Исход

Протерев глаза, девушка приподнялась на локтях. Сквозь кружевные шторки в комнату попадал мягкий свет. Вчерашнее её не очень напрягало, безусловно, не радовало, но такое следовало ожидать.

Встав, Кэсс заметила рядом стакан воды и таблетку, по всей видимости, обезболивающее. Мысленно поблагодарив мужчину, она проглотила лекарство, жадно выпивая жидкость, а оставшиеся капли из стакана выплеснула себе на лицо, чтобы хоть как-то взбодриться.

Её взгляд сам собой упал на крест над кроватью. Смотря на него несколько секунд то ли с презрением, то ли с простым утренним недовольством, она с силой дернула его, и тот с грохотом упал, ударяясь об железное изголовье.

— Ладно, на ближайшее время хватит богохульства... — проводя рукой по волосам, сказала та.

Приведя себя в порядок насколько это было возможно, девушка неуверенно вышла из комнаты. В церкви царила абсолютная тишина, что не могло не успокаивать, но когда она вышла в главный зал, её слух уловил едва различимый шёпот из комнаты, где они вчера пили. Заглянув внутрь, Кассия увидела, как святой отец, заполняя бумаги, что-то обсуждал сам с собой. Его мысли были так далеки от реальности, что он не заметил девушку, стоящую у двери. Поэтому она, чтобы не напугать его, постучала по дверному косяку, привлекая к себе внимание.

— Доброе утро, Кассандра, — чуть потянувшись, сказал Таддео.

— Доброе. Спасибо за ночлег. И... извините, если вчера переборщила...

Встав у открытого окна, она закурила оставшиеся со вчера на столе сигареты. Такое удовольствие «дома» редко представлялось девушке, так что, получив возможность курить тут, она не упускала случая.

— Я всё понимаю, поверь. Если бы я только мог угощать алкоголем перед исповедью, моя работа стала бы чуть проще.

Его губы растянулись в тёплой улыбке. Положив ручку, он подошёл, складывая руки за спиной. Таддео чуть поджал губы, думая, как объяснять свои чувства в этой ситуации, но довольно быстро начал говорить, не желая вызвать ещё большую неловкость.

— Я не оправдываю тебя. Но я тоже перебарщивал с алкоголем, тоже нёс бред. На то и нужна вера, чтобы наставлять нас, людей, на путь. Если бы не ты и подобные тебе, я был бы безработным, так что это даже мило с твоей стороны, — пожимая плечами, признавал он.

— Ты меня сейчас исповедуешь или мне кажется? — выгибая бровь и сдерживая смешок, уточняет та.

— Пытаюсь успокоить твою совесть, но, видимо, она ещё не проснулась, — закатывая глаза, говорит мужчина.

— Ладно... Это действительно не проблема?

— Нет. Но пить наедине мы больше не будем.

— Справедливо, — пожимая плечами, признает Кассандра.

Главная дверь церкви скрипнула, и оба одновременно обернулись. Первой мыслью были дети, но по расписанию сегодня стоял свободный день. Таддео поспешил в главный зал, привычно отряхивая чёрные брюки и выпрямляясь.

В полумраке среди цветных пятен от витражей стоял мужчина с тяжёлым рюкзаком на спине. Волосы слиплись от пота, а лицо едва угадывалось.

— Маркус?.. — Таддео замер. В голосе прозвучала неуверенность и что-то похожее на испуг.

Фигура расправилась и шагнула вперёд.

— Признаться, я надеялся, что церковь будет поближе к городу, — сухо заметил гость и обнял брата.

Таддео сдержанно похлопал по спине, будто обнимая незнакомца, и, отступив, кивнул в сторону Кэсс.

— Кассандра, это мой младший брат — Маркус. Врач, ревматолог, из Рима. Маркус, это моя помощница. Кассандра. Юрист.

Маркус посмотрел на неё так, будто осматривал пациентку: медленно, снизу вверх, с заинтересованной полуулыбкой, но без развязности.

— Помощница? — переспросил он, не отрывая взгляда. — Прекрасно. Всегда считал, что служение должно быть... наглядным.

Кассандра приподняла бровь, не совсем понимая — это поддёвка или банальный флирт. Пока Таддео уже напрягся.

— Не сейчас, Маркус. Не здесь.

— Почему нет? Здесь — самое место для откровений, — легко ответил он, снимая рюкзак с плеч. — Я только прибыл из Рима, в отпуск. А тут, смотрю, целый приход, добродетель на добродетели. Даже с декольте!

Он повернулся к Таддео, и между ними снова повисло напряжение. Молчание не было пустым — в нём было прошлое, невысказанное.

Таддео молча выдохнул. Его голос стал резким: — Зачем ты приехал, Маркус? — спросил священник, стоило двери закрыться за спиной Кассии.

— Потому что могу. Потому что устал. Потому что любопытно стало, как ты живёшь в добровольном изгнании. И знаешь, что я увидел?

Откинувшись на спинку лавки и по-хозяйски раскинув руки на её спинке, он процедил:

— Ты мечешься. Тебе теперь не божье одобрение нужно. Тебе нужно её дыхание на своей коже.

— Довольно, Маркус. Я вышвырну тебя, если это потребуется, и ты это знаешь.

Проведя рукой по волосам и набрав в лёгкие побольше воздуха, словно всё это время он готовился к этому вопросу, Таддео всё-таки спросил:

— Как она?

Младший брат недовольно фыркнул, мотая головой. Явно не скрывая своего мнения на эту тему.

— Тебя, оказывается, не фиолетово. Ну да!.. Не всё и сразу, «братец». Сначала я бы сходил в душ, а потом уже рассказывал.

***

Зайдя домой, Кэсс сразу же услышала крик недовольства матери с кухни.

— Ты представляешь, заявились ко мне, словно я им должна что-то?! Они навлекли на нашу семью такой позор! Такой позор! А теперь «сеньора Элеонора»! Будь моя воля, я бы этих бесстыдников и на порог не пустила!

Девушка хотела пройти мимо незамеченной, но половицы, как назло, заскрипели, и теперь весь материнский гнев пал на её плечи.

По хребту быстро прилетает полотенцем, от чего девушка зашипела.

— Вот она... явилась... Тебя где носило?! — уперев руки в боки, спросила женщина.

— Я помогала... — начала она, но её быстро перебили.

— Боюсь спросить, чем! Снова позорила всю семью?! Это тебе не Неаполь, тут каждая собака знает, что за закрытыми дверьми происходит!

Не желая выслушивать всю накопившуюся грязь в свою сторону, она развернулась, уходя наверх. Мать потянулась её схватить, но она быстро убрала руку, так что той лишь осталось кричать ей в спину.

— Хочешь, как уличная девка, вести себя — пожалуйста! Я ведь как лучше сделать пытаюсь! Не ценишь ничего, а потом поздно будет!

Поток воспитательных бесед прервался дверью, до которой уже ничего не долетало.

Зайдя в комнату и рухнув на кровать (уже не столь скрипучую и твёрдую, как ей казалось раньше), она раскрыла телефон. Бесконечное пиликанье клавиш, и наконец она находит хоть какой-то контакт.

— Алло? Кто это? — прозвучало на другом конце.

— Не узнаёшь местную звезду, Фелиса? — усмехнувшись, отвечает Кэсс.

— Господь! Кассия, ты что ли?! — звонкий смех чуть оглушал.

— Рада тебя слышать. Мне передали, что вы заходили, видимо, у вас есть пара лишних рук и ног, раз решили разговаривать с моей матерью.

Девушка снова рассмеялась, она что-то ответила, но звон бокалов и шум улицы на фоне заглушали. Недолго думая, Кассандра уточнила:

— Ты так и работаешь в кафе?

— Конечно! Когда твой отец тебе начальник, жизнь чуть проще... Ты приходи к часикам восьми... все наши будут!

«Наши» — так называла себя небольшая компания ровесников. В коммуне почти все были связаны друг с другом: кто кровью, кто простыми связями. Их сводили не специально, а как-то естественно, как само собой разумеющееся: сначала во время прогулок с колясками, потом в школе, на свадьбах и поминках. Росли они большой семьёй, но в подростковом возрасте, конечно, не обошлось без скандалов. Тайные отношения, измены, обиды — всё это было вихрем, что беспощадно прошёлся так или иначе по каждому, в том числе и по Кассандре.

— Маттео не будет, не переживай. Он особо ни с кем из нас не общается, — поспешно добавила Фелиса, чудесно понимая ситуацию и надеясь, что прошлое не станет преградой.

Выдохнув, девушка всё-таки согласилась прийти.

Дожив до вечера через бесконечное дёрганье то на кухню, то к брату, то сёстрам, она готовилась ко встрече со старыми друзьями. Глаза, подведённые старым каялом, обычная майка, что чуть задираясь, оголяла живот, и юбка, спущенная на бёдра. Единственная проблема — руки не прикрыты... В Неаполе бы и не заметили, а тут её с ног до головы будут рассматривать, так что пришлось снова накинуть рубашку.

Выскользнув из дома незамеченной во избежание скандалов, Кассия поспешила к единственному в коммуне кафе. Лёгкое волнение смешалось с предвкушением, она так давно их не видела! В прошлый приезд девушка не рисковала отлучаться от семьи, так что в последний раз она видела друзей ещё на выпускном.

Подходя к месту, до её ушей долетал смех и ноты гитары, а завидев столик со старым и выцветшим зонтиком, она прислонила пальцы к губам, звонко засвистев.

— Кассия! — чуть ли не хором закричали они.

Первой подбежала Фелиса, кинув поднос на стол, обхватывая лицо и целуя в щёки. Чуть отстранившись, она с жадностью рассматривала лицо подруги, а её щёки, казалось, вот-вот треснут от улыбки.

— Проходи скорее! Только тебя ждём! — приобнимая её за плечи и ведя к столу, говорила девушка, пока её кудрявые пряди, вылезавшие из платка, щекотали щёку.

Сев и поздоровавшись с остальными уже более скромно, её заставили различными угощениями, после, без всякого стеснения, начиная рассматривать. Было чувство, что она как обезьянка в клетке, но, с другой стороны, в этом не было ничего удивительного.

— Ну и как у вас тут дела? — неуверенно начала Кассандра, вызывая настоящий хаос за столом.

Но тут снова вступила Фелиса, громко ударяя только что принесёнными стеклянными стаканами о стол.

— Чего вы тут разорались?! Все мы в курсе, у кого тут как дела! Ты — Стефано, всё так же, как и в школе, чинишь всё, что не прибито. А ты, Ванесса? Наверное, всё так же помогаешь матери в продуктовом? И это всех касается!

— Ну давайте обсудим, как дела у Маттео, — сказал Алдо вполголоса.

Сердце пропустило удар, а до того прохладный ветерок сейчас иголками впивался в кожу. Кассия не решалась встретиться взглядом ни с кем из сидящих за столом, за тем все затихли, точно так же не решаясь комментировать сказанное.

Но недолго молчание провисело. Фелиса снова вступила:

— Я сейчас вашему Маттео к чертям собачьим закрою всякие продажи! Разумничались тут! Мне за две бутылки он так и не отдал!.. Мы тут не вас слушать собрались!

Развернувшись к Кассии, Фелиса чуть кивнула, будто прося начинать. Только начинать было особо нечего. Что бы она ни вспоминала, тут было сравнимо с содомией...

— Ну, я отучилась на юриста, сейчас живу в Неаполе...

— Я бы не смогла в большом городе. Все ходят как чужие... как вообще общаться? — сказала Ванесса, активно жестикулируя, от чего рыжие пружинки на её голове прыгали в такт словам.

— В этом есть и плюсы: твоя жизнь закрыта от чужих глаз, не боишься осуждения, — тихо рассмеявшись, пояснила Кэсс.

— Ага, и если баба у тебя шлюхой была, тоже не узнаешь, — сказал кто-то из парней.

Поджав губы, девушка постаралась проигнорировать сказанное. Не сказать, что она отличалась прогрессивностью, наверняка было много вещей, в которых её взгляды считались бы консервативными, но тут Кэсс совсем перестала понимать логику поведения... Сейчас ею особенно ценилось понимание и терпимость Таддео, внутри даже пролетело что-то сравнимое со стыдом за поведение в прошлом.

— Вы видели нового святого отца? — вдруг спросила девушка.

— Поколения идут, а Ривы все про церковь, — усмехнулся Алдо, делая глоток пива.

Тот, подобно Маттео, был язвителен. Впрочем, не удивительно — гены пальцем не раздавишь.

— Да тут тяжело пропустить чей-то приезд. Он в одном из старых домов живёт, вроде как воспользовался программой заселения малонаселённых регионов. Типа «Дом за евро», — объясняла Фелиса, наконец снимая фартук и вешая его на спинку стула.

— Я слышала, он довольно милый, — поделилась Ванесса.

— И до чертиков активный, да, Кэсс? — спросил подошедший Лео.

Фелиса сразу же подорвалась, предлагая присесть на своё место, но мужчина лишь махнул рукой, опираясь на стул сестры. Он сразу захватил её внимание, и это очевидно всем, кроме самого Лео.

Девушка была очаровательна и как нельзя лучше подходила такому же добродушному братцу. Даже внешне Фелиса была миловидна: большие глаза и выгоревшие на солнце локоны, напоминающие по цвету пшено. Но и это не помогало растопить сердце мужчины.

— Может, я что-то принесу? — снова замельтешила Фелис.

— Всё в порядке, — снова отмахнулся он.

— Если предложение ещё актуально, я бы не отказался перекусить.

Дороги не были достаточно освещены, так что любой человек, заходивший под светом уличного фонаря, появлялся внезапно, сильно пугая, особенно говоря из-за спины.

— Маркус? — сощурившись, уточнили сиблинги, после резко уставляясь друг на друга.

— Оу! Сеньор и сеньора, рад снова встретить!

За столом все зашушукались, но, встав и подойдя к мужчине, Кассандра поспешно пояснила.

— Это брат святого отца — Маркус. Садись к нам за стол, всё-таки гость нашей коммуны!

Усаживая его рядом с собой, пока Лео с Фелисой отошли за дополнительными стульями, Кэсс спросила:

— Откуда вы знаете моего брата?

— Синьор Лео помог мне найти дорогу к церкви. Иронично, что вы уже были там.

— Можно просто Лео, — садясь рядом и пожимая друг другу руки, сказал тот.

— Можно Маркус, даже без приставки «просто».

Юмор мужчины был объективно глупым, но почему-то смешил. Была в нём какая-то лёгкость, располагающая к себе. Благодаря которой Маркус быстро нашёл общий язык с компанией, особенно с Лео, так что разговор с личного пути Кассии в городе сместился на что-то более общее.

— Так откуда вы, говорите?

— Из столицы мира — Рима! — смеясь и театрально ударяя себя в грудь, отвечал Маркус.

— Долго придумывали этот ад для картавых? — усмехнулся Лео, опираясь локтями на стол.

— А это чтобы не забыть, где живу. Вот сегодня вылетело из головы, и к вам приехал, — изображая звук лопающегося пузыря и разводя руками, шутил в ответ он.

Все снова рассмеялись, переводя своё внимание снова на Кассию.

— Нужно было ехать тебе в Рим, не то что серый Неаполь. Вон какие весёлые люди в столице! — сказал Стефано, перебирая струны на гитаре, готовясь к новой песне от Маркуса.

— Я юрист, какое тут веселье? — пожимала плечами та.

Кассандра сама удивилась своей немногословности сейчас. Она не была тут чужой, видела много ниточек разговора, за которые можно уцепиться, но ни одна её не устраивала. Девушка не понимала, кто изменился больше: они, раз ей больше не понятны их размышления, или она, ведь самой разговор особо не хотелось поддерживать.

Сейчас Стефано, что любил понты и по-прежнему носил золотой крестик поверх одежды, казался просто инфантильным. Ванесса, раньше интересующаяся только собственным отражением, в моменте смеялась и с просто показанного пальца. Даже Фелиция больше не вызывала той теплоты в сердце, как прежде. Алдо... Алдо был, как и прежде, молчалив, только сейчас Кэсс физически чувствовала всё невысказанное напряжение. И, конечно, она думала, как изменился Маттео, разве что узнать это она была готова лишь с чужих слов.

Кассандра бежала из родного гнезда, ещё толком не умея летать, предпочитая жить птицей на земле, в страхе высоты, пока остальные порхают над головою, вполне довольные своей жизнью.