twelfth step
Я стучу уже в знакомую за последний месяц дверь, ожидая встретить брюнетку. Когда она, наконец, открывает мне дверь, то тут же впускает внутрь.
— Ты опоздал, — она говорит негромко, когда я захожу в гостиную, где висят мои письма.
— На минуту? — смотрю на наручные часы, проверяя время. Перевожу взгляд на Дамию, замечая как она кивает в знак согласия. — О, любовь, прости, — хватаюсь за сердце, начиная спектакль. — Я так спешил, — чуть ли не кричу, театрально вздыхая, — ты бы знала. Я бежал к тебе изо всех сил, дорогая, — делаю грустное лицо, — но оказалось, что я плох в беге, — сваливаюсь с дивана на пол, продолжая играть. — Только не бей, любовь, — встаю на колени у её ног, закончив. Брюнетка смотрит на меня ровно секунду, когда начинает истерично смеяться. За последний месяц, что мы сблизились, я редко видел её такой открытой.
— Прощаю тебя в последний раз, — я улыбаюсь, резко вставая. Встаю прямо напротив девушки, подмигивая и намекая на объятия. Мы не в официальных отношениях, но ведём себя явно больше чем друзья. Я имею в виду, что вряд ли настоящие друзья испытывают чувства к друг другу (по крайней мере, с моей стороны). Хоть мы и относимся шуточно к этому, иногда всё же реальность опускается на нас. — Обойдёшься, — она ухмыляется, и я надуваю губы. За всё время она только однажды поцеловала меня в щёку и пару раз обняла.
— Сама напросилась, — я раскрываю руки, резко обнимая девушку, от чего та визжит.
— Уильям! — она чуть ли не кричит на меня. — Хватит, — она просит, но я не отпускаю её.
— Обойдёшься, — пародирую её, обнимая сильнее.
Помню, когда она обняла меня впервые. Это был день наших откровений, я рассказал ей немного о себе, не упоминув почему сейчас здесь. В конце рассказа я расстроился, почувствовав себя таким одиноким как никогда раньше и, кажется, она это заметила, обняв меня. Я чувствовал себя таким счастливым в тот момент. Сначала я был скован, но потом полностью расслабился в её объятиях. Она обнимала меня достаточно времени, но мне только показалось, что прошло пару секунд. Я чувствую себя настоящим благодаря ей; мне не нужно быть более или менее мрачным, не нужно следить, чтобы не высказать вслух дурацких шуток, я могу улыбаться сколько хочу. Я и забыл как это — не иметь забот.
И всё же, кое-какие моменты моего прошлого беспокоят меня.
— Уильям, — она снова просит, и на этот раз я отпускаю её. — Неужели, — она ворчит, и я только слабо улыбаюсь, разглядывая психоделический принт на её светлой футболке.
— Чем займёмся, красотка?
— Для начала перестань уже называть меня «красоткой», — она выдыхает.
— Хорошо, «не называй меня красоткой», чем займёмся? — она закатывает глаза после моих.
— Идиот, — сероглазая шепчет, разворачиваясь и ведя меня в небольшую кухню. Её любимый идиот.
***
Реальность оглушает нас. Спускается на нас, перекрывая кислород.
Я сижу на удобном диване, укутавшись в плед, но нервно прокручивая телефон в руках. Провожу пальцем по экрану, снова перечитывая длинное сообщение. Когда я дохожу до последней строчки, то решаю, что это плохая идея, поэтому нажимаю «удалить»; доля секунды и мне высвечивается «отправлено».
— Чёрт, — у меня вырывается. Я действительно нажал не туда? Из-за этого нервничаю только сильнее, молясь, чтобы сестра этого не прочитала. Я написал ей длиннющие сообщение с глупыми оправданиями и просьбами, чтобы она, наконец, позволила мне увидеть её и остальную часть семьи.
— Что-то случилось? — Томас, сидящий в коричневом огромном кресле, отрывается от книги, снимая очки и протирая уставшие глаза.
— Я написал Лотти, — шепчу, не совсем веря в это.
— Но это ведь хорошо? — он не понимает.
— Я не хотел отправлять, — смотрю снова в экран телефона, снова и снова обновляя приложение, тем самым проверяя — прочла ли она моё сообщение.
— Ты опять за своё? — он вздыхает, смотря на меня. Я сижу у него дома уже пару часов только потому, что мне не хочется идти к себе. Что мне делать в пустой квартире?
— Может быть, — шепчу.
— Это не так уж и плохо, Лу, — он начинает меня успокаивать, но, если честно, мне хочется плакать. — Если не попробуешь, то не узнаешь, — он смотрит на меня какое-то время, когда выбирается из своего кресла напротив дивана и идёт ко мне.
— Она не простит меня, — шепчу, чувствуя как солёные слёзы начинают скатываться по моим щекам.
— Никто не знает заранее, Лу, — он садится сбоку вплотную ко мне, кладя мне на плечо свою голову. Кажется, он тоже расстроен. Я стараюсь успокоиться, сдерживая слёзы, и у меня получается ненадолго, но потом я уже не могу остановиться. — Если она не ответит тебе, то ответит мне, — понимаю ход его мыслей и тут же вскрикиваю.
— Нет, — вздыхаю, кусая губы. — Мне нужно самому поговорить с Шарли, — вытираю слёзы пальцами.
— Ладно-ладно, — он усмехается, и я разворачиваюсь к нему, падая в дружеские объятия. — Ты такая соплячка, — он слабо посмеивается, тем самым успокаивая меня.
— Говорит мне человек, который плачет над комедиями, — не спускаю ему комментария, успокаиваясь.
— Ты тоже рыдал над несколькими, — он припоминает мне, и я вожу лицом по его чёрной футболке, шмыгая. — Ты только что вытер об меня свои сопли? — он восклицает, и я только хрипло смеюсь. — Уильям! — он тут же перестаёт обнимать меня, вскакивая с дивана. — Фу, — он пищит. — Ну ты и животное, — он осматривает свою футболку.
— Я единорожка, — смеюсь, вспоминая как однажды одна из сестёр так назвала меня, когда была совсем маленькой.
— Ты пингвин, — Томас закатывает глаза, удаляясь в свою спальню, по-видимому переодеть футболку. Я только чувствую себя слегка легче, но небольшая нервозность осталась.
Нужно только ждать.
Примечания:
На самом деле, ужасно недовольна этой главой. Она мне совершенно не нравится.
Мои последние четыре дня были невероятно сложными, и я очень измотана эмоционально, поэтому глава тоже получилась не совсем такой как хотела я.
Не буду писать что именно случилось, потому что все тут же начнут жалеть меня.
Также простите за ошибки, которые проскальзывают.
Хорошего утра/дня/вечера.х
Т.