СЕДЬМОЕ ИСПЫТАНИЕ.ЧАСТЬ 1. Хвост памяти. Хвост сердца. Хвост прощения.
Лес будто затаил дыхание.
Деревья склонили ветви,
трава притихла, не шелохнувшись,
а воздух стал густым, как мед, наполненный тяжестью времени.
Он шёл.
Не оглядываясь, не колеблясь.
Шёл туда, куда звал каждый шаг,
где каждое дыхание леса говорило ему:
"Ты почти дома. Или на краю."
Впереди открылась поляна,
где стояла та самая сакура,
древо, цветущее вопреки всему —
даже памяти.
Под её ветвями, в самом центре круга из камней,
стояла она.
Кицунэ.
Без маски. Без иллюзий.
С ветром в волосах, с лицом, которое он знал и не знал одновременно.
С глазами, в которых жили сотни лет —
и одна боль.
Она не говорила.
Он — тоже.
Потому что седьмое испытание — не игра.
Это — истина.
И сердце.
И цена.
Вокруг начала подниматься пыль,
не пыль — воспоминания.
Они окружили их, как видения,
плёнки из света и боли,
в которых были они двое — тогда.
Мальчишка с раной на руке и цветком в ладонях.
Она — с семью хвостами и маской, стоящая над ним, колеблясь.
Он называл её "своей лисой". Она — никогда не позволяла себе ответа.
Путник вздрогнул.
Эти образы... были в нём. Всегда.
Прятались, но не исчезли.
— Это я, — наконец сказал он. —
Ты знала. Ты чувствовала.
Почему не остановила?
— Потому что боялась, — прошептала она. —
Что увижу в тебе не его.
А кого-то другого.
Потому что ты — ушёл.
И я дала клятву больше никогда не верить.
— А ты? — он сделал шаг. —
Ты забыла, как звала меня по ночам, когда думала, что лес тебя не слышит?
Она не ответила.
Он приблизился и медленно, почти трепетно,
протянул ладонь.
— Я всё это время помнил.
Этот цветок, который я принёс тебе...
Я высушил его.
Хранил в кулоне.
Он был со мной — даже когда я убежал.
И он снял цепочку.
В кулоне — лепестки сакуры.
Такие же, как здесь.
Как тогда.
У кицунэ задрожали губы.
И — впервые — её хвосты опустились.
Все шесть.
— Почему ты ушёл, если помнил?
— Потому что не мог оставаться.
Я был ребёнком.
И я испугался того, что чувствовал.
К тебе.
Она сделала шаг. Потом второй.
— А сейчас?
— Сейчас я прошёл весь этот путь,
потому что хочу остаться.
И если ты скажешь, что это конец —
я приму.
Но если хоть часть тебя помнит...
Он не договорил.
Она положила пальцы ему на губы.
А потом — на его грудь, туда, где сердце.
— Я не забыла.
Я просто спрятала.
В этот момент, последний — седьмой — хвост вспыхнул.
И исчез.
Семь испытаний завершены.
А что будет дальше...
Решат они.
_______
Он чувствовал, как дрожит её рука.
Но она не убирала её.
Он не знал, отпустит ли это прикосновение или за него держится всё, что ещё связывает их.
Мы похожи, — думал он.
Я ушёл, но ты осталась.
Я молчал, а ты превратилась в легенду.
Но мы оба носили это пламя — только я внутри, а ты снаружи.
Она слышала, как громко бьётся его сердце.
Словно лес отзывался эхом на каждый его удар.
Я была тенью, что охраняет путь,
а ты — светом, что однажды выбрал другой.
Но ты вернулся.
Почему сейчас? Почему снова?..
— Скажи мне, — прошептала она,
едва слышно, как ветер в густой листве. —
Ты пришёл за мной... или за прощением?
Он молчал.
Потом закрыл глаза и ответил:
— За правдой.
За тобой — если позволишь.
За собой — если ещё не поздно.
Она шагнула ближе.
Так близко, что между ними оставалась лишь память.
И это было тяжелее любого испытания.
Они стояли в тишине, но лес больше не был просто лесом.
Ветки задрожали, как струны арфы,
и воздух вокруг начал колебаться, будто дышал.
Вдруг почва под ногами смягчилась,
и всё вокруг завертелось —
словно мир перевернулся и потянул их за собой,
вглубь.
В самое сердце воспоминаний.
Они не падали — они летели.
Сквозь пепельные отблески закатов,
сквозь смех, что звучал где-то вдали,
и сквозь силуэты, едва различимые, но до боли знакомые...
И вот — они стояли в саду.
Том самом.
Сад был другим — не тем, каким она его запомнила.
Он был моложе. Чище.
Цветы расцветали от их шагов,
а деревья склонялись ближе, будто слушали.
На каменной плите у старого источника —
лежала маска кицунэ.
Та самая.
Маленькая, детская.
Рядом — перо. Тёмное, но с золотым отливом.
— Ты помнишь? — прозвучал его голос,
но не снаружи, а внутри неё.
Она повернулась — он стоял напротив.
Тот мальчишка, что держал в руках её маску.
И плакал.
— Это был ты?.. — прошептала она мысленно.
Он кивнул.
Но теперь он уже был не ребёнком.
А тем, кем стал.
— Я не забыл.
Я не мог.
Я пытался уйти,
но ты...
ты была во всём, что я любил.
И когда я понял, что потерял — было уже поздно.
Она смотрела в его глаза —
и в них отражался не лес,
а их общее прошлое.
Он шагнул к ней.
— Прости, что не остался.
Но я пришёл,
чтобы снова быть рядом... если ты позволишь.
_____
Сердце кицунэ бьётся тихо, но каждый удар — словно эхо старого предательства.
Она видит в его глазах — он тот самый мальчик, он вырос, но остался тем же, кто когда-то называл её своим домом.
И что-то в ней снова откликается — та нежность, тепло, желание быть рядом.
Но... её хвосты — это не просто магия. Это её опыт, её раны, её гордость.
Они нашёптывают:
Ты — лес, ты — огонь, ты — тайна. И ты слишком долго училась быть сильной. Зачем возвращать боль, если ты уже выжила без него?..
И всё же... он стоит там. Он не просит прощения — он ждёт.
Потому что знает, что сейчас — её выбор.
И он не имеет права требовать. Только надеяться.
В этот момент её глаза затуманились,
и она отворачивается — не потому что слаба,
а потому что не знает,
кого в себе слушать.
И вот она идёт...
к Арису.
К тому, кто знает её лучше всех.