Глава 14
Две недели спустя
Что я испытываю на данный момент? Усталость. Огромную усталость, которая свалилась на меня со всеми проблемами. И казалось, что такое у меня уже было не раз и я должна была быть готова ко всему этому, но новость о здоровье отца меня очень сильно подкосила. Как бы сильно я не хотела забыть об этом хотя бы на час и уйти с головой в работу, но в моей голове постоянно произносятся его слова «Я не хочу», «Я устал». Не могу поверить, что всё это время отец скрывал свои настоящие чувства, скрывал, что устал бороться со своим здоровьем. Он отпустил руки и осознавать это очень трудно. Трудно, потому что именно этот человек всю мою жизнь твердил мне не сдаваться, не опускать руки ни при каких обстоятельствах. Устал — ничего, значит ты всё делаешь так, как надо, но главное не сдавайся. Потому что если хоть немного опустишь руки — поднять их потом будет намного сложнее.
Со дня моего ухода с больницы больше с отцом я поговорить не смогла. Я хотела, даже приготовила его любимые блюда на ужин, чтобы провести разговор в хорошей обстановке, но в ответ получила, что ему нужно срочно уехать к себе домой, чтобы прибраться там и выставить на продажу. В тот день, после того как отец собрал свои вещи и на прощание поцеловав меня в лоб, уехал, я разгромила почти всю посуду у себя на кухне. Кричала громко, будто меня режут тупым ножом по частям, вырывала волосы на своей голове, рукой в гипсе била стену, моментально ощущая жуткую боль в той области, которая сталкивалась со стеной, но не останавливалась. Не останавливалась до тех пор, пока в мой дом не зашел Данте, который увидев всю эту «прекрасную» картину, пришёл в ужас. Больше часа он пытался меня успокоить, потом полтора уложить спать. И кажется, что это было единственное, что по моему телу распространяло тепло, а не режущий холод.
Отец обещал приехать, как только разберется со своим домом и это были единственные его слова, которые я услышала за эти две недели, после его отъезда. Он не брал трубку, но писал постоянно одно которое сообщение: «Со мной всё хорошо». Верила ли я? Нет. Но хотела верить, однако, не получалось.
— Катерина. — Сквозь свои мысли услышала голос Данте, поэтому немного помахав головой, чтобы прийти в себя, и невольно сощурив лицо от неприятной боли в висках, я перевожу взгляд на друга, который сидел напротив меня за моим рабочим столом в компании и помогал перебирать мне документы. На данный момент это один из двух людей, который всеми силами пытается сделать так, чтобы я не ушла в глубокую депрессию. Второй — Адам.
Наша встреча с Адамом случилась на следующий же день, после моей выписки. Я совсем этого не ожидала, поэтому и привести себя в более менее человеческий вид не смогла, хотела закрыть перед ним дверь, но он лишь обнял меня. Настолько крепко, как только мог, чтобы не причинить мне боль в сломанной руке, но этого мне хватило, чтобы моментально довериться ему и залить его куртку своими горькими слезами.
— Сколько там ещё? — устало спрашиваю и перевожу взгляд на стопку бумаг. Много. — Мне ещё нужно сходить в свой клуб. Недавно позвонил работник и попросил приехал, так как там случилось что-то очень серьезное. В разговор не вникала, узнаю уже по приезду.
— Может лучше я схожу? — спрашивает неуверенно. — Ты не очень хорошо себя чувствуешь, мало ли в обморок упадёшь или ещё что-нибудь. Ты же знаешь я тебя не подведу и если там будешь что-то масштабно серьёзное, то сразу же тебе позвоню.
— Со мной пойдет Адам. Он присмотрит за мной, если ты так волнуешься.
— Пусть твой Адам лучше отвезёт тебя домой, — говорит спокойным голосом, но движения по бумагам мгновенно становятся резкими. Когда тема затрагивается Адама, то Данте сразу же начинает агрессировать, может даже случайно повысить на меня голос, но до больших истерик не доходит. Он сразу же пытается успокоиться, а потом ходит и весь день извиняется передо мной. Но я на него совсем не сержусь, потому что понимаю, что он за меня волнуется и до сих пор уговаривает меня закончить с этим «идиотским планом», как бы он сказал. А я не могу останавливаться, когда прогресс уже пошел. Адам сам стал проявлять мне знаки внимание. Ухаживание за мной после выписки — самый первый прогресс.
— Не злись. — Голова ужасно болит. Хочется лечь на кровать и проспать весь день, а после проснуться и понять, что все мои проблемы помахали мне ручкой на прощание и ушли.
— Я не злюсь. И говорю серьёзно, прошу ко мне прислушаться. Когда он зайдёт за тобой?
— Буквально минут через десять.
— Хорошо. Значит он приходит и вы под ручку направляется в сторону твоего дома, понятно?
— Ты хоть знаешь кем сейчас командуешь? Это моя работа, чёрт возьми, я не могу не пойти туда.
— В первую очередь я, как ты выразилась, «командую» своей лучшей подругой, которая совсем недавно вышла с больничного и ей сейчас лучше не переутомляться. А насчёт работы я тебе уже сказал — ты знаешь, что можешь мне доверять. Любая огромная проблема и я сразу же звоню тебе, если нет — решаю её сам и со спокойной душой пишу тебе, что все решено.
— Данте. — Качаю головой в разные стороны. Поверить не могу, что мне достался такой замечательный человек, как он. Наверное, в прошлой жизни я спасла целую планету Земля, чтобы в этой жизни получить его. Мое спасение.
— Беги давай. Думаю, он уже пришёл. — Совсем не смотрит на меня, весь свой взгляд устремил на белые бумаги, которые он просматривает уже четвёртый раз по счёту. Недовольно качаю головой и убирают эти бумаги в сторону от Данте, а он смотрит на меня с вопросом.
— Прекрати себя так медленно уничтожать. Хоть в кои-то веки прекрати перерабатывать и брать мою работу на свои плечи, Данте. Я понимаю, что ты заботишься обо мне, но, пожалуйста, прекращай и займись своей личной жизнью. Две недели назад, когда ты пришел ко мне в больницу, ты рассказывал о девушке, с которой познакомился. Как её, Амелия вроде? — Получаю положительный кивок и нечитаемый взгляд. — Так вот, пригласи её на свидание, узнайте друг друга получше. Может у вас с ней всё серьезно получится.
— Катерина, ты просишь о невозможном.
— Мне казалось, что тебе легко заводить разговор с девушками.
— Ты поняла, что я не про это.
— Поняла, но брать свои слова обратно не собираюсь. Надо будет я прикажу тебе прекратить или отправлю в отпуск.
— Последний раз. Дай мне последний раз помочь тебе, сегодня.
— Это последний раз, Данте.
В последний раз одарив друга своей вымученной улыбкой, я забираю свои вещи и выхожу из кабинета.
На улице было холодно, руки мгновенно леденели, поэтому приходилось постоянно держать их в карманах. После аварии мою машину было уже не починить, а идти и покупать новую времени пока нет. Да и гипс, который мне носить минимум ещё недели три, не давал мне свободно и безопасно сидеть за рулём. Утром меня забирает Данте, а вечером я прогулочным шагом иду домой вместе с Адамом. Он сам настоял на этом, потому что это было единственное время когда мы могли видеться.
Я выхожу на улицу и осматриваюсь по сторонам, чтобы взглядом зацепиться за знакомую жёлтую куртку. Адам стоял в нескольких метрах от выхода и носком ботинка ковырял мокрую от прошедшего дождя землю. Видимо почувствовав мой пристальный взгляд на себе, он поднимает свою голову и смотрит в мою сторону. Улыбается мне широко и по детски начинает активно махать мне рукой.
И почему это вызывает во мне радость и умиление? Почему сердце начинает биться сильнее?