Аламейк: Стрела Судьбы

– Хорошо, ладно. Давай узнаем друг друга, а уже потом ты будешь решать – оставаться тебе или нет. Я – капитан Хранителей одной из галактик. Она гораздо больше той, в которую Мария хочет отправить вас. Я слежу за тем, чтобы у них получалось хранить время и пространство. Когда-то, около трёх временных отрезков для обычного человека назад я был таким же поселенцем, как и ты. У меня была семья, у меня был старший брат, племянники... Я был искусным охотником, мастерски стрелял из лука. Но незадолго до моего двадцать четвёртого дня рождения в поселении начались ужасные пожары. Никто не мог найти источник возгорания, горело всё – лес, поля, дома, запасы. Я старался помочь спасти как можно больше людей, ведь очень скоро огонь стал безжалостным, а большинство источников воды оказались опустошены. У нас не было никакого пророчества, у нас была самая настоящая эвакуация. Среди спасшихся были и Манрод, Ириада и Ноя – друзья моего брата. Я... я не смог спасти свою семью, Теа. Только маленькую племянницу, ставшую впоследствии Хранителем. Всех выживших приютили в Аламейке, нашли им работу, ведь виновником пожаров оказался заведующий поселениями ранее... Его имя тебе знать необязательно. Я помог поймать нарушителя и отправить в тюрьму, за что мне и был предложен статус капитана после долгого испытательного срока. Этот безумец желал найти самых стойких и отважных, тех, кто мог бы выбраться из пожара, поступившись всеми человеческими принципами! Но теперь – это лишь история, и я рад, что в твоём доме так далеко не зашло. – Чужак откашлялся и попросил у меня кружку с чаем, чтобы промочить горло. Помощница тут же "наполнила" чайник и "подала" ещё одну кружку.

– Тоже люблю ромашку. Спасибо. Ну, так вот. О символах на моей голове. После прохождения испытательного срока я дал клятву перед Всемирными судьями и стал капитаном. Мне оставалось только получить особый дар – знак Орея. Видишь, тут треугольники сменяются линиями, они пересекаются в одной точке – центре всех галактик. – Чужак наклонил голову, и я подумала, что знаки на его голове по цвету похожи на ещё не испробованный мной торт. – Нет ни одного похожего знака, у каждого Капитана они разные. Голубоватое свечение знаку даёт специальная жидкость, использованная при нанесении... Это, своего рода клеймо. Ха! Так и есть. Иногда, в экстренных ситуациях эта метка даёт мне большую силу, больше, чем у обычного человека. Но есть у неё и другая сторона. Упомянутый мной ранее капитан отказался носить метку, так как был титулован по праву рождения. Он происходил из династии первых хранителей. Но после этого случая, метку обязан был получить каждый капитан, ведь в случае злоупотребления положением или использования его для причинения вреда людям, метка вправе уничтожить её носителя. Вот, в общем-то, и всё. Ещё вопросы?

Я не знала, что можно ответить после такой исповеди. Чужак и правда был поселенцем? Он и правда потерял свою семью в такой ужасной трагедии? Казалось, он говорит совершенно откровенно, как и тогда ночью, в библиотеке.

– Мне... мне очень жаль твою семью.

– Ничего. Это старая история. Я с тех пор переродился, как минимум пять раз. – Чужак улыбнулся, но я шутку не поняла.

– Местный юмор...Ничего, ты к нему привыкнешь.

– Или нет. – Тихо добавила я.

– Или нет. – Вздохнул Чужак.

– Спасибо, что поделился своей историей. Мою ты знаешь.

– Слушай, я ни в коем случае не хочу давить на тебя. Просто знай, что у тебя есть выбор. И что тебе здесь всегда будут рады. – Чужак в который раз решил воспользоваться своим оружием – пристально посмотрел в мои глаза своими драгоценными камнями цвета неба.

– Да. – Только и вымолвила я. И сразу же отвела взгляд. – Мне нужно проведать брата, уверена, ему есть, что мне рассказать.

– Да-да, конечно. Я пойду. До завтра, Теа. – У самой двери Чужак обернулся и раскрыл рот, точно хотел что-то добавить, но внезапно поджал губы, улыбнулся и вышел.

Мне не хотелось думать о его бедах, «старая история», как он сам сказал. Сейчас мне надо было разобраться с моей собственной бедой – бедой моего народа.

Тигра, наряженный в спальный костюм с нарисованными на ткани бананами, лежал у отца на коленях и доставал уже дремлющего бедолагу своими бесконечными вопросами.

– А, может быть, назовём его Собачкой? Как Овечку? Продолжим традицию. Или это совсем? Бедная Овечка. Когда мы пойдём искать предателя, я заберу её с собой. Знаешь, пап, я даже попрошу для неё специальный овечий поводырь.

– Поводок, Тигра. Иди сюда. – Поправила я брата, подошла к дивану, положила ноги отца на спальное место и накрыла его пледом. После чего уселась поближе к камину, приобняла мальчика и оглядела комнату. Вот оно какое – убежище моего отца. Окна плотно зашторены, не то, что у меня – обилие света. Сюда отлично вписалась детская кровать в виде самолётика.

– Как тебе бананы?

– Попробуй, Теа! Я буду их есть теперь всю жизнь! Очень вкусно, сладко, и, наверняка, полезно! – Мальчик дотянулся до самой ближней вазы, надкусил шкурку банана, открыл его и протянул мне. Я не знала, каким мне покажется вкус фрукта после четырёх кусочков самого настоящего глюкозного безумства. Но мне тоже понравились бананы. Не слишком сладко, мягко и сытно. Больше я не съем ничего такого. А, жаль.

– Погладишь Собачку? Он замечательный. Очень мягкий. И цвет у него кремовый. Королевский!

– И правда, очень мягкий. Что ты скажешь насчёт всего этого Тигра? Твоё мнение?

– Насчёт Алаштуки и дома в тысячу этажей? Ты же видела, сколько тут этажей?! Я сбился со счёта на сто втором. Наверное. А вообще, это, конечно, потрясное место. Я только не совсем понял, что мы должны охранять, но если мне за это будут давать бананы и возить на море, то я только за! А ты? – Я посмотрела на потрескивающее в камине пламя, гипнотизирующее своей теплотой и одинаково, нагоняющее страх и вспомнила рассказ Чужака. Кто я такая, чтобы забирать у брата мечты о лучшей жизни? Он – не я.

– Я тоже за, Тигра. Тоже за.

Уложив брата спать, точнее отправив его в полёт на личном комфортабельном самолёте, я ещё раз погладила выглядящую настоящей собаку и отправилась спать сама. Несчастный кусочек от кусочка голубого торта так и остался нетронутым, поэтому я, разозлившись на саму себя, доела всё до последней крошки и отправилась спать. Я и представить себе не могла, что кровать может быть такой удобной, а постельное бельё – нежным и приятным на ощупь. Морской прибой и крики чаек убаюкивали, поэтому я очень быстро отправилась в царство снов, совершенно наплевав на всех тех, кто следил за моей жизнью раньше, следит за ней сейчас и будет следить по возвращении.

Мне очень не хотелось видеть какие-либо сны, но когда что-то бывало так, как мы хотим, верно?

Я видела наше поселение – сплошь покрытое льдом. Я стала бесплотным духом, смотрела на заброшенные ярмарочные палатки, на утепляющихся одеялами людей. Урожай было не спасти, а с такой погодой и засеять нового представляется невозможным. Меня сковал холод, самый настоящий мороз, о котором ранее я знала только из тех же пресловутых книг. Лучше бы оно всё так и оставалось...Лучше бы...

Я проснулась, тяжело дыша, и попросила ёмкость с холодной водой и полотенце. Ополоснув лицо, я с сожалением осознала, что это не может быть сном во сне и всё, что приключилось со мной ранее, было самой настоящей правдой. Жаль мне не пять лет, и даже не десять, тогда бы я обрадовалась вкусной выпечке, собакам и морю под окном и согласилась стать, кем бы то ни было. Но мне было семнадцать лет, а это, если честно, худший возраст для принятия важных жизненных решений. И почему-то один из переломных моментов у большинства людей. Хотя бы тут я попадаю под определение «большинства»!

Мне в голову внезапно пришла хорошая мысль – попросить для Спрута и Мастера лекарства. А потом я снова заснула. На этот раз уже до утра.