карси Фротгерт не заслуживала такой смерти.

***

Карси мигом спустилась в холл, не понимая, почему Сулитерии так долго не было, она с радостью встречала свою подругу. При появлении племянницы Гадритты принцесса сразу же пожала ей руку и повлекла наверх по лестнице.

Сулитерии от такого радушия стало еще тяжелее. Вокруг сгущались тучи, и она сама становилась похожей на большую дождевую. При мысли о том, что подружку придется убить, она обреченно шмыгнула носом.

— Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовалась Карси, обернувшись на лестнице.

Сулитерия в ответ покачала головой. Подруга с подозрением посмотрела на нее, затем продолжила вести дальше, намеренная обо всём расспросить.

Когда они прошли в гостиную, оформленную в бордовых тонах, Сулитерия разместилась на пуфике возле небольшого столика, смиренно сложив руки на коленках.

Карси достала из буфета две чашечки с золотистой каймой, поставила их на блюдца и принесла на столик.

— Ты какой чай пьешь обычно? Зелёный...

— Мне все равно, — нервно перебила Сулитерия. Ей хотелось во всем признаться, рассказать, что требует от неё тетушка, и покончить со всем этим. Только почему-то казалось, что этим сделает только хуже.

Насыпав каких-то листьев, Карси набрала в заварочный чайник бледно-зелёного цвета с бабочками горячей воды из кулера. Затем налила кипяток и присела напротив своей подруги, пододвинув одну из чашек к ней.

От пристального взгляда Карсилины Сулитерия заёрзала. Ей казалось, будто принцесса Листона хочет прочитать ее мысли.

— А куда ты?.. — хотела спросить Карси, слегка обидевшись, что не могла с ней связаться с матча по картфолу.

— Наша команда «Сизокрылы» ездила на товарищеский матч с местной командой, — перебила Сулитерия, соврав, но боясь, что в эту ложь не поверят. — Я еще телефон потеряла, пришлось восстанавливать сим-карту.

— Ты выглядишь взволнованно. Что-то произошло? — Карси было не плевать на подругу. Если бы Сулитерия рассказала, что Гадритта изводит ее, Карсилина бы смогла предоставить ей убежище.

— Мы проиграли, — колдунья старалась не встречаться с ней взглядом. Она выжидала, словно хищник, когда Карси отвернется, чтобы отравить чай «Ядпроксом».

— Главное, что не корову проиграли, — неловко улыбнулась Карси ей в ответ.

«Почему ты доверяешь мне? Почему?» — не понимала Сулитерия. Если бы она могла сказать... Высказать всё, что тревожило. Но образ тетушки ярким злобным пятном затмевал здравый смысл.

Принцесса взглянула в заварочный чайник, затем воскликнула:

— Какая же я растяпа! Про сахар-то забыла совсем! И печенье...

— Я печенье не ем, — обрубила Сулитерия прежде, чем подумать.

— А сахар добавляешь?

— Н... Да! Ложки четыре, — соврала колдунья. Нужно было, чтобы Карси отошла. И тогда получится осуществить задуманное.

Сулитерии не хотелось швыряться «Ядпроксом» в подругу напрямую.

— Надо сказать, чтобы принесли, — Карси поднялась со своего места, аккуратно отодвинув столик, чтобы не расплескать воду.

— Может, ты сама сахар принесешь? — Сулитерия хотела себя заткнуть, но стратегия продолжалась. — Или скажи, где он находится, и я...

Она сделала вид, что хочет резко подняться, но Карси жестом остановила её:

— Я принесу. Это не займет много времени.

— Ты уверена?

Карси дошла до дверей и улыбнулась:

— Конечно, — и подмигнула ей, а затем вышла в коридор.

Сулитерия осталась наедине с собой и заданием, ее беспокойство усилилось. Она смотрела на чашку подруги и не могла решиться. Карси — единственный человек, понимающий её. Зачем нужно убивать принцессу? Почему Гадритта сама не может сделать это и поручает племяннице?!

«Чтобы мне было больно, — пронеслось в голове юной колдуньи. — Чтобы закалить меня, сделав бесчувственной тварью!»

«Верно подмечено», — подмигнул в голове образ ненавистной тётушки.

Сулитерия вздрогнула, затем перегнулась через столик, и её ладонь пауком зависла над чашкой принцессы.

«Если сделаешь, обратного пути не будет», — твердила совесть.

Закусив до крови губу, Сулитерия зажмурилась.

— Ядпрокс, — прошептала она, чувствуя солоноватый вкус крови.

Напиток на секунду зашипел, и колдунья с ужасом приоткрыла глаза.

Яд внешне никак себя не проявлял, и чай выглядел обычно.

Стараясь выровнять взволнованное дыхание, Сулитерия опасливо присела на место, ругая себя за то, что не могла никак противостоять своей мерзкой тетушке. Младшая Трегторф даже захотела взять чашку и вылить куда-нибудь свое деяние, но дверь открылась, и колдунья, перепугавшись, подпрыгнула на месте.

— Всё нормально? — поинтересовалась Карси, держа в руках белую фарфоровую сахарницу.

Сулитерия, сглотнув, кивнула.

Карси поставила сахарницу, пододвинув к подруге, и села напротив, подняв с блюдца кружку.

— Вижу, ты волнуешься, — заметила Карсилина обиженным тоном. Почему ей не хотят рассказывать?

Сулитерия вздрогнула, не понимая, что ответить, и периодически кидая взгляд на чашку с ядом. Вспомнив, что просила сахар, она лихорадочно насыпала себе четыре ложки и принялась нервно размешивать.

— Ты можешь делиться со мной всем, мы же подруги, верно? — Карси по-королевски держала напиток, не спеша оттуда отпивать.

Сулитерия, перестав замешивать сахар, удивленно уставилась на нее. Неужели Карси в состоянии всё это понять? А если рассказать об отравленном чае? Колдунью изолируют?

— Это всё Гадритта? — спросила Карсилина, не моргая. — Она тебя мучает?

Сулитерия дернулась, чуть не расплескав чай. Тётушка всегда твердила, что нельзя никому верить. Но вот она, Карси Фротгерт, вызывает отчаянное желание попросить помощи.

— Здесь твоя тётя нас не услышит, — заверила Карсилина, вернув свою чашку на блюдце.

Колдунье хотелось разреветься, как маленькой девочке, и она, разглядывая свои грязные ногти, произнесла:

— Она хочет, чтобы я совершила убийство.

Карсилина уставилась на неё, словно переваривала полученную информацию, затем спокойно спросила, приняв тот же невозмутимый вид:

— Это кто-то конкретный?

Сулитерии хотелось выкрикнуть: «Ты!»

— Знаменитость, — вместо этого бросила она.

Карси думала, что подруга сейчас заплачет, ей хотелось обнять и приободрить её. Но принцесса осталась на месте. Нужно выяснить, кого собирается устранить Гадритта на этот раз, ведь даже если Сулитерия не лишит жизни этого человека, его добьет глава «СиТм».

— Скажи мне, кто это, — попросила Карси, снова взяв чашку в руки. — Политик какой-то? Певец? Диктор? Спортсмен?

Сулитерия замотала головой.

— Скажи, кого приказала убить Гадритта, и мы сможем защитить тебя и этого человека, — просила Карсилина. «ДС» сможет спрятать колдунью и не дать той знаменитости умереть.

— Я не могу, — Сулитерия чувствовала, что начинала паниковать еще больше. Карси не оценит признание.

Племянница главы «СиТм» ощущала, что зависла между светом и тьмой и никак не могла качнуться, как маятник, в какую-либо сторону. Ей хотелось бежать от тётушки, но это звучало страшно. Гадритта найдёт и обязательно накажет. Ей ведь нравятся чужие страдания.

Карси замолчала, понимая, что чай стынет, и спросила:

— Ты когда-нибудь убивала?

Глаза Сулитерии расширились от ужаса, она замотала головой, выкрикивая:

— Нет! Нет!

Этот выкрик был таким громким, что Карси чудом не поёжилась.

— Тогда не отбирай ни у кого жизнь. Пожалуйста, Сулитерия, — попросила принцесса. — Мы защитим тебя. «ДС» предоставит убежище, только скажи, кого хочет убить Гадритта.

Тон у принцессы был серьёзный.

Уткнувшись взглядом в свой остывающий чай, наблюдая за чаинкой, Сулитерия понимала, что начинала сдаваться. Ей очень хотелось никогда больше не видеть тётушку.

— Она хочет, чтобы я убила тебя, — наконец извлекла из себя Сулитерия, напрочь забыв о яде в кружке.

Карси удивленно заморгала, затем улыбнулась, выпрямив спину:

— Ну, вот видишь. Мы с тобой совершенно одни. И ты даже не попыталась меня уничтожить.

Наверное, таким образом, хотела ее подбодрить.

— Да, — кивнула Сулитерия. А, ведь, правда! Карси еще жива! Жива!

Внезапно дверь резко открылась, и вбежал Саймон. Посмотрев с одной на другую и пытаясь справиться с одышкой, он взволнованно спросил:

— Кто... здесь кричал?

— Сулитерия, — не пытаясь юлить, ответила Карси.

Племянница злой колдуньи вздрогнула. Она не готова была его видеть сегодня и не понимала, почему какая-то часть ее, наоборот, этим обстоятельством довольна.

Саймон, выровняв дыхание и не сводя взгляда, полного каких-то подозрений, с Сулитерии, подошел к Карси.

— И кто тебя напугал? — поинтересовался он, присев на подлокотник кресла принцессы.

— Никто, — чуть слышно выплюнула колдунья.

— Саймон, ей наша помощь нужна, — Карси посмотрела на него.

Фыркнув, словно пропустив это мимо ушей, он потянул руку к кружке Карси. Сулитерия ощутила, как внутри неё ползет мерзкий холодок. Она вспомнила про яд.

— Поделишься? — поинтересовался он, намереваясь игнорировать Сулитерию. Пусть Карси и считала ее своей подругой, но в матче по картфолу она тогда чуть не погибла по ее вине! Может, это даже был план Гадритты.

— Он же... остыл! — тут же выпалила Сулитерия вместо того, чтобы сказать, что чай отравлен.

Она боялась того, что, если Саймон это узнает, её изолирует «ДС». Почему-то у Сулитерии даже мысли не было, что тот вместе с Карси попытается ей помочь.

— Не дам! — Карси шлёпнула его по руке. — Сам себе налей. Ты теплый не любишь.

— Знаешь, кто ты после этого?

— И кто же? — игриво спросила Карсилина.

— Жадина, — и он с улыбкой потрепал ее по голове. — На полу валяешься, и не ест тебя никто. Но я не знаю, на что ты похожа больше — на соленый огурец или на большую шоколадину.

Карси при этом чуть не пролила чай себе на подол.

Сулитерия картинно закатила глаза, чувствуя приступ зависти. Отпила глоток из своей чашки и поморщилась. Слишком приторным его сделали четыре ложки сахара.

— И в какой именно помощи нуждается Сулитерия? — Саймон намеренно спросил это не напрямую.

Несмотря на напуганный вид племянницы Гадритты, Карси выдохнула и ответила:

— Гадритта на нее сильно давит, отправила убить меня.

Последовала пауза. Саймон встал, переваривая поступившую информацию, и, уперев руки в боки, воскликнул:

— Так!

Сулитерия, сгорая от его презрения, готовясь к худшему, машинально зыркнула на чашку с ядом, что была у Карси в руке.

— Но она не убила меня, всё хорошо! — принялась оправдывать подругу Карсилина, поднося чашку к губам.

Саймон в это время перевел взгляд с племянницы Гадритты на чай принцессы и взволнованно понял, в чем проблема.

— Подожди! — Парень мигом выхватил у нее чашку, расплескав содержимое.

Принцесса даже не упиралась, выпустив ее. Попав на кожу рук Саймона, жидкость начала щипать.

— Странный привкус, — заметила Карси к ужасу оставшихся.

— Что это было? — чувствуя, как его сердце беспокойно забилось, словно мотылёк, пойманный в банку, трясущейся рукой Саймон поставил чашку на столик, собираясь набрать номер, чтобы вызвать скорую помощь.

С одного маленького глоточка же ничего не будет? Не будет же, или...

Из телефона слышались гудки. Сулитерия, словно рыба, произнесла что-то одними губами. Глаза у нее были в этот момент как две большие тарелки. Карси хотела что-то сказать, но начала задыхаться, прижав руки к груди, пытаясь сжаться в комок.

— Ответьте мне срочно! — напряженно вслушиваясь в гудки, Саймон удержался от того, чтобы не задеть ногой ножку журнального столика.

— Почему ты... — хотела спросить Карси «подругу», но воздуха вымолвить дальнейшее не хватило.

Сулитерия потупила взор и уткнулась в свои коленки, облаченные в черные лосины. Тётушка все время твердила ей соответствовать образу злой ведьмы.

— Да? — ответили в диспетчерской.

— Срочно! Принцессу Карсилину отравили! Она задыхается! Королевский дворец! — выпалил Саймон на одном дыхании, другой рукой сжав плечо Карсилины, которая, несмотря на трудности с дыханием, попыталась ему улыбнуться.

- Мы отправляем бригаду, они вас найдут, - послышалось с того конца трубки.

Губы принцессы синели, и она всё еще боялась отнять руки от места, где находились легкие. Воздуха поступало всё меньше.

Сулитерия все больше ощущала вину за то, что сейчас происходило. Все-таки – убить человека – это не в магазин сходить. Особенно, если вас связывала дружба. До какой крайности нужно опуститься, чтобы решиться на такое? Вычеркнуть кого-то из реальности! Раз – и всё!

— Я не хотела! — в ужасе вскрикнула Сулитерия, наблюдая за этим не в силах отвести взгляд. Кто-нибудь вообще смог выжить после «Ядпрокса»? Пускай и после очень маленькой дозы.

— Дура! — прикрикнул на неё Саймон, борясь с подступающей паникой. Если сейчас он потеряет способность ясно мыслить, то ничем не поможет Карсилине.

«Так, соберись!»

Паника напарывалась на стеклянную преграду, но не прекращала биться об этот щит, делая в нём глубокие трещины. Скоро совсем разобьёт!

- Карси! Ты слышишь меня? Карси! – парень, присев возле ее кресла на колени, пытался растормошить принцессу, которая уже не открывала глаза.

Саймон, посмотрев на свои ладони, понял, что его трясёт. Он, словно в тумане, не осознавал на все сто процентов, что сейчас происходило. Ему казалось, будто он спрятался за большим экраном, а все то, что сейчас творилось, случилось не с ним, и не с Карси. Этого ведь просто не может быть!

Разрешение на телепортацию в королевский дворец было получено у специальной бригады целителей, которые, работая в столичной больнице, могли быть срочно вызваны в резиденцию Фротгерт.

В комнате сразу же появилась эта бригада, состоящая из трех человек.

— Пожалуйста, отойдите и не мешайте, — потребовал врач с седой головой у Саймона, начинающего терять связь с реальностью. Паника все же прорубила в нём брешь.

На ватных ногах Саймон отошел от принцессы, чувствуя себя чуть ли не зомби. Врачи перенесли потерявшую сознание девушку на диван. Рука принцессы была очень бледной.

Доктора поняли, что Карсилина перестала дышать. До остановки сердца оставались считанные секунды.

Они мигом вставили принцессе в трахею трубку с кислородом, поступающим из нависшей над ней «подушки», которая начала ритмично сокращаться, наполняя лёгкие воздухом.

Сулитерия могла сбежать, пользуясь всеобщим замешательством, но сидела на пуфике, как приклеенная. Что-то мешало ей уйти. А что, если Карси выживет? Что тогда? Снова издевательства тётушки, тянущиеся бесконечно? Сулитерия знала, что смерть Карсилины — своеобразное посвящение в ряды колдунов из «СиТм».

Колдунья не понимала, что ужасало ее больше: смерть Карсилины от яда или же спасение её жизни.

Обычно, если запустить в человека «Ядпроксом» напрямую, смерть приходила мгновенно. Но Сулитерия струсила и поэтому отравила заклинанием чай.

Саймон тяжело опустился на пуфик рядом с чашкой, где находился яд, и спрятал лицо в ладонях. На него накатывал липкий страх, и он сам начинал чувствовать, как сдавливало грудную клетку и воздуха становилось мало. Ощущение реальности происходящего крупицами песка возвращалось в его сознание.

Сквозь пальцы он все же взглянул на Сулитерию, строившую из себя невинную овечку, и выпалил:

—Чем ты ее отравила!

— Не могу сказать... — прошептала колдунья, что это можно было прочитать лишь по губам. Глупо думать, что он мог вступиться за неё.

После такого?!

Двое из врачей посмотрели в их сторону. Третий был занят попытками стабилизировать состояние принцессы, и вколол ей что-то еще в почерневшую вену локтя.

Взглянув на Карсилину, Саймон сильнее увяз в цепкой паутине отчаяния, он чувствовал, как тревожно бьется в этой паутине слабеющим мотыльком.

— Яд еще здесь? — один из докторов придвинулся к их столику на стуле с колесиками, который позаимствовал возле компьютерного стола.

— Да, — ответил Саймон, и ему захотелось взвыть или выпить весь этот яд самому. Он до сих пор старался прятать лицо, а в носу неприятно защипало.

— Нам нужна экспертиза «ДС»...

— Какое «ДС»! Тут сидит отравитель и какого-то рожна не делает попыток бегства! Спросите у неё, что это за дрянь была. Вы же можете сделать это, чтобы подобрать правильное лечение! Что за...

Саймон чуть слышно выругался, поднялся, мигом прошел к самому ближнему к Карсилине окну и мрачно воззрился на тучи, нависающие над городом.

— Мистер Рейли, вы...

— Что? — его это жутко злило. На исследование странного яда уйдет время. — У вас тут целый отравитель, знающий противоядие!

— Я не знаю, — выдавила из себя Сулитерия в замешательстве. — Никто не знает.

— Как это! — возмутился Саймон, колдунья вздрогнула от его возгласа, и яд снова выплеснулся на стол, потому что она задела коленкой столик.

Саймон бесился с того, что, если не получить от неё вразумительный ответ, это могло закончиться плохо. Карси умирала, ей необходим был антидот, и только колдуны разбираются в таком. Только они... Особенно те, кто применяет это на практике.

Он, насупившись, минуя доктора, что сидел на стуле с колесиками возле столика, вцепился ногтями правой руки Сулитерии в плечо:

— Хватит молчать, тебя в любом случае изолируют!

Но младшая Трегторф плотно изображала рыбу-каплю, вынутую из воды.

Доктор приподнялся со стула и погрозил ему пальцем:

— Мистер Рейли, допросами вправе заниматься организация, которая уполномочена делать это.

Саймон перевёл взгляд на Карси. Вены её рук были все черные, и этот цвет распространялся дальше — к горлу, переплетая кожу странной пугающей вышивкой, словно орнамент тонкого пухового платка.

— Занимайтесь вот этим вот всем! — Саймон был готов лишиться рассудка, но что-то сдерживало это. Минуя докторов, он опустился на колени возле принцессы. Её губы были словно в чернилах.

Зажав кулак перед ртом, Саймон с горечью и испугом проговорил: «Папа! Отец! Здесь нужен отряд «ДС» или хотя бы ты! Карси умирает! Сделай что-нибудь! Врачи не могут допросить «причину» этого, потому что у них «недостаточно полномочий»... Пожалуйста, отец!»

Такая волшебная связь работала на расстояние кварталов двух, и Саймон очень надеялся, что Мартин Вейс сейчас находился где-то неподалёку.

— Это был «Ядпрокс», — наконец созналась Сулитерия после долгих раздумий, наблюдая, как его трясёт. — Нас всех учат, что противоядия не существует.

Врачи ошарашено переглянулись. Она была чертовски права. Не известно ни одного зафиксированного случая, когда был изобретен стабильный антидот, с помощью которого кому-то удалось выжить.

— Сначала у жертвы отказывают легкие, затем... — начала Сулитерия, словно недавно вызубрила всё это. — Невыносимая боль...

— Хватит! — перебил Саймон, бросив на неё взгляд, полный ненависти.

Мешочек, наполненный кислородом, перегонял воздух в легкие, а черные речки вен расползались всё дальше по телу.

Саймон находился на грани истерики. Неизвестность убивала. Ему хотелось накричать на Сулитерию, ударить ее посильнее, хотя девушек, да и вообще никого, бить нельзя, разбить что-нибудь. Но вместо этого он сжал почерневшую руку принцессы и зажмурил глаза. Мыслей было слишком много, и эту кашу невозможно было выразить словами.

В комнату вошли Мартин Вейс, Зольтер и Серебринка. Послание сработало!

Серебринка жестом попросила Сулитерию вытянуть руки, чтобы она смогла нацепить антимагические браслеты и наручники поверх них.

— Мы отведем ее в отдел! — воскликнул Зольтер, переминаясь с ноги на ногу.

Серебринка грубо подтолкнула племянницу Гадритты к выходу, ошарашенный Зольтер проследовал за ними. Им все еще нельзя было телепортироваться в пределах королевского дворца.

***

Аптека, улица, фонарь, ночь, дождь.

Саймон отвернулся от окна в коридоре, казалось, будто этот дождь барабанил по его голове, а не по внешнему подоконнику серой невзрачной больницы имени святой Лавренты в центре Чалиндокса.

Кто такая эта Лаврента и почему она стала святой — не столь важно сейчас.

Дождь лишь усиливался, головная боль у Саймона — тоже.

Саймон наблюдал, как по крошечному закутку перед отделением реанимации ходил, заложив руки за спину, его отец. Мужчина даже не собирался присаживаться, маячил там от волнения.

Мартину с Альфредом Королева увела из больницы еще вечером, да и сама не стала находиться здесь долго. Лоритту IV вызвали посреди ее любимых скачек, и ей этого хватило, чтобы быть весь оставшийся вечер раздраженной. Её внучка умирала, но то, что она пропустила, какая из лошадей пришла первой, бесило. Очень.

— Она и завтра тоже придет, — подумал вслух Димка, сидевший около горшка с раскидистым растением, почему-то на полу.

Хотя, наверное, виновато было отсутствие в этом секторе коридора скамеек.

— Придёт, — согласился с ним Саймон. Он не мог свыкнуться с мыслью, что Карси может умереть. Реальность происходящего еще не до конца затащила его назад. Это ведь невозможно! Принцесса не может так сделать! Ее спасут!

Карсилина в надежных руках.

Вместе с его отцом сегодня несли вахту Серебринка и Зольтер. Серебринка — на первом этаже, Зольтер — здесь, в отделении реанимации. В «ДС» считали, что колдуны из «СиТм» могут попытаться добить принцессу.

— Я пива хочу, — услышал Саймон, когда опустился, скользя спиной по стене, а затем приобнял колени, рядом с Димкой и пальмовидным растением внушительных размеров. Некоторые листья касались Димкиной головы.

Саймон, чувствуя в горле огромный ком, не остался в долгу и прошипел достаточно громко:

— А я хочу тебя треснуть!

Димка притворно-испуганно состроил выражение «Тише!» и резко прижал затылок Саймона к стене, надавив ему рукой на лоб.

— Эй! — обиделся чародей, получив удар о стену и отодвигая ладонь приятеля.

— Ты очень громкий, — полушепотом, виновато, оправдывался его кудрявый друг.

— А ты вообще нарываешься, — процедил сквозь зубы Саймон, недовольно потирая затылок.

Пока Димка отвлекал его внимание от главного «Что с Карси», всё шло лучше некуда. Но в следующий момент отвлекающий маневр в кепке действовать перестал. Стресса скопилось много, и ничто не могло уже его удержать.

— Как думаешь, надолго её? — поинтересовался Димка, он тоже старался игнорировать расклад с кончиной девушки, который мог бы произойти.

Оба знали: народ еще не был в курсе произошедшего. А то бы вокруг больницы собралась толпа неравнодушных, журналистов и тучи острокрылых камер.

— Видок у нее, конечно, тот еще, — заметил Димка, не делая поправки на то, что и перед кем говорить. — Как кукла из фильмов ужасов. Они ведь сделают из неё что-нибудь более человеческое?

Саймон не ответил. Его трясло и накрывало панической волной. Эти доктора бегают, докладывают что-то Зольтеру, а Золотский — его отцу. Судя по лицу последнего, изменений в лучшую сторону не было.

Саймон взглядом уткнулся в свои колени, его дыхание было беспокойное и прерывистое, сердце выстукивало беспомощный ритм, а сознание кричало о том, что больница могла рухнуть, что врачи на самом деле скрывали, что Карси уже нет в живых.

Он попытался двинуться, но его руки не слушались, а парализованные страхом колени снова затряслись. Саймону казалось, будто он начал задыхаться. Он пытался вдохнуть все глубже, но воздуха поступало гораздо меньше.

Димка, заметив это, подвинулся к нему еще ближе, отдалившись от подружившегося с ним растения.

— Эй! — воскликнул Морквинов, пытаясь приобнять своего друга. За такое долгое время их общения он уже привык к его таким «закидонам».

— Отвали... — прошипел ему Саймон, чувствуя, как на лбу выступил холодный пот, а паук страха только плотнее оплетал его оболочку. Парень даже почувствовал, что умирает.

— Давай прогоняй паническую атаку и становись нормальным! — проговорил Димка, встряхнув его. — Скажи ей: «Не сегодня, дура».

— Ничего нормальным... н-не будет! — Саймон дышал уже так часто, что не мог произнести на выдохе целое предложение. Ему казалось, будто голова сейчас взорвется.

— Да ты... — но закончить Димка не успел, их ушей коснулся очень уставший голос Мартина Вейса:

— Парни, я думаю, мне стоит вызвать вам такси до дворца и...

— Да! — тут же согласился Димка, схватив за руку сопротивляющегося Саймона, который из-за панической атаки опасался двинуться с места.

— Вам нет смысла дежурить здесь ночь, да и, если что...

— Он... он... п-пусть в-валит хоть... хоть в пус-пустыню! — с диким стуком сердца проговорил Саймон, вырвавшись из Димкиных лап и вцепившись руками в свои колени. Его трясло, а мир пытался куда-то сбежать.

— Саймон! — воскликнул Димка возмущенно.

— Отстань! — чуть ли не взвыл тот в ответ. Паническая атака — такая глупость. Зачем она вообще накатила?! Врачи же знают, что делают. Зна-ют!

Отец осторожно помог сыну подняться с пола и проделал ту же махинацию с его лбом, что тогда в подземелье перед картфольным матчем. Димка смотрел на это свечение, как завороженный.

Затем пауза прекратилась, и Саймон понял, что его реальность ещё не рассыпалась кирпичиками. Паническая атака убрала от него свои противные липкие лапы.

— Ты хорошо меня слышишь? — щелкнул пальцем перед лицом Саймона Мартин Вейс, желая удостовериться, что эти успокоительные чары уровня чайника подействовали на сына.

— Угу, — кивнул тот. Может, паническая атака и ушла, но менее тревожно ему от этого не стало, да и голова раскалывалась.

Почему-то казалось, что все эти люди что-то утаивали. Что-то очень важное!

Димка, встав, побоялся его касаться.

— Я считаю, вам двоим нужен здоровый сон, сейчас почти три часа ночи, и до утра еще есть время, чтобы отоспаться, — проговорил Мартин Вейс эту информацию, краем глаза заметив высунувшегося из реанимационного отделения Зольтера.

Тот ему что-то махнул, что-то, что немного огорчило Прохора Рейли, и сунулся обратно.

Это было замечено только Димкой, но на его вопросительный взор ответа не последовало.

— Так вот, — положив руку сыну на плечо, Прохор продолжил: — Завтра очередной учебный день, и вы оба не должны его пропустить, и...

— Ты с ума сошел! Я никуда не пойду! — возмутился Саймон.

— Правда, зачем Вы его дергаете? — вступился за друга Димка. — Ваш сын хорошо занятия посещает. Я знаю, потому что в большинстве случаев он выпинывает в универ еще и меня.

Саймон улыбнулся впервые за эти несколько часов, в его глазах читалась благодарность. Хоть Димка и болван редкостный, но некоторые вещи понимал.

— Ты езжай, а я останусь, — сказал ему Саймон и отвернулся от своего отца. — Помнишь, ты говорил про какой-то супер важный семинар. Так вот. Завтра у тебя есть шанс посетить его. Не благодари.

Димка нервно сглотнул. Он ведь даже не готовился. Не лучше ли будет остаться в больнице? С единственными друзьями. А не получить завтра незачёт.

С другой стороны, он тогда признается перед влиятельным листонским бароном Мартином Вейсом в своей безалаберности.

— Присмотри за ПИнки, — сказал Морквинов, пытаясь развеять мрачную атмосферу и бредя к лифту. — Мы с этой пальмочкой уже как родные. Чтобы не капризничала, показывай ей фоточки с моделями в купальниках, ведь когда-нибудь одна из их прелестных поп будет прятаться в тени ПИнки на пляже...

— Закончил драматизировать? — закатил глаза Саймон, желая, чтобы лифт поскорее проглотил его друга.

Юный чародей прошел мимо «пальмы» и с еще большим беспокойством уставился в единственное окно.

Внезапно он почувствовал, что кто-то кладет руку ему на плечо, и пальцы Саймона лихорадочно вцепились в край подоконника. При таком ливне не было за окном ничего видно, да и приглушенный свет лампы в коридоре мешал.

— Прости, что мы не можем рассказать тебе всё, — это был голос его отца.

— Почему?

Тревога не проходила. Паника пыталась налипнуть снова. Прохор Рейли молчал.

— В-всё — это что? — Саймон даже заикнулся. Он не мог спокойно дышать.

Что они там делают с Карси? Что происходит? Её можно вылечить?

Мартин Вейс потупил взгляд.

— Неважно, — последовал его ответ.

— Нет, важно! — не согласился сын. Волнение преследовало его.

В этот момент дверь реанимационного отделения открылась, и вышел Зольтер. Он мигом подошел к ним, держа в руках шприц с прозрачно-зелёной субстанцией.

— Мартин, — виновато начал он без примеси улыбки на лице. — Это последний антидот, и на крыс он не...

— Тш! — прервал его барон Вейс, приложив палец к губам. Ему не хотелось, чтобы Саймон знал про это.

Отдел Зольтера из «ДС» трудился над антидотом против «Ядпрокса» и до сих пор не преуспел в этом. Да и кто бы добился этого в столь короткий срок — меньше дня, — если против ядпрокса не было антидота? До сих пор за всю магическую историю его не нашли, не изобрели! Кто-то вообще надеялся его получить так скоро? Это же абсурд. Люди Зольтера не сверхчеловеки. Да и Зольтер не настолько гений, хоть и старался.

— Но это наша последняя надежда! Времени уже почти нет, понимаешь? — игнорируя это «Тш», серьёзно проговорил Золотский. — У принцессы отказали уже почти все органы, и если сейчас умрет мозг...

— И вы молчали! — возмутился Саймон. Тревожность подступила ближе и поднесла к горлу нож. Ему казалось, что он был на корабле во время шторма, земля пыталась уйти из-под ног.

«Карси... Карси!»

— Послушай, — взяв Саймона за плечи, почти приблизившись вплотную, раздраженно косясь на Мартина Вейса, Зольтер рассказал: — В девяноста девяти процентах из ста эта штука, — он продемонстрировал шприц, — не сработает.

— Не сработает? — Саймон механически повторил за ним, он чувствовал, как внутри всё холодеет. Золотистые глаза друга казались в такой обстановке неестественными.

— Антидота нет и не было никогда. Мы пытались придумать его, но времени очень мало, — Зольтер не отпускал его, говоря всё это.

— Не было и нет. И, скорее всего, в ближайшее время не появится, — тут же вставил свою лепту Мартин Вейс, он хотел уберечь сына от всего этого, но, скорее всего, уже не сможет.

— Вы спасёте её! — Саймон крепко с мольбой вцепился в Зольтера, боясь, что вместе с тем уйдут и ответы.

С трудом оторвав сына от Золотского, Мартин Вейс отправил эльфа в реанимационное отделение. Саймон подбежал к двери и начал нащупывать слабое место, чтобы проникнуть туда. Эти двери были защищены антимагическими рунами. Попасть внутрь ему было жизненно необходимо!

— Те сказки для детей, которые тебе мама перед сном читала — жизнь так не работает, — проговорил барон Вейс, не пытаясь как-то остановить его и отводя взгляд.

— Знаю...

— Ничего ты не знаешь! — вспылил Мартин Вейс, помня, каким наивным он тогда был, и что стало с его женой, Фолией. — Это - реальность. Счастливого финала не существует. Ни для кого.

Саймон смотрел на отца, моргая, словно в ступоре. Он не хотел этого понимать, но против своей воли знал это. Но понять и принять — разные слова.

Разве они не имели право хоть на одно чудо?

«Нужно увидеть Карси!»

Без дальнейших слов Саймон взялся за дверную ручку, потянул ее на себя, затем попытался выбить дверь плечом, но лишь ушибся, съехав по ней вниз. Где обнаружил его Зольтер, открыв двери отделения реанимации секундами позже.

— Ты чего так? — спросил Золотский и помог ему подняться. А у самого в горле стоял ком.

Они проиграли. Последний антидот не сработал. Этот балл уходит к «СиТм».

— Ничего, — буркнул Саймон, не смотря на него. Дверь открыта, целое отделение перед ним, только взять и побежать...

Но Зольтер схватил его за рукав:

— Принцесса умирает. Знаешь, я бы на твоем месте туда не ходил. Она бы, наверное, не хотела, чтобы ее видели такой.

— Какой? — огрызнулся Саймон, одергивая руку. Тогда, в детстве, он не увидел маму, и она умерла. А если бы он смог вернуть ее жизнь в тот момент?.. Хотя, что мог сделать простой десятилетний ребенок? Что он мог!

Зольтер промолчал, в то время как Мартин Вейс фоном воскликнул: «Саймон!», — не намереваясь пропускать в реанимацию своего сына.

— Какая палата? — спросил тот. Зольтер чувствовал себя очень виноватым.

— Триста пятнадцать, — ответил Золотский, шмыгнув носом.

Саймон пересёк черту отделения, Зольтер хитро убрал ногу, и вот уже не было слышно, что крикнул вслед Саймону отец за закрывшейся дверью, ударив по ней кулаком.

Саймон шёл по стерильно-чистому отделению реанимации в фиолетовых бахилах, своей университетской форме, видя разных «больных» за окошками. Некоторые были поражены настолько ужасными магическими недугами, что становилось жутко. Например, был синий человек в капсуле, истекающий слизью.

И даже от этого лекарства нет?

Заметив, что цвет кожи того человека схож с цветом его формы, Саймон увидел дверь в палату триста пятнадцать. Там горел яркий свет, но коридорные жалюзи были опущены.

Саймон приблизился к двери, полный тревожности. Мотылек в паутине страха. Всего лишь мотылек.

Он сможет! Он успеет! Карси не умрёт! Не будет как с мамой. Он ведь спасет...

Саймон вздрогнул: пальцы его руки коснулись холодной металлической ручки двери палаты. В дикой палитре не очень приятных эмоций снова подкрадывалась паника. Казалось, синий человек открыл свои бешеные черные глаза и стал скрести по поверхности капсулы длинными ногтями.

— Это не похоже на реанимацию, — тревожно вслух высказал Саймон, и, зажмурившись, мигом вошел в палату триста пятнадцать, захлопнув за собой дверь.

Отвернувшись от двери с бешено скачущим сердцем, Саймон с закрытыми глазами проделал три шага по прямой, затем заставил себя их открыть.

Он даже не заметил, что прошелся по парочке проводов. На потолке горела плоская лампа, похожая на блин, возле окна стояла кровать Карсилины. «Подушка», из которой должен был поступать кислород в легкие, совсем не сокращалась.

— Эй, а как же воздух! Эй! — Саймон подбежал и в страхе встряхнул эту «подушку», но ничего не изменилось.

«Ничего не трогай. Оставь как есть!»

И только сейчас Саймон обратил внимание на саму Карсилину Фротгерт, словно до этого специально концентрировался на чем-то другом.

Вены на лице Карси были все черные. Губы тоже.

Саймон почувствовал, как его колени подкосились, и он опустился перед ней, взяв руку принцессы и поднеся её кисть к своей щеке. Рука тоже была вся черная, а пульса не наблюдалось.

Все приборы были отключены, и только тут до парня крупицами начало доходить неизбежное.

— Как же так! Как же так? — прошептал Саймон, не желая верить в очевидное, а затем, сжав зубы, больно ударил кулаком по полу.

Сулитерия пожалеет! Гадритта тоже! Они все поплатятся за содеянное!

Саймон почувствовал подступающую тошноту, гудение в ушах, в глазах всё застилали мошки. Его сознание отключилось, оставив беднягу лежать возле кровати принцессы...