Катаклизм

— Что вы имеете в виду? — Саюри уже почувствовала, как злость начала вскипать в крови, но не смела повышать голос работодателя.

Хотя, как поняла девушка, уже бывшего.

Господин Зальцман, потер рукой свою блестящую лысину. Мужчина выглядел очень недовольным. Будто его с работы выгонять собирались.

— Я же уже сказал, у нас идет сокращение рабочего шта...

— Я не глухая, мне повторять необязательно. Почему. Я? — почти по слогам произнесла Китогава. Ну, сейчас она либо скажет что-то ужасное, либо разгромит подсобку, в которую ее завел чертов господин Зальцман.

Он снова недовольно посмотрел на девушку поросячьими глазками. Видимо, не хотелось затягивать весь этот разговор.

— Ваши показатели продуктивности, Саюри...

— Ничем не хуже, чем у Джит или кого-то еще, — снова перебила Китогава. Взгляд скользнул по просторной кладовой, в которой они сейчас находились. Коробки с овощами могут пострадать.

— Достаточно, — господин Зальцам совсем потерял терпение. Его повышенный голос действительно чем-то напоминал звуки маленькой свиньи, — оставьте фартук здесь, попрощайтесь с девочками, если хотите, и можете быть свободны.

«Старый лысый хрен, — Китогава развязала фартук и швырнула на пол, — уволил бы за дело — и слова не сказала бы. Так ты...»

— Вы сами не согласились пойти на новые условия, — пробурчал мужчина, поправляя галстук.

И тут Саюри прорвало.

— Напомните, какое из, господин Зальцман. То, в котором вы собирались потрогать меня за грудь или...

Старый хрыч, испугавшись, что их могут услышать на кухне, шикнул и стал строить из себя саму невинность.

— Что вы такое говорите...

— Я уже поняла, что в заведении остаются только те, кто дал вам потрогать свою жопу или сиськи, — Китогава все же сбавила громкость. Не хотелось остальных официанток перед кухней позорить. Позора заслуживал только отвратительный господин Зальцман, — кроме, пожалуй, поваров. Но это потому что они мужского пола, я права?

Мужчина весь покраснел от гнева. Хотелось бы верить, что от стыда, но он таким неудобством был не наделен.

— Выметайся, — прохрипел он, яростно тыкая на выход из подсобки.

— С удовольствием.

Саюри распахнула дверь. Девчонки, которые забирали заказы со стола раздач, мигом обернулись на нее.

— Ты... — осторожно начала Джит, теребя прядь волос, но Саюри остановила ее.

— Больше здесь не работаю, да. И будьте сегодня особенно осторожны. Я напоследок хорошенько разозлила нашего поросеночка.

Джит одобрительно хмыкнула, а Саша обеспокоенно нахмурилась.

— Что ты ему наговорила? У тебя нет волос на языке*, болтаешь ты много, — протараторила девушка с сильнейшим испанским акцентом.

— Правду, — огрызнулась Китогава, складывая руки на груди, — правду о том, что он пользуется бедственным положением девушек и слишком много распускает руки.

— Глупая ты, mi amigo**. Если бы молчала, то он... — запричитала Саша, явно обеспокоенная бедственным положением подруги, в котором та сейчас оказалась.

— Он заслужил, — обрубила Джит, — если бы не факт того, что он дает мне зарплату раньше, чтобы я успевала в срок покупать лекарства матери, я бы...

Девушка замолчала, вдруг смутившись.

— У меня бы духу не хватило, Саюри. Сделать, как ты. У тебя же две сестры, и все такое.

При упоминании Мей и Рики Китогаву прошиб холодный пот. Как же она теперь без этой работы... Репетитор по английскому для младшеклассника это, конечно, хорошо, но основной доход все же шел именно отсюда. На занятиях с Генри Саюри далеко не уедет.

Она собиралась еще что-то сказать, но тут вход в подсобку снова отворился, и Джит выпихала ее за дверь, чтобы господин Зальцман не заметил.

Как только Китогава прошла гостевой зал и оказалась на улице, ей очень сильно захотелось разреветься. Злые слезы обожгли глаза, но она вздернула подбородок.

— Пошел ты нахрен, — прошипела Саюри вывеске заведения и молча пошла по улице.

Что она девчонкам скажет? Как им прожить этот месяц? Устроиться на работу у Зальцмана для миловидной девочки было проще простого. Брал всех, кто мордашкой выдался, в основном девчонок, оказавшихся в безвыходной ситуации, устраивал на работу без запары с документами, мог пораньше отдать зарплату или ее часть.

И взамен тянул свои руки, куда не следовало. Китогава проработала там месяца три. На косые взгляды этого морального урода не реагировала, от нежелательных касаний молчаливо отстранялась, наступая себе на гордость. Но когда на прошлой смене он позволил себе сделать пошлый намек, да еще и ссылаясь на робкую Сашу, Саюри не сдержалась и ляпнула, что ни за что не далась бы никакому мерзкому деду, не имея в виду никого конкретного. Конечно же, Зальцам понял, о ком идет речь.

А сегодня просто сообщил Китогаве:

— Вы здесь больше не работаете, — с таким напускным сожалением, что девушку затошнило.

Она сама не заметила, как дошла до дома. Главное, не показывать вида, улыбаться и отмалчиваться. Если расклеится, Мей сразу обо всем догадается и будет переживать.

Саюри не похожа на мать. Она не слабохарактерная и не станет сваливать свои проблемы на ребенка.

Китогава провернула ключ в замочной скважине. Как только дверь открылась, в коридоре показалась Мей, а сразу за ней подбежала Рика.

— Ты рано, — сразу недоверчиво сощурилась средняя.

— Не очень хорошо себя чувствую, так что господин Зальцман, — зубы чуть не скрипнули от злобы, — господин Зальцман разрешил уйти.

— Он, наверное, очень хороший, раз позволил тебе, — подала голос Рика и улыбнулась.

Знала бы она правду. Вот бы просто рассказать и...

Нет. Саюри не мать. Саюри не слабачка.

— Ага. Повезло мне с боссом, — через силу выдавила Китогава, скидывая с ног кроссовки.

Мей подозрительно на нее посмотрела, но ничего не сказала.

— А что на ужин? — младшая подошла к Саюри и обняла, запрокинув голову, чтобы посмотреть на сестру

— Макароны, — девушка убрала с глаз Рики начинающую отрастать челку и мысленно сделала заметку, что пора ее постричь. Плюс еще одна задача к бесконечному списку дел.

— Опять? — она разочарованно простонала.

— Ешь что дают и не жалуйся, — вдруг пробурчала Мей.

— Но мы и так едим их почти каждый день, — жалобно прохныкала младшая.

— Радуйся, что вообще едим.

— С чего бы нам голодать? Мама же присылает деньги.

Глаза Мей раздраженно блеснули, и Китогава-старшая поспешила вклиниться в диалог, чтобы она не взболтнула лишнего. Рике не нужно знать.

— Завтра придумаю что-то другое, — Саюри потрепала сестренку по голове, — ты иди в комнату, поиграй пока. Ты же все уроки сделала?

Девочка энергично закивала головой, потом немного нахмурилась.

— Поиграть? А помочь приготовить ужин?

— Сегодня мы с Мей-чан сами справимся. Ты отдыхай. Тебя учитель хвалил на прошлой неделе, вот тебе небольшая награда.

Рика пару секунд подумала, потом улыбнулась и пулей убежала в комнату. Китогава-старшая подняла взгляд на мрачную Мей.

— Пойдем-ка на кухню.

Та с неохотой послушалась. Когда они оказались на месте, и Саюри наполнила кастрюлю водой и поставила на огонь, девочка тихо спросила:

— Что у тебя с работой?

Китогава против воли дернулась, чуть ли не роняя на пол ложку.

— Все нормально, я же сказала, — протараторила девушка, избегая взгляда младшей.

— Не ври, — как-то зло ответила Мей, вскидывая голову и повышая тон, — ну для чего ты...

— Это взрослые дела, — прервала ее Саюри.

— Я взрослая, — огрызнулась девочка, сжимая кулаки. В ее глазах застыли слезы, которые она принялась яростно размазывать по лицу, — я взрослая, понятно? Я тоже могу помогать и...

— Настолько взрослая, что сама решаешь, что рассказать Рике? — Китогава раздраженно перебила сестру, однако голос предательски задрожал. Ну вот, не хватало им еще вместе поплакать, — для чего все это было сейчас?

— А для чего ты притворяешься?! — окончательно вспылила Мей, вскакивая со стула.

— Я не притворяюсь, а хочу вас уберечь, — процедила Саюри, насыпая макароны в кастрюлю. Отчаяние так сильно давило на грудь, что хотелось просто швырнуть упаковку на пол, а потом разреветься.

— Ага, а если ты очень сильно заболеешь из-за всех этих своих работ, и попадешь в больницу, что с нами будет? — срывающимся голосом выпалила девочка, чуть ли не крича на всю квартиру.

Повисло тяжелое молчание, прерываемое только тщательно скрываемыми всхлипами Мей.

Саюри, как оглушенная, медленно повернулась к ней. В мозгу роились тысячи мыслей, но язык не слушался.

— Мей-чан... — Китогава протянула к сестре руку, чтобы утешить, обнять, пообещать что все будет в порядке. В самом деле, откуда у нее вообще такие мысли? С Саюри... с Саюри все будет в порядке, это точно.

Мей вдохнула сквозь зубы и отступила на шаг.

— Не надо.

— Я...

— Я пойду умоюсь, хорошо? Прости.

«Это я должна просить прощения», — хотела ответить Китогава, но девочка уже пулей вылетела с кухни.

Саюри на автомате продолжила заниматься ужином, даже не задумываясь о своих действиях.

Она устала. Просто ужасно устала. Хреновые события множились, закручивались спиралью и заполняли собой всю жизнь. Не самая лучшая успеваемость в школе из-за работы, потеря этой самой работы, деньги, а точнее, их отсутствие, экзамены, да еще и этот Кайзер со своим...

Скажи мне, дорогуша, как ты смотришь на то, чтобы я помог тебе и твоим милейшим сестренкам, скинув на карточку круглую сумму, а взамен ты просто побудешь моей девушкой, скажем, месяц.

А что если...

— Нет, — вслух прошипела Китогава, зажмуриваясь. Ее от одного тона, которым он тянул свое «дорогуша» мутило. А терпеть все это месяц...

А ради сестер?.. Джит ради матери терпит отвратительного господина Зальцмана.

— Нет, — снова повторила себе Саюри. Избавиться от одного урода, чтобы попасть в лапы к другому, это даже для нее было бы слишком.

Эгоистка. Перед глазами стояли улыбающиеся лица Рики и Мей, а потом в голове раздалась фраза средней сестры, которую она сегодня так яростно отрицала.

— Люди не всегда встречаются по любви, — пробормотала девушка самой себе, потом добавила:

— Всего месяц.

Месяц потерпеть общество отвратительного Михаэля Кайзера, а взамен получить финансовую стабильность и спокойствие сестренок. Мей больше не будет плакать и переживать хотя бы некоторое время, а Рика наконец-то поужинает чем-то кроме макарон.

Саюри поставила на стол две тарелки, позвала девочек. Соврала, что уже поела, получила угрюмый взгляд Мей, пошла в их общую комнату, радуясь ближайшим десяти минутам одиночества и тишины, упала на кровать, закрыла лицо руками.

Люди и не с таким справляются. А Кайзер, между прочим, считается крутым парнем. Все девчонки в классе от зависти лопнут, когда увидят, что Михаэль целый месяц пробыл с ней в отношениях.

Странный повод для зависти.

Китогава разблокировала экран телефона, открыла Фейсбук, нашла страничку Кайзера. Усмехнулась, увидев пафосную аватарку, где он стоит посреди ночного футбольного поля, подсвечиваемого прожекторами, дрожащими почему-то пальцами открыла чат, естественно, пустой, и написала лишь одну фразу.

«Нужно встретиться»

Она почти с отвращением отбросила устройство в сторону. Рыдать хотелось неимоверно.

— Боже мой, когда же это все закончится, — прошептала Саюри, не имея в виду ничего конкретного.

С кухни слышались негромкие препирательства девчонок. Потом звук включившегося крана. Видимо, Мей решила помыть посуду. Звон столовых приборов, упавших на пол, крик средней. А это Рика предприняла попытку помочь.

Китогава слабо улыбнулась. Ради них она готова и Кайзера потерпеть. Пусть только... пусть только все будет хорошо.

Экран телефона засветился. Этот придурок ответил. И Саюри даже не надо было читать текст сообщения, чтобы узнать, что именно ей написали в ответ. Конечно же, он согласен.

***

Саюри подошла к корпусу общежития спортивной академии. В целом, место приятное. А вот цель визита не очень. Китогава покрутила в руках школьную сумку, раза три обошла вокруг лавочки, стоявшей у турникетов. Без пропуска на территорию не зайти. Кайзер обещал сам выйти, когда у него тренировка закончится.

Насколько Саюри знала, обучался он в спортивной академии, которая была прикреплена к их школе. Таким образом, около половины численности в образовательном учреждении были спортсменами. Взять хотя бы класс Китогавы. Кайзер, еще два футболиста и пять хоккеистов. Футбольный клуб являлся собственностью Мюнхенских бастардов, а из команды юниоров потом переходили в основной состав.

Михаэль, несмотря на свой юный возраст, уже был в нем, хотя пока что, несмотря на доход, почему-то продолжал жить в общаге. По слухам, которые разносили встречавшиеся с ним девчонки, парень то ли уже купил, то ли собирался покупать квартиру чуть ли не в центре города. Еще в основе уже играл Несс, то ли приятель, то ли просто обожатель Кайзера. Он тоже учился в школе Саюри, но в параллельном классе.

Девушка нетерпеливо проверила время. Тренировка должна была закончиться минут десять назад. Может, вовсе развернуться и уйти, а ему написать, что времени не нашлось...

— Привет-привет, дорогуша, — Кайзер незаметно подошел и почти пропел это мерзкое прозвище.

Саюри сделала вид, что совсем не испугалась неожиданного звука, развернулась к Михаэлю лицом. Пару раз глубоко вздохнула, смотря прямо в его насмешливые глаза. А потом быстро, но громко и четко сказала:

— Я согласна.

*испанская поговорка, аналогичная нашему «язык без костей» 

**моя подруга