Стигмалион

Ночью мне так и не удалось сомкнуть глаза. В пять утра я вылезла из кровати, оделась, напилась кофе и отправилась в родительский дом, в Атлон. Еще никогда я не ездила так быстро. Буду дома через полтора часа - и пусть родители все объяснят мне. Пусть, черт возьми, расскажут, как Вильям Веланд - возможно, единственный совместимый со мной человек на всей Земле, не считая брата, - оказался в нашем доме восемь лет назад. Кто нашел его? И зачем привез? Голову распирали многочисленные догадки, но я хотела услышать правду из уст родителей.
Маму я нашла в саду, на коленях возле любимых розовых кустов, которые требовали осенней обрезки.
- Лори?! - воскликнула она, осторожно обнимая меня и не снимая при этом садовых рукавиц. - Вот это сюрприз. Идем в дом, ну и холод сегодня, аж слизняки все попрятались... Ральф! Ральф!
Мелисса накрыла стол в гостиной: свежеиспеченные содовые булочки, апельсиновый джем, куски черного и белого пудинга, обжаренные в сливочном масле, картофельные оладьи - все как я люблю. Папа поставил передо мной кружку кофе и сел рядом.
- Как университет? Как новая жизнь? - спросил он. - Тебе все нравится?
- Ничего нового с тех пор, как мы говорили по телефону... Хотя нет... Кое-что произошло.
И я начала намазывать ежевичным вареньем тост, выдерживая многозначительную паузу.
- Я встретила человека, который... совместим со мной. И... он уже бывал в этом доме.
Мама перестала жевать, папа отставил кружку кофе и вздохнул так глубоко, как будто не дышал с момента моего приезда. Мелисса опустила глаза, а потом и вовсе ушла на кухню и принялась энергично, чуть ли не яростно вытирать полотенцем тарелки. Не радость, а боль и сожаление отразились в глазах родителей.
- Вы знали, о том, что мы совместимы? Поэтому он сюда приезжал? Вы хотели познакомить нас?
- Ральф? - умоляюще произнесла мама, словно призывая папу взять ситуацию под контроль.
Тот аккуратно придвинул ко мне стул и положил руку на плечо.
- После того как мы узнали о твоем диагнозе, мы начали искать семьи, которые тоже столкнулись с подобным недугом. Это заняло время. Жена одного из моих знакомых работает в университете Эдинбурга и согласилась помочь. Она как раз проводила масштабные исследования в области редких аутоиммунных реакций и заинтересовалась твоим случаем. А чуть позже сообщила, что с ней на связь вышла другая семья. Из Норвегии. Они сообщили, что их сын страдает редкой формой аллергии, которая по симптоматике была очень похожа на твою.
Я молча смотрела в свою тарелку, аппетит пропал. Мои руки начали так сильно трястись, что пришлось отложить столовые приборы.
- Она соединила вашу кровь в одной пробирке. Твоя кровь закипала и сворачивалась, если контактировала с кровью других людей. Его кровь тоже вела себя подобным образом. Но при смешивании вашей крови друг с другом - ничего не произошло. Она сообщила об этом открытии нам и Веландам. Мы списались с ними. И поддерживали связь не один год. Вцепились друг в друга, зная заранее, что вы с Вильямом однажды вырастете... и, вероятно... будете нуждаться друг в друге.
Мама присела рядом и крепко обняла меня. Иначе я бы, наверно, грохнулась со стула.
- Мы отправляли Веландам принадлежащие тебе вещи, которые ты носила или к которым не раз прикасалась, - твой черный шерстяной плед, твой шарф, твои перчатки для верховой езды. А Веланды присылали нам вещи Вильяма: белый свитер с вышитым оленем, его красно-голубую хоккейную куртку, его черный игрушечный вертолет на радиоуправлении. Ты надевала его одежду и играла с его игрушками. Он укрывался твоим пледом, носил твой шарф... Перчатки для верховой езды оказались ему малы, - улыбнулся папа, - но в остальном эксперимент оказался успешен. Его кожа не реагировала на тебя, а твоя - не реагировала на него. А потом мы решили, что пора... Пора бы вас познакомить, - вздохнул отец и уставился в свою чашку.
Я сидела за столом молча, ловя каждое слово. Моя спина одеревенела от напряжения. Мой кофе стыл - руки слишком дрожали, чтобы пытаться держать чашку.
- Что было дальше? - хрипло пробормотала я.
- Веланды уехали и увезли сына. И больше не выходили на связь. Вернее, Ингрид написала однажды и сообщила, что у Вильяма тяжелое посттравматическое расстройство и что они работают над этим. И... - отец отвернулся, - на этом все закончилось.
- Почему моя съемная квартира оказалась в том же доме, что и его?
- Это популярный среди студентов жилой комплекс...
- Но почему он приехал в Ирландию? Почему не Норвегия или любая другая страна?
- Без понятия. Может, просто совпадение? Ирландская культура на пике популярности...
- Пф-ф, - фыркнула я. Притянутыми за уши объяснениями меня не впечатлишь.
- Эти ребята уже знают, что ты - это ты? - нахмурилась мама.
- Да, он узнал меня.
- И как отреагировал?
- Плохо. Пить со мной на брудершафт вряд ли будет.
- Долорес, - мама обратилась ко мне чуть ли не официально. - Если будет хоть какое-то... неадекватное поведение с его стороны... я не говорю о травле, вы уже взрослые люди, но... Если он все еще злится и только попробует...
- Я не дам себя в обиду, мам. Будь спокойна.
- Держи нас в курсе, ладно? Я верю, что он... хороший молодой человек из прекрасной семьи, но... мог затаить обиду, так что... просто будь бдительна.
- Он не тронет меня, - так твердо сказала я, что родители переглянулись. - Ему нет до меня дела. Кажется, он... отпустил прошлое. И у него есть девушка, которая не оставляет ему свободного времени на... ерунду из прошлого, вроде меня.
- В смысле, девушка? - переспросила мама.
- Что значит, девушка? - одновременно с ней спросил отец.
- Ну, у всех парней в этом возрасте обычно случаются... девушки, - кашлянула я.
- Они совместимы?
- Нет, - ответила я и опустила глаза.
Обсуждать с родителями Вильяма и его отношения с Айви было как-то... странно.
- Должно быть, это... очень чреватые последствиями отношения, - подытожила мама, тщательно подбирая слова.
- Ага, стремные, - сказала я, даже не пытаясь найти литературный синоним. Перед глазами стояло обожженное тело Вильяма. - Но его все устраивает.
Мама с папой снова переглянулись, очевидно, поражаясь моей осведомленности.
- Я познакомилась с Бекки - его сестрой, - поспешила объяснить я. - И мы вроде как... подружились. Она иногда рассказывает о нем.
- Ах, вот оно что, - кивнула мама.
- Но, боюсь, это ненадолго. Сегодня я собираюсь рассказать ей, кто я...
Папа с мамой снова приуныли. Надо обязательно сказать им, что не их вина, что я обречена быть одинокой. Они и так сделали все, что могли. И сказать спасибо хотя бы за то, что попытались... Чем я и занялась.
Потом мы прикончили завтрак, я погуляла по саду и дому, наслаждаясь мощным и сладостным чувством умиротворения и безопасности, которое всегда переполняло меня дома, и отправилась в обратный путь.
По радио снова крутили «Walking on Cars»[9]: «Все тот же дождь над головой, все те же спутники. Я люблю этот городок. А вот ты теперь живешь в моей голове. Не обращай на меня внимания, не обращай внимания. Я просто думаю о тебе...»[10] За окном мелькали маленькие домики из красного кирпича и багряные кленовые рощи. Мелисса завернула мне с собой шоколадный кекс, который я предложу сегодня Бекки, когда она придет в гости, но доедать, скорей всего, буду в полном одиночестве. Мама срезала для меня свежих осенних цветов из сада - целую охапку георгинов сорта «Блэкджек», таких темных, почти черных. А на пассажирском сиденье лежала коробка, которую отыскал на чердаке папа, как только я заикнулась о ней: внутри лежал белый свитер с вышитым оленем, и красно-голубая хоккейная куртка, и черный вертолет на радиоуправлении с нарисованным гербом Вооруженных сил Норвегии.