Глава девятнадцатая.
Спокойно лежу в своей кровати, когда на телефон неожиданно поступает звонок. Тяжело вздыхаю и, даже не посмотрев, кто звонит, беру трубку. В динамике сначала раздаётся неразборчивое кряхтение, а после недовольное:
— Ты там собираешься?
Усмехаюсь и отвечаю: — Облом, Серафим. Глеб на концерт Леру потащил.
Парень тихо матерится себе под нос, а после снова обращается ко мне: — Ну она тебе как-то мешать будет, что ли?
— Как я буду расспрашивать его при Лере, идиот? — хмыкаю я и закидываю в рот остаток бутерброда. — Нас раскроют, и глазом моргнуть не успеем.
Серафим лишь соглашается со мной, п после, попрощавшись, кладёт трубку. Спустя пару секунд, как на заказ, мне прилетает сообщение от Леры. Да что ж такое, дадут мне отдохнуть сегодня, или нет?
Бурчу себе под нос, но в чат захожу. В личке красуется кружочек от Леры, где она, с довольным лицом, сидит в каком-то светлом помещении, в руке у неё бутылка вина, а снаружи играет приглушенная музыка. Удивляюсь и записываю голосовое:
— Ты че, внатуре весь концерт в гримерке одна просидишь?
Ответ Леры не заставляет себя долго ждать:
Лера
— Я не одна
— У меня есть вино
Хмыкаю себе под нос и печатаю сообщение о том, что если бы знала, что она просидит весь концерт в гримерке, то не собирала бы её, как на показ мод. Лера же просит от неё отстать и выходит из сети. Все, как обычно.
***
Если верить словам Глеба, то концерт закончится с минуты на минуту. И правда, спустя пару минут слышу, как он прощается с публикой, а через некоторое время четверо парней вваливаются в гримерку.
Все четверо уставшие, но до ужаса довольные – об этом говорят улыбки, все никак не сходившие с их лиц.
— А ты, я смотрю, времени зря не теряла, — улыбнулся Глеб, плюхаясь рядом со мной. — Ну-ка, дай попробовать.
Передаю почти пустую бутылку парню, а сама наблюдаю, как гримерка достаточно быстро пустеет. Видимо, парни вымотались настолько, что решили свалить домой даже не попрощавшись в чем я их, конечно же, винить не могу.
— Ну и дристня, — кривится Глеб и отдаёт мне бутылку. — Ты где это говно нашла?
— Тут стояло, — пожала я плечами и сделала ещё несколько глотков. — Мы же щас домой?
— А есть какие-то другие предложения? — ухмыляется Глеб и, схватив с вешалки наши куртки, одну передаёт мне. — Я не против съездить прогуляться.
Медленно качаю головой. Сейчас хочется просто упасть в кровать и проспать так несколько часов.
Спустя, кажется, миллион времени мы наконец идём на улицу. На улице уже стемнело, а температура заметно понизилась, так что, сильнее закутавшись в ветровку, я чуть ли не бежала до машины.
Когда мы наконец выехали с парковки, я наконец смогла расслабиться и, поудобнее развалившись в сидении, думала даже немного подремать, пока на телефон не поступил звонок. Мама.
— Привет, мам, — улыбнулась я, но от её следующих слов веселье вмиг пропало с моего лица.
— Ты че универ прогуливаешь? — начала мать. — Почему мне звонит твой одногруппник и заявляет о том, что ты уже почти как месяц ходишь на пары от балды, а то и вообще неделями в универе не появляешься?
Мама у меня конечно хорошая, и практически всегда добрая, но во всех вопросах, касающихся учёбы, она готова разорвать меня на мелкие кусочки.
— Мало того, что прогуливаешь, так ещё и хахаля старого себе завела!
А вот тут уже пиши пропало. Я вмиг осознала, какой такой одногруппник великодушно сообщил матушке о новых изменениях в моей жизни. Вот же обиженка этот Миша.
— Мам, он не старый! — возмутилась я. — У нас всего семь лет разницы! Ты бы ещё больше этого Мишу слушала.
— А не многовато ли тебе в девятнадцать лет с почти тридцатилетним мужиком спать? — вновь закричала мама. — Это из-за него ты учёбу прогуливаешь?
— Мам, я уже взрослая, — устало заявила я. — Это моё дело – с кем спать, а с кем нет. К тому же, Миша просто обиделся на то, что я ему отказала.
— Да лучше бы Мишу этого выбрала! — гаркнула мать. — Он хотя бы ровесник твой.
— Ой мам, все, пока!
— Ты мне ещё попрощайся тут! — взревела матушка. — Ты что с прогулами делать будешь, бессовестная?
— Да это моё дело, ясно? — не выдержала я. — Захочу – вообще отчислюсь, понятно?
Завершив свой крик души, я сбросила звонок и откинула от себя телефон. Глеб, что до этого подозрительно молчал, вдруг тихо заговорил.
— Я так понимаю, "старый хахаль" – это обо мне? — получив кивок, он продолжил: — Ты тогда скажи маме своей, что мы не спали так-то. Ещё.
Кидаю на его весёлое личико недовольный взгляд, и сразу же слышу знакомую мелодию мобильника. Тяжело вздохнув, беру трубку.
— Что ещё, мам?
— Ладно, ты извини меня, — тихо начала она. — Я не должна была так говорить.
— Всё хорошо, ма, я не обижаюсь.
В трубке какое-то время идёт молчание, а после мама неожиданно заявляет:
— А приезжайте к нам на выходных? — с энтузиазмом предложила мама. — Познакомимся нормально.
— Да у Глеба дела наверно будут... — кидаю на парня многозначительный взгляд, но тот все равно чересчур громко сообщает о том, что планов у него нет и он с радостью приедет.
— Ну вот и отлично, тогда до субботы?
— Мг, — недовольно бурчу я. — До встречи.
Убираю телефон в сумку ветровки и разворачиваюсь к чересчур довольному Глебу.
— Ты что, совсем охренел? — почти кричу я. — Не мог сказать, что у тебя какие-то неотложные дела?
— А че такого-то? — сильно бью парня по плечу. — Ай! Да за что?
— Да за то! — хмурюсь я. — Теперь мало того, что тащиться туда невесть сколько, так ещё и потом пизды от матери получат.
— Да че не так-то? — в очередной раз спросил Глеб. — Или ты настолько в меня не веришь?
— Я-то в тебя верю, — тихо отвечаю я. — Но вот для матери твой внешний вид вообще не комильфо.
Пристально осматриваю мешковатую толстовку чёрного цвета, множество татуировок на лице и руках, и тяжело вздыхаю. Нет, мама такого точно не одобрит.
— Да ладно, я её заболтаю и она даже не заметит, — весело улыбается Глеб и крепче сжимает в руках руль.
Кидаю на парня скептический взгляд и устало откидываюсь на мягкое сидение. Ладно, придумаем что-то. Не конец света все-таки.
***
Вваливаюсь в квартиру, скидываю с себя кеды и, по пути снимая ветровку, захожу в спальню. Откинув верхнюю одежду на стул, стоящий неподалёку, спокойно расстилаю кровать, пока не слышу тихое покашливание позади.
Вздрогнув, оборачиваюсь, тут же застывая, как вкопанная. За компьютером, с довольной ухмылкой сидит Марк, не сводя с меня взгляда.
Прочистив горло, громко зову Глеба, что уже через секунду стоит на пороге комнаты. Раздраженный взгляд карих глаз цепляется за Марка и, качнув кудрявой головой, Глеб вышел с комнаты. Марк бросился за ним и, бросив на меня последний взгляд, тоже покинул комнату, предварительно закрыв за собой дверь.
Слышу приглушенные мужские голоса, но не могу разобрать слов. На цыпочках подхожу ближе к выходу и ухом прислоняюсь к двери.
— Ты что тут делаешь? Я же тебе говорил, чтобы до нашего прихода тебя тут уже не было. — раздражённо шепчет Глеб.
— Да я не успел уйти просто, — непринуждённо ответил Марк. — Я-то откуда мог знать, когда вы придёте?
— Значит надо было сваливать ещё с утра, как только проснулся.
— Ну Глеб, — слышу недовольство в голосе Марка и усмехаюсь. — Ты с этой телкой вообще с катушек съехал. Раньше тебе было похуй, в какое время я нахожусь в этой квартире.
— Она девушка, а не телка, это во-первых, — чуть повысил голос Глеб. — А во-вторых, отдавай ключи.
Спустя секундную заминку, Марк ошеломленно пепеспрашивает: — Чего?
— Ключи, — ещё более раздражённо отвечает Глеб. — Ты меня уже заебал. Тебе девятнадцать лет, а сам нихуя сделать не можешь. Пора съезжать от мамки, смекаешь? А то так и будешь до тридцати лет с ней жить, а после каждой ссоры по друзьям бегать.
— А куда я пойду-то? — взвизгнул Марк.
— Да меня вообще не ебет, — хрипло смеется Глеб. — Ты не маленький уже, можно попробовать и на работу устроиться.
— Не буду я работать, — фыркает Марк. — Я музыку хочу писать. На этом и буду зарабатывать.
— Ага, только музыка твоя – шляпа полная. Ты на этом максимум сколиоз заработаешь, пока за компами сидеть будешь. — снова смеется Глеб. — Ключи отдавай.
Слышу тихий звон ключей, а после довольный голос Глеба: — И работу все-таки найди, а? В девятнадцать лет полностью на шее у мамки сидеть – это пиздец. Ладно, если бы ты хотя бы учился. Так ты просто спишь, бухаешь и хуйней маешься.
Дальше слышу несколько громких шагов, а после дверь с оглушительной силой врезается мне в лицо, задевая и висок, от чего аж в ушах запищало. Ойкнув, прикладываю руку к месту удара и делаю несколько шагов назад.
— А ты хули тут встала? — зло верещит Марк. — Это из-за тебя все, дура, блять.
От боли голова закружилась, из-за чего я осела на кровать, пытаясь прийти в себя. Сквозь шум в ушах слышу голос Глеба, кажется, обращенный ко мне.
— Он тебя ударил? — ошарашенно спрашивает он.
— Нет, — качаю головой. — Частично? Дверью, вообщем, случайно заехал.
Боль постепенно начала утихать и я смогла открыть глаза. Передо мной на корточках сидел обеспокоенный Глеб, ладонями крепко вцепившись в мои колени.
— Всё хорошо. Я просто не ожидала.
С коридора доносится громкий хлопок дверью и мы с Глебом одновременно переводим туда взгляд. Марк ушёл. Облегчённо выдыхаю и вновь смотрю на Глеба, что устало уложил голову на мои колени.
— Извини за него, — хрипло шепчет он. — Девятнадцать лет, а мозгов нихуя нет.
— Да и хрен с ним, — так же шёпотом отвечаю ему я и запускаю руку в мягкие кудри. — Не против, если я спать щас лягу? Устала ужасно.
Глеб молча поднимается на ноги, достаёт со шкафа уже привычные мне шорты и футболку и выходит с комнаты, плотно прикрывая за собой дверь.
Странный день.