Глава 4
Вячеслав Васильевич, придерживая рукой сползающий с плеча ремень сумки, шел к учительской. Он ненавидел понедельники точно так же, как и все ученики этой школы. Ему самому не нравилось рано просыпаться после единственного выходного и идти в школу. Как бы он хотел, чтобы все понедельники отменили...
Медленно открыв дверь учительской, он нечаянно столкнулся с Ирой. Еле заметно кивнув ей, он хотел было пропустить ее и дать пройти, но она произнесла:
— Наконец я вас поймала, Вячеслав Васильевич.
— Что? — удивленно спросил мужчина.
Он, неожиданно для себя, вспомнил, как в субботу видел ее с балкона. Он вышел покурить, долго не решался прикурить сигарету, но когда затянулся, то увидел в окне дома напротив девушку, которая говорила по телефону, теребя штору. Он сразу узнал Иру. Он знал, что она живет в доме напротив, он знал, что это именно ее окно, и кроме нее он не мог увидеть никого другого. Выдыхая дым в темное ночное небо, он смотрел в ее окно, пытаясь увидеть ее лицо. Ира же, закончив говорить, отошла от окна, включила свет в комнате и зашторила окно. Вячеслав Васильевич, выкурив еще несколько сигарет, продолжал разглядывать ее зашторенное окно.
— Вячеслав Васильевич, я по одному делу, — ее голос вернул его из мира воспоминаний. Девушка смотрела в его прищуренные, чуть сонные глаза. — Я насчет Георбелидзе.
— Что с ней не так? Грубит? — спросил он.
— Ну, как сказать, — замялась Ира.
— Выкладывай как есть.
— На той неделе, в понедельник, она мало того, что опоздала на мой урок, так еще и пришла с кофе. Она никак не объяснила все это — просто нагло ввалилась в класс. Я ее выгнала и сказала, чтоб без вас не возвращалась. Так она ни тогда, ни в пятницу не пришла.
— Диана, — устало вздохнул мужчина. — Хорошо, спасибо... Ира. Я вызову ее родителей.
Он вспомнил, что она, насколько он помнил, просила называть его по имени-отчеству. «Забыла», — усмехнулся он про себя.
— Может, не надо родителей? — ему показалось, или ее голос дрогнул? — Может... Может, просто поговорить с ней?
— Нет, с ней простыми разговорами не обойдешься. Тут либо родителей вызывать, либо... Нет, только родителей.
— А, может...
— Что?
— К директору?
— Не-ет, это не поможет. Знаешь, сколько ее родители отстегивают ей в месяц? Ясное дело, директриса закрывает глаза на все ее выходки.
Вячеслав Васильевич не боялся так открыто говорить о Диане и ее родителях потому, что сейчас они были вдвоем, и их никто не мог подслушать.
— Серьезно?
— Да, — Вячеслав Васильевич снова вздохнул.
«Какая же она все-таки еще зеленая, — думал он, смотря в ее большие удивленные глаза, — наивная. Ее так удивил этот факт... Трудно ей будет в этой школе».
— Значит так, — произнес он серьезно. — Я вызову ее родителей, но буду говорить не сам, а с тобой. Объяснишь им ситуацию, поговоришь. Только прошу, будь пожестче. Покажи им, что ты тут главная, а не их дочь, что... Побудь стервой!
«Как тогда, на второе сентября, когда я увидел тебя вместо Оксаны Викторовны», — чуть было не добавил он.
— Вячеслав Васильевич, — Ира тихо засмеялась, смущенно опуская глаза, — ну что вы такое говорите...
— Все, решено. Сегодня встретимся с Дианой и ее родней у меня в кабинете. Не забудь только то, о чем я попросил тебя.
— Хорошо, — Ира кивнула и хотела было уйти, но Вячеслав Васильевич остановил ее.
— Погоди, вот мой номер, — он протянул ей небольшой кусочек листа в клеточку, на котором были мелкие цифры. — Если она опять устроит что-нибудь — позвони, — и, развернувшись, он прошел вглубь учительской. Слыша, как девушка собирается уходить, он добавил: — И, пожалуйста, прекрати меня называть Вячеславом Васильевичем. Слава.
Он услышал, как она тихо усмехнулась и, стараясь не сильно громко стучать своими каблучками, вышла из учительской.
Вячеслав Васильевич, опуская в кресло, отметил про себя, что проснулся после этого разговора. Он, забыв начисто, что безумно хотел спать, улыбался самому себе. Он сам не знал, что произошло с ним после этого разговора. Да, это не тот разговор, которого он ждал. Но ему стало как-то легко после этого... Дивясь такой скорой перемене своего настроения, он вскочил с кресла и, подхватив свою сумку и журнал шестого «б» класса, поспешил в свой кабинет.
Он забыл обо всем. Он забыл, как обижался, увидев Иру с Максимом вместе. Он даже забыл о том, как хотел поговорить с Ирой несколько первых учебных дней. Ему было хорошо.
***
Родители Георбелидзе явились в школу вместе со своей дочкой к четырем часам. Они долго, около полутора часов сидели в кабинете Вячеслава Васильевича, слушая его и Ирину Владимировну и иногда согласно кивая. На самом деле, им было плевать на все его слова. Все это для них — пустой звук. Они были уверены, что, когда учителя закончат, то они спокойно сунут им денег и уйдут домой. Точнее, подсунут деньги только Ирине Владимировне — Вячеслав Васильевич доступно объяснил им еще года три назад, что деньги он ни за что брать не будет, и будет всегда ставить их Диане те оценки, которые она действительно заслуживает. А Ирина Владимировна — новенькая молодая учительница, она еще ничего не знает, и ей наверняка нужны деньги.
Когда же их разговор был закончен, родители Дианы пообещали, что их дочь исправит свое поведение, ну или хотя бы попытается, и, улыбаясь, стали выходить из кабинета. У двери они остановились и, спровадив дочку, попросили выйти Ирину Владимировну. Ира, поднимаясь из-за стола, где сидела вместе с Вячеславом Васильевичем, поймала на себе его взгляд. «Помнишь, о чем я тебе говорил перед этим? — ясно читалось в его взгляде. — Денег ни за что не бери».
Ира вышла из кабинета и аккуратно прикрыла за собой дверь так, что Вячеслав Васильевич не мог подслушать за ней. «Тоже мне, — подумал он, устало откидываясь на спинку стула, — самостоятельная... За двадцать минут до встречи с родителями Георбелидзе рассказал ей все о них — и пожалуйста... Ну, что ж, Слава, тебе остается только ждать».
Минуты через три дверь его кабинета распахнулась, зашла Ира и, захлопнув за собой дверь, прошла на место за учительским столом, где сидела до этого. Усевшись на место, она внимательно посмотрела на мужчину, собираясь что-то сказать, но отвернулась к окну.
— Я был прав? — тихо спросил Вячеслав Васильевич.
— Да, — он повернулась к нему лицом.
— О-о-о, — протянул он, улыбаясь, — Ира, теперь так будет всегда.
— И так было... всегда?
— А разве ты не замечала? Это всегда было, есть и будет.
— А потом удивляются, откуда у нас столько тупой, бездарной молодежи.
— Ну не все же такие...
— Не все, но большинство.
Вячеслав Васильевич, не скрывая усмешки, смотрел ей в глаза. «Какие же у нее большие, — думал он, — и красивые глаза. Что, Слава, жалко, что она была твоей ученицей? Будь она чуть постарше... Брось. Будь она постарше — она бы и не посмотрела на тебя. Не нужен ей ты. Ей нужны такие, как Максим Максимыч...»
— Вячеслав Ва... — Ира не договорила, заметив, как посмотрел на нее мужчина. — Слава, я... Я пойду, наверное.
— Ты домой? — спросил он, наблюдая за тем, как она встала со своего места и сделала пару шагов вперед.
— Да.
— Я с тобой. Ты же все еще живешь в доме напротив меня? - он не знал, зачем спросил это - ведь он сам видел ее в окне.
— Да, — она кивнула. — Я... за вещами схожу. Встретимся... у входа, — и быстро вышла из класса.
Вячеслав Васильевич лишь успел заметить, как мелькнула в дверном проеме ее юбка. Собирая свои блокнот и ручки в сумку, он, еле заметно ухмыляясь, вспоминал, как когда-то, когда Ира была его ученицей, то он ходил к ней или она к нему на дополнительные по математике. И это было очень удобно — они оба мало того, что жили в квартале от школы, так еще и их дома находились друг напротив друга. Чаще, конечно, Ира бывала у него, потому что у нее всегда были дома. «Ты ведь знал, что Ира понимает алгебру, — думал он, задумчиво вертя в руках ключи от кабинета, — знал, что с она с легкостью решает все задачи по геометрии, но ты также знал, что она влюбилась в тебя. Тебе нужны были деньги, да, поэтому ты согласился на эти дурацкие дополнительные. И что? Ты дал ей надежду... Вспомни хотя бы ее глаза на выпускном. А сейчас? Хотя, сейчас... Нет, прошло семь лет, она изменилась. Прошла любовь, завяли помидоры... Или она научилась все хорошо скрывать».
Выйдя из здания школы, он остановился возле ворот и, достав пачку сигарет и закурив, стал ждать Иру. Ему не хотелось курить, но делал это — привычка, оставшаяся еще с его школьной скамьи. Сколько раз он пытался бросить это занятие? Раз пять или шесть. То электронные сигареты покупал, то пластыри никотиновые, даже пробовал снюс и снафф — но ничего не могло заменить ему самые обычные сигареты. Он знал, что это медленно, но верно убивает его организм, но продолжал курить. Сколько раз он видел один и тот же текст на сигаретных пачках о том, что курить – вредно, но только это не действовало на него. «Это всего лишь текст» - каждый раз повторял он себе. Да, он делал какие-то перерывы, старался убедить себя, что все, бросил, но все равно срывался.
Наконец он увидел, как раскрылась входная дверь, и оттуда вышла Ира.
— Вы же бросили, — подойдя к нему, спросила она и, улыбнувшись, подняла солнцезащитные очки на лоб, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Откуда такая информация? — удивился Вячеслав Васильевич, усмехаясь.
— Максим сказал, — она, стараясь не встречаться с ним взглядом, быстро опустила очки на нос.
«Уже Максим, — мысленно проворчал мужчина. — Хотя, что ты удивляешься, Слава? Ты ведь сам его Максимом называешь... — и почти сразу же добавил: — Только ты — это дело другое».
— Вы бы не курили все-таки.
— Заботишься обо мне?
— Рак ведь, знаете...
— Вот не надо об этом, ладно? Мама в детстве познакомила меня с такой доктриной о том, что курить — вредно.
— А вдруг... — она не договорила, замолчав. Облизнув губы, продолжила: — А детям кто будет так хорошо алгебру с геометрией преподавать, если вдруг что?
— Если что — дирекция школы разберется.
Вячеслав Васильевич, затягиваясь, посмотрел на нее. «Заботится... Какое ей дело до меня? — подумал он, чувствуя пальцами, как огонь приближается к фильтру. — Хотя она и раньше говорила мне об этом. Я просто не замечал. Или старался не замечать».
Вячеслав Васильевич специально шел не спеша, пытаясь сделать их «прогулку» как можно дольше. В голове было множество вопросов, которые ему хотелось задать Ире, но он молчал. Почему-то он не решался спросить у нее что-либо. «Хочешь спросить, — думал он, — а боишься. Будто это не она твоя ученица, а ты учитель, а наоборот. Господи, у тебя столько вопросов к ней, Слава, а ты говоришь с ней о всякой ерунде, вроде курения».
Пару раз он заметил, что Ира поглядывает на его сигарету. «Неужели курит? — подумал он. — Хотя, тебе какая разница-то? Она уже давно не твоя ученица, так что... Так что она может спокойно стрельнуть у тебя сигарету. В этом нет ничего удивительно. Это жизнь».
Уже когда их дома показались из-за угла, он спросил у Иры:
— Ты все запомнила? Про Георбелидзе?
— Да, Вячеслав Васильевич, — но, поймав на себе его чуть укоризненный взгляд, поправила себя, — Слава. Ну зачем это?
— Что?
— Мне непривычно называть вас по имени. Вы же все-таки старше меня.
— Ну не настолько же...
— Можно я буду называть так, как делала это раньше?
— Зачем ты спрашиваешь разрешения?
— Ну... Вдруг вам...
— Что? — он, выдыхая дым, насмешливо смотрел на смущенно улыбавшуюся Иру. — Ладно, называй, как хочешь.
Они остановились во дворе под липами. Ира, пытаясь скрыть полуулыбку, смотрела на Вячеслава Васильевича. Он смотрел в ее очки и видел в отражении себя — серьезного, с каким-то холодным, колючим взглядом.
Сейчас Ира была для него той маленькой, как ему тогда казалось, и милой выпускницей, которую все звали Журавликом. Ему так хотелось притянуть ее к себе, потрепать по голове, взъерошить волосы и сказать пару слов о том, что она хорошо сдаст экзамены и поступит. Ему хотелось сказать ей пару приободряющих слов и назвать ее Журавликом. «Дурацкое все-таки прозвище, — думал мужчина, пытаясь разглядеть глаза Иры сквозь зеркальные линзы ее очков. — Журавлик... И придумали же».
— До завтра, Вячеслав, — девушка кивнула ему и, развернувшись, пошла к своему подъезду.
— До завтра, — вздохнул он, смотря ей вслед, — Журавлик.
Ира, раскрыв дверь своего подъезда, остановилась на пару секунд, помахала ему рукой и скрылась за дверью.
— И да, — крикнула она ему в след. — Вячеслав Васильевич, курить — вредно!
Вячеслав Васильевич, усмехаясь, остался стоять на своем месте. Подождав пару секунд, он потянулся за очередной сигаретой. «Курить — вредно... Я же пытался бросить, — думал он, закуривая. — Да и черт с этим. Плевать».
Выпуская дым через нос, он наблюдал за окнами шестого этажа. Он знал, чьи это окна. Он зачем-то, сам не зная, зачем и почему, ждал, когда она придет. Он был полностью уверен, что, придя домой, она откроет окно. Ему хотелось удостовериться в том, что Ира дошла до своей квартиры.
Когда Вячеслав Васильевич докурил сигарету, то заметил, как на шестом этаже распахнулось окно, а затем и балконная дверь, откуда сразу выползли шторы, которые подхватил легкий ветер. Шепнув самому себе «До завтра» и довольно улыбнувшись, мужчина пошел в свой подъезд.