Метка ворона

Первым делом я решила сесть за учебу. Думала, что если начну прямо сейчас, то успею все доделать до прихода мамы. Она сегодня должна была прийти пораньше, и я надеялась, что мы сможем провести вечер вместе. Я даже уже придумала какой фильм мы могли бы посмотреть. Это был один из тех вечеров, которые я так любила раньше — когда дома уютно, ничего не отвлекает, и можно просто расслабиться и поболтать.

Тем более, я собиралась ей рассказать, что снова общаюсь с Джексоном. Я знала, что она будет рада — он ей нравился, и помнила, как она расстроилась, когда наше общение прекратилось.

Мама работала медсестрой, и ее график всегда был нестабильным. В такие моменты я часто ощущала, как её отсутствие становится частью нашего повседневного ритма. Иногда её могли вызвать среди ночи, потому что в больнице не хватало рук. Мы с ней уже привыкли к таким ситуациям, хотя каждый раз когда она уходила ночью, я всё равно чувствовала, как дом становится пустым, а в голове неосознанно прокручивался вопрос: «Когда она вернется?»

Но сегодня я рассчитывала, что удача будет на моей стороне. Она обещала вернуться пораньше, и я надеялась, что этот вечер получится таким как я себе его представляла — без спешки и с нашими разговорами, не прерываемыми звонками из больницы.

Слышу звук замочной скважины и невольно бросаю взгляд на часы: 17:00. Всё совпало. Я знаю, кто это пришёл.

Сердце сразу ускоряется, и из груди поднимается легкая волна радости, будто весь дом наполняется теплом. Мама. Она вернулась. Не дождавшись, я подскакиваю и, почти без усилий подлетаю к двери. Она открывается с лёгким скрипом, а я не могу удержаться от улыбки. Это просто мгновение — и вот она, с немного уставшим, но таким милым лицом. Всё вокруг как будто замирает на секунду, а мне хочется просто обнять её, забыть обо всех переживаниях и наслаждаться этим моментом, когда она рядом.

- Я уже почти все доделала. Как насчет фильма?- Удаляясь от нее в сторону своей комнаты сказала я.
- Эви я же еще даже раздеться не успела. - она положила сумку на полочку и разулась. - Какой фильм будем смотреть?
- Я была готова к этому вопросу, - обрадовалась я. - Мы смотрим "Орудие смерти: Город костей"
- Своеобразный выбор, хорошо, тогда я пойду сделаю попкорн, а ты пока включай, хотя костей мне на сегодня хватило...
- Да не, там про любовь.
- Ладно.

Я быстро прибрала учебники со своего стола и пошла искать фильм. Уже подбираясь к телевизору я не удержалась и, не отрываясь от экрана, крикнула из зала:
- Тебе привет от Джексона!

Эти слова вырвались сами собой. Я даже не успела осознать, как именно это сказала. Моментально, с какой-то невероятной быстротой, я услышала, как с кухни послышались шаги, и через секунду мама буквально влетела в комнату. С удивлением в глазах и появляющейся на лице улыбкой, которая переходила в выражение живого интереса. Она стояла в дверном проеме слегка напряженно и пыталась осознать, что только что услышала.

- Джексон? — спросила она с удивлением, не веря своим ушам. — Ты снова с ним общаешься?
- На самом деле он сам подошел. Я тут не при чем. Думаю, что это больше твоя заслуга.
- А что я?
- Его мама рассказала ему, что я начала ходить к психологу.
- Да, мы разговаривали. - Как будто виновато сказала она. - Эви, Эмилия тоже волнуется за тебя, поэтому я не могла не рассказать ей.
- Ничего страшного, мам, - улыбнулась я. Как думаешь попкорн уже готов?
- Забыла, - сказала она и буквально побежала на кухню.

С попкорном ничего не случилось. Думаю, моя мама родилась под счастливой звездой готовки. У нее никогда на моей памяти ничего не сгорало, не убегало, не переваривалось, в то время как я была буквально бытовым инвалидом когда готовила. Недоваренная картошка была верхушкой этого айсберга, затем шел белый туман от жарки кабачков и подгоревшая яичница, до сих пор не понимаю как это получилось.

Фильм прошел, и, кажется, мы даже не особо его смотрели. Мы постоянно спорили о реальности того, что происходило на экране, обсуждали, насколько правдоподобными были действия героев, и какие вообще шансы на такое в реальной жизни. Мама всегда любила такие разговоры — она могла найти интерес даже в самых мелких деталях, всегда привнося в обсуждения свою точку зрения. И вот, когда главный герой появился на экране, она вдруг сказала:
— Знаешь, он немного похож на Джексона, не находишь?

Я удивлённо посмотрела на неё, не понимая, как она могла провести такую параллель. Возможно, мама просто подметила что-то в его поведении или выражении лица, чего я не заметила. Я же только покачала головой, не зная, что ответить.

— Честно, не вижу, — ответила я, пытаясь сдержать смех, — совсем не похож.

Мама улыбнулась и снова вернулась к фильму, но в её глазах уже читалась какая-то теплая заинтересованность.

После того как фильм закончился, я уже собиралась встать, когда вдруг сказала:

— Кстати, я собираюсь к нему в субботу. Он хочет, чтобы я послушала его новую песню.

Мама мгновенно повернулась ко мне с живым интересом в глазах.

— Правда? Это здорово! Эмилия рассказывала, что он играет на гитаре и пишет, но мы еще не слышали его музыки, - хитро улыбнулась она и посмотрела на меня, - Обязательно расскажешь, как всё прошло, ладно?

Её голос был таким тёплым и ободряющим, что я почувствовала, как внутри меня поднимается легкое волнение. Я кивнула, и она добавила с улыбкой:

— Может, у вас получится наладить общение, когда будете проводить время вместе. Ты ведь этого хочешь, правда?

Я снова кивнула, ощущая, как её слова были полны поддержки, даже если я сама не до конца понимала, что именно мне нужно. Но одно я знала точно — мама искренне радовалась за меня и верила, что всё наладится.

- На самом деле я рада, что ты решила оставить прошлые обиды и потихоньку отходишь от прошлогодней истории.

Не без труда произнесла мама, но я не могла ничего сделать с тем, как в моменте отдельные слова эхом отозвались у меня в голове. Я замерла, подвинулась чуть вперед, чтобы не встречаться глазами с мамой и сказала:

- Я не смогу оставить эту историю, по крайней мере так быстро, - сдерживаясь, сквозь зубы произнесла я.
Внезапно мне стало тяжело дышать. Я старалась скрыть свою реакцию, но внутри нарастало волнение.
- Дорогая, это же выбор, который есть у нас всех, почему ты не готова с ним смириться?

Впервые за долгое время я почувствовала, как в груди вспыхивает синим пламенем злость и боль, настолько сильная, что она буквально вырывалась наружу, не оставляя места для сомнений. Я вскочила с места, мои ноги задрожали, и, не контролируя эмоций, я развернулась к маме, буквально на две октавы повысив голос:
- Выбор?- Не веря своим словам, я произнесла это, ощущая, как горло сдавливает, а глаза наполняются слезами. - Что если меня не устраивает предложенный выбор? Я не понимаю, как его приняла ты. Как и почему так быстро отпустила? Я не смогла бы так. Ты понимаешь, что как минимум нужно было сказать это прямо в лицо?

Мама застыла, её глаза широко раскрылись от неожиданности, но я не могла остановиться. Всё, что было в голове, вырывалось наружу, словно шторм, не поддающийся контролю.

- Мам, он бросил меня. Папа ушёл от меня, и я не понимаю, почему... ведь он любил меня. Я всегда была его маленькой девочкой, а он просто ушёл! Он оставил меня!

Я сама не могла поверить, как слова обрушились на меня с такой тяжестью. Но я не могла остановиться. Каждый мой взгляд, каждая мысль отзывалась у меня болью — теми самыми невысказанными словами, которые я не могла произнести до этого момента.

Я вдруг почувствовала, как внутри что-то разрывается. Боль от его ухода была такой глубокой, такой невыносимой, что мне казалось, я больше не могу сдерживаться. Не могла понять, как он мог так легко уйти. Это не укладывалось в голове — он, который обещал быть рядом, он, который всегда твердил, что любит, и всегда говорил, что семья — это главное. А потом... просто исчез. Я не могла простить его за это, не могла понять, почему он так поступил. Почему он бросил меня, не объяснив ничего, не поговорив, не дав возможности понять, что происходит.

Я оставалась с этим одиночеством, с этим пустым местом в сердце, которое он оставил, и это было невыносимо.

Посмотрела на маму — она не могла понять, что я чувствую, не могла увидеть ту боль, которая в этот момент буквально разрывала меня изнутри. Я почувствовала, как тянущее чувство обиды и утраты вновь охватывает меня с головой. Он был моим отцом, и я всегда верила, что это любовь, которая не предаст, не оставит в одиночестве. Но он ушёл. Как мог он так поступить? Как он мог предать меня, свою дочь?

Я замолчала, ощущая, как горло сжалось ещё сильнее. Каждое слово, которое я произнесла, было как удар — болезненный, глубокий. Я не могла остановиться, но теперь это было уже не важно. Слёзы стали комом в горле, не давая дышать, а сердце будто сдавило что-то тяжелое, что не позволяло даже думать. Я почувствовала, как вся злость, вся обида, которая скапливалась, теперь переполняет меня, и мне нужно было просто убежать, скрыться.

Обиженная, не оглядываясь побежала в свою комнату. Мама осталась в зале, эта тишина была для меня такой же мучительной, как её молчание. Дверь комнаты захлопнулась за мной с грохотом, и этим самым я дала себе разрешение на всё. Это был зеленый свет для того, чтобы всё, что я сдерживала, прорвалось.

Едва удержавшись на ногах я медленно скатилась по двери и опустилась на пол. Мои пальцы зацепились за холодный металл ручки, но я уже не могла держать себя в руках. Слёзы лились без остановки, как река, прорвавшая плотину. С каждым вдохом становилось только больнее, как будто вся та неоправданная обида на папу и вся моя растерянность наконец-то нашли выход. Я не могла вспомнить, когда в последний раз так плакала. Это было похоже на освобождение, и одновременно на утрату.

Я сидела на полу, свернувшись в комок. Боль от того, что папа ушёл, что он больше не будет рядом, не объяснив ничего, не вернувшись, была невероятно острой. Я не могла с этим мириться, не могла понять, как это возможно — просто уйти и оставить свою дочь. Слёзы падали, а я пыталась вдохнуть побольше воздуха, чтобы хоть как-то утихомирить этот бешеный поток эмоций. Но не могла. Всё было слишком громко, слишком тяжело.

Вся эта боль, весь этот комок, что я пыталась прятать так долго, сейчас просто вырывался наружу. В какой-то момент мне показалось, что я просто утону в этом, что не смогу вернуться. Сидела и плакала как ребёнок.

Время шло, казалось раны затягивались, и то, что приносило спокойствие душе, просто прятало внутри всю боль... в тот момент я поняла, что сколько бы ни прошло времени, я никогда не смогу принять его поступок...

***

Год назад, за два дня до моего дня рождения, вернувшись домой со школы я оказалась в самой ужасной ситуации своей жизни. В тот день, когда должны были быть последние приготовления к празднику, когда я жила в ожидании поздравлений, подарков и веселья, всё пошло совершенно иначе.

Я вошла в квартиру, и меня сразу поразил какой-то необычный, тяжелый воздух в доме. Тишина. Не такая, когда все в доме заняты своими делами или когда кто-то ушёл на работу. Это была напряженная тишина, какая бывает, когда вся энергия уходит, а ты остаешься в каком-то странном подвешенном состоянии. Я не понимала, что именно происходит, но интуитивно чувствовала, что что-то не так.

Когда я подошла к кухне, увидела маму сидящую за столом. В ее руках был листок бумаги — обычный, ничем не примечательный, но. кажется, написанное на нем не радовало ее. Глаза... были полны какого-то странного, беззвучного отчаяния, словно она не могла произнести ни слова, потому что это всё было слишком тяжело для неё.

Я подошла ближе и заглянула в записку, в которой было всего несколько строк, но их было достаточно, чтобы всё во мне перевернулось.

«Мои девочки, я принял сложное для меня решение уйти от вас. Не ищите, не хочу тащить вас за собой.»

Слова эти были как удары по голове, как гром среди ясного неба. В тот момент я почувствовала, как почва под ногами проваливается. Всё, что казалось прочным и понятным, вдруг стало зыбким и неопределенным. Я стояла перед мамой, не понимая, что вообще происходит. Мне не хватало воздуха, и я чувствовала, как глаза наполняются слезами, хотя я ещё не успела до конца осознать, что именно происходит. Всё происходило слишком быстро, и мой мозг отказывался воспринимать эту реальность.

Я всегда считала, что у меня особенная связь с папой. Может, это не было чем-то необычным для других детей, но я была дочкой своего отца — и этим гордилась. Я всегда помнила, как с самого раннего возраста, как только я начала ходить, мы с ним каждое утро бегали по парку. Мы вдвоём, в тишине утренней свежести. Он рассказывал мне о своих мечтах, я — о своих, и всё казалось таким простым и настоящим.

Мой мир был чётким: была мама, была я, был он — мой папа. У нас было свое пространство, свои традиции, и я всегда верила, что эта маленькая, но крепкая крепость — наша семья — никогда не рухнет.

Но как оказалось, я ошибалась. Я до последнего не могла поверить, что он просто может взять и уйти. Уйти, не сказав ничего, не объяснив, не оставив даже шанса на прощение. Это не укладывалось в голове. В тот момент, когда я смотрела на записку, мне хотелось чтобы это оказалось ошибкой, глупой шуткой, что скоро он вернётся и всё объяснит. Но этого не произошло.

В начале я пыталась найти его, дозвониться, хотя бы услышать его голос. Я не верила, что всё может быть так просто — что можно просто взять и исчезнуть. Я набирала его номер снова и снова, надеясь, что это какой-то кошмар, и сейчас он просто возьмёт трубку, извинится и вернётся домой.

Но звонки оставались без ответа, и каждый раз я чувствовала, как постепенно уходит вся надежда, как с каждым гудком я теряю нечто важное. В какой-то момент я поняла, что не было смысла продолжать искать. И тогда, как будто кто-то повернул в моей душе невидимый тумблер, и эмоции — все, что было связано с этим уходом — просто исчезли.

В один миг я стала похожа на призрак. Мои мысли были пустыми. Я не плакала, не кричала, не переживала — просто не чувствовала. Всё стало серым, и я как будто потеряла способность воспринимать реальность как раньше. Отстранилась от всех, закрылась.. как будто никто не мог ни понять ни разделить все то что скрывалось за пустотой.

Я бросила бегать. Это было не просто решение — это было как внутреннее ощущение, что я больше не могу. Раньше утренние пробежки с папой были неотъемлемой частью моей жизни. Но теперь, когда я пыталась снова выйти на ту же дорогу, бегать не было сил. Мои ноги не двигались. Каждое движение казалось тяжелым, словно я бежала сквозь вязкую жидкость, и с каждым шагом боль внутри меня становилась всё более ощутимой.

В тот период, когда я была поглощена пустотой и не могла найти выхода из собственного внутреннего кризиса, начали приходить сны. Они были спокойные, как будто сам мир был настроен на то, чтобы утешить меня. Один и тот же вновь и вновь: заснеженный лес, который не переставал манить меня своим холодом и тишиной.

Иногда мне казалось, что в этом сне, в этом лесу, я была ближе к самой себе, чем когда-либо в реальной жизни. В мире, где всё было заморожено и тихо, где не существовало боли, не было вопросов и не было необходимости искать ответы, я ощущала, что я всё ещё существую. Там я могла почувствовать, как вдыхаю свежий воздух, как холод проникает под кожу и наполняет меня живым ощущением присутствия. Это был тот момент, когда я могла позволить себе верить, что я не потеряна, что я всё ещё жива.

Да, я знала, что этот лес был побегом. Я уходила в него, потому что не могла справиться с тем, что происходило в реальной жизни. Я закрывала глаза и уходила туда, где не было ни боли, ни утрат, где можно было остановиться и почувствовать, что ещё возможно что-то простое и настоящее, что не требует объяснений. Возможно, этот снежный лес был не лечением, а временной передышкой. Но в нём я находила ту самую толику жизни, которой мне не хватало в реальном мире.

Я не была уверена, что этот лес — решение всех моих проблем, но я знала, что он был моим убежищем. Это было место, где я могла снова почувствовать себя живой, даже если только во сне. И, может быть, эти сны были не только побегом, но и своеобразным лечением — тем временем, которое позволяло мне немного отдохнуть, перед тем как снова столкнуться с реальностью. Лес не пытался изменить меня, он не давал мне ответов на вопросы, которые терзали мою душу, но он учил меня важному: иногда нужно просто быть, даже если это бывает трудно.

И, как бы странно это ни звучало, в этих снах я начала восстанавливать себя. С каждым снежным моментом, с каждым вдохом чистого воздуха, с каждым взглядом на падающую снежинку я чувствовала, как маленькие кусочки меня начинают восстанавливаться, даже если я не понимала, как именно это происходит. В этом лесу, в этом спокойствии, я начала учиться находить силу для того, чтобы однажды вернуться в реальный мир и снова научиться жить.
Мне нужно туда, — сказала я себе, ощущая, как эта мысль проникает в сознание, как неизбежность, что-то важное. Я легла на кровать, в какой-то момент почувствовав тяжесть в груди, но не могла избавиться от этой мысли. Зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, пару раз как бы вытирая остатки раздражения, и почему-то вспомнила про змею,о которой мы говорили с Клариссой. Она появилась в моем разуме, как будто всё вокруг наполнилось ее извивающимися формами. Впервые фантазия начала с бешеным темпом рисовать ее образ - длинное изящное темное тело с холодными глазами.

Я сосредотачиваюсь на дыхании, пытаясь добиться той самой тишины, в которой всё затихает, становится легким и бесформенным.

Чувствую, как тело расслабляется, как исчезают все ощущения, кроме тяжести век и лёгкого пульса, тянущий меня вниз. Я будто погружаюсь в вязкую, густую темноту, где не существует времени.

Вдох — и я всё глубже.

Выдох — и исчезаю всё дальше от реальности.

Звуки становятся тусклыми, как приглушенный шум за стеной, и уже не важно, что происходит в реальном мире.

Я погружаюсь в сон.

Когда я открываю глаза, я уже не лежу в своей комнате. Оказываюсь на снегу, в том самом месте, где в прошлый раз решила покричать. Неожиданно и странно. Обычно я не просыпалась в одном и том же месте.

Приподнявшись на локти, я оглядела окружающее меня пространство. Всё было спокойно, слишком спокойно. Холодный воздух хрустел в ушах, а в глазах всё равно стояла белая пустота снега, который лежал бескрайним ковром вокруг. Небо было серым и мрачным, а звуки были как заглушенные, будто в этой тишине ничего не существовало кроме меня и этого безжизненного мира. Я поднялась на ноги, чуть ли не теряя равновесие и начала отряхиваться.

И вдруг услышала хруст. Лёгкий, почти незаметный, но ясный и отчетливый. Звук, который пронзил пространство, прервав мое движение. Я замерла, весь мир остановился, и в голове сразу появилась тревога. Это был не просто шум, не просто хруст снега под ногами. Это был звук, как если бы что-то тяжёлое, медленно, но верно, двигалось по снежному полю. Моё сердце сжалось, и я перевела глаза в то место, откуда, как мне показалось, исходил этот звук.

Там, в кустах, где снег казался особенно плотным и темным, что-то шевельнулось. Тень или движение — я не могла точно сказать, но что-то было там, в этом пространстве, которое казалось пустым. Я стояла, не в силах сдвинуться, и в голове мелькали мысли о том, что это могло быть. Это могло быть что угодно — например ветер или ... Я медленно посмотрела себе под ноги подумав, что вполне могла и сама наступить на веточку, треск которой отразился эхом, но под ногами кроме снега не было абсолютно ничего.

Может мне вообще показалось? Сейчас для успокоения подошла бы любая версия.

Я собралась с духом, выровнялась и сделала шаг в сторону тех кустов. В голове пронеслась мысль, что я сошла с ума. Почему я это сделала? Почему, несмотря на всю внутреннюю тревогу, я не отступила, а пошла туда? Это же сценарий из каждого ужастика! Всё начинается с того, что кто-то решает проверить странный шум, и именно с этого момента начинаются скримеры.

Первый закон выживания был прост: если ты слышишь странный шум в пустом, тихом месте, ни в коем случае не иди на него. Не стоит проверять, что там, за кустами.

Но я же была во сне.. что тут может случиться?!

Сделала шаг, потом еще один. Ноги двигались, а мысли не успевали следовать. И вот, как только моя нога в очередной раз коснулась земли, кусты шевельнулись ещё раз, и я замерла, сердце бешено забилось. Внутренний голос кричал: «Уйди!» — но я не могла. Я смотрела, как из-под земли, словно скрытая темной вуалью, медленно выползла черная змея.

Я даже не успела среагировать. Её тело появилось из под снега, скользя как темная волна, которая всё дальше и дальше растекалась по земле. Она была не просто страшной, а зловещей, её тело мерцало в тусклом свете, как будто поглотило саму тьму. Черные скользкие чешуйки блестели, а глаза — почти невидимые в этой тени — казались живыми, смотрели прямо на меня, сквозь меня, с какой-то опасной осознанностью. Он казалась воплощением самой смерти, невероятной силы и молниеносности. Голова небольшая, чуть сплюснутая и почти не отличима от шеи.

Я почувствовала как задержала дыхание, как весь мир, включая мои собственные мысли, сжимается. И всё это, конечно же, было нелепо.

Тут меня неожиданно осенило.

Идея Клариссы сработала. Я могу управлять этим сном! А иначе как змея, которую я представляла себе перед погружением, материализовалась передо мной.

Моей радости не было предела. Получается, все здесь находиться под моим контролем! Пока на моем лице растягивалась улыбка в 32 зуба, змея, которая еще секунду назад была источником страха, застыла. Она не двигалась, не приближалась, не угрожала. Подобно изваянию, смотрела на меня. Я наблюдала за ней, и понимала что она не сможет мне ничего сделать. Я победила.

И вдруг — кусты зашуршали снова...

Время замедлилось. Мысли забегали в моей голове. Я почувствовала, как воздух вокруг меня сгустился, как звуки стали резкими, как тень неожиданно затмила мой взгляд. Я не успела ничего понять, как из кустов появился человек в большом черном капюшоне. Тёмная фигура, как будто выросшая из самой тени. Он был быстрым, и в какой-то момент мне показалось, что он вообще не ходит, а скорее скользит по земле, как привидение.

Я застыла, не понимая, что происходит. Кто он? Что он хочет? Взгляд устремился на его лицо, но я не успела рассмотреть, слишком быстро всё происходило и оно было скрыто в тени капюшона. Его рука поднялась — плавно, уверенно. Подсознательно я готовилась к тому, что сейчас снова столкнусь с чем-то опасным.

В этот момент его рука была уже на уровне моей груди.

Я не успела увидеть, как он выстрелил. Это движение было быстрым, он явно не мешкал. Как будто в том самом моменте счет шел на секунды.

Могла ли я что-то сделать, сказать? Могла ли вмешаться? Действительно ли все под моим контролем?

Похоже в глубине души я... мазохистка?!

Звук не был оглушительным. И не таким громким как я себе представляла. Скорее тихий выстрел. Я ощутила, как нечто тяжелое и холодное пронзило моё тело — но это было не больно... Слишком быстро, слишком неожиданно.

Секунду я стояла, как загипнотизированная, не в силах пошевелиться. В глазах застыл ужас. Потом всё вокруг закрутилось, я почувствовала, как тело начало падать. Я пыталась схватить воздух ртом, сосредоточиться, заставить себя пробудиться, контролировать ситуацию, но мир снов уже не был таким податливым.

Миг, и все вокруг провалилось в темноту.