Глава 10
ЛИСА.
Да он, блять, издевается?
Мой офис превратился в море черных роз, и все они ведут к моему столу.
Я прочистила горло, стараясь не показать, как мой голос дрожит. За моей спиной Лиам выглядит обеспокоенным.
— Я была на совещании всего час. Когда все это здесь оказалось? — Спрашиваю я, стараясь сохранить ровный тон.
— Как только вы ушли на встречу, мисс Манобан. Судя по всему, здесь тысяча двенадцать роз. Хотя я их лично не пересчитывал.
Я сжала челюсть так сильно, что почувствовала боль. Лишь бы не сказать что-нибудь лишнее.
— А еще на вашем столе записка и длинная черная коробка, — добавил он, почесывая затылок, явно не в восторге от того, что ему приходится сообщать об этом.
Внезапно я услышала резкий визг и чуть не споткнулась.
— Что, черт возьми, это такое? — Я наконец заметила черную клетку среди роз. Только не говорите, что он подарил мне гребаную птицу.
— Гиацинтовый ара, мадам, — с каким-то странным благоговением ответил Лиам.
Я уставилась на него с широко открытыми глазами.
— Ваш поклонник, видимо, любит экзотику, — попытался пошутить он, но тут же осекся, поймав мой взгляд, и снова прочистил горло.
Мой телефон завибрировал в кармане, и я, внезапно вспомнив, что держу в руках бумаги, неловко извлекла его.
Неизвестный номер: Я больше не хочу видеть, чтобы какой-либо мужчина дарил тебе розы. Тебе лучше держаться подальше от Дмитрия Волкова.
Я резко вдохнула, стараясь не взорваться от злости. Этот мужчина знает, как меня вывести из себя.
Лиса: Cнова компенсируешь? И, черт возьми, птица?!
Неизвестный номер: Напоминание, что я люблю держать в клетке то, что принадлежит мне.
Сжав зубы, я повернулась к Лиаму.
— Ты, похоже, хорошо разбираешься в птицах?
Его глаза загорелись.
— Да, мы держали множество птиц на ферме, где я вырос.
— Отлично. Считай его своим. Сообщи всем, что они могут взять столько роз, сколько захотят. Если к концу дня что-то останется, выкинь все.
Лиам ошеломленно посмотрел на меня.
— Вы уверены? Эти попугаи очень дорогие, а розы...
Мой взгляд заставил его замолчать. Но когда он снова посмотрел на птицу, я заметила, как его глаза загорелись, словно он только что выиграл джекпот. Хотя бы один из нас нашел в этом радость.
Идя по дорожке из роз, я понимаю, что Чонгук пытается – и, возможно, успешно – вывести на чистую воду мое внутреннее безумие.
Я остановилась перед длинной черной коробкой с черной лентой. Под лентой была спрятана записка. Положив бумаги на стол, я взяла записку и развернула ее.
Сегодня вечером мы идем на ужин. Жду тебя внизу в семь.
Чонгук.
Записка смялась в моей руке, когда я потянула за ленту. Открыв коробку, я не сдержала недовольное шипение. Там лежало изумрудное белье с вырезами в самых неожиданных местах, усыпанное маленькими бриллиантами. Красиво, экзотично, дорого. Наверняка единственный экземпляр, если судить по бренду.
Я прикусила палец, оглядывая весь этот дурдом. Самый показной жест, который я когда-либо видела. Там, где другие женщины могли бы упасть в обморок от умиления, я бы скорее предпочла блевануть. Когда мой отец узнает, он наверняка захочет ускорить наше соглашение.
Черт с ним. Времени осталось мало, пора действовать радикально.
Я задумчиво посмотрела на белье.
Попугай снова пронзительно закричал, и это стало последней каплей для моих нервов.
ЧОНГУК.
Лоренцо замечает, как я в третий раз проверяю телефон, пока жду в машине. Хотя Лоренцо не посещает большинство моих корпоративных сделок и мероприятий, днем он выступает в роли моего водителя и всегда находится рядом. Сегодня был сумасшедший день: юридические сделки, фотосессия, интервью, куча дел. Но что меня отвлекало больше всего, так это желание испортить день одной маленькой гадюке. А она все еще не ответила на мое последнее сообщение.
Я начинаю понимать, что пытки бывают разные – не только кровавые. Падение Лисы неизбежно, но мне доставляет удовольствие разрушать ее идеальный образ по частям.
Один из моих людей, притворившись курьером, установил жучок в ее любимую статуэтку ягуара. С тех пор я с интересом наблюдаю за ее повседневной жизнью. Почти комично, как быстро она избавилась от черных роз и невыносимого попугая, которого я ей отправил.
Я знал, что розы будут ее раздражать, но орущий попугай должен был привести ее в ярость.
Поправляю пиджак, ожидая ее. Она опаздывает на четыре минуты.
Лоренцо открывает дверь, и вот она – Лиса, садится на заднее сиденье рядом со мной. Ее аромат орхидей наполняет машину, и мои ноздри невольно раздуваются. В очередной раз убеждаюсь в разрушительной красоте этой дьявольской сталкерши с изгибами, которые мучают любого мужчину, но особенно меня.
— Ты опоздала, — укоряю ее.
— На самом деле, я и так ушла с работы раньше. И уж кто-кто, а ты должен знать, — отвечает она с вызовом.
Я ухмыляюсь. Несмотря на ее нежелание, замечаю, что она поправила макияж. Знаю, потому что видел, как она это делает. Но что я пока не выяснил – надела ли она то зеленое белье, которое я велел надеть.
Кладу руку ей на колено и слегка сжимаю. Ее дыхание сбивается.
— Тебе понравились мои сегодняшние подарки?
Она смотрит в окно, старательно избегая моего взгляда.
— Не могу поверить, что стала самой счастливой девушкой на свете, — саркастично бросает она.
Я улыбаюсь, хоть она на меня и не смотрит, но ее дыхание снова предательски сбивается. Хоть Лиса и не признается, но тело говорит за нее – она меня хочет. Моя рука скользит выше по ее бедру, и она наблюдает за этим движением с холодным расчетом.
— И что моя шлюшка готова сделать, чтобы выразить свою благодарность? — Спрашиваю я, сжимая ее бедро сильнее.
На ее лице появляется хитрая улыбка.
— Не думаю, что многие мужчины пойдут на такие усилия, чтобы получить благодарность от своей шлюхи.
Мои пальцы впиваются в ее внутреннюю поверхность бедра, а член дергается при мысли о том, как я могу причинить боль этой маленькой гадюке и заставить ее умолять о большем.
Потому что я заставлю Лису Манобан умолять.
— У некоторых лучше получается работать ртом, чем у других, — произношу я с усмешкой.
— У некоторых аппетит слишком слабый, — отвечает она с тошнотворно-сладкой улыбкой. В ее взгляде плещется яд.
Я ухмыляюсь.
— Большинство женщин были бы благодарны за мое внимание. Даже посчитали бы себя удачливыми.
Из ее уст вырывается темный, надменный смех.
— Ты ведь понимаешь, что ты психопат?
— Психопат, к которому, нравится тебе или нет, ты испытываешь влечение.
Она подавилась еще одним смешком.
— Мечтай.
Лиса смотрит на меня настороженно, пока я запускаю пальцы в ее волосы и медленно начинаю тянуть их назад.
— У тебя есть свои сигналы, — начинаю я, наклоняясь ближе, — Когда твой пульс учащается. Пальцы всегда слегка подгибаются, будто ты сдерживаешься, чтобы не схватить меня. — Мой горячий выдох касается ее шеи. — И дыхание сбивается, когда ты чувствуешь, что я вот-вот тебя коснусь.
Она испускает вздох, когда я провожу рукой по ее бедру, чтобы добраться до трусиков. Вместо них меня встречает ее влажная киска.
Я ухмыляюсь еще шире.
— Ты надела мой подарок, — мои пальцы скользят по ее клитору, и я наблюдаю, как ее тело разрывается между ненавистью и желанием.
— У меня не было выбора, — тяжело дыша, шепчет она.
— Умница, — шепчу я, вводя палец в ее влагалище. Когда она резко вздыхает, мои губы накрывают ее. Я поглощаю ее. Все, что есть в этой женщине, я хочу. Я заставлю ее принадлежать мне, сломаю ее. Исследую каждую ее грань, внутри и снаружи.
Я ввожу второй палец, и она стонет, заливая мне руку. Мой член ноет от напряжения, но когда она пытается дотронуться до него, я резко дергаю ее за волосы.
— Не сейчас, дорогая. Это только закуска.
— Разве не этого ты хотел? — Спрашивает она, ее голос почти умоляющий.
Я снова улыбаюсь, касаясь губами уголка ее рта.
— Если ты думаешь, что я хочу только секса, ты ошибаешься. Я хочу трахать тебя так, чтобы единственным, что ты знала, было мое имя. Трахать утром и ночью, даже когда ты спишь, пока не выжгу тебя из своего сознания. И ты будешь, блять, умолять об этом каждый раз.
Я медленно кружу пальцами по ее чувствительному бугорку, и ее ноги начинают дрожать. Она так близка к оргазму. Такая, блять, красивая.
— Чонгук, — шепчет она.
Мое имя на ее губах что-то делает со мной. Я хочу впиться в ее рот, заставить ее мозг взорваться от экстаза. Но вместо этого я убираю пальцы, находя в этой жестокости не меньше удовольствия.
Ее глаза резко открываются, а я поправляю свой напряженный член.
— Ты, блять, серьезно? — Спрашивает она, в ярости.
Я облизываю пальцы, ее вкус возбуждает мой член до безумной боли.
— У нас еще ужин впереди, дорогая. -
Она тянется к моим брюкам, но я сплетаю наши пальцы, прижимая ее руку к бедру.
— Ты научишься быть хорошей девочкой. А пока просто сиди.