Саша Саша

Саша С.
Когда я просыпаюсь в своей комнате на собственной постели, то все происходящее вчера ночью мне кажется сном. Господи, неужели бывают такие реалистичные сны? Эти поцелуи, эти признания, разговоры. Мог ли мой мозг все это придумать так детально, что я поверила в то, что это было на самом деле?
Время уже почти семь утра. Выпутавшись из странно завернутого вокруг меня одеяла, я удивляюсь, как это умудрилась во сне так завернуться и отправляюсь в ванную. Принимая душ, я внезапно понимаю, что прятаться в своей комнате от людей, проблем и насмешек мне совсем не хочется. Что это со мной? Ведь еще пару дней назад я бы с радостью ухватилась за идею притвориться больной и остаться дома. Наверное, тот странный сон, где я и Гаранин вместе так на меня повлиял.
Тщательно накрасившись, выпрямляю волосы, и, рискуя быть выгнанной из школы, надеваю самую короткую юбку, что у меня есть и красную облегающую блузку.
На кухне сидит Саша и таращится на заведенную машину в окне. Папа, наверное, уже прогревает, чтобы отвезти нас в школу. Я замечаю, как они с Темой открыли капот и что-то там высматривают. Мама, наверное, еще не проснулась, поэтому я решаю сделать бутерброды сама.
– На твою долю делать? – спрашиваю я, проходя к холодильнику. – Так, тут есть сыр, огурцы свежие и салат. Будешь бутер из таких ингредиентов?
Тишина. Оборачиваюсь. Саша с синяком под глазом внимательно смотрит на меня. Его взгляд опускается с моего лица к ногам, потом обратно и опять повторяют свой путь. А я в это время лихорадочно вспоминаю. Синяк я точно видела уже. На мансарде. Да, помню, что вчера решила туда пойти, чтобы встретиться с ним.
– Да, давай так, – откашлявшись и опустив взгляд в кружку, соглашается Саша. Что за фигня? Он что покраснел? Как-то необычно он себя ведет.
И тут воспоминания нахлынивают на меня волной. Это был не сон. Его руки, губы. Нет, НАШИ руки и губы. Бесконечные разговоры. Одеяло. Я, бережно завернутая в него. Вот почему я не помню, как вернулась к себе.
Не в силах стоять, я делаю несколько шагов и сажусь на ближайший стул.
– Это был не сон, – хрипло озвучиваю я свои мысли.
Саша грустно улыбается, наконец, подняв на меня взгляд, и отрицательно мотает головой.
Приходит время краснеть мне. Странно, но теперь мое смущение действует на Сашу таким образом, что он становится увереннее.
– Ты такая красивая, – произносит он, вновь без стеснения осматривая то, что видно из-за стола.
– Спасибо, – смущенно отвечаю я. – Но разве мы не решили все оставить там, наверху?
Однако он меня как будто не слышит.
– Я так понимаю, под красную кофточку полагается красный лифчик? – мурлычит он, сверля меня взглядом.
– И почему мне кажется ненормальным то, что ты обсуждаешь цвет лифчика Сашки? – Тема, скрестив руки и нахмурившись, смотрит на брата суровым взглядом. Если бы это не было так мило, я бы, наверное, испугалась.
– Э-э-э, – Гаранин выглядит растерянным и, кажется, не может найти слов, чтобы ответить.
Тем временем Тема продолжает буравить его взглядом.
– Хорошо, что это я, а не Аркадий Павлович. Иначе, ты бы уже был со вторым фонарем, – тон его такой, что теперь мне становится немного страшно. Когда этот малец подрастет, он станет очень серъезным ответственным мужчиной, вселяющим страх и уважение окружающим. – Она мне нравится. И ее родители хорошие. Попробуй только обидеть Сашку, и дело будешь иметь со мной.
Он тыкает себе в грудь, резко разворачивается и идет прочь. Уже откуда-то из прихожей раздается его крик:
– Быстро в машину, а то в школу опоздаем!
Мы с Сашей ошарашенно смотрим друг на друга.
А потом вместе начинаем безудержно смеяться.
– Ух ты! – наконец удается произнести мне.– Он у тебя серъезный малый.
– Да я сам в шоке, – все еще улыбаясь, отвечает Саша. – Думаю, не одному мне пришлось резко повзрослеть.
Хорошее настроение тут же исчезает. Мы встаем и идем к выходу. Одевшись, я берусь за ручку двери, и пытаюсь открыть, но Саша накрывает мою ладонь своей.
– Погоди, – произносит он тихо. – Тема хоть и маленький, но все же прав. Я не хочу, чтобы Самойловы узнали что-то.
– Кажется, мы вчера обо всем договорились, – мой взгляд остается на наших соединенных руках, а голос звучит ровно и твердо. Но что у меня происходит внутри! Рвутся канаты, держащие мое сердце, и оно стремительно летит в бездну.
Он не узнает об этом. Завтра уже настало. А вчера навсегда останется вчера.
Увидев меня выходящей из дома, папа хмурится, но молчит. Да и по дороге он не удостаивает меня ни словом. Наверное, так даже лучше. Не могу пока с ним обсуждать то видео. Мне бы сейчас просто заставить свое сердце стучать, пока в непосредственной близости сидит Саша. А мне еще видеть его целый день на уроках рядом с этой Кариной! Господи, зачем я вчера на все это согласилась? Узнав его ближе, открыв ему душу, теперь так тяжело выбросить его из своей головы и сердца.
Всю дорогу до школы я гадаю, чувствует ли он тоже, что и я, или вчера это был просто развод глупышки из деревни? У него же было миллион девчонок. Наверное, раскрутить такую как я, ему ничего не стоит, чтобы весело провести вечер.
Но он же подрался из-за меня со своим другом! Нет, все же я надеюсь, что не стала просто его каким-то очередным трофеем.
Однако все мои успокоительные самовнушения катятся к чертям, когда на крыльце школы к Саше подбегает на высоченных каблуках только что подъехавшая Карина и прижимается к нему своим третьим размером. И когда только успела отрастить.
– Милый, я так…
А дальше я не слушаю. Быстро захожу в школу.
На фоне своих душевных страданий я совсем забываю про вчерашний позор. А зря. Первые издевательства слышаться буквально около раздевалки:
– Самойлова, я под лестницей, приходи пососемся, – говорит какой-то прыщавый тучный парень и похабненько смотрит на мои ноги. Господи, да я даже не знаю кто он и из какого класса! Он смотрит на меня и ухмыляется, а я просто в шоке и не знаю что ответить.
Сзади меня раздается полный сдерживаемого гнева голос:
– Еще что-нибудь подобное услышу – ноги поотрываю.
Мне не надо оборачиваться, чтобы понять, что там стоит Саша. Наверняка с ним Карина, поэтому решаю поблагодарить позже и убегаю в сторону класса.
В коридоре ко мне пристает какая-то восьмиклассница:
– А это ты была на том видео? – спрашивает она, любопытно вглядываясь в мое лицо.
– Отвали, – зло цежу я, но та не отстает.
– Вот если бы я такую фигню вытворила, мои родители меня точно бы прибили. А твои сильно ругались? – молчу. Сжимаю зубы и иду дальше.
– Ты чего к ней прицепилась? – откуда не возьмись к нам подлетает Ася и хватает за локоть эту приставучую девчонку. – Ну, ка, брысь отсюда!
Девчонка обиженно супится, вырывает руку и что-то пропищав, убегает.
Ася идет рядом со мной до самого класса. Не знаю, смотрит ли кто-то еще на меня, потому что я смотрю исключительно в пол. У двери в кабинет я поворачиваюсь и с благодарностью беру ее за руку.
– Спасибо.
– Не за что, – я замечаю, что Ася смотрит куда угодно только не в глаза. – Дальше сама, хорошо? А то я на урок опоздаю.
– Да, конечно, – киваю я и отпускаю ее руку. Ася, получив свободу, быстро убегает.
Я делаю глубокий вдох и готовлюсь пройти самый длинный свой путь – мимо одноклассников вдоль рядов к своей последней парте. Ничего страшно, я смогу. Захожу в класс, шагаю, но практически сразу застываю, как вкопанная, услышав:
– Сашка, встретимся под лестницей после уроков? – Кирюха не стесняясь, оглядывает все изгибы моего тела в этой чертовой узкой блузке и короткой юбке. Теперь я жалею о решении одеться так сегодня. Слишком много похотливых взглядов. Нынешняя Кирюхина соседка по парте, толстушка Катька, противно хихикает. Вот так вот и узнается истинное лицо страшненьких тихонь-отличниц. Они сидят все такие незаметные, белые и пушистые, а как кому-то другому плохо, они не брезгуют потанцевать и сплясать джигу на их костях.
Мне надо идти дальше, но я замираю, как кролик перед удавом. Кирюха расплывается в похабной улыбочке, откидываяется на стуле и делает неприличный жест рукой в районе паха. Кровь отхлынивает от лица. Мне нечем дышать. Все присутствующие в классе заинтересованно смотрят на нас.
Крепкие руки обнимают меня за плечи.
– Я предупреждаю тебя в последний раз, Кирюха, – спокойный, но полный угрозы голос Вани раздается прямо над моим ухом. Я даже не заметила, как он подошел. – Еще раз оскорбишь мою девушку, твоя мать узнает, чем ты занимался в лагере позапрошлым летом.
Теперь кровь отхлынивает от лица этого урода. Он выпрямляется и садится ровно, затравленно оглядываясь по сторонам. Катька уже навострила ушки и готова сплясать танец теперь на его костях.
– Да, ладно тебе, бро, – заискиввающе заговаривает он после секундной заминки. – Я же пошутил. Не думал, что обидится. Самойлова, извини, я не хотел.
Киваю. Ваня молча ведет меня к нашей парте в заднем ряду.
– Он идиот, – произносит Киркин, как только мы усаживаемся.
Молчу. Не смотря на чувство благодарности за то, что вступился, все равно не верю до сих пор, что это не он выложил видео.
Ваня как будто догадывается, о чем я думаю.
– Это правда не я. Но я исправлю то, что этот человек натворил.
Заинтересовано смотрю на него. Он ухмыляется. Достает свой айфон, открывает видео, снятое на фронтальную камеру и включает, даже не позаботившись о том, что звук включен на полную мощность и все в классе слышат, что происходит на дисплее.
«Саша Самойлова, ты самая охренительная девчонка! Ты красивая, умная, веселая, отзывчивая и ты как никто другой умеешь дружить. Жаль, что не все это понимают.
Я просто без ума от тебя. И я очень сильно люблю тебя, моя Сашенька.
И если кто-то обидит мою девочку – будет иметь дело со мной»
Видео заканчивается. А по кабинету раздается слаженный протяжный вздох девчонок, и презрительные хмыканья ребят. А я даже не знаю, как на это реагировать. Тем временем Ваня загружает видео к себе на страницу с хэштегом моялюбовь.
Бросаю взгляд на сидящего впереди Сашу. Он зашел в момент, когда видео уже начало проигрываться. И так как звук был достаточно громким, а все притихли, то он не мог не слышать. Но он сидит, и как ни в чем не бывало, копается в своем телефоне, тем временем как Карина сверлит меня злобным взгядом.
Нет, если это не сам Ваня выложил, то значит Карина. Она меня ненавидит.
К концу уроков мое настроение из фигового превращается в отвратное. Нет, видеообращение Вани набирает популярность и все теперь смотрят на меня, не как на домогательницу симпатичных парней, а скорее, как на роковую красотку, которая смогла окрутить такого парня. И мой наряд теперь стал очень даже к месту. Но настроение мое портилось из-за него – моего сероглазого номинального родственичка.
Он ни разу не обратился ко мне за все время. Даже не посмотрел в мою сторону. Зато без остановки флиртует с Кариной, рассказывая ей, по всей видимости, что-то очень смешное, так как та то и дело хихикает на уроках.
Ненавижу.
Ненавижу, что вчера осталось вчера, а завтра наступило сегодня.

Саша Г.
Услышав эти пафосные признания в любви, меня бросает в дрожь от охватившей злости.
Любит. Красивая. Отзывчивая…
Черт, да ни хрена ты ее не знаешь! Уверен, что тебе она не рассказывала, как переживала то, как ты ее опозорил в детстве. Ты не знаешь, каково ей было узнать, что она не родная дочь. А знаешь ли ты, самовлюбленный придурок, какое цвета белье она носит?
И не дай Бог тебе это узнать – убью.
Так стоп. Кажется, я схожу сума.
Хватаю телефон, только чтобы отвлечься. Карина что-то говорит у меня над ухом, но я не слушаю. Остальной день проходит как в тумане. Мне кажется, что Карина о чем-то догадывается, поэтому я прилагаю максимум усилий, чтобы переубедить ее. Делаю комплименты, на всех уроках говорю ей что-то забавное, вызывая улыбку и смех. Но в конце дня от предложения пойти после школы к ней отказываюсь. Не смогу так долго притворяться. У Саши с Ваней вроде все налаживается. Он не отходит от нее ни на шаг. И будь я не Гараниным Александром, если он не облизывается глядя на нее в этом слишком тесном и коротком наряде. Какого хрена она вообще одела это на себя? Блин, она, конечно, здорово смотрится, но я бы предпочел, чтобы в таком виде она сидела на нашем месте под крышей и ждала меня.
Вот опять не туда понесло.