ОБЫКНОВЕННЫЕ БОГИ. Мастер смерти

Слава богу! Он не сумасшедший!

Ноа радостно вскрикнул, ойкнул, спохватившись, и побежал быстрее за ускользающим от него силуэтом внезапно живой Марты Доэрти. Это могло показаться странным, но до настоящего момента, до семнадцати часов дня первого июня сего года Ноа сомневался в своей адекватности лет с шести. Теперь же Энди Тибекис мог подавиться своим мнением и засунуть его подальше в какую-нибудь дырку на своем теле. После сегодняшней новости все, наконец-то, поверят ему и перестанут считать психом! (И забудут другие унизительные случаи из его короткой жизни).

В его маленьком городке никогда не происходило ничего особенного. Никогда и ни с кем. Только с Ноа, который еще в детсадовском возрасте умудрился привлечь к себе внимание всей мирной уравновешенной общественности Каслбара, придумав себе девочку, которой никогда не существовало, и чудовищ, которые существовали только в сказках. Родители беспокоились и водили его по психологам, а Ноа решил, что взрослые — очень слепые люди и не стоит говорить им все, что он видит вокруг себя.

А видел он многое. Девочку Марту Доэрти, которая училась с ним в одном классе, когда им было шесть, а потом вдруг пропала, и никто не вспомнил о ней, даже ее родители. Странных существ женского пола, летающих по воздуху и пропадающих в облаках. Замки на холмах с уходящими в небо башнями. Огромных ворон на фоне полной луны по ночам.

Но родители сказали ему, что это все его фантазии, а психотерапевт заподозрил в шизофрении и заставил ходить к нему три раза в неделю два года подряд, пока не решил, что детские психозы прошли.

Ровно шесть лет и одиннадцать месяцев Ноа не говорил о девочке Марте Доэрти, летающих существах и странных воронах, и они перестали беспокоить его ночами. Ровно шесть лет, одиннадцать месяцев и двадцать семь дней он строил из себя нормального.

Но сегодня днем, в пятнадцать часов тридцать две минуты после полудня, когда Ноа лез на дерево, чтобы снять вредного Саймона с ветки, он увидел девочку, сильно похожую на повзрослевшую копию Марты Доэрти. Она шла по тротуару рядом с дорогой мимо жилых домов его района, постоянно оглядывалась и выглядела очень подозрительно.

— Марта? — имя вырвалось у Ноа помимо воли, и он, помня детские походы к доктору Рашу, заткнул себе рот обеими руками. И за подобную выходку тут же поплатился: полетел с дерева и плюхнулся задницей на теплый асфальт.

— Ауч!

Похожая на Марту девочка обернулась, и Ноа пришлось прикинуться ниндзя и на четвереньках отползти в ближайшие кусты. Почему он так поступил, боясь быть обнаруженным, он не смог бы себе объяснить и спустя полдня. Но тогда игра в прятки в колючем шиповнике показалась ему вполне естественной.

Копия Марты продолжила идти вдоль дороги, короткими перебежками приближаясь к своему дому (вернее, к дому, в котором раньше жила Марта Доэрти, которую напрочь забыли и родители, и друзья, и весь город, а помнил один лишь Ноа).

— Ты тоже думаешь, что она похожа на Марту Доэрти? — шепнул Ноа самостоятельно сползшему с дерева Саймону. Кот тихо мяукнул и уселся лизать лапы. — Вот и я так считаю. Как будто Марта повзрослела лет на семь, да?

Он высунул из своего укрытия голову, заметил, что копия Марты уже подошла к дому четы Доэрти и остановилась, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Ноа прищурился и залез обратно в кусты.

— Родителям пока ничего говорить не будем, хорошо? — сказал он коту. Саймон снова мяукнул.

Ноа было до коликов интересно, что это за таинственная девочка, которую он раньше никогда здесь не видел, и поэтому решил проследить за ней до конца. Он пополз на животе вдоль кустов, подбираясь все ближе к дому Доэрти. Девочка в этот момент вдруг начала громко ругаться.

— Отстань от меня! Не хочу я никуда возвращаться!

Ноа застыл на месте и высунулся из своего укрытия. Взрослая версия Марты Доэрти кричала в воздух и грозила небу кулаками. Брови Ноа уползли со лба в кучерявую шевелюру.

— Засунь себе этот экзамен знаешь куда? Вот туда и засунь! — продолжала ругаться девочка. — Не буду я его сдавать и к ней в ученики ни за что не пойду! Надоело! Домой хочу!

Воздух вокруг девочки дрожал и странно скукоживался, как мираж над горячим асфальтом в жаркий июльский день где-нибудь в Мексике, и Ноа несколько раз открыл и закрыл глаза, но этот глюк никуда не делся. И копия Марты Доэрти все так же злилась, кричала и топала ногами. Кажется, больше она не боялась незримых преследователей. Хотя на ее месте Ноа бы хорошенько задумался, стоит ли так кричать, когда ты видишь что-то несуществующее.

— Вся ваша школа у меня уже в печенках сидит! Не хочу идти обратно, не пойду!

Хотя Ноа понятия не имел, о какой конкретно школе говорила копия Марты, с ней он тут же категорически согласился. Школы — отстой. Нежелание возвращаться туда было Ноа очень понятно и знакомо.

Он покивал ее словам и отвлекся, потому что, едва высунувшись из-за колючих кустов вновь, не увидел ее на прежнем месте. Ноа беспокойно покрутил головой и заметил ее стремительно удаляющуюся спину уже на повороте дороги в нескольких домах от него.

— Как... Как она там оказалась так быстро? — каркнул от удивления Ноа. — Саймон, дружище, ты видел?

Но Саймон, конечно же, ничего не видел, а сидел рядом с хозяином и продолжал вылизывать лапу.

— Пойти за ней или не пойти?

Ноа нахмурился, покусал губу и, для уверенности, обкусал еще и пару ногтей. И принял решение.

— Приятель, передашь маме, что я скоро буду, окей? — бросил он Саймону и кинулся вдогонку за таинственной девочкой, так похожей на Марту Доэрти.

Пока Ноа пробегал все жилые дома своего тихого спального района, он продолжал сомневаться в том, что видел и слышал. Но на повороте, за которым исчезла Марта, ее не оказалось. Ноа затормозил, покрутил головой из стороны в сторону, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоить дыхание, и, наконец, решил, что он не псих.

Эта девочка совершенно точно была Мартой Доэрти, и сейчас она совершенно точно неслась вдоль дороги к пригороду излюбленным маршрутом всех местных и приезжих велосипедистов. Ноа воспрянул духом и побежал следом.

Радость его закончилась уже через пару сотен футов — Марта и не думала останавливаться, дорога не заканчивалась, и конечная цель ее стремительного побега все еще была Ноа не известна. Он выдохся на очередном повороте, когда дорога сузилась и вывела его из города. Спина Марты маячила впереди маленькой точкой и все уменьшалась, как будто она не бежала, а летела над землей со скоростью ветра.

«Это все глючный воздух», — сердито подумал Ноа, но затею свою не бросил. Теперь навязчивая мысль о том, что он нашел потерянную Марту Доэрти, уже не могла отпустить его, так что он вздохнул и вновь кинулся в погоню.

Марта свернула с асфальтированной дороги на холм примерно через четверть мили. Ноа уже выдохся из сил, чтобы считать футы, а его сердце готово было самолично вылезти через горло и упасть на теплый асфальт умирать. Когда девочка стала подниматься на пригорок, нисколько не волнуясь о кочках под ногами, Ноа взвыл в голос.

Марта Доэрти слишком много от него требовала за свое возвращение!

Ноа смахнул со лба капли пота, в который раз проклял свое худощавое тело без единого намека на хоть какие-то мышцы — и полез следом. Он устал и все время спотыкался, так что ему пришлось следить за своими ногами, а не за Мартой. И в этом, похоже, заключалась его ошибка.

Когда Ноа взобрался на злополучный пригорок, Марты на нем не оказалось. Ни на нем, ни за ним, ни где-либо еще. Ноа стоял на холме один-одинешенек.

— Что за черт?.. — вслух произнес он и нахмурился. И даже потоптался на месте вокруг себя для пущей уверенности. Марты не было.

Она снова пропала!

«Хорошо, что я не успел разболтать всем, что видел ее», — подумал Ноа, кусая верхнюю губу. — «Может, зря я поторопился с диагнозом — я-таки псих».

С досады он пнул лежащий под ногами камешек — тот отскочил от конверса куда-то в сторону. И тут же вернулся, рикошетом ударившись обо что-то, что Ноа не заметил.

— Ауч! — вскрикнул он, почувствовав резкую боль в колене. — Что за...?!

Злобный камень снова лежал у его ног. Ноа прищурился, намереваясь отомстить, нагнулся, чтобы взять его в руку, и так и остался стоять в согнутом положении.

Земля под его ногами дрожала и сжималась, прямо как воздух вокруг Марты Доэрти, когда она ругалась с небом. Ноа склонил голову сначала вправо, потом влево, изучая это явление с разных сторон, хотя мысленно уже прикидывал, насколько это было фикцией больного мозга, а насколько — плохого зрения.

— Очень странно! — громко заявил он в воздух. Несколько раз крепко зажмурился, но глюк не исчез и исчезать, похоже, не собирался.

В жизни Ноа с детства было много правил с разными «не»: не доверять своим глазам и ушам, не верить в небылицы и сказки, как учили его родители. А еще не лезть в незнакомые места и не выдавать свои фантазии за правду. Вся проблема состояла в том, что главное правило «не» у Ноа было только одно: не следовать правилам.

Думал он недолго. Пару раз моргнул для верности и потянулся рукой к дрожащей земле, мысленно все же надеясь, что его подводит отвратительное зрение, которое к сумрачным вечерам становилось просто невыносимым.

Но пальцы его коснулись чего-то твердого и холодного.

И шершавого, как старая дорожная кладка в центре города.

И это что-то вдруг приняло очень даже материальную форму и стало серой каменной плитой, соткавшись прямо из воздуха.

— Бр-че... — Ноа подавился воздухом и замер. Даже дышать перестал.

Руку он медленно отнял, сжал пальцы в кулак, почувствовав на коже песок с появившейся из ниоткуда плиты. А потом его глаза поползли выше, и к одной каменной плите прибавилась еще, повыше, а потом еще и еще. И это были уже не просто плиты, а ступени широкой плоской лестницы, которая вела к высокой-высокой каменной стене.

Высокого-высокого каменного замка. С высокими-высокими вратами. И высокими же башнями. Четырьмя.

Ноа запрокинул голову, чтобы увидеть, на каком уровне неба заканчивается внезапный замок, открыл рот, так что нижняя челюсть медленно сползла до пупка, и сердце утекло вдоль позвоночника следом.

— Кенгуру ж тебя налево... — севшим голосом проговорил Ноа. — Через правое колено...

Слов не было.

Ноа зажмурился, протер глаза пыльными руками. Неожиданный замок стоял на месте, закрывая его от солнца в своей неожиданной огромной тени.

— Что за черт?! — повторил Ноа еще громче. Его возглас эхом унесся ввысь, огибая серые каменные стены.

Эта махина не могла появиться из ниоткуда просто так, словно стояла на этом холме испокон веков! Ноа обиженно поджал губы. Либо это было очень хорошо придуманной шуткой какого-нибудь приезжего фокусника, либо Ноа Галлахер, обычный подросток четырнадцати лет, сходил с ума. Ни то, ни другое ему не нравилось, так что он сделал единственное, что оказался способен сейчас придумать.

Ноа глубоко вздохнул и ступил ногой на первую ступень каменной лестницы перед собой. Она не испарилась (хотя очень даже могла бы!). Так что Ноа сделал второй шаг. И третий.

И воткнулся носом в грубые деревянные врата с железными обручами и тяжелыми кольцами вместо ручек.

Металл оказался холодным (ну конечно же, холодным, дубина!) и грубым, будто был живым и враждебным. Ноа схватился за кольцо обеими руками и потянул на себя. И тут, вместо того, чтобы открыться, врата втянули Ноа внутрь со странным причмокиванием. Ему на секундочку показалось, что его попросту проглотили.

«Меня слопал замок, — безрадостно подумал Ноа, — замок-людоед».

Он открыл глаза, обнаружив себя уже внутри. За спиной был целый холл с вратами, а он сам стоял у подножия широкой массивной лестницы из блеклого мрамора. Здесь было темно и холодно, Ноа даже поежился, недовольно осматриваясь. У врат стояли доспехи с секирами, по одному с каждой стороны, совсем пыльные и старые. Высокие потолки уходили вверх и терялись, оттуда же вниз свисала массивная черная люстра с живописным узором из паутины. Все здесь пахло древностью.

Ноа фыркнул. Все происходящее его больше не удивляло, только слегка раздражало. Его проглотил старый-старый дурацкий замок, в котором не было решительно ничего интересного. Подобные ему были раскиданы по всей Ирландии и Соединенному Королевству, и им вовсе не нужно было притворяться невидимыми. С чего бы этот замок возомнил себя особенным и спрятался, если не хранил в себе ничего сверхъестественного?

Подозрительно прищурившись, Ноа еще раз обвел взглядом мрачный холл, но ничего не заметил. Кроме того, что этот замок слопал его одним махом, как Саймон свой любимый корм, и проволок аж через весь вестибюль.

— Ла-адно, — протянул Ноа. Разнесшееся тихое эхо сделало его голос похожим на жалобное мяуканье, и он поморщился.

— ...дно-дно-дно, — зазвучало в разных концах холла, слева и справа, и сверху.

А что там, наверху?

Ноа любопытно вскинул голову, снова щурясь от близорукости, и решил подняться повыше — раз уж он все равно здесь, ищет Марту и не собирается уходить без нее...

Он подтянул пояс сползших штанов и смело шагнул на ступень старой мраморной лестницы, что расположилась у его ног прямо по центру холла и уходила вверх, в тень. Она тоже была пыльной и казалась нетронутой, так что за Ноа оставались на гладком камне ровные следы, будто он был первым человеком, оказавшимся внутри замка. Пыль лежала и на гладких изгибающихся перилах, и на ковровой дорожке наверху. Она темно-красной неширокой полосой вела из одного темного коридора в другой, огибая центральную лестницу.

Несколько секунд Ноа раздумывал, в какую сторону ему следует повернуть, но кое-что разрешило его молчаливый спор с самим собой. До его слуха донесся странный шорох справа, похожий на шуршание тяжелой ткани на очень сильном ветру. Ноа с вспыхнувшим внутри него интересом повернулся на звук всем корпусом.

В правом коридоре было чуть больше света, потому что его боковые окна выходили на западную сторону и ловили лучи уходящего солнца. В левом же было темно и откровенно страшновато. Выбор стал очевиден.

Ноа шмыгнул носом, снова поежился от пробирающего его вестибюльного холода и пошел по правому коридору. Медленно и осторожно.

Темно-красная дорожка прямой стрелой впивалась в конец коридора, который Ноа видеть не мог. По левую сторону тянулся ряд одинаковых старых дверей из потемневшего от времени дерева. По правую — арочные узкие окна, выходящие на запад. С каждым дюймом хлопающий звук становился все громче, нарастал, как гул, и за двадцать восемь своих шагов Ноа успел придумать двенадцать причин, по которым ему бы стоило развернуться и уйти из этого странного замка. Причин остаться он насчитал всего четыре, но они отчего-то пересилили оппонентов. Так что Ноа не остановился и не ушел.

Он достиг тупика коридора и уперся носом в новую дверь. Она была выше и шире боковых и, в отличие от прочих, чуть приоткрыта. Слабый луч света несмело выглядывал в коридор и нитью ложился на кроссовки незваного гостя.

Ноа попытался заглянуть внутрь сквозь эту узкую створку, но ничего не вышло. Тогда он схватился за золотую голову какого-то неизвестного чудовища, что злобно скалилась на месте дверной ручки, и осторожно потянул ее на себя. На этот раз его внутрь не засосало, и дверь открылась так, как все ее обычные дверные сородичи.

В лицо Ноа ударил яркий солнечный свет уходящего весеннего дня. Он зажмурился, прикрывая глаза рукой, а когда смог рассмотреть залитый солнцем зал за дверью, то...

— Вашу мамашу... — прошептал Ноа, едва успевая удержать в себе испуганный крик.

Дверь вела в большой длинный зал с узкими высокими окнами, и Ноа из коридора мог видеть витражные стекла в некоторых из них. Еще он видел сводчатый потолок с вытесанными прямо в камне узорами из цветов и трилистников. С потолка свисали три люстры, чистые, с прозрачными хрустальными каплями, совсем не похожие на то страшное пыльное сборище паутины в холле. И Ноа стоял как раз напротив одной из них.

Потому что дверь вела в пустоту. За ней не было пола, коридор обрывался прямо у Ноа под ногами, и дальше шагать было некуда, только в воздух. Далеко внизу, футах в пятидесяти, был пол. Возможно, не пыльный, возможно, из темного дерева или мрамора, похожего на тот, из которого была сделана лестница в холле. И наверняка твердого. Проверять это не хотелось.

«Это иррационально!» — сердито подумал Ноа. — «Смертоубийственно просто! Зачем нужна дверь, если в зал не войти?»

Он высунулся из открытого проема всего лишь на длину собственного носа, но у него тут же закружилась голова, а в желудке возникло непреодолимое желание сигануть прямо из коридора вниз. Так что он быстренько убрался обратно. Пугливое сердце стучало, как бешеное, разбивая грудную клетку, и Ноа даже постучал по себе кулаком, чтобы успокоить его.

Если бы невидимых замков и парадоксальных дверей было достаточно! Ноа едва ли успел привести в порядок сумбурно пляшущие в голове мысли, когда вспомнил о странном шуме и, наконец, смог различить в солнечном ярком свете его источник.

Ему тут же захотелось сбежать отсюда как можно быстрее.

Это была не тяжелая ткань, не парусник в штормовом море и не длинные шторы, которых на окнах не было.

Это были птицы. Много-много птиц странного серого цвета, маленьких, размером с голубя или ворону. Они летали по всему залу и создавали собой причудливый рисунок. Казалось, что они танцевали.

Ноа готов был закричать во всю глотку.

Он успел зажать себе рот руками, вытаращить глаза и почти грохнуться в обморок.

И тут случилось еще кое-что.

Снизу кто-то заговорил.

— Ты чуть было не загубила всю церемонию своей выходкой!

Ноа вздрогнул и застыл каменным изваянием, боясь пошевелиться.

— Я возлагаю на тебя такие большие надежды, а ты подводишь меня в самый ответственный момент!

Это был грубый хриплый голос, очень гневный и громкий. Ноа сразу же пожалел того беднягу, который перед этим голосом провинился.

— Вы хотите, чтобы я ваше место здесь заняла, а я не хочу! — вторил ему другой голос. Ноа сразу же узнал в нем крикливый тон Марты.

Марта Доэрти! Снова нашлась!

Ноа упал на живот и по-пластунски подполз к проему, с которого очень осторожно высунул свою кучерявую голову так, чтобы было видно одни глаза. Яркий свет все еще светил ему прямо в лицо, и зал внизу был испещрен его лучами. Но Ноа смог разглядеть стоящую у ступеней к трону Марту. Он с удивлением отметил, что зал оказался таким величественным, а потом увидел сидящую на самом троне... кого-то.

Ему сложно было рассмотреть эту... женщину с той точки, где он находился, но Ноа с уверенностью мог сказать, что она была очень необычной дамой.

Во-первых, она восседала на этом троне, как королева, сложив ногу на ногу и опустив руки на золоченые подлокотники. В самом деле, кто в настоящие дни сидит на троне? В смысле, кто, кроме королевы Елизаветы II, дай бог ей еще сто лет жизни, мог сидеть в таком королевском положении и считать себя центром вселенной?

Во-вторых, она была одета в черный костюм из магазина «Все для Хэллоуина». И выглядела, как Мортиша Аддамс. Кто в здравом уме будет одеваться подобным образом! Ноа чуть воздухом не подавился.

Ну, а в-третьих, она говорила мужским голосом! Пока Ноа не видел ее, а только слышал, как она отчитывала Марту, он был уверен, что это мужчина. Средних лет, сухой и высокий, который открывал рот, только чтобы выказать недовольство поведением своего отпрыска. А тут вдруг мужчина оказался этой странной женщиной, да еще разодетой под Эльвиру Повелительницу тьмы.

Ноа продолжал смотреть на нее, как будто глаза больше не хотели его слушаться и отворачиваться в другую сторону.

— Я уже стара слушать детские капризы, — сказала женщина. — Мне не пятьдесят лет, чтобы потакать твоим желаниям, Марта.

Если бы она спросила мнения Ноа, он бы сказал, что пятидесяти ей точно не дашь. Но она, слава богу, даже не знала, что Ноа за ними наблюдал.

— Но я не хочу!..

— Меня тоже об этом никто не спрашивал. Если это твоя судьба, то ничего ты с ней не поделаешь. Впрочем... — женщина сделала паузу, будто раздумывая. — Единый учтет твое нежелание занимать мое место.

О чем они говорили, Ноа совершенно не понял, но с Мартой согласился: становиться леди Тьмой он бы тоже не захотел.

Он раздумывал над тем, смогла бы эта женщина сыграть женскую версию Дракулы, а она вдруг произнесла:

— Ты достаточно меня утомила. Возвращайся к остальным.

И взмахнула рукой, как будто отгоняла мошку.

И Марта. Превратилась. В птицу.

Точно такую же серую и невзрачную, как те, что уже вились под потолком в каком-то закономерном порядке.

У Ноа глаза на лоб полезли — хотя, казалось бы, ничто не могло бы напугать и шокировать его еще больше. Он подумал каким-то задним умом, что сейчас, должно быть, грохнется в обморок и вывалится из своего укрытия прямо вниз. Ему бы не хотелось попасться на глаза женщине. Вот только сознание уже отчаянно пыталось ускользнуть куда-то в дальние дали.

Тем временем женщина поднялась со своего места и объявила в воздух:

(Интересно, все эти птицы в воздухе — это люди?)

— Опуская наш неприятный инцидент, все идет своим чередом!

(Интересно, сколько их тут?)

— Прошу вас соблюдать спокойствие и собраться. Скоро вам предстоит показать себя во всей красе. Я на вас рассчитываю.

Ноа нахмурился, близоруко щурясь и пытаясь сосчитать количество птиц (ей-богу, нельзя было превратить Марту в кошку или собаку, или, на худой конец, в кенгуру? Почему какие-то дрянные птицы?). Они мельтешили и не хотели замереть на месте хотя бы на пару секунд, так что подсчет Ноа вел очень напряженно.

Пятнадцать. Здесь было пятнадцать птиц, если кого-то он не сосчитал дважды.

Все ли они люди? Можно ли их вернуть в первоначальное состояние?

Сложновато будет доказать соседям, что Ноа нашел Марту Доэрти, если она так и останется птицей. А разговоры о превращениях, магии и этой женщине и вовсе грозит ему психушкой.

Плакала его нормальность. Он псих. Осталось только выявить точный диагноз.

Когда под ним задрожал пол, Ноа даже не обратил на это внимание. Что еще может быть удивительнее и безумнее того, что он уже повидал тут?

Но, как оказалось, у невидимого замка было припрятано еще миллион сюрпризов, и главным, пока что, Ноа мог назвать огромную тучу из темных клубов дыма и молний, возникшую прямо в центре зала.

«Боженьки святы...» — подумал Ноа, совершенно не представляя, что он был недалек от истины.