Глава 20
С похода в клуб прошло несколько дней. Всё это время я не видела Даниила Александровича ни в университете, ни на работе. Он пару раз проходил мимо кофейни и даже не смотрел в её сторону. Но сегодня мне придётся с ним столкнуться. Я должна буду сидеть на его паре и делать вид, что между нами ничего не происходило. Буду смотреть в его тёмные глаза и стараться не думать о том, как хочу его поцеловать. Сильнее сжимаю поручень в автобусе. Как выбросить его из головы?
В университете оказываюсь быстрее, чем хотелось бы. Захожу в здание вместе с толпой студентов и оглядываюсь по сторонам. Даниила Александровича не видно. Уже хорошо. Но на пару он точно придёт. Не знаю, что должно случится, чтобы Даниил пропустил свой семинар. Медленно и без особого желания поднимаюсь по лестнице. Кажется, что воздуха становится всё меньше с каждым шагом.
В аудитории оказываюсь раньше преподавателя. Это радует, но наша встреча всё равно настанет. Рано или поздно Даниил Александрович войдёт в эту дверь. Мы встретимся взглядами, а что будет дальше — неизвестно. Надеюсь, он просто проигнорирует моё существование и оставит в покое. Назойливые мысли предлагают другие варианты исхода событий: его извинения, примирительный поцелуй или хотя бы объятия. Дёргаю головой, чтобы прогнать их прочь, и слышу знакомый до дрожи в пальцах голос:
— Здравствуйте, — Даниил Александрович заходит в аудитории и окидывает глазами группу.
Как всегда серьёзный и невозмутимый. Его взгляд на секунду задерживается на мне, но, кажется, совсем ничего не выражает. Сердце больно сжимается в груди. Неужели я рассчитывала на другую реакцию? Он усаживается за преподавательский стол и почти в полной тишине открывает ноутбук. Следом за ним слышится стук в дверь, а потом входит Вика. Она пытается перевести дыхание и, когда Даниил Александрович, впускает её, падает за стул рядом со мной.
— Я много пропустила? — шёпотом спрашивает подруга, чуть наклонившись к моему уху.
— Ничего не пропустила, — тихо выдыхаю. — Даже переклички ещё не было.
Сразу же после моих слов преподаватель начинает по очереди называть наши фамилии. На моей он даже не поднимает глаза, лишь что-то быстро отмечает в своём ноутбуке. Я опускаю взгляд на парту и стараюсь больше не смотреть на него.
Семинар начинается так же, как и всегда. Даниил Александрович задаёт свои вопросы, одногруппники поднимаю руки и отвечают ему. Я же молчу. Недавние происшествия заставили меня немного подготовиться, но обращать на себя внимание совсем не хочется. Надеюсь, так и просижу всю пару. Но наши надежды не всегда сбываются, поэтому вскоре я слышу, как преподаватель произносит:
— Катерина, расскажите, пожалуйста, про причины Крымской войны.
Я медленно поднимаю на него глаза и нервно сглатываю. Помню, что читала про это вчера вечером, но знания в памяти всплывают не сразу. Даниил Александрович приподнимает брови, явно ожидая услышать от меня хоть что-то.
— Ну первая причина, — не спеша протягиваю я, давая себе ещё немного времени. — Интересы России столкнулись с интересами Англии и Франции на Балканах и Ближнем Востоке.
Краем глаза вижу, как удивлённо смотрит на меня Вика, а потом замечаю такой же взгляд у преподавателя.
— Хорошо, а что ещё? — как-то настороженно спрашивает он.
— Турция хотела вернуть Крым и Кавказ, — сама не замечаю, как ответ вырывается из моего рта.
— Не Турция, — Даниил Александрович закатывает глаза. — Тогда не было Турции.
Сначала мечусь глазами по аудитории, словно пытаясь найти подсказку, но через полминуты исправляюсь:
— Османская империя.
— Хорошо, — недоверчиво протягивает преподаватель. — А какой был повод к войне?
Вот тут я и попала. Моя уверенность в себе и своих знаниях быстро и очень стремительно летит вниз. Причины, повод... В чём разница? Снова опускаю взгляд в парте.
— Не знаете? — со вздохом спрашивает Даниил Александрович. — Хорошо, кто-нибудь может помочь?
— Поводом был спор из-за палестинских святынь между православным и католическим духовенством, — раздаётся голос Оксаны с первой парты.
Резко поднимаю на неё глаза. Всё-то она знает. Такая умница, красавица. Смотрит на преподавателя и улыбается. Чувствую, как от злости начинают гореть щёки, и перевожу взгляд на Даниила Александровича.
— Спасибо, Оксана, — он сдержанно кивает и снова смотрит на меня. — Тогда, Катерина, расскажите нам о первом этапе войны.
— Хорошо, — неуверенно протягиваю я, перебирая в голове всю информацию, которую успела прочитать вчера. — Первый этап начался в 1852 году...
— Нет, — перебивает меня Даниил Александрович и закатывает глаза. — Подумайте ещё.
— В 1853 году? — осторожно спрашиваю, но, не получив никакого ответа, продолжаю. — Основные действия проходили на Дунайском фронте и на...
Останавливаюсь на несколько секунд, чтобы вспомнить, но замечаю пристальный взгляд преподавателя, от которого становится не по себе. Всё словно выпадает из головы, и теперь не могу ничего вспомнить. Даты, события и личности превращаются в кашу. Отвожу глаза в сторону, чтобы хоть как-то избавиться от давления преподавателя, но это не помогает, поэтому спустя пару минут моего молчания, Даниил Александрович произносит:
— Ладно, видимо, ответа мы не добьёмся. Кто-нибудь может продолжить?
Кидаю взгляд на преподавателя. Он больше не смотрит на тебя. Теперь полностью погружён в рассказ Андрея. Я же знаю это. Я готовилась. Обида больно пронзает грудь острой иглой. Даниил Александрович специально заваливал вопросами, специально давил на меня и смотрел так, будто я полная дура, которая совершенно ничего не знает. Что ж, когда закончится пара, ему мало не покажется. Думает, что сможет и дальше вести себя так со мной? Ну уж нет.
Хватаю в руки телефон и пытаюсь отвлечься от всего происходящего, но вместо этого придумываю, что сказать противному преподавателю и как поставить его на место. Он больше не спрашивает меня, зато ещё несколько раз одаривает недовольными взглядами, на которые я отвечаю тем же.
Пара заканчивается даже раньше, чем обычно, поэтому одногруппники с большой радостью начинают собирать свои вещи и выходить из аудитории, но я остаюсь на месте.
— Ты чего сидишь? — быстро замечает моё бездействие Вика.
— Хочу немного задержаться и задать пару вопросов Даниилу Александровичу, — практически сквозь зубы отвечаю ей.
— Ну пошли подойдём к нему, — подруга закидывает свою сумку на плечо, продолжая удивлённо глядеть на меня.
— Нет, ты иди, я потом догоню, — отмахиваюсь я.
Вика сначала смотрит так, словно что-то подозревает, а потом всё же соглашается и уходит. Я окидываю взглядом аудиторию. Мы наконец-то остались наедине. Даниил Александрович, кажется, даже не замечает меня, но сейчас я быстро это исправлю.
Хватаю сумку покрепче и подхожу к его столу. Теперь он поднимает глаза и удивлённо вскидывает брови.
— Вы что-то хотели?
— Да, хотела, — грозным шёпотом проговариваю я. — Что ты творишь? Будешь теперь валить меня из-за ссоры?
— Да кто тебя валит? — преподаватель усмехается, закрывая свой ноутбук. Лучше бы рот так закрыл.
— Ты, — вскрикиваю, не сдержавшись. — Скажи "спасибо", что я хоть как-то подготовилась к твоей паре.
— Во-первых, будь потише, — уже серьёзно произносит Даниил Александрович. — А, во-вторых, разве я должен благодарить тебя за то, что ты учишься?
— После того, что было, да, — я всё же снова перехожу на шёпот. — Мог бы хоть из чувства вины ко мне лучше относиться.
— А что было? — он хмурит брови. — То, что я не дал малолетке облапать тебя в клубе? За это вины не чувствую.
— Можно хотя бы не отыгрываться на мне во время пары.
— Я не отыгрываюсь, — преподаватель закатывает глаза. — Ты мало отвечаешь. Я хотел выудить из тебя побольше, чтобы было за что ставить баллы.
Всё, я больше не могу. Снова он спихивает всё на учёбу. Сжимаю челюсть, звонко хлопаю по его столу и направляюсь к выходу. У самой двери замечаю, как блондинистая голова быстро прячется за стену. На секунду замираю и хмурю брови, а потом срываюсь с места и пытаюсь догнать шпионку, но в коридоре уже никого не вижу. Стук сердца, ещё не успевшего отойти от ссоры с Даниилом Александровичем, ускоряется. Чувствую, как руки начинают дрожать. Снова оглядываюсь по сторонам. Ничего подозрительного. А если она нас услышала и догадалась обо всём? Это конец. Это точно конец.
Быстро шагаю в сторону туалета и у очередного поворота натыкаюсь на Вику. Уже еле сдерживаю слёзы. Глаза неприятно щиплет. Нужно успокоиться, чтобы не привлечь ещё больше внимания.
— Ты куда? — спрашивает подруга, еле поспевая за мной.
— В туалет, — резко бросаю я через плечо.
Мы оказываемся в небольшом помещении. Полы и стены покрыты когда-то белой, а сейчас уже пожелтевшей плиткой. Подхожу к раковине и упираюсь в неё руками, глядя в зеркало на свои покрасневшие глаза. Стараюсь чаще моргать, чтобы прогнать непрошеные слёзы. Каша в голове быстро превращается в огромный и колючий тревожный ком. Нервно сглатываю и прикрываю веки на секунду.
— Что произошло? Он снова до тебя докапывался? — заваливает вопросами Вика.
Резко оборачиваюсь к ней и отрицательно качаю головой. Горло сжимается. Хочется ей всё рассказать, но можно ли? Хотя, скорее всего, к завтрашнему утру слухи уже разлетятся по всему университету. Глубоко вздыхаю и оглядываю туалет. Кабинки все открыты. Кроме нас здесь точно никого нет.
— Я кое-что тебе не рассказывала, — тихо говорю я, наблюдая за реакцией подруги.
Её брови медленно поднимаются, поэтому продолжаю:
— Мы с Даниилом Александровичем... Как бы это сказать... Мы пару раз целовались.
Вика молча открывает рот от удивления. Кажется, она не может подобрать слов. Я тоже. Но вскоре подруга всё-таки подаёт голос:
— Только целовались?
— Да, ничего больше, — быстро отвечаю, разводя руками. — Он помогал мне готовиться к пересдаче. Иногда приходил в гости.
— И ты так долго могла это скрывать? — тихо спрашивает она. — Я в шоке. Как так получилось?
— Сама не понимаю, — снова отворачиваюсь к раковине и смотрю себе в глаза через отражение.
И как я до этого докатилась? Влезла в слишком близкие отношения с преподавателем, разорвала их, а теперь, возможно, подставила нас обоих под удар. Зачем я вообще подошла к нему в университете? О чём думала?
— Ладно, — медленно протягивает Вика. — А что случилось сейчас?
— А сейчас мы прекратили общение, — на выходе отвечаю ей. — Он докапывался на паре. Я хотела разобраться, но, кажется, нас кто-то услышал.
— Кто? — через зеркало вижу, как подруга слегка вздрагивает.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Я видела только длинные светлые волосы.
— Так, — голос Вики становится серьёзнее. — Нужно найти её и попробовать договориться.
— Не думаю, что сработает, — сжимаю челюсть. — В универе блондинок больше, чем у меня волос на голове.
— Нужно же что-то делать, — она пытается взять ситуацию в свои руки. — Давай я попытаюсь что-нибудь узнать, чтобы тебя ещё больше не начали подозревать.
— Думаешь, в этом есть смысл?
— Да, — подруга кивает. — Нам надо поторопиться. Веди себя, будто ничего не случилось.
Я киваю и, тихо поблагодарив Вику, выхожу в коридор. Мы быстро оказываемся в аудитории и садимся на свои места. Сосредоточиться невозможно. Мысли заняты только одним. Что с нами будет дальше? Даниила Александровича уволят? Меня отчислят?
Последняя пара тянется слишком долго. Я пытаюсь отвлечься на телефон, поболтать с Викой, но навязчивая тревога никак не покидает меня. Когда преподаватель наконец-то объявляет конец семинара, я быстро хватаю сумку и выхожу из университета вместе с подругой. Вика ещё раз обещает сделать всё возможное, чтобы моя тайна не всплыла, а потом мы расстаёмся на очередном перекрёстке.
Запрыгиваю в автобус и снова задумываюсь. Может, стоит рассказать Даниилу о том, что нас подслушивали? Но тогда он точно обвинит меня. Не думаю, что такая новость ему понравится. Очень надеюсь, что таинственная блондинка всё же ничего не разобрала из нашего разговора, и я просто накручиваю себя. Нужно забыть об этом хотя бы на сегодня, чтобы подготовиться к последней пересдаче. Иначе меня отчислят не из-за слишком близких отношений с преподавателем, а из-за долгов.
Захожу в квартиру и тут же слышу голоса. Кажется, Филипп пришёл в гости, потому что так радостно, но в то же время сдержанно Юля смеётся только рядом с ним. Тихо снимаю обувь и шагаю на кухню, где и сталкиваюсь с этой весёлой парочкой.
— Привет, — Фил первый замечает меня и здоровается. — Ну что, как грызётся гранит науки?
— Не очень, — я громко вздыхаю. — Благодаря твоему другу.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает подруга. — Ты плакала?
— Нет, — тихо отвечаю ей и продолжу дальше, чтобы заглянуть в холодильник.
— Борщ на плите, — проговаривает Юля.
Не хочется мешать их посиделкам, но желудок отчаянно требует еды, поэтому наполняю тарелку и усаживаюсь рядом с подругой. Сначала мы недолго молчим, а затем Филипп нарушает эту тишину:
— Хочешь, я поговорю с Даней и вправлю ему мозги? — предлагает он.
— Не нужно, — я отрицательно качаю головой. — Его мозгам уже ничего не поможет.
— Кать, ну чего ты? — Юля поворачивается ко мне лицом и заглядывает в глаза. — Он тебя обидел?
— Всё так же, как и всегда, хотя я сегодня даже немного подготовилась к семинару.
— Он хотя бы заметил это?
— Не знаю, но спрашивал так, будто хотел, чтобы я не могла ему ничего ответить.
Не знаю, насколько правильно обсуждать Даниила Александровича при его лучшем друге, но я говорю только то, что уже успела сказать ему в лицо, поэтому бояться нечего.
— Не думаю, что он делает это со зла, — влезает в разговор Филипп. — Может, так пытается помочь?
— Пока Даниил Александрович только позорит меня перед всей группой.
Рассказывать им про ситуацию с блондинистой шпионкой я не хочу. Эту новость Фил точно донёс бы до преподавателя, а мне новые споры не нужны. Но теперь я точно решила, что с этого момента никаких разговоров наедине, никаких переписок и никаких встреч. Только общение в рамках семинара, как преподавателя и студентки. Нужно было выставить эти границы с самого начала, но всё пошло наперекосяк ещё в первый день. Мы вернулись к тому, с чего начали. Словно никаких бесед по душам, уютной и весёлой готовки и индивидуальных занятий и не было. Но почему сердце так болит от этой мысли? Наше общение зашло слишком далеко.
— Не воспринимай его так всерьёз, — просит Филипп. — Он не плохой человек, просто помешан на своей истории и считает, что все должны быть такими же занудами.
— Ну это даже не занудство, — восклицаю я с новой волной недовольства. — Он просто невыносим.
— А мне казалось, что вы неплохо ладили, — произносит Фил, пожимая плечами.
От его слов аппетит совсем пропадает. В голове проносятся тёплые воспоминания о том, как нам было хорошо вместе. Неужели теперь это останется лишь воспоминанием? Почему всё закончилось так быстро.
— Ладно, я потом поем, — я встаю из-за стола и ставлю полную тарелку борща в холодильник.
Не могу больше думать о нём. Не хочу. Почему так сложно всё забыть? Зачем я вообще влезла в это? Захожу в комнату и падаю на кровать. Хочется уткнуться лицом в подушку и прорыдать до утра, но пора взять себя в руки. До последней пересдачи осталось совсем мало времени, и я не позволю Даниилу Александровичу всё испортить. Конечно, готовиться без него намного сложнее, но я должна доказать себе, что могу справиться и без его помощи, поэтому открываю билеты и читаю их настолько вдумчиво, насколько на это вообще способен мой мозг.