За гранью иллюзии

Amethyst Styler.

Как бы вы не смотрели на людей в попытках разглядеть парящий нимб над их головами, не увидите. Но это чувствуется. Ровным счетом также, как сердце бьет тревогу об опасности, когда чувствует что-то не ладное в человеке – дьявола.

Сколько себя помню, я никогда не умела различать настоящих людей и фальшивых. Даже тогда, когда сердце разрывалось в панике и кричало «Убегай!», я каждый раз пыталась найти оправдания и уверить саму себя, что, возможно, этому человеку просто нужна помощь.

Я всегда пыталась спасти других и никогда себя.

И это было моей ошибкой.

— Фиолетовый или бледно-голубой?

Птенец склоняет голову набок и хлопает крыльями.

— Я не собираюсь надевать это платье, оно выглядит как какая-то болезнь! — проворчала я, осуждающе осмотрев темно-синее платье выше колен, с короткими рукавами и округлым вырезом у горла. — Лучше предпочту быть клоуном в разных цветах и с дурацкой шляпой на голове, чем надеть этот бред.

Малыш кричит и ударяет клювом по клетке.

— Аргх..! Хорошо!

Со временем, когда общения недостаточно, ты действительно можешь поговорить с кем угодно, даже с подушкой. Конечно, мне приходилось разговаривать с клиентами в кафе, лучшим другом за несколько десятков миль, моим бывшим боссом-истеричкой. Только это все не то. Совсем не то.

Я ведь могла не ехать сюда. Остаться в родном городе, Дейвинвилле, с семьей и лучшим другом. Могла пойти по легкому пути, но пошла самым сложным.

Будто бы передо мной была белая полоса, которую я переступила и специально пошла по черной. Будто бы я сама лишаю себя свободы и запираю себя в клетку, когда ключ прямо в моих руках.

Прошла еще одна неделя с тех пор, как я здесь.

Шерил так и не объявилась.

Мне не удалось найти ее друзей, да и вряд ли такая одиночка как Шерил Девинсон когда-либо нуждалась в куче друзей.

Насколько я помню, она никогда не любила пустые разговоры или же потерю времени на вечеринки. Никогда не любила дружеские посиделки у костра и играть в настольные игры в компании. Ей было свойственно быть одной. Всегда. Я же была для нее вредной привычкой, от которой ей было тяжело отказаться.

— Расскажи мне о местных самцах, — расспрашивает Скотт, снова разжевывая еду прямо в трубку. Теперь я думаю, что это чипсы. — Ты уже подцепила того самого джентльмена с розочкой на пиджаке, со светоотражающей лысиной и одним желтым передним зубом?

— Тебе заплатила моя мама? — усмехаюсь я, перешагивая тротуар.

— Напротив, просто хочу убедиться, что ты не найдешь парня раньше моей смерти.

Скотт уже знает правду – почему мне на самом деле пришлось уехать. Остается только надеяться, что он не приедет сюда под предлогом «помочь», а на деле «нахвататься новой порции проблем».

— Насколько я знаю еще со времен своего полового созревания, в мелких городах у многих парней нет девушки, потому что сложно найти «ту вишенку».

Я закатываю глаза и пытаюсь сдержать смех.

— И, видимо, не зря! — радостно объявляет Скотт, а затем кричит вместе с грохотом. — Черт тебя побрал, как же больно! Кажется, я сломал мизинец!

— Чего ты разорался как резанный? — послышался второй мужской голос по другой конец провода.

Я по-прежнему сдерживаю смех только теперь с отцом Скотта.

— Я напишу на тебя заявление за избиение малолеток, ты понял меня?

— Только мне еще дашь чиркануть, чтобы я подпись поставил как подтверждение с подписью «Отец года»!

Сбрасываю трубку, оставив их наедине и продолжая глупо улыбаться на пустой дороге.

Сегодня мой первый день на новой работе. Ассистент в местный университет... Звучит интересно. Все, что от меня требуется, это помогать профессору или заменять его, когда его нет на лекциях. Химия важна в этом университете, но искать двух профессоров невыгодно, поэтому директор ищет замену, которая не будет являться в университете так часто, как сам профессор.

В моем родном городе всего один университет – медицинский и несколько колледжей. Я же не ходила ни в одно из этих заведений, только в старшую школу.

Мне до сих пор интересно как меня приняли на работу без стажировки. Срочность? Может быть. Последний год и выпускные экзамены как-никак. Конечно, меня примут, после пары собеседований и нескольких тестов на проверку моих знаний. Хорошо, что в своей школе я была лучшей из лучших по химии.

Сегодня именно тот день. Мне позвонили и сказали, что мне нужно выйти сегодня и помочь профессору. Я была счастлива. До тех пор пока не пришло осознание, что мне придется работать со студентами. К тому же, это не просто ребята, которым по двадцать лет.

Я буду учить своих же сверстников.

Поправляю расстегнутую блузку сзади, думая, что она задралась и обнажила мое тощее тело в платье. Волна паники сдавила глотку.

Я никогда не умела без проблем и неловкостей разговаривать с людьми, да и вряд ли выгляжу дружелюбно. О чем я только думала? Просто блеск!

Мою одежду сложно назвать деловой – простая одежда, не слишком тесная и не яркая, не очень цветная и не сильно вульгарная. Я бы назвала свою одежду «Пижамная вечеринка для одного»: глупое темно-синее платье и черные туфли на среднем каблуке, в которых мои ступни онемели еще минут двадцать назад.

Мы с Шерил редко были похожи по цвету одежды. Ей в основном нравились пастельные тона или слишком яркие, в то время как я была темной и не вызывающей как тень.

— Осторожно! — ракетка пролетает прямо перед моим лицом и попадает в парня рядом.

— Сукин ты сын, Эдди! Я убью тебя, просроченный ты паштет! — ворчит через зубы «пострадавший», пулей проносится мимо меня, сносит рюкзак с моего плеча и несется за другим испуганным мальчишкой.

Отличное начало дня. Для кого-то новый день начинается с запаха холодного ветра за окном, смеха младших братьев, бегающих по квартире или же с ужасного подъема в конце дня после бессонницы. А для кого-то начинается с игры «Догони меня ракеткой».

На меня накатывает волна гордости за саму себя от мысли, как я вышла из дома Шерил на два часа раньше, села в автобус после совета старушки у дороги и в целости и невредимости добралась до этого места. И не важно, что мне понадобилось всего тридцать минут, а остальные полтора я просто шаталась по городу.

Я на месте.

Медленно поднимаю взгляд до самой крыши университета и сглатываю нервный ком в горле.

Это большое блеклое здание очень вытянутое в длину. Три этажа, чистые стены и идеально выстриженный газон. Это похоже на среднюю школу, только вместо жизнерадостных ребят – подростки, которые поняли, что пора взрослеть.

Я никогда не хотела взрослеть. Вероятно, многие из них не хотят этого точно так же. И это не плохо.

Жаль, что я не в сказке о Питере Пэне.

Жаль, что я больше не ребенок.

На мой телефон приходит сообщение. Неизвестный номер. Я застываю в недоумении, боясь прикасаться к экрану и надеясь, что я во сне.

«Глава первая. Аметист Стайлер...»

— Что за... Кто это?

Осматриваюсь вокруг, но везде одни подростки, помешанные своими проблемами и никак на мне.

— Какой-же бред... — встряхиваю головой, пытаясь не думать о лишнем и заталкиваю телефон обратно в кармашек платья. Торопливо прохожу на территорию за высокий забор.

Слишком много людей. Вот проходит группа рокеров с электрогитарами за спинами. Вот перед моим носом проносится пара близнецов-скейтбордистов и один из них чуть не падает, когда я в испуге отшатываюсь от них. Невольно улыбаюсь. Ступаю дальше... А теперь здесь батл танцев, между кудрявым парнем в шапке и низкой азиаткой в ярких вещах, и толпа вокруг них.

Какие же порой бывают удивительные люди. Сколько себя помню, мне всегда было интересно наблюдать за людьми со стороны. Интересно было смотреть на эмоции, которые пытаются задержать, на улыбки искреннего счастья и на разочарование в глазах. Это давало понять, что все они живые, однако я никогда не видела человека, который был бы мертв изнутри. Не разбит, а окончательно мертв. Такие, как правило, называют себя «Живой труп».

Переступаю порог здания, как что-то заставляет меня замереть, а мышцам сжаться.

Все голоса затихают, десятки чужих взглядов въедаются в хлипкую кареглазую девчонку – меня. От нервов поправляю свое платье и тяну его вниз.

— Чувствую твою напряженность. — подпрыгиваю от испуга. Русоволосый парень выше меня на пол головы, со сдержанным интересом осмотрел меня сверху вниз.

— Ты новенькая?

— Нет, я...

— Амесист Стайлер?

Я в недоумении. Неужели этот город настолько мал, отчего все эти люди, которые смотрят на нас прямо сейчас, уже знают меня?

Незнакомец осматривает едким взглядом людей в коридоре, давая понять, что смотреть здесь не на что, и словно под приказом его мыслей все берутся за свои дела.

— Необычное имя, — искрит под лучами солнца золотыми глазами парень и улыбается. — Пойдем со мной.

Этих пару минут, в течение которых меня вели в неизвестность хватило, чтобы рассмотреть обстановку вокруг...

Светлые коридоры, солнце разливается по линолеуму. Казалось, нет повода для печали, за исключением пустых холодных взглядов.

Удивительно... Была бы я сейчас в своем родном городе, меня бы тут же осудили за безвкусицу в виде рубашки, платья и кед. Здесь же никому нет до меня и дела.

Действительно, когда собственная жизнь приобретает особенный вкус, жизни других вмиг перестают казаться столь интересными.

Так плохо ли это или хорошо?

— Она только с виду такая, не пугайся. В душе она другая, — выкинув последнюю фразу, мальчишка оставляет меня одну перед двумя громадными дверьми и уходит. Я теряюсь, когда думаю, что не осилю такую тяжесть.

Спустя минуту волнения в тишине, наваливаюсь всем весом и те с тяжестью открываются. В глаза сразу же въедаются зеленые цвета: шелковые шторы, обои и куча растений в роскошных винтажных горшках. Массивный коричневый деревянный стол спереди, перед огромным панорамным окном, и стул с выдающейся наверху горкой. Достаточно темно, чтобы разглядеть еще что-либо. Однако недостаточно, чтобы не заметить это недовольное лицо.

— Аметист, я права?

— Лучше просто Эмир. Не люблю свое настоящее имя.

Женский силуэт спереди встает с кресла и начинает медленно идти на меня. Облегающее платье, каблуки, и та самая выдающаяся горка – аккуратно собранный пучок. Будь я пьяна, дала бы этой женщине лет двадцать от силы. Сейчас же я не пьяна. И вблизи теперь я отчетливо вижу ели заметные морщинки, даже несмотря на ботокс и все неровности. Именно они и предают ее лицу определенный шарм. И вовсе не обязательно, что этот самый шарм не сможет развидеть весь мир. Самооценка этой женщины уже говорила о том, что мое мнение осталось за теми двумя тяжелыми дверьми.

— Мне нравится ваша укладка. Профессиональный парикмахер?

Вода и воздух, я бы сказала.

— Они от природы такие волнистые. Мне не приходится их укладывать, — тихо смеюсь от неловкости, на что та похвально ухмыляется краем бордовых губ. Надеюсь, она не умеет читать мысли. — Вы, должно быть, директриса Пирен Франс?

— Все верно, — она спокойно кивает. — Через девять минут начинается ваша первая лекция, а вы, должно быть, даже не знаете куда идти.

— Наверное, поэтому Вы меня позвали?

— Именно, — подмечает женщина и скрепляет руки в замок перед собой. Хоть и, кажется, что она полностью владеет своими эмоция, но сейчас я думаю, что она пытается защититься от меня. Словно бы я совсем не внушаю ей доверия. — Нужная дверь на третьем этаже, в конце коридора.

— А какой номер?

— Вы увидите, когда пройдете дальше. Самая последняя дверь.

— Но...

— Миссис Франс! — в кабинет врывается тот самый подчиненный директрисы, который привел меня к ней. — Это случилось... Снова.

За считанные секунды ее взгляд меняется на слабую растерянность и сдержанный гнев, но не более того. Она смотрит на меня, на настенные часы, снова на меня и затем велит идти в свою аудиторию.

Когда я оглядываюсь назад, то вижу ее, уходящую с русоволосым парнем в противоположную сторону и последнее – опустевший коридор.

Понятия не имею, что запретило директрисе говорить мне номер аудитории. Очевидно, новая проблема была куда важнее меня. Вспоминаю тон мальчишки и глаза обоих, как сердце пронзается шипами страха.

Нужно не забивать голову.

Я сделала все в точности, как мне и сказали, но кабинета так и не нашла. В прочем, я и не удивлена и сколько бы плохих слов в моей голове не было – они не помогли.

Помог странный мужичок, вылетевший из кабинета, с седыми взъерошенными волосами, густыми усами и измазанный в черном порошке на лице. Прямо таки Эйнштейн.

— По Вам и не скажешь, что вы здешняя. Вы, случаем, не наша новая ассистентка? — скептически задает вопрос мужчина и прищуривает голубые глаза с белыми проплешинами.

Где старая ассистентка? Она уволилась? Почему?

— Эмир, — слабо улыбаюсь, сбив свои мысли, на что мужчина неожиданно заливается улыбкой до ушей, хватает мою руку и начинает трясти ее.

— Фрэнк! Профессор Фрэнк! Надеюсь, ты не боишься выступать на публику? Такая хрупкая и беззащитная... Ты точно уверена?

— Там такие же студенты, как и я сама. Только они учатся, а я нет. Мне нечего бояться.

— Так же говорила Хлоя...

— Хлоя?

— Перейдем к делу!

Меня хватают за запястье и затаскивают в одну из аудиторий. Конечно же профессор уверенно проходит к своему столу с всякими химическими бирками и учебникам, а с глупым растерянным взглядом остаюсь у прохода. Сразу же становится неловко. Будто бы первокурсница ошиблась кабинетом в первый же учебный день.

К моему счастью, людей здесь не столько, сколько я себе представляла. От силы человек тридцать.

Чувствую на себе горящие глаза профессора, которые так и ждут от меня первых слов. Что бы я ни наговорила ему там, в коридоре, мне точно удалость показать свою уверенность.

Нельзя подвести саму себя.

Встаю рядом с мужчиной и пробегаюсь глазами по заинтересованным студентам. Незаметно сжимаю кулак за спиной.

— Мое имя Эмир Стайлер. И с сегодняшнего дня я ассистент профессора Фрэнка.

Я зря боялась. Хоть я и думала, что буду выглядеть как зверушка в цирке, все проходило довольно гладко. Не было тех самых осуждающих взглядов, которые я привыкла видеть каждый день в своем родном городе. Не было шепотов и смешков, даже после того, как пробирка с раствором вырвалась из моих рук и разбилась об пол. Кроме одного...

— Ерунда! — улавливаю шепот одной из первых парт. Профессор сильно увлечен, чтобы услышать их. — Это придумали, чтобы такие как ты ночью не гуляли!

— Банда Эксис существует!

— Даже если и существует, то наверняка, это обычная шайка малолеток. Лучше бред не придумаешь!

— Отставить разговоры! — ругается профессор и возвращается к лабораторной работе.

Банда Эксис? Еще одна загадка города?

— Готово!

Я ждала звонок на перемену не меньше, чем ученики. Наконец, это закончилось. Мне повезло и профессор отпустил меня, пояснив это тем, что на сегодня с меня хватит.

Перед выходом одна из студенток тормозит меня, с нежной улыбкой протягивает мне шоколадный батончик, говорит: «Ты отлично справилась» и уходит. Я растерялась настолько, отчего сказала «Спасибо» только через минуты три.

Всего одна лекция. Полтора часа. У меня еще куча времени, чтобы прожить этот день на полную.

Понятия не имею, насколько глупо я сейчас выгляжу, наворачивая круги и не понимая, как отсюда выйти. Ну и все равно, лишь бы поскорее разобраться.

Вчитываюсь в надпись на этикетке шоколадного батончика. Делаю вид, будто разбираюсь в том, что написано в составе, дабы не встречаться ни с кем взглядом.

Внезапный аромат рядом со мной. Едкий и невероятно манящий одновременно. Поднимаю глаза и смотрю вбок. Пульс замедляется, кровь липнет к вискам.

Это он. Тот незнакомец в кафе. Я точно запомнила этот равнодушный ледяной взгляд и этот образ недоступности. Именно такие люди, как он, снаружи выглядят спокойными и уравновешенными, когда внутри настоящий хаос. Именно он и я встретились взглядами и молча прошли мимо друг друга.

Если бы он смотрел на меня по-обычному, я бы не придала никакого значения этой внезапной встрече. Но он смотрел на меня не так, как все. Совсем не так...

Это был точный интерес, под сильно выраженной маской безразличия.

Визг с улицы.

— Какой ужас! — испуганные возгласы сбоку от меня и нарастающая толпа у одной из стены.

— Смотрите!

Что-то заставляет меня остановиться.

Я вижу эмоции каждого из этих людей, но в особенности замечаю одну.

Страх.

Страх за свою жизнь.

Аккуратно прохожу через толпу, выглядываю в открытое нараспашку окно и мое сердце останавливается. Дыхание учащается. Ноги подкашиваются и я оступаюсь, чуть не упав на колени.

Десятки одинаковых фотографий, разбросанных на полу. Это девушка. Ее бледные волосы резко подстрижены под корень и разбросаны вокруг зеленого обнаженного тела. Ноги и руки неестественно вывернуты, покрыты синяками и грязью, а на талии остаток разорванной одежды. Карие глаза открыты, на рту запеклась кровь.

Мышцы моего тела сжимаются, воздух рывками выходит из легких и на глазах проступают слезы страха.

Записка...

«Ты в игре...»

Ноги невольно отворачивают меня от всего ужаса и пытаются удержать меня на весу. Звон в ушах, а потом затишье... Перед глазами мутнеет. Вокруг одна паника, крики, всхлипы и ни капли светлоты. Парень из кафе исчез.