4/8. Первая часть
Когда я проснулась уже во второй раз и ещё какое-то время провалялась в кровати, мне показалось, что прошло ни день и не два. Я почувствовала себя одинаково отдохнувшей, сбросившей с себя тяжеловесный груз десятилетий, и уставшей, будто после безостановочной работы в поле накануне.
– Доброе утро, Помощник.
– Доброе утро, Алатея.
– Сколько я спала?
– Вы спали шестнадцать часов. Сейчас – семь часов утра по земному времени.
– Прилично, надо бы вставать.
– Можете полежать ещё немного. Из членов вашего поселения проснулся только Прим.
– Ну да, Прим никогда особо не был соней. А ты откуда знаешь? Ты же сказала, что ни за кем не следишь?
– Всё верно. У меня нет глаз. Но это не значит, что у меня нет датчиков движения. Я просто собираю общую информацию.
– Слова-то какие мудрёные говоришь. Жуть.
– Чем будете завтракать?
– Хм. Хочу...вкусного хлеба. Разного. И всё, что можно положить на хлеб. Только немного, лучше потом добавки попросить.
– Конечно. Что будете пить?
– Хочу... хочу попробовать то, чего никогда не пила. Что у тебя есть на примете?
– Могу предложить вам кофе, какао, лунный напиток. Это то, что лучше всего пить на завтрак.
– Отлично. По пол кружки каждого напитка.
Встать с кровати меня заставил пьянящий запах свежеиспеченного хлеба и терпкий, бодрящий аромат доселе мне неизвестный. Аромат кофе.
– Ну вот! Попробовала, а теперь мне с этим жить! Вернусь домой и никаких изысков, конечно же. Знаю я вас, хитрюги. Задумали нас соблазнить.
Изобилие сыров, копчёной рыбы, мяса и закусок могло свести с ума даже самого искушённого гурмана, поэтому, как только я наелась, я попросила Помощницу оставить на столе только напитки. И кокосовую пасту. Потому что она мне понравилась больше всего.
Лунный напиток, казалось, проник в каждую клеточку моего тела. Он имел лёгкий цветочно-ягодно-древесный вкус, а цвет менял с каждым глотком.
– Помощник, а ты бы хотела попробовать лунный напиток?
– Было бы весьма неплохо, Алатея. Однако, у меня нет никаких вкусовых рецепторов, чтобы в полной мере оценить его вкус.
– Прости. Глупо было спрашивать такое... Кто-нибудь уже проснулся?
– Да. Сейчас ваш отец будет самого младшего члена семьи. Сожалею, но вам пора собираться.
Я умылась, почистила зубы, оделась и посмотрела на себя в зеркало. Я не выглядела измождённой, немного опухла после долгого сна, но в целом всё та же – Алатея Гал. Звучит смешно, но я на самом деле надеялась, что буду выглядеть иначе после того как прошла трансмиссию и очутилась в Аламейке. И что бы я поменяла в себе?
На меня, как и неделю назад, смотрела высокая и крепкая девушка, совершенно обычная и неприметная. С тусклыми и не пышными волосами, темно-карими глазами, тонкими губами, прямым носом и четко очерченными бровями. Возможно, я бы поменяла цвет волос. Сделала их красными или изумрудными, а глаза – бирюзовыми, совсем как у Чужака. У меня бы были длинные вьющиеся волосы, и они бы красивыми локонами ниспадали на плечи. Мои губы были бы алыми, как клубничный джем и мне бы хотелось беспрестанно улыбаться.
Я вышла в коридор, последний раз окинув взглядом комнату своей мечты, и поймала звук последней уплывающей от меня волны.
– С добрым утром, дорогая! – Поприветствовала меня заметно похорошевшая мама. Усталость на её лице, как рукой сняло.
– Доброе утро, мам. Ты выглядишь просто замечательно!
– Заметно, да? Я вчера столько разных отваров попросила, даже не знала, что такие бывают! Помощник мне говорил, что помолодею лет на десять, но чтобы так! Чудеса!
– Чудеса, мамочка, большие чудеса! Папа мне не разрешил взять Собачку с собой. Можно, а?
– Нет, малыш, папа прав. Тут не место для собак. Вернёшься и поиграешь с ним.
– Очень жаль. – Грустно ответил брат и медленно прикрыл дверь в комнату. – А я хотел его ребятам показать, а то не поверят, если расскажу.
– Доброго всем утра! – Воскликнул радостный Прим. – Как вам спалось? Ну что за глупый вопрос, верно? Более качественного сна я в жизни не испытывал! Кстати, Тея, надо с тобой поговорить. Если вдруг тебя попросят вернуться и найти вредителя, не могла бы ты прихватить на обратном пути мою записную книжку? Она бы здесь очень пригодилась!
Отец всех нас повёл к спусковой плите – лифту. Он не хотел медлить в то утро, а я, наоборот, жаждала, чтобы время остановилось. Пока мы спускались, я дёрнула Прима за рукав и оттянула в самый угол платформы.
– Я не смогу принести тебе книжку.
– Что? Почему?
– Потому что я не собираюсь возвращаться. – Глаза друга округлились, будто я позволила себе какую-то грубость.
– Что?! Ты в своём уме? Хорошо себя чувствуешь?
– Тихо! Я никому не говорила о своём решении, Тигра думает, что я вернусь.
– После того, что ты услышала вчера, ты хочешь остаться в поселении? – Зашептал Прим. – Как так можно?!
– Эта жизнь не для меня. Никакой я не хранитель. Я всегда хотела тишины и покоя, а не вдаваться в подробности бреда о времени и пространстве.
– Теа, о, предки! Я так в тебе ошибался!
– Чего вы там шепчетесь, а, Прим? В чём ты ошибался? – Влез в разговор отец. Друг просверлил меня взглядом и отошёл от меня на приличное расстояние, будто я – заразный смертельно больной.
– Я ошибался много раз в выборе ужина! А потом решил, что очень хочу попробовать грибы. Да.
Если бы не моя семья, я бы рассвирепела и ударила Прима со всей силы! Почему ему так трудно принять моё решение? Даже Мария вчера сказала, что любой выбор будет правильным! Не могу же я жить по указке других людей!
На выходе с платформы нас встретила Нелла, в том же белом халате, что и вчера.
– Доброе утро! Надеюсь, вы хорошо отдохнули. Сейчас я провожу вас в конференц-зал. Только не пугайтесь, там будет несколько больше людей, чем вчера. – Отец только добродушно улыбнулся и закивал, а Тигра всё не унимался с расспросами о том, что такое «конференциал».
Нелла проводила нас в комнату, вход в которую представляли настоящие двери, а не загадочно испаряющийся кусок стены. Большие металлические двери с ручками-выемками в форме ладоней.
– Открываются только для начальства. – Пояснила Нелла. – У меня есть пропуск.
Я была зла на Прима, меня страшила неизвестность, а мысль о том, что через какое-то время мне навсегда придётся расстаться с семьёй доводила меня до истерики, но я не смела показывать всё это на людях. Надев маску безразличия, я, вслед за родителями, вошла в конференц- зал, оказавшийся внутри круглой светлой комнатой без единого угла.
В центре этой окружности парила широкая тонкая, почти пергаментная плита. Она словно бы состояла из бумаги и воздуха одновременно. Мария, не обращая на нас никакого внимания, что-то старательно выискивала в написанных там каракулях. Облокотившись на дальний фрагмент стены, скрестив руки на груди, стоял Капитан Тион. Он смотрел на меня совершенно пустым, грустным и одинаково озадаченным взглядом, словно бы просил прощения за что-то, чего не совершал. Еще пятеро незнакомых мне людей уже без белых халатов сидели на кожаных креслах около круглого пергамента. «Почти что рыцари круглого стола. Дешёвая версия» – подумала я и даже хихикнула, что заставило Марию обратить на нас внимание. Друзья Тиона тут также присутствовали.
– О! Извините! Совсем заработалась! Семья Гал, Прим. Ну, как? Вам понравились ваши комнаты? – С ехидцей в голосе спросила Мария.
– Спасибо, Мария. Нам всё очень понравилось. Вы весьма радушны. – Ответил отец так, как подобает Ответственному.
– Конечно, конечно! Всё для будущих Хранителей.
«Или нет» – подумала я.
«Или нет» – точно подумал Прим.
«Или нет» – наверняка подумал Чужак.