2 страница20 мая 2025, 23:05

Часть 1: «Падение» ГЛАВА 1: «Ноль чувств»

12.09 понедельник 13:06

- Это уже не в первый раз, - донесся голос директора из его кабинета.

Я смирно сидел на жёстком пластиковом стуле у кабинета директора и считал трещины на потолке в ожидании родителей, которых он очередной раз из-за меня отчитывал.

Три. Столько раз за последние две недели я побывал в этом коридоре, а мои родители приходили в школу. За одну драку, пропуски уроков (я уже достаточно пропустил), за дерзкие ответы учителям. Но сегодня было особенно мерзко. Мать в своём строгом костюме адвоката, отец в полицейской форме - сидели и выслушивали очередную порцию «ваш сын - позор школы».

Три большие трещины, а от них, словно паутина расползались десятки маленьких. Сказать честно, даже мне это надоело. Каждый раз, в любой потасовке не получается выйти сухим из воды. Так и в этот раз. А что я должен был сделать? Этот козёл Джастин Скотт совсем обнаглел. Пусть не думает, что деньги и влиятельные родители позволяют ему быть таким козлом. В плане, что он может позволять себе издеваться над другими учениками. Я просто заступился за того, кто не смог этого сделать сам. Впоследствии один сломанный нос, плюс, возможно, третий выговор за две недели от начала учебного года.

- Вы шутите?! - сквозь дверь донёсся голос директора. - Он мог сломать ему нос!

Ну, вообще-то, я сломал. Да, не очень приятно. Сам себя корю. Наверное, мог бы и другим способом решить конфликт, но таких, как он нужно сразу на корню пресекать. Этому я ещё с начальной школы научился. Когда Тони Спрингфилд в первом классе пытался отобрать у меня игрушечную машинку, и у него это кстати получилось. Но мой покойный брат объяснил мне тогда, что таких сразу нужно ставить на место ударом в челюсть или пинком в колено, но только таких. Не нужно использовать силу, что бы обижать тех, кто слабее. Урок я усвоил с первого раза и на следующий день, поставив Тони синяк под глазом, отвоевал свою машинку. Зачем я её вообще тогда взял с собой?

Голос Энди звучал в моей голове так чётко, будто он стоял у меня за спиной. Но каждый раз, оглядываясь, я никого не обнаруживал. Я закрыл глаза подняв голову вверх, словно обращаясь к Богу. Перед глазами всплыло лицо брата и последнее воспоминание о нём. Как он лежит в холодной палате, как от белого цвета режет глаза, и этот жуткий звук аппарата ИВЛ, который шипел как змея. Его лицо. Бледное, почти как у трупа. Но всё-таки даже в свой последний день он улыбался искренне. «Он бы меня понял». Но его нет, а есть только назойливые взрослые, для которых я разочарование.

Почти для всех вокруг, я главный злодей. По крайней мере, я так вижу это со своей стороны. Вот Кэс очередной раз подрался. Он плохой. Вот Кэс послал учителя, он не соблюдает субординацию. Он плохой. Учитель тоже был козлом, и предвзято относился ко многим ученикам. В тот раз, за сдачу проекта, над которым я неделю горбатился, он поставил мне три. И девочке, которая не отличалась умом, но отличалась природной красотой, он поставил пять. Но у нас с ней были похожие темы. Вообще, я думал, что он педофил. Он очень странно вёл себя с девочками из нашего класса. Флиртовал как будто бы. Но он неожиданно сам уволился. Слава Богу. Этот неприятный тип мог серьёзно завалить меня по своему предмету. Что бы я тогда объяснял всем? Что я не симпатичная девчонка и не в его вкусе? Как вариант конечно, но...

Эх, как же мне тяжело без тебя, Энди. По статистике, больше всего людей умирает от инфаркта и инсульта. На втором месте хроническая обструктивная болезнь лёгких. И на третьем месте - рак. Я знал все цифры статистики наизусть. Восемьдесят три процента - выживаемость при лейкемии в моём возрасте, а брату тогда было примерно как мне сейчас. Семнадцать процентов - те, кто проиграл. И Энди попал в эти семнадцать процентов. Именно последнее в этой статистике забрало жизнь моего теперь вечно восемнадцатилетнего старшего брата. Рак крови - лейкемия. Интересно, что бы брат сейчас сказал, наблюдая всю эту ситуацию? Скорее всего, посмеялся бы и отшутился. Дал бы совет и наставил бы на путь истинный. Но этого мы уже не узнаем.

Прошло уже шесть лет, а для меня всё как во сне. Как в ту ночь, когда врачи констатировали смерть. До меня тогда всё никак не могло дойти, что всё, брата уже нет. Мама постоянно плакала, а папа был в подавленном состоянии. А я не понимал почему. Я просто был в ожидании, что Энди вернётся из больницы, и всё будет как раньше. И только на его похоронах до меня дошло. Тогда я впервые в жизни так сильно расплакался. Первый и последний раз. Больше я своим эмоциям воли не давал.

Сколько уже прошло, с тех пор, как родители зашли в этот злосчастный кабинет? Минут пятнадцать? Это кажется вечностью. Я уже устал сидеть смирно на стуле, и никак не мог принять удобное положение. Сначала закинул ногу на ногу. Потом расплылся по стулу, словно плавленый сыр по бутерброду. Я уже хотел по-тихому сбежать, как услышал, что директор закончил свои лекции и родители направились к выходу. Дверь кабинета распахнулась и когда они вышли, даже взглядом меня не одарили.

- Идём, - бросил отец сквозь зубы. Мать, всё ещё, не посмотрев на меня, держала в руках свою сумку так, будто хотела швырнуть её в стену. Или в меня.

От них так и веяло отчаянием и осуждением. Осуждением меня и моих действий. Они направились к выходу из школы, а я молча последовал за ними. Сейчас мне нужно надеть скин раскаивающегося сына, который пообещает, со скрещенными пальцами, что больше так не будет. Мы вышли из здания, направились на парковку, но не успели мы подойти к нашей машине, как мама не выдержала неловкого молчания:

- Сколько это будет продолжаться? - я сначала не понял, что вопрос был адресован мне. Она остановилась и обернулась в мою сторону, ожидая ответа. Её голос дрожал, но не от злости, а от бессилия. - Ты обещал еще в прошлом учебном году, что больше происшествий не будет. И вот год начался с отстранения от занятий.

Ого! Даже так. От занятий меня ещё не отстраняли. Похоже этот ублюдок Джастин постарался. Выставил из себя жертву перед директором и своими родителями. Хотя я уверен, что его родители и без этого потакают каждому его капризу.

- У тебя хвосты по учёбе ещё с прошлого года! - продолжила разоряться мать. - Ты занимаешься, Бог знает чем, а теперь вот это... - она ткнула пальцем в мою разбитую бровь. Я не отстранился.

- Мам, так вышло просто, - сухо выдал я. И я ведь даже не пытался оправдаться. Этим людям трудно что-то доказать, иначе бы моя мама не была лучшим юристом в своей компании. Она докопается до правды. Но не в моём случае.

- Даже слушать не хочу! - воскликнула она, и направилась к машине. Отец уже давно сидел на водительском месте с заведённым мотором и ждал нас. - Помимо отстранения от занятий на две недели, ты будешь под домашним арестом!

- Что? - я на секунду остановился. Это же по-детски. Какой домашний арест? Вы фильмов насмотрелись? Хотя чего это я. Если в городе ничего интересного не происходит, то я и сам вообще из дома могу целыми днями не выходить.

На самом деле, я не чувствовал ничего: ни стыда - хотя должен; ни злости - хотя мог; ни боли - хоть разбитая губа всё ещё ныла. Как в тот день, когда врач отключил аппарат жизнедеятельности.

Вдруг я замечаю на своём рукаве каплю засохшей крови. Моя ли это кровь?

«Может я умер тогда вместе с ним?»

***

«Пустота в четырёх стенах»

17.09 суббота 17:05

Вся следующая неделя моего отстранения от занятий и домашнего ареста, на счастье и удивление пролетела как реактивный самолёт. Быстро и пусто.

Первый день я пролежал на кровати, уставившись в потолок. Я включил на ноутбуке какое-то шоу на ютубе, которое я не смотрел и не слушал. Оно было просто для фона. Так я пролежал до девяти вечера, прокручивая в голове разные мысли и сценарии. Фантазировал о том, что могло бы произойти если...

Ночью уснуть я не смог, хоть и не спал уже двадцать часов. Не смог, не потому что не хотел, а потому что просто не видел смысла.

День третий. Я всё продолжал лежать в своей постели, но смог сфокусировать своё внимание на нетфликсе. Вдруг жуткая боль и рёв моего живота заставил, наконец, встать меня с постели и спуститься на кухню. Но, не потому что я сильно хотел есть, а потому, что как минимум что бы не сдохнуть от голода. Я стоял минуты три перед холодильником, разглядывая его изобилие. Всё что только душе угодно. Но посмотрев на еду три минуты, я почувствовал приступ накатывающей тошноты. «Не голоден». Хотя последний раз ел в понедельник.

День пятый. Последние два дня мой телефон лежал на столе и жалобно вибрировал, разрывавшись от уведомлений и звонков. Я не брал его специально, потому что не хотел ни с кем разговаривать и что-то объяснять. Но в этот день телефон буквально взрывался. Психанув, я лишний раз встал с кровати, что бы взять телефон и, наконец, просмотреть уведомления. Последнее сообщение от Сэма: «Ты жив?». Я просто заблокировал телефон и вернулся в свою постель, но взял его с собой, что бы в следующий раз не вставать.

Через пару часов пришло ещё одно сообщение от Сэма: «Лили волнуется». Так же в уведомлениях висело несколько десятков сообщений от Лили и Кристины. Я выключил телефон.

Возможно, этим самым я обижаю своих друзей, а ведь они, правда, волнуются. Но у меня честно нет желания сейчас общаться с кем-либо. Мои друзья - самые лучшие люди на свете. Мой лучший друг Сэм, наверное, самый наидобрейший человек. Слегка глуповатый, но по-хорошему. Весёлый, всегда шутит дурацкие шутки, с которых мы орём в голос. А щенячьи карие глаза... когда посмотрите в них, не сможете на него злиться, даже если он сотворил какую-нибудь несусветную глупость.

Кристина. Лучшая подруга Лили и девушка Сэма. Когда мы только начинали общаться, она относилась ко мне холодно. Наверное, из-за того, что именно тогда мы с Лили начали встречаться. А ведь все знают этот тандем: парень лучшей подруги. Но мы смогли разбить этот стереотип. К тому же, у нас просто не было выбора.

И Лили. Светлый ангел в чистом виде. Я до сих пор не могу поверить, как она смогла связаться с таким как я. Она добрая, стеснительная. Бывает иногда наивной, что чаще всего играет не в её пользу. Она тот человек, что не пройдёт мимо бездомного котёнка. Обязательно накормит его. И если не заберёт себе, то точно отнесёт его в приют.

А ещё эти трое единственные, кому я могу доверять. Единственные, кто всегда поддержат меня и готовы всегда терпеть мой адский характер.

Шестой день. Сегодня. Я начал приходить немного в норму и собирался написать друзьям, но всё равно до пяти вечера пролежал в кровати.

Отец зашёл в мою комнату и пару секунд молча стоял:

- Ты воняешь, - сказал он, подошёл к кровати и аккуратно положил чистую одежду. Я ему ничего не ответил. Лежал на спине и смотрел в потолок, а он продолжил. - В понедельник возвращаешься в школу. Если снова подерёшься...

Он не закончил свою угрожающую мысль и просто вышел, закрыв за собой дверь. Я глубоко вздохнул и заставил поднять свою задницу с кровати. Я взял стул, подпер им дверь, что бы родители вдруг неожиданно не зашли в комнату. Потом подошел к огромному комоду, стоящему у окна, из самого последнего ящика достал пачку сигарет и зажигалку. Залез на этот комод, свесив ноги и закурил. В легких первая затяжка за всю неделю. Дым вырывался из лёгких, вылетая в открытое окно и растворяясь в прохладном вечернем воздухе. Я закрыл глаза, представляя как с вдыхаемым дымом, вдыхаю жизнь. Какой парадокс. Но я пытался что-то почувствовать, помимо приятного головокружения. Пытался дымом заполнить пустоту. Но с каждым новым выдохом внутри снова становилось пусто. Я открыл глаза, но ничего не изменилось.

Вдруг в кармане толстовки завибрировал телефон. Это Сэм. Я не заставил на это раз его ждать и ответил сразу.

- О, ты всё-таки жив! - голос Сэма звучал неестественно громко после недели тишины.

- Нет, - я выдохнул дым в трубку, - я стал Каспером.

Сэма это рассмешило, но в момент он сразу стал серьёзным.

- Что произошло? - спросил он.

- Меня отстранили от занятий, на две недели и родители посадили под домашний арест на такой же срок, - сухо ответил я, - но в понедельник я выйду в школу. Видимо родители договорились смягчить наказание от директора.

- Вот как... - протянул Сэм. - А Джастин ходит по школе со сломанным носом и говорит всем, что тебя исключили.

- Надо было ему не только нос сломать, - протянул я, затушив фильтр о подоконник, после чего остался след, словно от выстрела пули.

- Ну ладно, это всё не суть, - когда Сэм начинал так говорить, значит, он что-то задумал или у него есть какое-то предложение. - Старшие завтра устраивают в лесу сходку. Небольшое празднование в честь начла учебного года.

- Оооо, - недовольно провыл я, - ты же знаешь, я не люблю такое. Много людей, слишком шумно. К тому же я под домашним арестом. Если я ещё раз разозлю родителей, они точно сдадут меня в детдом до совершеннолетия.

- Ну, давай... - начал уговаривать Сэм, - мы соскучились все. И Кристина, и Лили. Особенно Лили, - вдруг что-то внутри появилось. Чувство вины перед друзьями и Лили. Хотя за что. Я всего-то на неделю пропал из жизни и игнорировал всех, и никто не знал, что со мной.

- Даже если бы я хотел, домашний арест...

- Когда тебя останавливали запреты?

2 страница20 мая 2025, 23:05