Глава 11
Катерина
Я чувствую, что пришла в себя, но какая-то могущественная сила не даёт мне открыть глаза и вообще как-либо пошевелить своим телом. Я слышу, как тяжело дышу, слышу, что вокруг меня суетятся люди. Их громкие голоса, слова которых я не могу разобрать, но они точно говорят обо мне. Чувствую их взгляды на себе и от этого становится совсем не по себе.
Где я? Что со мной произошло?
Последнее, что я помню — большой грузовик, который несся в мою сторону со скоростью света. Помню, как пыталась вырулить с правой стороны, но в эту же секунду сильный толчок прошёлся по всему моему телу и я потеряла сознание, перед этим мимолетно почувствовав боль на затылке и в боку.
Подождите… Я, что умерла? Боже, нет, я не могу в это поверить. Мне нельзя, там дома меня ждёт отец, который предупреждал меня быть аккуратной на этих чёртовых дорогах! Я опять его не послушала, решила расслабиться и в итоге опять… опять что? Впала в кому? Или же все же умерла?
Неизвестные мне голоса становятся всё громче и громче, их слова для меня слышутся чётче и я могу мельком разобрать «должна очнуться», «состояние», «стабильным». Свет бьющий в глаза, прям как тогда, когда грузовик летел на меня и светил своими фарами, с каждой секундой становится всё ярче и ярче, заставляя меня зажмурить свои глаза и недовольно промычать от неприятности.
В какой-то момент для меня всё застывает, в ушах ужасно пищит и я пытаюсь всеми своими силами открыть глаза, которые приоткрываются на сантиметр и сразу же закрываются. Но за этот миг я смогла увидеть врача, стоящего перед моей кроватью и что-то записывающего на бумагу, а также медсестру, которая заметив мои действия в удивлении приоткрыла рот. Дальше была лишь темнота.
***
Второй раз открыть для меня глаза была простая задача. Будто бы я просто проснулась после ужасно тяжелого дня на работе, а не после аварии, которая произошла… когда? Какое сегодня число?
Окружавшие меня приборы издавали неприятные звуки, которые очень сильно были по моей ватной голове. В горле очень сильно пересохло, что кажется там образовалась пустыня, которую срочно нужно залить водой. Но я одна в палате и дотянуться до кнопки вызова врача у меня просто нет возможности, потому что своим телом я по-прежнему не могу двигать. Сильная тяжесть на мне, будто бы на меня поставили тот самый грузовик, который переехал меня.
Стараюсь немного повертеть головой, чтобы осмотреть палату хотя бы на наличие календаря, но и его мой взгляд уловить не может, поэтому я продолжаю просто лежать и смотреть в белый потолок. Стараюсь дышать аккуратно, так как при каждом вдохе в моем боку отдаётся ужасная боль. Проткнуло. Меня чем-то проткнуло и теперь моё тело не идеально, как было раньше. Теперь на нём будет красоваться уродливый шрам, который, я почему-то уверена, не маленького размера.
По своим ощущением я пролежала вечность, пока в мою палату не зашла медсестра, которая увидев меня смотрящую в потолок, сразу же вышла. Наверное, чтобы позвать врача. Пожалуйста, пусть они принесут с собой воды, иначе я помру от обезвоживания.
Следующие полтора часа для меня прошли очень мучительно. Пришлось проходить чуть ли не полное обследование, после которого было сказано, что моё состояние за это время намного улучшилось, но для полного восстановления мне всё равно понадобится очень много времени. Может месяц, может больше.
Чувствовала я себя просто отвратительно, ужасная усталость, боль в боку, которая по ощущениям с каждой минутой становилась сильнее и сильнее, не давали мне элементарно без слёз даже в туалет сходить. Приходилось сжимать зубы, кусать губы до крови, но держать все в себе, а не кричать на всю больницу, чтобы все знали насколько мне хреново.
Медсестра ставит мне капельницу, после чего прибирается за собой и покидает мою палату. Я перевожу взгляд на окно, за которым могу разглядеть только несколько зданий и серое небо, которое закрыло своими тучами солнце. Хотелось встать с кровати и сесть на подоконник, чтобы открыть форточку и подышать свежим воздухом, который мне хотелось глотнуть, как воду после пробуждения.
Неделю. Неделю я не приходила в себя. Неделю оставила Данте одного в компании, оставила самого разбираться со всеми документами, заведения и прочей хренью, которой должна была заниматься я. Мне ужасно неловко, что пришлось завалить его всем этим. Это трудно, мы всегда справлялись вместе, потому что одному чисто физически не хватит сил.
Неделю заставляла волноваться отца, у которого и так проблемы со здоровью, а тут еще и я подкинула проблему на его сердце.
И наконец, на целую неделю я перенесла наш план. И я уверена, что это ещё не крайние сроки, так как ещё совсем неизвестно сколько я пробуду здесь.
Интересно, звонил ли мне за это время Адам? Волновался ли из-за того, что я не отвечала? Или может быть он сразу же забросил, когда на его первый звонок не было ответа?
В любом случае, я буду надеяться, что мой план не развалился в дребезги и мне не придётся просто забросить это дело. Мистер Браун не достоин жить на свободе, я просто не могу этого допустить.
Дверь в мою палату со скрипом открывается, я не обращают внимание, потому что думаю, что это опять работники больницы, но громкий всхлип всё же заставляет меня повернуться. Отец стоял в нескольких метрах от меня и плакал. В его волосах можно заметить несколько седых прядей, лицо за эту неделю состарилось, будто прошло несколько лет, под глазами большие синяки, а цвет кожи нездоровый, бледный. Смотрю на него и сама не сдерживаю слёзы боли. Это я довела его до такого состояния. Это я виновата.
— Доченька, не плачь, — подходит ближе и садится на край больничной койки, аккуратно поглаживая меня по волосам. — Не надо, дорогая, сейчас ты этим можешь сделать себе только хуже.
— Я во всём виновата, — единственное что произношу своим дрожащим от эмоций голосом и продолжаю реветь в захлёб, пока отец каждую мою слезинку вытирает рукавом своей кофты.
— Нет, дорогая, ты не виновата. Ты не виновата.
И эти слова успокаивают меня. Не сразу, но я прихожу в нормальное состояние и уже смотрю на отца спокойно, но в душе все так же противно, тошно от самой себя.
— Я так счастлив, что ты пришла в себя.
— Папа, мне правда очень жаль. Я не хотела, чтобы всё так получилось, я просто не смогла…
— Успокойся, давай не будем сейчас об этом говорить. Давай просто посидим минуты десять и поговорим. — он задумчиво уставился на прибор, который ещё несколько часов назад был подключен ко мне, чтобы держать меня при жизни, а после обратно переводит на меня взгляд, — Например, о Адаме.
— Адам? — в недоумении смотрю на отца, который положительно качает своей головой. — Но причём тут он?
— С самого твоего первого дня попадания в больницу, он всегда приходил и узнавал о твоем состоянии. Очень волновался и не давал мне падать духом первые несколько дней, когда я чувствовал себя хуже некуда.
— Но как он узнал, что я попала в больницу?
— Пусть он об этом расскажет тебе сам.
Поверить не могу. Почему сердце так бешено стучаться стало?