•13• ТЕОРИЯ ВЕРОЯТНОСТЕЙ
Ранним утром Кислов проснулся от — до ужаса правдоподобного — кошмара. Открыв глаза, он не сразу осознал, что происходит и где находится, лишь лихорадочно бегал глазами по пространству вокруг себя. Взгляд упал на маленькую фигурку рядом — Лиза. Во сне ему сказали, что девушку он больше не увидит никогда, причины он не помнил, но эти слова врезались ему в память.
Киса не без облегчения выдохнул, смотря на свою спящую девочку. Наверное, она никогда не узнает, как сильна любовь к ней — парень не умел это показывать и тем более говорить об этом.
Кто-то мог подумать, что это не в его стиле или что Кислов не умеет любить никого, кроме себя — это не так. Однажды, далеко в детстве, он закрыл на замок ту часть себя, которая отвечала за нежные чувства. Она была закрыта, но существовать не перестала. Сейчас же парень лишь нежно смотрел на свою спящую возлюбленную, даже не подозревая, что она всё знает: его чувства, его боль и просто его.
Киса с трепетом в сердце наблюдал за каждой частичкой этой картины: полуоткрытые губы приятного розового оттенка, спокойное выражение лица и то, как её тело легко поддавалось волнам ровного дыхания, оттеняя прекрасные формы. Лучи восходящего солнца падали на волосы, не оставляя от блонда и следа, создавая ощущение, что с подушки на её тело струятся небольшие водопады чистого золота. Идиллию нарушал лишь маленький локон, спадающий на лицо. Парень аккуратно убрал его, сдерживая свой порыв поцелуя: «Пусть поспит, и так полночи ворочалась. Нечего было ужастик смотреть».
Как только эти мысли промелькнули в его голове, раздался звонок телефона. Шатен раздражённо закатил глаза, быстро отключая звук: «Ну, какой урод звонит в такое время?!». Бросив взгляд на Лизу, которая заёрзала на подушке, но не проснулась, он опустил глаза на экран и взял трубку:
— Кис, пиздец, — послышался взволнованный голос Гены.
— Чё там? — прошептал тот.
— Не по телефону. Дома?
— Угу, — так же тихо ответил парень.
— Буду через три минуты, — судя по шуму, тот уже давил газ в пол.
— В дверь не звони.
— Лады, — коротко откликнулся Зуев и бросил трубку.
На улице послышался визг шин, а короткое сообщение «Открывай» пришло даже раньше обусловленного времени. Киса тихо встал, прикрыл дверь в комнату и впустил друга в квартиру.
— Пиздец, Кис, — с порога начал Гена с широко раскрытыми глазами.
Киса взмахнул рукой, напряжённо сгибая пальцы по направлению к ладони, и шикнул:
— Ч! Не ори, — он поджал губы. — У меня Лиза спит. Заходи, — кивком указал на ближайшую комнату и, как только дверь за ними закрылась, Кислов в полный голос спросил: — Чё, Гендос, менты за жопу взяли?
— Нет, с этим всё ровно, — выдохнул парень и, нахмурив брови, спросил: — Брат, что с губой?
— Забей, ничего серьёзного. Так, а чё там тогда? — он стянул плед с дивана, оборачиваясь в него, — не май месяц всё-таки — и сел на подлокотник.
— Лады. Помнишь, что я тебе в бухте сказал?
— Ну-у...— Ваня нахмурил брови: мозг ещё работал медленно. — Про барыгу? Одного нашли, второй потерялся...
— Уже нашли.
— А ты стремался.
— Кис, он жмурик, блять, всё, — нервно вскинул руки тот, наклоняясь к другу: — Ты не врубаешься? Его не ограбили, нихера, стафф* при нём остался. Их положили даже одинаково: ножевое в левую бочину.
Кислов издал гортанный рык на выдохе, взлохмачивая себе волосы. Он вскочил с дивана, прошёл пару шагов и, не оборачиваясь, спросил:
— Что общего?
— Кроме наркоты и одинаковой дырки от ножа — ничего. Думаешь, один такой дохера умный? Уже пробили про них всю инфу. Они не то что, никак не пересекаются, у них даже диллеры разные.
— Да бля, мало, что ли, дебилов в городе? — обернулся и живо воскликнул Киса, будто убеждая больше себя. — У нас сложнее живым остаться, чем умереть. Ты забыл Спилберга с педиком Игорьком? Тоже, вроде, жили, ничё не связывало... кроме камней на ногах. А то, что эти оказались барыгами — просто совпадение. Эта, как её, сука... теория вероятностей, во!
— Какое, нахер, совпадение? — воспламенился сильнее Гена. — Ты, блять, математик. Они единственные.
— Ну, чё мне сделать щас, сука? Воскресить их пойти, а?
— Охереть. Ты, если умел, чё год назад не сказал? — парни резко выдохнули, успокаиваясь. — Короче, брат, херня какая-то непонятная творится. У меня некоторые думают на дно залечь пока.
— Понял. Но всё равно херня.
— Ты за жизнь не цеплялся никогда, но о Лизке подумай...
— Мысли материальны, — вдруг послышался женский голос. Друзья резко обернулись, когда в комнату вошла сонная Меленина, укутанная в одеяло.
Они глубоко вдохнули и медленно повернулись друг к другу, обмениваясь взглядами. Пришло понимание, что каждый сейчас думает об одном: что из их диалога было услышано, и что теперь могло твориться в её мыслях? В комнате воцарилась такая тишина, что, казалось, было слышно, как резко замедлилось сердцебиение парней.