Осколки легенды

Лес затих.
Он не шептал, не играл тенями.
Он ждал.

Путник шёл всё глубже, за ним — будто бы ничего,
и всё же он чувствовал...
Она здесь.
Смотрит.
И не только она.

Тропа вывела его к месту, которого не было ни на одной карте. Оно будто дрожало в воздухе, пульсировало чем-то... личным. Зеркальное озеро, идеально гладкое, словно стекло, простиралось между скал и деревьев.
А у кромки — арка из лоз, сотканная из света и тумана.

Он приблизился, и шепот — не голос, а ветер — донёсся изнутри:

"Только тот, кто осмелится взглянуть вглубь, сможет пройти дальше. Но ты должен быть готов потерять всё."

Он прошёл сквозь арку.

...и оказался в другом мире.
Старый дом — деревянный, с выцветшими ставнями.
Тёплый смех.
Женский голос, читающий сказку.
Мальчик с тёмными волосами, уставший, но счастливый, засыпает на коленях у женщины с янтарными глазами.

"Это она..."
"Это тогда, когда я знал, кто я..."

Картины вспыхивали и исчезали.
Лес, где она учила его слышать ветер.
Ночь, когда он поранил руку — и она целовала его пальцы, словно это могло исцелить боль.
Тот момент... когда он пообещал ей,
что никогда не уйдёт.
И всё же — он ушёл.

Внезапно перед ним — другой образ.
Тот же лес.
Но уже он — подросток, с гневом и страхом в глазах.
Она смотрит на него с болью, но молчит.
Он кричит.
Уходит.
И она остаётся — одна.
Семь хвостов дрожат за спиной,
а потом... исчезают один за другим.

Он падает на колени.
Пальцы вжимаются в траву, как будто он хочет зацепиться за прошлое,
не дать ему утечь.

— Почему ты не остановила меня... — шепчет он,
но в ответ — лишь эхо:

"Потому что любовь — это не клетка."

Он поднимает взгляд.
Она — стоит рядом.
Не призрак,
а её отражение,
сотворённое его болью и правдой.

— Ты боишься, что потеряешь меня снова?
— Я уже терял тебя...
Но сейчас... я выбрал путь.
Тот, который ведёт к тебе.

Видение исчезает.
Он — снова у зеркального озера.
Один.
Но с другим сердцем.

Лес оживает.
Листья шелестят.
Тени кружат.
И где-то далеко...
Кицунэ наблюдает.
И дрожит,
потому что впервые за долгое время...
почувствовала себя не хозяйкой леса,
а просто — женщиной,
которая всё ещё его ждёт.

Отголосок Кицунэ.

Шестое испытание...
Я боялась его больше, чем он мог представить.

Я наблюдала. Смотрела, как лес вплетается в его разум, открывает двери,
которые я сама захлопнула,
потому что не хотела больше помнить.

Когда он прошёл через арку, я почти закричала.
Почти.
Но кицунэ не кричат.
Они молчат,
и улыбаются — так, чтобы никто не понял,
как внутри всё сгорает.

Я видела —
наш старый дом,
сказки у костра,
его детские глаза,
в которых я искала своё отражение,
свою надежду,
свою слабость.

Он помнит.
Он всё ещё помнит...

И тот момент,
тот день,
когда он ушёл.
Я была сильной. Я должна была быть сильной.
Не умолять. Не звать. Не сдерживать.
Любовь — это не клетка.

Но ты ушёл, и я исчезала вместе с каждым твоим шагом.
Один за другим — хвосты.
Не как сила,
а как воспоминания,
как чувства, что нельзя больше удержать.
Ты был моим сердцем,
и я позволила тебе уйти,
потому что так тебя любила.

А теперь ты вернулся.
И я не знаю, что мне страшнее —
что ты снова уйдёшь,
или что останешься.

Ты говорил с моим отражением.
Ты выбрал путь.
Ты прошёл шестое испытание.
Ты стал ближе.

И я... дрожу.

Потому что скоро седьмой хвост.
А с ним — правда, которую даже лес не смеет тронуть.

Между шестым и седьмым.

Он остановился.
Всё внутри него было — наизнанку.
Он чувствовал, как лес замолкает,
как отголоски испытания отступают,
оставляя вместо себя гул...
почти как перед бурей.

Он прошёл путь,
но не чувствовал себя победителем.
Потому что победа — не цель.
А она —
где-то рядом,
и всё ещё молчит.

Он вспомнил,
как когда-то был ребёнком.
Как его ловкие руки держали лисью маску,
а рядом кто-то смеялся,
шептал на ухо истории,
учил не бояться темноты.

Она дала ему всё:
волю, голос, душу.
И он ушёл...
не попрощавшись.
Не объяснив.
Не зная, что оставил.

Теперь он здесь.
И сердце кицунэ рядом — бьётся,
словно в унисон с его.

Но она молчит.
И он — молчит.

Он чувствует, что за ней стоит что-то большее, чем лес, чем легенда, чем сказка.
Он чувствует — последний шаг будет не в её сторону, а в свою собственную бездну.
И он готов.

Где-то между деревьями.

Она тоже остановилась.
Почувствовала, как земля замерла,
как листья стали смотреть вниз,
словно пряча глаза.

Шестой хвост уносил с собой не просто воспоминание.
Он уносил её защиту.
Один за другим — её барьеры рушились.

Он идёт дальше.
И она уже не может его остановить.
Потому что он — не путник.
Он — её прошлое,
её выбор,
её слабость и сила.

Она идёт к Арису.
Потому что...
если кто и может удержать её от падения —
так это он.

⸻

Арис ждёт.
Старый друг, вечный хранитель, тот, кто знает её даже без слов.

Встретились. Как когда-то. Как всегда.

Арис сидел у подножия древнего дерева.
Оно было старше даже его самого —
в корнях этого дерева таилась память мира.

Он не обернулся, когда услышал мягкие шаги.
Он знал — это она.
Она всегда ходила по лесу так, будто сама его придумала.

— Ты пришла, — сказал он, не поднимая головы. —
И всё же я чувствую в тебе тень.

Она не ответила сразу.
Присела рядом, коснулась ладонью мха —
словно искала в нём ответ.

— Арис...
Он оставил это мне.
Тот самый кусочек.
Ты знаешь, о чём я.

Арис прикрыл глаза, вдохнул аромат сырого воздуха,
в котором путались боль, нежность и древняя тоска.

— Ты знала, что он вернётся.
— Нет, — прошептала она. — Я надеялась, что не узнаю его вовсе.
Что он будет другим.
Чужим.

— Но он не чужой, — мягко сказал Арис. —
Он носил твою печать всё это время.
Даже если сам не знал об этом.

Кицунэ смотрела в землю.

— Я не уверена...
Что хочу знать правду.
Если это он — мне придётся отпустить то, что я так долго хранила.
А если нет — я потеряю даже ту тень, которая напоминала о нём.

Арис повернулся к ней, и его голос стал чуть тише,
но острее, как дыхание ветра в зимнюю ночь:

— Он прошёл уже шесть хвостов.
Он отдал часть себя каждому из них.
Ты дала ему свою силу, свою душу, свою боль.
Неужели ты думаешь, что он просто играл?

Она сжала пальцы, а её голос стал хрупким, но глубоким:

— Я думаю, что боюсь...
Что если это действительно он —
мне придётся признать, что я потеряла его задолго до того, как он ушёл.

Арис кивнул.

— И всё же ты хочешь знать.
Потому что седьмой хвост — это не проверка его.
Это проверка тебя.

Тишина.
Лишь звуки леса, словно эхо времени.

Кицунэ встала.

— Я поведу его к последнему испытанию.
Но если я увижу ложь —
я не пощажу.

Арис тихо улыбнулся.

— Ты не сможешь.

Она бросила взгляд через плечо:

— Тогда пусть сгорит лес.

И ушла.