Эксперимент

До чего же я не люблю дождь! Всё кругом сырое, хлюпает обувь, и вообще хочется сидеть дома и смотреть любимые фильмы. Вместо этого я иду по мокрой брусчатке, проклиная погоду и подругу, ради которой покинула сухую и тёплую комнату. Вчерашнее решение Кэтти погулять по городу и сходить в новое арт-пространство не отменил даже утренний дождь. Я позвонила ей перед выходом, но подруга не ответила. Не стоило так легкомысленно относиться к этой странности: обычно Кэтти не выпускает телефон из рук, всегда готовая ответить на звонок и всегда с включенной музыкой. Но я списала всё на противный дождь и двинулась на прогулку, гадая, почему мы не нашли себе более подходящее занятие.

Прячась под зонтом, я быстро дошла до улицы Благодетели. Людей вокруг ожидаемо не было, по земле расползался густой туман. Со стороны реки неприятно тянуло сыростью и запахом мокрой глины. У кафе «Золотой орёл», на главной набережной города, мы должны были встретиться с Кэтти. Из тумана появился фонарь, расплывчато и нечетко подсветил двери кафе и показал, что подруги на месте ещё нет. Или она уже внутри?

Пока я решала, стоит ли зайти, сзади раздались тяжёлые шаги. Кажется, не я одна спешу укрыться от дождя. Вдруг меня схватили за плечо и сильно притянули к себе. Я на секунду замерла: "Как бестактно мои границы нарушили!", — и начала оборачиваться. Рука незнакомца почти зажала мне нос тканью с резким запахом. Я вскрикнула и дернулась. Зонт упал, и его унесло ветром. Человек подавил мою попытку вырваться и прижал к лицу тряпку. Паникуя, я вырывалась, мычала и старалась привлечь внимание, даже не осознавая, что людей вокруг нет. Голова стала тяжёлой, мысли путались, руки не слушались. Из последних сил я пнула нападавшего куда-то в ногу, и поэтому на голову обрушился сильный удар. Или так показалось от страха и уплывающего сознания? Перед погружением во тьму мелькнула последняя мысль: "Кэтти решит, что я опоздала". Она не терпит задержек, даже самых незначительных.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я пришла в себя. Было страшно, поэтому открывать глаза не спешила. Судя по звукам, мы в едущей машине. Тихий вздох справа дал понять, что со мной кто-то есть. Значит, нужно привести мысли в порядок, прежде чем действовать. Зачем вообще меня куда-то везут, понять не удалось. Надо незаметно позвонить в полицию, написать родителям, может, попытаться сбежать. Медленно рука потянулась к сумке, ещё чуть-чуть и.... От пронзительной злости захотелось взвыть – любимая сумка, которую я так редко брала с собой, исчезла. А ведь там столько моих вещей! Телефон, удостоверение личности, пара украшений, плеер, расческа и духи с ванилью – всё пропало!

Чувствуя, как в душе закипает обида, я открыла глаза и обвела салон машины взглядом. Обстановка напоминала машину "Скорой помощи" – кушетки с ремнями, маленькие окна и кейс с незнакомой эмблемой. Напротив меня сидел мужчина в темно-синей форме, молодой, но уже казавшийся строгим взрослым. Голова еще болела после той вонючей тряпки, и в ней закружились разные предположения, одно ужаснее другого. "Вдруг он сумасшедший или пришел из-за черты Города? Да мало ли кем он может быть?". В глубине души было очень страшно, я понимала, что, несмотря на отличную оценку по уроку самозащиты, в одиночку мне не справиться. "Значит, потяну время, пока полицейские меня не найдут!"

– Сэр, кто вы? – обратилась я к мужчине. Он промолчал и даже не взглянул на меня, будто бы я не стоила его внимания. Это сильно задело, и я решила не колебать впустую воздух. Тревожась за исход этой поездки, я искала причину своего похищения. Нас с пелёнок учат, что человечество наконец-то достигло утопии, а уровень счастья горожан в этом году перевалил за сотню процентов, о чем трубили в каждой газете. Только всем очевидно, что в нашей безопасности есть две крупные дыры: уходящие из Города люди и "страшная взрослая тайна". Я столкнулась с ней, случайно подслушав ночной разговор родителей об очередном пропавшем подростке. За последние двадцать лет очень многие дети пропали без следов и причин. Наши полицейские не смогли их найти и, чтобы не поднимать панику и ограничить поиски за Городом, просто не освещали каждый случай. Я понимаю, возможно, кто-то из этих ребят ушёл за Город. Но там ничего нет, только природа и преступники, иногда пробирающиеся на окраины. Не самая привлекательная жизнь, согласитесь. Я хотела быть готовой ко всему и на всякий случай сходила на урок самозащиты. Жаль, что знания не уберегли меня от такой глупой ситуации. Может быть, эти люди ошиблись и приняли меня за кого-то другого? Ведь я ни в чем не виновата, причинять мне зло незачем.

Долгое время мы ехали в тишине, которую нарушал лишь шорох колес по гравию. Когда машина замедлилась, я обрадовалась – наконец-то всё прояснится! Попрошу отвести меня к главному, он решит это недоразумение, которое потом превратится в нелепое воспоминание. Как оказалось, реальность отличалась от моих радужных мечтаний.

– Сабрина Эванс, следуй за мной, – фраза звучала, как приказ. "Всё серьезнее, чем я думала, они знают моё имя", – вихрем пронеслось в голове.

– Да послушайте же! Объясните, наконец, что это зна...

– Замолчи и иди, – грубо перебил проводник, – без глупостей, не то мне придется причинить боль.

Мужчина демонстративно сжал моё плечо и я поморщилась. "Что он себе позволяет, обращается ко мне на «ты» и трогает без разрешения!". Побаиваясь все же его силы, я послушно двинулась вперед, внимательно осмотрелась и отложила пререкания до разговора с главным. Окружающая среда была идеально прекрасна: ровные ряды деревьев образовали между собой тенистую аллею, а гладкие камни под ногами лежали один к одному. Вдалеке я успела заметить пару водоемов, возможно, искусственных прудов. Большая часть свободного пространства была отдана спортивным площадкам: турникам, гимнастическим бревнам и верёвочным комплексам. "Может быть, это какой-то оздоровительный центр?", – предположила я. Как ни странно, при всем этом великолепии людей нигде не было.

Прямо впереди взору предстало красивейшее здание, которое я когда-либо видела. Восьмиэтажное, с хаотично расположенными панорамными окнами, и матово-белыми стенами. Таких больших зданий в Городе не строили, а стиль напоминал архитектуру тридцатых годов. Над входом висела вывеска, на которой крупными позолоченными буквами была напечатана надпись: «The Institute of New Life». "Институт новой жизни. Что бы это могло означать?", – озадачилась я. Всё же, несмотря на строгую красоту этого места, меня не покидало ощущение нагнетенной атмосферы. Здесь даже дышалось по-другому. Меня не должно тут быть, это ужасная ошибка...

Пока мы шли по зданию, стало ясно лишь то, что там очень серьезная система безопасности – по углам рассредоточились камеры слежения, после поворотов кнопки тревоги, возле каждой двери расположено считывающее устройство. Мужчина подносил к нему карточку, и дверь с писком открывалась. Шагали по коридорам мы долго, после пары поворотов я окончательно запуталась, но продолжала цепко следить за всем вокруг. Молчаливый проводник вызвал лифт. В просторной кабине не было кнопок, только прямоугольное зеркало напротив дверей. Мужчина отчетливо произнес: "Минус второй". Неужели тут есть подземные уровни? Двери закрылись, и лифт поехал вниз. Отсчитывая секунды, я замерла в ожидании. Когда лифт остановился, мы пошли дальше. Вскоре длинный белый коридор завел нас в тупик с железной дверью. Человек в форме скомандовал:

"Открыть дверь" – и толкнул меня в проход.

Я попала в маленький кабинет и встала у стола, заваленного кипой бланков и листов. Дверь за спиной закрылась. В кабинете ничего интересного не обнаружилось, только стеллаж с папками, стол, стул, кожаное кресло и пара формул, нарисованных прямо на стене. Заинтересовавшись ими, я подошла ближе. Формулы были определенно непохожи на те, которым нас учили в школе.

Звякнул колокольчик и вторая дверь, которую я не заметила, отворилась. Из проема вышел средних лет мужчина в халате и медицинской шапочке с фонариком. Он сел в кресло, указал на стул и надел очки. Я так же молча опустилась на край жёсткого сиденья и стала рассматривать его. Из-под шапочки вылезали уже седые волосы, глаза стального серого цвета холодно уставились на меня. Словно с отпечатком какой-то жестокости, длинный нос с горбинкой напоминал клюв хищной птицы. Мне стало жутко, не каждый день видишь таких необычных людей.

— Мисс Эванс, добрый день, — представился этот человек, — я профессор МакВизард. Прошу ответить на мои вопросы, права молчать на данный момент у вас нет.

В другой ситуации я бы возмутилась, но тут совершенно растерялась. За всю жизнь со мной никто не обращался так, как сегодня. Почти все вопросы профессора были стандартные, но пару раз были странные, например, описание моего характера, национальность предков. Я отвечала исправно, надеясь, что это улучшит положение, а МакВизард делал пометки в толстой красной тетради. После этого он измерил мой рост, вес, давление и взял образец крови. Затем направился в ту дверь, откуда пришел, жестом пригласив меня следовать за ним.

Войдя, я застыла в изумлении – комната оказалась операционной. Профессор надел перчатки, вымыл руки и смочил тряпку в какой-то жидкости. Жестким голосом, не поворачиваясь ко мне, он приказал лечь на стол. Тут я осознала, что происходит нечто жуткое. Меня похитили, привезли в непонятный центр и решили оперировать. Причем без моего согласия и ведома родителей, без объяснений и документов, словно мое мнение тут вообще ничего не значит. Захотелось проснуться, ведь так не бывает в реальности. Самое жуткое то, что я даже не попыталась выяснить, что происходит, убежать или сопротивляться. Как кролик, смотрящий в глаза удаву, я покорно последовала за профессором. Но теперь, очнувшись от транса, можно и постоять за себя.

МакВизард направился ко мне. Когда он подошел совсем близко, я ударила его по руке. От неожиданности профессор разжал руку, и тряпка отлетела в сторону. Не успела я развернуться и сбежать, как МакВизард вытащил из кармана электрошокер и поднес ко мне. По телу пробежал ток, я закричала. Он затащил меня на стол и пристегнул к нему ремнями. Я забилась в панике. Тут МакВизард выдавил из себя подобие улыбки и, четко проговаривая слова, чтобы я услышала его, склонился к моему уху. В этом не было необходимости – хриплый шепот впечатывался в сознание, каждое слово камнем падало на голову.

– Напрасно вы это сделали. Глупая девчонка, неужели вы думали сбежать? Допустим, вам удалось, – профессор явно издевался, – Как бы вы прошли охрану? Даже для вызова лифта нужно быть моим сотрудником. Теперь вы узнаете, что бывает с такими строптивыми, как вы. Запомните одно – вы пленница здесь, как и многие другие, и попытки сопротивления бесполезны. Я не стану тратить на вас эфир теперь. Хорошего времяпровождения.

С этими словами он отстранился, ввёл мне в вену шприц с жидкостью кислотного цвета и накачал меня ею. Я ощутила, как лед растекается по жилам и подбирается к сердцу. МакВизард поймал мой испуганный взгляд и вышел из комнаты. Его уход вернул силы, и я вновь начала вырываться. От лихорадочных рывков даже кушетка не пошатнулась. Ремни оказались слишком крепкими, они сильно обхватили тело и лишили возможности движений.

Неожиданно в голову ворвалась волна запахов и звуков, таких реалистичных, что я прекратила попытки вырваться и застыла, прислушиваясь к новым ощущениям. В ноздри ударил сильный, преувеличенный запах медицинских перчаток, нашатырного спирта и эфира. А так же аромат сильного страха и мрачного удовлетворения. "Что это? Откуда я знаю, что эти запахи значат такое?" – спрашивала я себя, но не могла дать ответ на этот вопрос. Вместе с новыми ощущениями пронзила сознание острая боль. Запахи и звуки тотчас растворились, поглощенные ею. Я чувствовала, будто меня рвут на части, забивают раскаленные гвозди в голову и тело. "Это невыносимо!". Я сжалась, мышцы напряглись, достигнув предела. Тело извивалось в стремлении избавиться от боли, и изо рта вылетел наружу дикий, нечеловеческий крик, полный ужаса и ярости. Он поразил меня больше всего остального, произошедшего за этот неправильный день. Я и не знала, что могу издавать такие звуки.

Не скажу, сколько прошло времени с ухода МакВизарда, но для меня этот период был бесконечностью. Боль отступила так же внезапно, словно ее и не было, оставила напоминанием о себе затекшие мышцы и звенящий в ушах крик. От облегчения я разрыдалась, глотая слезы и давясь ими. В памяти всплыли воспоминания, связанные с моей жизнью: наша уютная квартирка, родители, Кэтти, школьные радости, моя кошка Орхидея... Картинки кружились в сознании, вызывая новые потоки слез. "Что же теперь со мной будет?". Перед глазами замелькали видения, теперь уже о будущем: объявление о моей пропаже, пост в электронной газете, гласящий что «Тело пропавшей шестнадцатилетней девушки было найдено. Причина смерти – мучения и пытки». Резкая боль пришла вновь, и снова губы исторгли тот леденящий кровь вопль, от которого мурашки пробежали по спине. Разве так может кричать человек? На этот раз было ощущение, будто кости ломают, стирают в порошок. Боль длилась еще дольше, чем в первый раз, но мне не хочется описывать все, что происходило со мной в те минуты, слишком страшно вновь это вспоминать. Когда она отошла, организм не стал терять времени и просто отключился.

Едва я пришла в себя, как почувствовала, что ремни больше не сдавливают тело, а меня взяли под руки с двух сторон и подняли. Жесткий голос МакВизарда произнес:

– Несите ее в «СОВЗ», там, помнится, пятьсот тринадцатая свободна.

Что означала фраза, я не поняла, но и не особо вникала. Для меня это было какой-то бессмыслицей, но те, кто несли меня, прекрасно поняли ее значение, ведь они медленно двинулись. Пока мы шли, я не открывала глаз, полагаясь только на осязание и слух. Несли меня не очень долго, а когда достигли места назначения, толкнули. Я упала, как подкошенная, на пол. Боль сдавила всё, я не могла вдохнуть какое-то время, лишь лежала, поджав колени к животу. Дверь с писком закрылась, мужчины ушли. Когда, пошатываясь, я встала, первым делом осмотрелась. Меня принесли в просторное помещение без окон, с тремя прозрачными стенами, кроме той, что выходила на улицу, кое-где были непонятные серые кнопки. За одной из стен такая же пустая комната, а за другой... За другой стеной на полу сидела, обхватив колени руками и прижавшись спиной к стеклу, Кэтти Вульф, моя подруга.