Глава 15
ЛИСА.
Не ожидала, что пентхаус главы итальянской мафии окажется таким... обычным. Да, роскошным, но где кровожадные детали интерьера… ну, хотя бы, не знаю, чьи-нибудь головы на стене.
Квартира безупречна. Теплые, древесные тона, все будто создано для комфорта. Она большая… слишком большая для человека, который живет один. Хотя, оглядываясь на Лоренцо, я понимаю, что Чонгук, возможно, никогда не бывает по-настоящему один. Вряд ли он сам готовит или убирает. Скорее всего, единственное, что он делает собственноручно, — пачкает руки кровью. Ему это явно доставляет удовольствие.
Спускаюсь на три ступеньки в комнату отдыха, с панорамными окнами с видом на Центральный парк. Как-то странно оказаться здесь по его приглашению. Я знала его адрес, знала, что он часто бывает в этой квартире, но никогда не думала, что смогу так просто войти… Очевидная проверка.
— Можешь идти, Лоренцо, — говорит Чонгук.
Громила-охранник колеблется, словно не знает, стоит ли оставлять нас. Судя по всему, мы в квартире одни. Приятно, что хотя бы его личный телохранитель считает меня угрозой. — Убедись, что ее подруги добрались домой.
Я хмурюсь, глядя вслед Лоренцо, который уважительно кивает и уходит.
— Почему ты попросил его об этом? — Спрашиваю, плотнее запахивая на себе его пиджак. Как только осознаю, что делаю, тут же сбрасываю его. Он слишком велик для меня, доходит до колен и пахнет, как он. Теперь и я пахну им.
— Ты ведь переживаешь за них, не так ли? — Он протягивает мне бокал с красным вином.
Я отказываюсь. После поездки мне нужно больше свежего воздуха, чтобы протрезветь.
Я уже написала подругам, что уехала, и попросила их тоже сообщить, когда они будут дома. Я смотрю на телефон — ответа все еще нет, а время уже за два ночи.
Чонгук подходит ближе и поднимает мое лицо за подбородок, внимательно изучая.
— Следы почти прошли, но, боюсь, ты еще несколько дней не сможешь нормально сидеть.
Щеки вспыхивают. Я действительно позволила ему отшлепать меня и обмотать ремень вокруг горла. Хуже того? Мне понравилось. Я теперь такая же ненормальная, как он?
— Давай приведем тебя в порядок, — говорит он, нежно беря меня за руку. Я удивлена его бережному прикосновению, когда он ведет меня по коридору, через спальню, мимо кровати с массивными деревянными столбами. Когда мы заходим в ванную, я вижу, что ванна наполнена горячей водой, от которой идет пар.
— Что это значит? — Спрашиваю я, вырывая руку из его.
— Я попросил горничную подготовить ванну к нашему приезду, — отвечает он. — А еще заказал твою любимую уходовую косметику, крем и кое-что, во что ты сможешь переодеться.
Мое лицо вытягивается.
— Ну да, совсем не жутко, — говорю я, закатив глаза.
— И это ты мне говоришь, — мрачно отзывается он, проверяя воду. — А теперь – раздевайся.
Я точно спятила. Глядя на огни ночного Центрального парка за окном, пытаюсь понять, как оказалась здесь, из всех мест в этом городе?
— Что за извращенную игру ты затеял?
Он садится на край ванны и тяжело вздыхает:
— Ты пахнешь потом и чужими руками, меня бесит чужой запах. Кроме того, я хочу смыть сперму с твоих ног, чтобы потом заменить ее.
Я стискиваю зубы. Его слова все еще шокируют – грубые, циничные, собственнические.
— Я не буду твоей игрушкой только потому, что ты так решил.
Он встает, уголки его губ подергиваются в зловещей улыбке. В полумраке выделяются острые скулы и припухшие губы, еще помнящие мои укусы и жадные поцелуи. Он прижимает меня к раковине, опирается руками по обе стороны.
— Тебе ведь нужен тот, кто будет шептать сладости на ушко. Кто-то хороший.
Я фыркаю от смеха:
— Серьезно? Ты пытаешься быть… милым?
Он равнодушно пожимает плечами:
— Скорее, эгоистичным. А теперь сними свое платье, пока я сам его не снял.
У меня перехватывает дыхание.Что, если он просто утопит меня, как трофей?
— Нет, я не собираюсь топить тебя в своей ванне, — насмешливо говорит он.
Я содрогаюсь от мысли, что он только что прочитал мои мысли, или от осознания, что стала для него абсолютно прозрачной.
Чонгук опускается на колени, и я вздрагиваю, когда он бережно начинает расстегивать ремешок на моей туфельке. Почти комично видеть огромного мужчину, который возится с маленьким ремешком. Он снимает первую туфельку и аккуратно откладывает в сторону.
Слегка сбитая с толку, я все-таки расстегиваю платье. Взглянув в зеркало, замечаю два синяка на своей заднице. Ого. Тогда было больно... но и приятно. Видеть его отметины – почти нереально, напоминание о том, что его жестокость скрыта под оболочкой, всегда готовая проявиться.
Я выскальзываю из второй туфли, чувствуя себя почти обнаженной, когда он поднимает взгляд и смотрит на меня из-под густых ресниц. Я стала ниже без каблуков и теперь вынуждена задирать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
Кажется, он борется с собой. Я вижу огонь желания в его глазах, но он делает шаг назад и, прочистив горло, указывает на ванну.
— Я не собираюсь тебя топить, — добавляет он, поднимая бокал с вином и делая глоток. — Сейчас принесу тебе воды. Когда вернусь, ты должна быть в ванной.
Он закрывает дверь, оставляя меня одну. Я жду, когда из-за угла кто-нибудь выскочит, но ничего не происходит. Вглядываюсь в зеркало, будто вижу себя впервые. Небольшие синяки от его цепких рук остались на теле. Провожу пальцем, чувствуя остатки прикосновений, его и своих.
Неужели я совсем свихнулась, переспав с этим мужчиной? Да, я на таблетках, но они ведь не панацея.
Опускаюсь в ванну, горячая вода обжигает кожу. Ванна глубокая, и я позволяю ей поглотить меня целиком. Сажусь на край, смотря на город в окне, позволяя теплу и алкоголю захватить меня.
Чонгук возвращается, протягивает мне бутылку воды и берет свой бокал с вином. Я осторожно принимаю воду, подозрительно щурясь.
— Нет, она не отравлена, — добавляет он, усаживаясь на край ванны, все еще в одежде.
Его внезапная забота сбивает с толку. Хочется спросить, собирается ли он присоединиться, но вопрос кажется слишком интимным. Он берет мочалку и мой любимый гель для душа.
— Повернись, — приказывает он.
— Зачем?
— Чтобы я мог тебя вымыть.
Я, нахмурившись, поворачиваюсь. Либо я ударилась головой в клубе, либо выпила слишком много, потому что происходящее абсолютно не похоже на Чон Чонгука, которого я знаю. Теплая мочалка скользит по моей спине, и я затаив дыхание, сосредоточившись на каждом движении.
— Зачем тебе меня мыть? — Нервно спрашиваю, чувствуя себя неуютно от такой близости. Это не тот Чонгук, которого я знаю. Или, скорее, не совсем понимаю, как справляться с такой нежной стороной.
— Все питомцы нуждаются в купании время от времени, разве нет?
Я сжимаю зубы, но вдруг за спиной слышу его смех. Оглядываюсь через плечо, изумленная. Его настоящий смех – редкий и пугающе красивый. Раз уж я его услышала, значит, мне уже не спастись.
Мочалка скользит по плечу к груди. Слишком чувственно, слишком внимательно. Беру бутылку с водой и делаю жадный глоток. Может, я просто пьяна?
— Спрошу еще раз, Лиса. Почему ты следишь за мной? — Спрашивает он.
— Следила, — поправляю. — В прошедшем времени. Ты мне больше не интересен. -
Он усмехается, его голос ласков, но обещает неприятности.
— О, милая, неужели ты думаешь, что сможешь просто уйти?
Его рука скользит ниже по животу, и наши взгляды встречаются.
— Ты не владеешь мной, Чонгук.
Он лишь усмехается, шершавая поверхность губки касается моего клитора. Он смещает руку так, что его пальцы трутся о мои половые губы.
— Думаю, кое в чем я тебя все-таки контролирую, согласна?
Мое тело естественным образом наклоняется к нему, и я ненавижу, когда его грудь превращается в опору, в которой я нуждаюсь, когда его палец погружается в мою набухшую киску.
— Повторю вежливо, милая, —шепчет он. — Что тебе нужно от меня?
— Твоя очаровательная личность, разумеется, — отвечаю сухо.
Второй палец скользит внутрь, и я понимаю, что намочила его рубашку спиной, но мне плевать. Теплая вода добавляет давления, делая каждое движение острее.
Он наклоняется ближе, его дыхание у моего уха:
— Меня звали как угодно, но не очаровательным. Ты моя, Лиса, пока я не решу иначе. Ты меня поняла?
Слова звучат с такой яростью, что я медленно открываю глаза, борясь между желанием и решимостью. Черт, как он умеет выбивать из колеи.
— Я планирую держать тебя здесь. Трахать тебя своим членом в течение следующих двадцати четырех часов. Я хочу, чтобы к понедельнику твоя киска так набухла, что каждый раз, когда попытаешься сесть, будешь вспоминать, как мой член чувствуется в твоей сладкой киске. Я поставлю на твоей заднице черно-синее клеймо, и ты будешь умолять меня о большем.
Блять.
Он вводит третий палец, и я стону каждый раз, когда они достигают нужной точки.
— Почему? — Тяжело выдыхаю я. — Ты можешь получить кого угодно.
— Я хочу только тебя.
Эти слова не должны приносить никакого утешения, но последние несколько толчков заставляют меня забыться, и тело предает меня. Черт, как он пахнет. Как чертовски хорошо ощущается.
Но тут приходит осознание – это ведь руки убийцы. Мужчины, который носит маску и обманывает других, заставляя их подчиняться.
И я сама попалась в ловушку. Ну, по крайней мере, мое тело.
ЧОНГУК.
Черные волосы Лисы разметались по подушке, пока она спит рядом. Я успел насладиться ею еще дважды, прежде чем она отключилась рядом со мной с наступлением рассвета. Оказалось, пьяная Лалиса куда честнее: ее тело реагирует на меня, даже если ее ядовитый язык сопротивляется.
Отодвигаю прядь ее волос, не удержавшись от желания прикоснуться к ней еще раз. Темные круги под глазами выдают усталость. Надеюсь, ее ночные бессонницы вызваны мыслями обо мне.
Этой ночью я смыл с нее каждый след и заново нарисовал новый. Мне нравилось втирать в нее свою сперму, клеймить ее снова и снова. Я уже знаю, что она принимает противозачаточные средства, но часть меня думает о том, как приятно было бы обрюхатить дочь Александра Манобана. И в этом-то вся загвоздка, потому что у меня никогда не было желания заводить детей.
Я должен убить ее.
Я это знаю. Раньше я бы не колебался ни секунды.
Скорее всего, все как-то связано с ее отцом. И если мне придется вывести его на чистую воду, используя ее – пусть будет так.
Лоренцо отправляет сообщение с фотографией, где пьяная Лили сидит на заднем сиденье его машины. Короткий текст:
Сегодня я превратился в няньку.
Удовлетворенно кладу телефон на тумбочку. Внутри ящика лежит пистолет, ножи и тонкая цепочка, украденная из квартиры моей маленькой сталкерши. Кручу его перед собой, как делал уже многие ночи, раздумывая, что за роль играет в этом всем Лиса. Кто-то явно подрывает мой бизнес. Зачем она вломилась в особняк?
Вдобавок, имена, которые дал Дмитрий не вяжутся, значит, у него тоже есть резон натравить Лису на мою семью.
Перевожу взгляд на женщину, мирно спящую рядом.
Она ходит по лезвию ножа, которое вскоре может превратиться в петлю на ее шее. Что же такое важное заставляет ее рисковать всем? И какую роль я играю в ее плане?