Глава 4
Под флагом гнева и бесчестия
Плавно качаясь по волнам, следуя за собственными иллюзиями в небытие, никто из них не знал ни на галеоне, ни на сопровождаемом их фрегате, что минуло целых два года. Они словно не замечали времени, плывя в неизвестность. Даже изменившаяся внешность не говорила им о том, что прошло столько времени.
Сначала Райли быстро остыл, привёл себя в порядок и разобрался в своей голове. Затем он приложил усилия для предотвращения разногласия и надвигающегося бунта. Юноша каждый день пытался найти горизонт и поймать курс, который приведёт их к чему-то, а не к безысходности. Попавшийся островок потушил панику со страхами и прогнал болезнь, унёсшую десяток жизней. Чуть позже юноша вновь несколько раз сорвался, вспоминая прошлую, уже для него ушедшую жизнь, родителей и оставленную им жену с двумя детьми. Теперь он уже хотел всё бросить.
Мнительность и неуязвимость испарились, подобно туману, оголяя его полностью перед обликом всего мира. Как и многие, Райли хотел вернуться, понимая весь крах этой экспедиции и всего задуманного на пару с Леоном. Однако не мог этого сделать, как бы сильно не старался. Вокруг стояла бескрайняя гладь и такое же синее небо. Его когда-то короткие, смолистого цвета волосы, быстро обрели длину до лопаток, и появились густые усы с небольшой бородой. Только отражение в воде напоминало ему, что далеко не месяц и не два они странствуют по морю, а может и вовсе затерялись в ещё неизведанном океане.
Леон стал больше походить на капитана. Густые волосы, завязанные в пучок на затылке и длинные рыжие усы с небольшими бакенбардами. Он стал мрачнее, но всякий раз не забывал шутить и всё чаще от безысходности прикладывался к выпивке.
Потеряв родного брата, Луис превратился в собственную тень. Он наглухо замкнулся в себе и потихоньку начал сходить с ума, возненавидев целый мир. Теперь этот юноша редко разговаривал и почти не появлялся в компаниях, проводя своё время в крохотной каюте, расположенной вдали от всех, недалеко от порохового отсека. Многие судачили, что тот умер или пытается вновь свести счёты с жизнью, но тот просто отказался от всех, ничего больше не желая. Горе полностью поглотило его, властвуя разрушительным мраком и толкая на безрассудство или на иные тёмные помыслы.
А вот безумие Жака с выходками и нахальством выплёскивались через край, будоража и переворачивая целый галеон изо дня в день. Под таким влиянием и ядовитыми изречениями большинство матросов становились похожими на него. Своими действиями и словами он отравлял всё судно и упивался этим, словно выполнял благую миссию и плыл только ради этого. Но под этой ложной маской на самом деле скрывался трусливый мальчишка, не готовый многое принять и задуматься о важном и необходимом, в тоже время боявшийся, вернуться на собственный фрегат.
Жак так и не вернулся туда, а вскоре вовсе лишился его, проиграв парусник Леону в карты. А тому, как когда-то Райли предлагал, и нужен был корабль для воплощения собственных желаний и призвания бороздить моря. Заполучив фрегат, он быстро навёл там порядок и стал первым человеком после капитана, единственного, кто в этом звании уцелел.
А Райли с момента шторма больше не играл. Не брал в руки карты даже для того, чтобы потешить друга или публику. Он дал самому себе обещание, что не возьмётся впредь за эту азартную игру и сложил в своей голове крепкое суждение, что всё-таки карты и погубили его. Удача вышла из-под контроля, и чтобы спасти себя, нужно жертвовать во имя чего-то и верить во что-то, имеющее больший смысл или оправдание. Такой склад мыслей вёл к тому, чтобы остаться человеком или хотя бы быть им в моментах. Но внутри, в далёких глубинах его собственной души, с каждым следующим днём жизнь постепенно теряла смысл, плавно угасая.
* * *
Держа левой рукой полупустую бутылку вина, а правой закидывая длинные волосы назад, юноша размеренным шагом выходил на палубу, двигаясь в начало корабля. День покидал его, как и всех окружающих, которые с ним плыли. Перед его глазами расстилался очередной огненно-жёлтый закат уходящего дня. Райли чувствовал в себе бодрость, спокойствие и доброе расположение духа. Подойдя к углу форштевня, он сел, вытянув ноги. Плавно попивая вино, наблюдал, как багряный диск уходит под воду. Мерцающая и дрожащая от солнечного блеска морская гладь веяла с вечерней влагой новые мысли. Размышляя о далёком, тот незаметно уснул, уронив голову на широкий воротник кафтана.
Юноша подёргивал плечами, кистями рук, затем головой, постоянно съезжавшей с левого края воротника, и что-то неразборчиво сквозь сон бормотал. Солнечные лучи, ушедшие ещё вчера, уже припекали вовсю, касаясь его затылка и макушки. Он не слышал шелест парусов, треплющихся от порывов ветра, моряков, снующих туда-сюда, и задорные саркастичные шутки квартирмейстера.
Жак хотел было его разбудить, чтобы вновь потешиться и узнать, как скоро они сядут на мель или причалят к берегу той самой Серебряной реки. Но пожилой мужчина, стоявший у руля, быстро перехватил нахального юношу, заводя очередную бесполезную тему, тем самым оттягивая момент бурных разногласий и эмоционально крикливых споров, которые, как и прежде, закончатся серьёзной дракой этих горячих парней. Судно заметно сильнее колыхнулось и немного прибавило ход, тогда он сразу же открыл глаза, пробуждаясь от сонной пелены. Перед ним вновь появилось то громадное, стремительно несущееся торнадо, разрушающее всё на своём пути. В порыве испуга и неподвластного оцепенения, Райли громко закричал что есть мочи:
- Поднять все паруса! Бегом! Разворачивай!
Моряки на палубе, услышав раздавшуюся команду, спохватились по привычке. Однако осмотревшись, недоумённо хмурили лица и, разводя руками, поглядывали на квартирмейстера. Вокруг стояла тишь, знойный полдень всё сильнее обдавал всех жаром, и только порывы умеренного ветра слегка освежали, колыхая огромный парусник. Ничего даже и близко не происходило в этой округе. Но Райли слышал, как трещали корабли братьев, столкнувшись носами. Возможно, до него мнимо доносились крики о помощи тех, кого тот так и не смог спасти. Его насквозь промокшая одежда говорила о том, что смертельная картина вновь повторяется, и теперь их участь точно неизбежна.
Жак, глядя на это, сперва нахмурился не хуже квартирмейстера и рулевого, а потом, хватаясь за живот, стал навзрыд хохотать, чуть ли сам не доходя до сумасшедшей истерики. Тем временем Райли уже бежал к штурвалу, часто оборачиваясь, словно ожидая, что большая волна вот-вот его накроет.
Никто не знал, как быть и поступать. Один в истерике злорадствует, другой и вовсе обезумел. Простой матрос метался, смотря сперва налево, затем направо, думая, что ему предпринять - помешать бегущему или встормошить смеявшегося. Быстро вращая головой, тот взглядом задерживался на мужчине, который им всем заменял капитана. Плавный кивок квартирмейстера подтвердил его ожидания. Сделав два широких шага вперёд, он резко дёрнул сигнальный колокол, расположенный посередине палубы. Вскоре к левому борту подплыл фрегат, и оттуда кто-то прокричал:
- Что там у вас?
Квартирмейстер, уже сдерживая обезумевшего юношу, крикнул в ответ:
- Райли.
Едва ответ долетел до другого борта, имя стало передаваться из уст в уста, направляясь вглубь парусника. Ждать долго не пришлось, оттуда выскочил молодой светловолосый человек, и на бегу, хватаясь за канат, приземлился на палубу галеона. Засучив рукава светлой рубахи, Леон подбежал к юноше, по пути отдав команду:
- Скорее, воды! И достаньте ром.
- Лишь ты знаешь, как его утихомирить, - квартирмейстер разжал руки, передавая ему вырывающегося Райли.
-Будь добр, заткни Жака, или я после отправлю его на дно.
Мужчина тут же кивнул, словно являлся обычным человеком, а не заместителем капитана. А Райли уже кричал вовсю, постепенно впуская темное безумие в себя.
- Тише, тише. Ведь не в первый раз. Ты видишь те бриги и торнадо? Это мираж! - он резко ударил того по ногам, отпуская свои руки.
Глухой удар в затылок, все потемнело в глазах, голова со звоном зажужжала, а голоса стали отражаться эхом. Взяв ковш, Леон выплеснул воду ему в лицо и, подняв на ноги, хлопая ладонью по лицу, громко проговорил:
- Вокруг тишь да гладь. Оглянись.
Встряхнув головой, он разомкнул веки, пытаясь вглядеться в то, что его окружает.
- Тишь да гладь? - цветные пятна постепенно прорисовывались. - Не смей обманывать, Леон! Эй, квартирмейстер, - вслепую крикнул юноша. - Верны ли его слова?
- Да, Райли, - черство ответил мужчина, смотря на отрубавшегося другого юношу, все еще сжимая кулаки.
Он сильно потер глаза, и лишь тогда осознание начало к нему возвращаться. Перед ним стоял ясный день, а не прошедший когда-то шторм.
- Хочешь сказать, теперь и я начал сходить с ума? - он обратился к другу, рассчитывая на объяснения о произошедшем.
- Видимо так. Держи, но только один глоток, - Леон протянул товарищу бутылку с ромом.
Чуть позже Райли осознал, что корит себя за неудачу, и то увиденное явилось правдоподобным миражом, который всплыл в его разуме и перед глазами уже в третий раз. Но так и не мог смириться и отпустить эту потерю. Она засела тяжелым камнем глубоко внутри, терзая и изматывая с каждым днем.
- Две шпаги нам! - воскликнул Леон, как только успокоил друга и решил развеяться, тем самым полностью прийти в себя, что пойдет на пользу им обоим.
Встав друг напротив друга и повеселев от крепкого напитка, они взяли в руки клинки. Передразнивая один другого шутками, готовились к поединку. Адъютантом вызвался капитан, сошедший с фрегата, с собой притянув еще неизвестных галеону славных моряков. И как когда-то в былые времена, собрав разношерстную публику, уже спешно делающую ставки и оценив свои возможности, они в один голос рассмеялись, словно парусник на один день превратился в тот шумный и задорный город Кале. Вдохнув поглубже и горделиво ухмыляясь, Леон сказал:
- Начнем же, друг мой.
* * *
Опираясь спиной о столб бизань-мачты, расположенной рядом с штурвальной площадкой, юноша укутался в длинный серого цвета кафтан и, сложив руки перед грудью одна в другую, запрокинул голову, смотря на затянувший их туман, погружаясь в мысли. Рядом с ним, по левой стороне, прямо в доски была воткнута шпага, а с другой стояла пыльная закупоренная бутылка рома, к которой он не смел прикасаться раньше, чем до рассвета, и то лишь на несколько глотков, чтобы прибавить настроение и перестать думать о темном, вспоминая дом. От форштевня и до никем не занятого штурвала то и дело с равномерным промежутком времени проходили двое мужчин, сменяя один другого, держа вахту дозорных. Он ждал Леона. В тот день, когда юноша чуть было не обезумел, они странным образом нашли разумное и верное лекарство для прочистки головы, как и способ держать себя в руках и всякий раз не срываться. И этот метод далеко не разговоры по душам, а фехтование.
Подходящая к концу ночь не прошла спокойно и размеренно, а тоскливо тянулась точно так же, как и их плавание. Среди множества слов и мыслей в его голове, одна так и не давала покоя. Уже далеко не первый человек, который сходит с ума на этом галеоне, и он тому недавнее доказательство. То ли все из-за моря, то ли из-за корабля, или дело в самой ситуации, плавно затягивающейся, как петля висельника.
Тяжелые вальяжные шаги стали постепенно доноситься из трюма, и юноша смекнул, что товарищ тоже недолго спал, выходя на утреннюю разминку. Коротко скрипнула дверь, и другой юноша, сделав пару шагов, остановился, затем громко выдохнул и с язвительным восклицанием начал:
- Приплыли! - мерзкий хохот прокатился по пустой палубе, привлекая внимание дозорных.
Райли осекся. То был вовсе не Леон, а Жак, который спит чуть ли не до полудня, но сегодня на удивление уже стоял на ногах.
- Мы так и упадем с края земли.
Юноша не пошевельнул и ухом, стоя у столба, и не проронил и слова. Следом послышались еще шаги, и другой голос из трюма подхватил только что сказанную фразу.
- А ты смотри, не зарывайся, а то и впрямь вот-вот упадешь, - задорный смех уже напоминал Леона, который вполголоса подхватил и Райли.
Слегка толкнув дверь, юноша вышел наружу и сразу глубоко вдохнул морозную прохладу. Он также был в рубахе, словно любая погода тому нипочем. Завидев шпагу, Жак напыщенно протянул:
- Я бы тоже сразился с тобой.
Молодой светловолосый человек резко остановился и, повернувшись к нему, сделал шаг вперед.
- Так в чем же дело? - он хлопнул лезвием по его груди.
- Сегодня я слишком добр.
- Ты просто трус! Об этом знают все. И даже на фрегате. Жалко будет, если ты покончишь с жизнью. Хотя нет. Не делай этого. Подожди. Я лично тебя прирежу, устроив званый ужин пираньям и акулам.
Он и Райли душевно и громко в один голос рассмеялись. Тот вытянул из пола шпагу, и юноши как тогда, только без публики, приступили к дружескому поединку. Жак еще стоял, все сыпал возникшим недовольством и руганью и, поняв, что его уловки не сработали, с кислым лицом пошел внутрь.
Фехтование поистине возвращало их к жизни. Они стали более приветливыми и шутливыми, держа свои пороки внутри, будто в узде. Это помогало наверняка не сойти с ума, что недавно приключилось с Райли. И неизвестность теперь не казалась такой темной и тяжелой, как прежде. Они становились дисциплинированнее и спокойнее, разум прояснялся, отгоняя боль и постоянную тревогу.
С рассветом уходил туман, дребезжа лучами и прорываясь сквозь серую сонную пелену. Грядущий день вновь будет похож на предыдущий, который они и не запомнят. Но все пошло далеко не так. Едва яркие лучи коснулись палубы, раздался волнительный крик рулевого:
- По правому борту судно. Это бриг.
Все находящиеся снаружи замерли, Леон и Райли переглянулись. Этот крик впрямь никто не ожидал.
- Друг мой, кажись, нам начинает заново везти. Значит не одни мы в этом забытом море, к тому же, живые, - он локтем толкнул товарища, а тот в ответ задумчиво усмехнулся.
Услышав голос рулевого, квартирмейстер стремглав выскочил из трюма, загораясь, как и каждый новой надеждой, что все они все-таки смогут вернуться домой.
- Я не ослышался?
Подбегая, мужчина выхватил у того человека подзорную трубу и стал с интересом внимательно рассматривать надвигающееся в их сторону судно. Но тут же его воодушевленное лицо омрачилось, словно тот увидел саму смерть или призрак.
- Парусник идет на всех порах, - в горле разом пересохло, и это единственное, что тот выдавил из себя.
- В такую рань? - Леон в недоумении взмахнул левой рукой, громко задавая вопрос, на который мужчина не желал отвечать. - Туман ведь едва сошел.
- Это точно не торговец. Хоть видом и по скорости схож.
Стискивая зубы, он вновь приложил к правому глазу подзорную трубу, внимательно всматриваясь в поисках каких-нибудь деталей, стараясь в первую очередь оправдать себя, что это не совсем то, что ему кажется.
- Скажу одно. Это не путешественники, и не заблудший одиночка. У него есть курс, и он твердо следует по нему.
- Какой стране принадлежит тот парусник? - резко спросил юноша, тем временем поглядывая на Райли, который почему-то молчал и смотрел вдаль, находясь в своих мыслях.
- Ни к одной из тех, что я знаю.
Мужчина сложил подзорную трубу и повернулся. Внизу толпилась корабельная команда, с каждым мигом все больше прибавляясь. Каждый из них ожидал четкого ответа, определяющего насколько хороша или плоха новость. Но так и не могли понять, смотря то на Леона, то на рулевую площадку. Квартирмейстер со злостью сверкнул глазами, кидая взгляд на мужчину у руля, словно на предвестника недобрых вестей. Тяжело вздохнул, оглядывая столпившихся в недоумении людей и, опираясь левой ладонью о перила штурвальной площадки, медленно сказал:
- Смерть идет по наши души. Это пираты.
Райли ожидал не лучшей вести, но не такой. Он нахмурил брови, тут же сложил шпагу в ножны, и во весь свой голос спросил:
- Не ошибся ли твой глаз, квартирмейстер?
- Я видел пиратские суда еще в юности, когда был капером. Похожие корабли причаливали и к Кале. И это точь-в-точь такое же. Но видимо, мои слова тебя не убеждают, - мужчина передал подзорную трубу матросам, а те из рук в руки передали ее юноше.
Он знал, что Леон по своей наивности поверит в большую часть слов, а вот Райли ни на каплю, пока сам не увидит. Поэтому товарищи и ладили неплохо, редко споря меж собой. В случае слухов или новостей, один тут же верил на слово, но осторожничал, а другой напротив, пока не убедится в сказанном, не примет это.
Зеленоглазый юноша тотчас приложился к трубе и теперь сам увидел все воочию. Темное, стремительно движущееся деревянное судно разрезало мелкие волны, оставляя за собой пенный след. Это был двухмачтовый бриг. Выглядел он массивнее и более устрашающе, чем когда-то легкие парусники братьев в самом начале их плавания. На нем не было флагов, темные изорванные паруса, где можно заметить круглые дыры, следы от ядер давнего сражения. Находящиеся на той палубе люди не выделялись яркими костюмами или цветными военными мундирами, а значит, не корабль королевского флота и не испанцы. И даже не охотники за головами, у которых формой являются темные кожаные плащи и кафтаны, схожие с приватирскими, а голову украшают ярких цветов повязки, в зависимости от принадлежащей страны. Видать, это и есть пираты. Серая потрепанная одежда, неопрятность, развязный неприлежный вид и часто смеющиеся не пойми с чего.
- Квартирмейстер был прав. Они по наши души. Но нам не сбежать. Едва ли штиль. Их судно заметно меньше и при слабом ветре хорошо идет, что, конечно, нам не удастся. Фрегат сможет вырваться, но только на пару миль, не больше.
- Тогда раз иного выхода не видно, дадим бой?
- Отъявленно, Леон, смело, но и с какой-то стороны разумно. С нашей-то мощью двух судов. Но тот бриг будет шустрее и маневреннее, чем мы, - он передал трубу товарищу, продолжая. - Риск не так велик, но он все же есть.
- Райли, взгляни. Все совсем не так, как мы думаем, - тот протянул назад подзорную трубу.
Юноша приложил ее к правому глазу и теперь увидел еще два одномачтовых корабля. И точно такие же, как и первый бриг: черные паруса без знаков отличия и полуголые в изорванной одежде снующие туда-сюда матросы. Они следовали чуть медленнее и располагались параллельно по флангам.
- Нет смысла давать бой. Они нас с легкостью окружат и, вероятно, смогут растерзать в щепки. А наши орудия, не думаю, что готовы к сражению.
- С каких это пор ты стал таким сдержанным и предусмотрительным? - юноша сложил трубу и повернулся к товарищу.
- С тех пор, когда нашу экспедицию уничтожил тот шторм.
Райли с толикой иронии и злости усмехнулся. Тот шторм и впрямь не только чуть не погубил их, но и прочистил им мозги и в одну ночь вернул всех к реальности. Леон тем временем, недолго думая, крикнул квартирмейстеру, теперь ходившему в своих мрачных раздумьях по площадке.
- Он не один. Еще два брига.
Тот резко остановился и крутанулся на месте, поворачиваясь к молодым людям.
- Значит, готовимся к бою!
Мужчина подошел к рулевому и что-то начал вполголоса расспрашивать, а вскоре завелся спором, пытаясь то ли объяснить, толи доказать, быстро жестикулируя своими пальцами. Перепалка уже начиналась, поднималось волнение у команды, вспыхивали вопросы, которые так и остались без ответа, и это все не в самый подходящий момент.
- Нет-нет, - Райли сильно хлопнул по балке борта и тут же крикнул. - Нужно подпустить! Если у них имеются мортиры, а мы начнем пальбу, то нам не жить.
Квартирмейстер отвлекся. Прозвучала относительно разумная, но сомнительная мысль. Сжимая левый кулак, спрятанный в кармане камзола, мужчина ответил:
- Я так же об этом думаю. После того шторма, все были заняты своей ненавистью и спасением души, и вряд ли кто проверил орудия. Стадо лентяев! - прикрикнул он. - Не станем рисковать галеоном. Ведь если пушки забиты, нас разорвет в клочья.
Говоря эти слова, он тревожно оглядывал всех столпившихся, пытаясь наперед прочесть их лица. Будут ли они готовы? Или тотчас же поднимут бунт и переметнутся? Но в тех глазах только нарастала тревога, а с частой руганью и неуместными саркастическими усмешками подкрадывался и страх. Никто из них полностью не был готов, особенно за Райли и Леона и даже за квартирмейстера, костями лечь на дно. Ведь никто из них не думал о пиратах и о том, что они встретятся на их пути. Все как один желали только одного - вернуться. Их жажда приключений и страсть к богатствам сразу же закончилась после смертельного шторма и волны болезней.
На нарастающие крики и неразборчивую шумиху из трюма вышел Луис, щурясь от дневного света и не понимая, что тут происходит. Он выглядел очень скверно: бледный и истощенный, с черными кругами под глазами. Его шаги сопровождались сухим кашлем, да и шел тот, еле передвигая ноги. Теперь он напоминал лишь тень самого себя, и на него никто не обращал внимания, считая его когда-то выпавшим за борт или умершим в своей каюте от истощения. Всех охватила паника, и если не страх, то недоразумение. Никому не было дела до этого похожего на приведение человека. Найдя глазами Жака, единственного, кто мог с ним поговорить, Луис протиснулся сквозь толпу к нему и, схватившись за канатную решетку первой мачты, натянутую около штурвальной площадки, начал вести диалог, по нескольку раз одно и то же переспрашивая.
- Леон.
Райли хлопнул по левой лопатке товарища, который, смотря на толпу, замер и впал в непонятный ему ступор. Он тут же повернулся, указывая ему на столпившуюся неугомонную команду и разводя руками, этим показывая, что ничего не может понять.
- Мне нужен граф ля Фонт.
Он внимательно глянул другу в глаза, а в голове твердо произнес:
«Он что-то задумал. Это точно».
- Подожди. Ты хочешь использовать наш старый трюк?
-Да, тот самый трюк. Давай! Не медли.
Не отрывая свой напряженный взгляд, Райли вплотную подошел к товарищу, в голове выискивая момент из воспоминаний, который его больше всего раздражает, цепляет и злит. Леон прекрасно понял, о чем тот попросил, но не думал, что тот воспользуется этим в море. Он тут же с силой оттолкнул его от себя, занес ладонь и звонко ударил по щеке, но не остановился, и этой же ладонью только тыльной стороной ударил по другой щеке. Сжав руку в кулак, резко направил его меж ребер. Юноша даже не успел среагировать и по задумке не собирался, сразу же сгибаясь от боли. Его товарищ чуть наклонился и еле слышно шепнул:
- Приготовься. Теперь они все точно возненавидят тебя другого.
Леон разогнулся и, придерживая друга, горделиво осмотрел толпу, довольно и со злостью усмехаясь, затем сильно хлопнул по спине товарища, громко говоря:
- Остынь. Передохни немного. Я сказал, Райли, остынь! - прикрикнул он на него.
Вокруг все замерли, не зная, что и делать. Квартирмейстер пуще прежнего нахмурился и терялся в догадках, что же произошло. Луис слегка толкнул Жака, довольно и язвлено усмехаясь, тот так же ему с ухмылкой кивнул, начиная злорадствовать и принимая эту сцену, как и все остальные на палубе, за чистую монету.
* * *
Будто в широкое брюхо огромной рыбины, один за другим в правый борт громадного корабля вцепились абордажные крюки. Солнце на чистом небе уже палило вовсю, и было позднее, но для многих напряженное утро.
Двухмачтовый бриг под темными парусами брал застывший галеон на абордаж. Его сподручные, одномачтовые парусники, разошлись по сторонам. Один, поворачивая, подплыл с другого борта и почти напротив правого борта параллельно дрейфующего фрегата. Оттуда хрипотой посыпались невнятные команды, смешанные с ругательствами и жаргоном. По очереди выстроились в боевую готовность пушки по двум бортам. И цель их очевидна - одна сторона галеона и фрегата. Третий бриг подплыл к левому борту фрегата и точно также подготовил пушки, но, как и главный их корабль, закинул крюки, тянув на абордаж. Капкан сработан ловко и успешно, и это не составило им особого труда. Окруженные ими парусники так и не шелохнулись, что, конечно, для нападавших, было даже в диковинку. Тем, кого они окружили, теперь уже не выбраться, только если дать залп из всех орудий. Но поздно, лучший и подходящий момент уже прошел. Корабли, считай, обездвижены.
Глухо дребезжа, упал деревянный помост - несколько скрепленных досок, чтобы можно было пройти между кораблями. Кто-то, отталкиваясь на канате, перелетал за другой борт, неуклюже приземляясь, а кто-то следовал за мужчиной в широкой треуголке по этим шатким доскам, держа оружие наготове. Палубу огромного галеона заполонили больше двух дюжин человек. Все они выходцы из разных стран, если судить по акценту, цвету кожи и строению лиц. И все они пираты. Тут несложно догадаться. Быстроходные корабли под темными парусами, не имеющие флагов или определенных других отличий. Разного цвета кафтаны и мундиры, даже встречалась обычная изношенная одежда, а голову покрывают красные и серые повязки. Не схожи они на английских охотников за головами, которые такого же цвета носят тканевые повязки. Однако там присутствует дисциплина и порядок, а на этих кораблях похожего и вовсе не было. Некоторая часть мужчин стояла, покачиваясь на ногах и что-то лебезя себе под нос. Они были полупьяны, и от многих захватчиков сильно разило ромом.
-Без глупостей, господа, - осмотрев людей на галеоне, громко начал мужчина в треуголке. - Мы реквизируем корабль. Точнее корабли.
Разбойничья толпа довольно рассмеялась, но не те, кого они захватывали. Их почти каждого овеял страх, ведь добром это уж точно не закончится. Человек в треуголке, обратившийся ко всем, являлся несомненно капитаном, держащий эту кучку разгильдяев и пьянчуг в своей руке. На нем сидел почти новый приватирский мундир, вероятно, недавно снятый с кого-то. Ведь тот человек совсем не смахивал на капера.
Длинные взлохмаченные волосы, вылезающие из-под головного убора, оттуда около висков выбиваются несколько тонких косичек, в которые вплетены яркие шелковые нити и деревянные бусы, а на левом ухе висит круглая золотая серьга. Этот развязный образ дополняла густая черная борода, доходившая чуть ли не до груди. Либо он такой же безумец, как и все в этой шайке, либо более разумный и воплощает собственную цель, раз держит их всех вместе. Но у команды на вывод напрашивалось первое.
- Кто здесь капитан? - он положил свои руки на бока и ждал ответа, выискивая глазами того человека.
- Ятут за капитана, - раздался голос с площадки рулевого.
Квартирмейстер, скрипя зубами и сжимая кулаки, разбрасывался руганью направо и налево, в глубине души уже жалея, что они их подпустили. Он спускался с штурвальной площадки, в то время наполняясь гневом и яростью и одновременно думая, как согнать их с корабля, при этом не давая бой.
- На каком основании вы пытаетесь нас захватить? Мы простые люди, далеко не часть Королевского флота, вольная экспедиция и продолжим свой путь, во что бы то ни стало.
Пиратский капитан нахмурился и, поворачиваясь в разные стороны, поглядывал вдаль, подходил к борту то к одному, то к другому, но больше двух кораблей и своих трех ничего не увидал. После, вернувшись на середину палубы, он достал из-за пазухи курительную трубку и тут же задал вопрос:
- Вы говорите, экспедиция? Уж не тронулись тут все умом? Ха-ха, - коротко, но протяжно последовала усмешка. - Я не вижу ничего похожего, - он затянул табак, выпуская густой серый дым из ноздрей и, немного покашливая, продолжил. - Вы же прекрасно все знаете. Нам не нужно особое разрешение, какое-то основание или веский предлог, чтобы захватить любой корабль, - мужчина слабо посмеивался, а остальные пираты, его подхватив, смеялись уже громче.
Человек, сошедший вниз на палубу, в гневе двигался к тому капитану, держа правую руку на рукояти шпаги. Когда-то хладнокровный и сдержанный, имеющий на этом судне власть, горделивый квартирмейстер уже на глазах многих, начал срываться и вспыхнул ненавистью, которая затмила все и поглотила его в считанные мгновения.
Леон смекнул, что тот не собирается закончить эту ситуацию мирно. Подскочил к нему, в голове подбирая здравые компромиссы. Вот только что можно выдвинуть против них, не следуя их правилам? Как обыграть толпу пиратов и остаться свободными и к тому же живыми? Он пытался отдернуть мужчину, но тот шел напролом, в его глазах было только одно, и он никого не слышал.
- Отойди, мальчишка! - квартирмейстер ударом в грудь оттолкнул Леона. - Теперь это не твое дело!
Райли стоял поодаль и хладнокровно наблюдал, но подготавливался к бою. Шансы их даже в таком бою совсем невелики. Было заметно, что стремительно идущий мужчина уже все решил. Ждать долго не пришлось. Он выхватил из ножен шпагу и, расталкивая своих матросов, кинулся в сторону пиратского капитана, решаясь быстро того убить и взять эту ситуацию в собственные руки. Рядом с главным пиратом стояло четверо, и они первые попали под его клинок. В возне и резких выкриках раздался выстрел. Квартирмейстер упал замертво.
- Успел же заколоть троих, - мужчина в треуголке злобно рыкнул и махнул пиратам. - Разберитесь с телами.
Онзаткнул за пояс пистолет, из которого застрелил нападавшего и, подойдя ксредней мачте, сел на бочку, вновь ко всем обращаясь:
- Этот человек не слишком и похож был на капитана. Скорее всего, он вам заменял его и, как вы видите, сглупил, и с каждым следующим глупцом мы поступим точно также. Но я же не зверь, не какой-то там изверг и всех не перестреляю, - капитан встал с бочки и вытряхнул из трубки истлевший табак, затаптывая мелкие, едва заметные угольки. - Мне нужно справиться с этой махиной, - он ладонью похлопал по столбу грот-мачты. - К тому же, вы в меньшинстве. Я вижу знатные наряды и чувствую бурлящую молодецкую кровь. Ваши имена? - мужчина правой рукой указал на двоих парней, стоящих неподалеку от дверей, ведущих к трюму.
- Луис, - хрипло отозвался первый.
- Жак, - самодовольно и уверенно, будто он здесь играет главную роль, ответил другой.
- А рядом со мной еще двое. Ты! - капитанская рука указала на светловолосого юношу. - Словно и сам видом как капитан.
- Леон Пино. Впрочем, оно, считай, так и есть. Фрегат, стоящий позади, принадлежит мне. Но там есть свой капитан, и я первый человек после него, с кем придется иметь дело.
- Смел, молод, а какая стойкость! Стало быть, джентльмен! - он щелкнул пальцами обеих рук, расхаживая перед ним. - И совсем не похож на тех двоих. Мне кажется, они стянули у тебя одежду и пытаются выглядеть занимательно, - громкий смех толпы прокатился по палубе. - Так может, на рею того капитана и, сняв флаги, станешь свободным?
- Пиратство - не есть свобода, - рука Леона едва заметно тянулась к шпаге.
- Но-но-но, не стоит, - капитан бросил взгляд на его оружие, которым тот хотел тотчас же воспользоваться. - Ты нравишься мне, скажу честно. И будет жаль, если ты умрешь сегодня. Ну, а ты, кто таков? - он резко повернулся, начиная впиваться мутно-голубыми глазами в темноволосого юношу.
- Райли ля Фонт, - не отрывая взгляда и почти не моргая, тот медленно и тяжело вдохнул, в голове уже прокручивая воображаемую им картину, где он как раз-таки и сможет его одолеть.
- Звучное имя. И не поспоришь, - пират вновь начал расхаживать. - Англичанин, судя по всему. Хм, затесался среди французов. Ха-ха-ха, - раскатился злобный смех, сильнее сковывая обстановку. - Что же у вас за экспедиция такая? Галеон слегка странной конструкции, да один фрегат, и ни одного брига. Странно, ха-ха, - он медленно, но гордо ходил туда-сюда, моментами постукивая каблуками сапог, задумавшись о чем-то определенном.
Каким-то непонятным образом отчетливо сказанная фамилия коснулась ушей Луиса. Он будто вдруг что-то осознал, сперва нахмурился и начал дергать головой в разные стороны, словно залпом выпил бутылку рома и хотел отчаянно напиться. Жак повернулся к нему и тоже нахмурился, с его приятелем начало происходить что-то неладное. И тот, в ответ быстро буркнув, тут же кинулся в толпу. Не пойми от чего, у того из ниоткуда появились силы и решительность, и теперь он выглядел на редкость бодрым, стремительно прорываясь сквозь столпотворение. Он выхватил у кого-то из матросов пистолет и в считанные мгновения подлетел к самому Райли, смело прицеливаясь в его лоб.
- Как-то моего кузена, истинного француза, обокрал молодой и дерзкий граф ля Фонт. Мой родственник вмиг лишился собственного корабля, а вскоре потерял большую часть своего состояния. Я долгое время искал того человека, чтобы поквитаться, понимая, что если найду, тут же убью. И вот сейчас я, кажись, нашел. Тогда за столом, я было начал подозревать, но оправдывал себя лишь тем, что ты друг Леона. И даже он, расхваливая твои бесчестные подвиги, тебя не выдал. Тогда-то и настиг шторм. Я думал, мне всего лишь показалось. Кузен мой был заядлым игроком в карты и не всегда поступал с честью, но это не оправдывает твоих действий, как и смерть моего родного брата, которая ляжет тяжким камнем на твою совесть, - он твердо держал вытянутую руку, собираясь выстрелить, и был точно к этому готов.
Слыша эту речь, Леон удивленно поднял левую бровь. Такого он точно не ожидал и не предполагал, и, к тому же не знал историю, которую рассказал Луис. Райли всегда удавалось уйти и до последнего оставаться незамеченным. Но оказалось, на галеоне в составе экспедиции плыл его враг. И они бы даже не узнали, если бы тот не воспользовался фамилией своей матери, но совсем для другой ситуации, нежели использовал раньше.
- Тогда не медли.
Райли гордо стоял, смотря в глаза своему врагу, довольно натягивая ухмылку и предполагая, что в этот миг для кого-то все и закончится.
- Не дури, Луис. Не время.
- О нет, Леон. Это тот самый момент истины. Ведь пуля быстрее, чем шпага.
-Если не удача! - резко восклицая, Райли завершил диалог.
Он резко присел, а тот, полагаясь на злость и уверенность, выстрелил, попадая не в юношу, а в грудь матросу, который принадлежал команде галеона. Коренастый мужчина даже не успел вскрикнуть, упал и в конвульсиях стал истекать кровью. В возникшей около них шумихе и возне, Райли выхватил у ближайшего пирата пистолет и теперь также целился в него, не давая шанса сбежать или пошевельнуться.
Расхаживающий в своих думах пиратский капитан, повернувшись, замер, увидев эту неожиданную и отверженную сцену. Он был удивлен услышанному не хуже Леона и Райли. Прогремел выстрел, и молодые люди вновь целились в друг друга, имея уже равные силы, чем прежде.
- Стоп-стоп-стоп, - раздался яростный крик.
Все окружающие вновь замерли. Возня остановилась. По щелчку пальцев пираты подбежали и отобрали у них пистолеты. А капитан вновь заговорил:
- А ты везунчик, Райли. В последний миг уйти от рокового выстрела. Ха, - он усмехнулся и покачал головой. - Мало кому удается увернуться от пули, а тем более на таком расстоянии. Видать, не так-то ты и прост. И тебе не только в этом везет.
Райли начал хмуриться, повернув голову к пирату, а тот все продолжал:
- Моя разбойничья, лихая и уже немного заунывная морская жизнь привела к тому, что я стал падок на такого рода представления. А иначе сам бы вас перестрелял, - пираты вместе с капитаном сухо засмеялись. - Драма юности, в порыве страстей и новых чувств. Это, однако, горячит кровь и почище, чем ром, - он вполголоса посмеивался, вновь начиная ходить вокруг да около.
Леона как никого другого переполняла гордость за своего товарища и к словам о везении он осмелился дополнить:
- Он еще издавна оседлал удачу. И это, словно его постоянный козырь в рукаве.
Райли резко повернул свою голову к давнему другу, который стоял рядом по левую руку и был на редкость доволен и невозмутим как никогда. Не следовало так говорить, особенно пирату. Не только ему удавалось словами зацепить и взбаламутить человека. Леон в этом не хуже был силен, чем он.
-Что ты сказал? - капитан подлетел вплотную к Леону, а тот также невозмутимо стоял, будто играл с огнем, и ему это приносило удовольствие. - Никто не может подчинить себе судьбу или управлять удачей! Только если сам Дэви Джонс! Дух моря, который повелевает не только фурором и везением, но и морями, такой же грозный стихиями и бедствиями. Враз может затянуть в пучину морскую!
Возмущенный и спровоцированный словами и внутренней яростью пират, устрашал не только своим видом, но и речью. Казалось, всем теперь станет худо. Однако та небольшая щепотка гнева была лишь частью представления, но об этом никто вокруг не догадывался. Выпалив, словно что-то доказав, он грозно заглянул в глаза Леону, но тот, как и прежде, стоял стойко. Без капли робости или волнения, с долей собственного достоинства и предвзятого неверия от услышанных слов, при этом в ответ слабо ухмыляясь. По его предположениям, капитан должен вскипеть пуще прежнего и не на шутку разозлиться. Однако тот, спокойно пройдя до противоположного борта, задержал взгляд на фрегате, а после громко и раскатисто рассмеялся, этим разряжая не только себя, но и всю обстановку. Вернувшись к молодым людям, восполненный интригой и интересом, он отправил человека за бутылкой рома и довольно продолжил:
-Значит он, - мужчина указал на Райли. - Обокрал его кузена и отчасти промышляет преступлениями или мелкими разбоями. А ты, - капитан положил левую руку на правое плечо Луиса. - Добропорядочен и, вероятно, из хорошенькой семьи с благоверным воспитанием. И как же долго ты его искал. Ха-ха-ха, - он вновь громко, чуть не в лицо рассмеялся, привнося в эту сцену долю иронии и щекотливости, но другие пираты не смели подхватывать смех, а лишь молча наблюдали. - Да у нас тут верный и отчаянный мститель, волк в овечьей шкуре, а не иначе сам пират!
В чем-то пиратский капитан был прав. Райли с юношества шел наперекор правилам, моральным устоям и законам. Его аферы не являлись честным делом и были близки к пиратскому промыслу. Лишая чем-то других, он наживался сам, улучшая собственную жизнь. Но в тех случаях люди, лишившиеся состояния или огромной денежной суммы, являлись богачами, и он считал, что совесть его чиста, и честь не так запачкана, как у преступников страны. Леон довольно вытянул улыбку, мужчина в треуголке отчасти говорил правду.
- Так разрешим же суд! - громко воскликнул главный пират. - Галеону нужен капитан! Один из вас умрет. Это уж точно, - он глянул сначала на одного, затем на другого, а те все так же стояли, впивались взглядами в друг друга, наполняясь гневом и чистым злом. - Сыграем в карты, и они определят ваши судьбы. Кто из вас выиграет - застрелит проигравшего и встанет за штурвал этого могучего парусника.
Озлобленному до предела Луису это и было нужно. Не отрывая глаз от неприятеля, он выпалил:
- Согласен!
- Я нынче не играю в карты, - с прежним хладнокровием и спокойствием вслед ответил Райли.
Его неподходящий ответ шел поперек идей пирата, которые только что пришли в его чудную голову. Он мог бы сразу подумать, что молодой англичанин струсил, решил увильнуть и сделать все по легкому. Но припоминая недавнюю сцену с выстрелом, эти мысли разом ушли прочь.
- О как? - пират слегка оторопел. - Неожиданный поворот, - мужчина сделал пару шагов от них, задержался, глядя на носовую часть корабля и, выхватив пистолет из-за пояса, подлетел к тому юноше. - А сейчас? - приставленное дуло въедалось в кожу и давило на левый висок. - Я услыхал, ты граф или вроде сын графа. И если же так, что же, тогда переведем на титулы. Получается, король здесь я! - криком взорвался капитан.
- Тогда давай не медли, раз на то дело пошло.
Он сжимал в кулак правую ладонь, не желая следовать указам и командам пиратского капитана. Его шпага была все еще при нем, и он готов был в один момент нанести неожиданный роковой удар.
Мужчина с большой черной бородой враз вскипел от ярости и гнева, лишь от одного вида напыщенности и хладнокровного спокойствия Райли. Он тут же убрал свой пистолет, и что есть мочи разразился бессловесным криком на весь корабль. Тогда не все, но Леон подметил, что от тех слов тот слегка отпрянул, и теперь выплескивал эмоции разом на всех. Несмотря на ситуацию и видимую разницу в возрасте между ними, у капитана появлялось уважение к тому англичанину. Тот, вопреки очевидной смерти, оставался непоколебим. Смельчак, управляющий каждой своей эмоцией, не испугавшийся многого, что может произойти. Словно воин, уже видавший гибель, но выдающий себя за юношу из знати. Леон прекрасно знал, каков подлинный образ графа ля Фонт. Хладнокровный и решительный, не показывающий внутренние эмоции, и не так весел, как основная личность Райли де Людо. Ему все по плечу, и он будто покрыт тайной. Товарищ не растерял в море свою хватку. Образ вплоть до чистого звучания английского языка и был таковым, который тот создал давно в Кале. Но ситуация накалялась, и требовалось вмешательство. Нужно было как-то отвлечь мужчину, чтобы не обратилось все в кровавую бойню.
- Послушай, капитан, - сквозь шум и крики во весь голос начал Леон. - Нам мало, что терять. Мы до последнего человека в твоих руках. Ты можешь в любой момент нас убить, выкинуть за борт или поступить по чести и оставить нам жизнь, - пират стал пуще прежнего хмуриться, но отвлекся и, повернувшись к юноше, несколько раз злобно усмехнулся над словами о чести. - Райли неплохой малый. Знаю по себе. Мы с ним немало афер проделали, еще до моря. И вот однажды собрали богатую экспедицию и рванули за поиском богатств, - слушая, мужчина внутри словно успокаивался, теперь довольно улыбаясь, когда речь зашла о богатствах. - Нас было пятеро парней и кораблей тогда тоже. В один тихий вечер мы лихо выпивали и весело играли в карты. Да, я не спорю, он удачлив, почище короля или висельника. Висельника, которого петля не может задушить. Тут спорить не имеет смысла. Тогда он выиграл блестящую партию. Буду честен, так люди не играют, - пирата на глазах захлестнул интерес, и он вновь достал курительную трубку, а Леон тем временем продолжал. - И резко настиг шторм. Из ниоткуда появились торнадо с двух сторон, и море взбушевалось не на шутку. Спаслись только эти два корабля. И то, если бы не он и его смелость, а то также бы лежали на дне. Поэтому он карты в руки и не смеет брать, считая, что удача мигом обернулась проклятием и невезением. Но я не верю в это. Он не достоин бесчестной смерти, и коль захочешь его убить, то устрой поединок чести. Как бы он не был плох или хорош, мы все обязаны ему.
Пиратский капитан задумчиво вскинул вверх левую бровь, выпуская из носа белые клубы дыма. Теперь-то стало ясно, про какую экспедицию говорил мужчина, представившись ему капитаном, и которого он застрелил. И как все обернулось, он уже представил. Участь галеона и фрегата на самом деле была куда гибельнее, чем тот предполагал. Но все же пират остался при своем.
- Тогда играем в кости! Всего четыре небольших камня с разными числами. Кто выбросит больше всего в общей сумме, тот победил.
На такое Райли согласно кивнул, ведь то обычные кости, а не карты. Вчетвером они подошли к грот-мачте и встали у бочек, выбрав для игры самую большую и высокую. Пираты принесли кости, после мужчина с черной бородой, Луис и Райли приготовились к игре.
Первым бросил Луис. У него выпало все вразнобой - четыре, три, два и пять. Следом кинул кости пират - все четверки. Заметно было, играет он давно. Затем выбросил Райли - все пятерки.
- Недурно, - посмотрел мужчина на представившегося ему молодого графа ля Фонт. - Совсем недурно. Даю вам шанс! Еще две игры, где крайняя будет финальной. Определяющей, кто из вас останется жить.
И они вновь приступили. Луис сходу выбросил все двойки и стал довольно ухмыляться, опрометчиво рассчитывая, что эта победа останется за ним. Капитан напротив, стал заметно серьезнее. У него выпало две пятерки и две тройки, как и в предыдущей партии он обходил первого юношу, но едва приближался к другому сопернику. Тем временем у Райли числа вновь сложились воедино - все по пять. Уже две игры подряд он выходит победителем и ведет счет, делая ход одним и тем же значением. Мужчина с черной бородой сильнее хмурился и сжимал кулаки.
К ним быстро стянулась корабельная публика, состоящая как из французов, так и из пиратов. Игра на жизнь - совсем не шуточное дело. Всем стало жутко интересно, кто победит, как и то, кто же станет капитаном и возглавит галеон.
Подходил черед финальной игры. Позиция Луиса по общему счету двух партий не шла в лучшую сторону. Единственным достойным противником для Райли в данной ситуации являлся пиратский капитан. Еще больше озлобленный Луис, озираясь на столпившихся моряков, резко кинул кости, не собираясь медлить и затягивать последнюю игру. В ряд выстроились все четверки, он выдохнул и не хуже пирата сжал кулаки. Юноша тут же смерил Леона своим ненавистным взглядом, думая все-таки одержать вверх на этот раз. Следом бросил чернобородый мужчина - две шестерки и две двойки. По общему счету этой партии у двоих уже было поровну. Настала очередь зеленоглазого юноши. Он левой рукой тряс кости, посматривая то на товарища, то на своего нового врага. Сейчас не помешало бы крупное число. При его проигрыше ставки неизвестны, как и непонятны мотивы морского разбойника. Хорошенько перемешав кости, он тут же выбросил. Раскатившись в разные стороны, небольшие кубики вновь показали четыре пятерки. Слабо усмехнувшись, словно зная, что это выпадет, Райли произнес:
- А все-таки Леон, возможно, ты прав.
Другой юноша довольно улыбнулся и кивнул. Его недавние слова этой незамысловатой игрой подтвердились. А пиратский капитан сначала тоже усмехнулся, затем досадно рыкнул и воскликнул:
- Это невозможно! Трижды выбросить одно и то же. Всю свою жизнь играю и считаюсь лучшим в такой простой и заманчивой игре. Интересно, а как тогда происходило, если бы мы сыграли в карты?
Никто из парней так и не ответил, а Райли, вновь слегка усмехнувшись, пытался предположить следующие действия этого пирата. Для кого захват корабля не больше чем игра, а смерть, лишь оправдание одного или другого.
- Но уговор есть уговор. Давай, убей Луиса и стань капитаном! - он протянул ему свой пистолет.
Молодой граф ля Фонт сначала тут же схватил оружие за рукоять, мгновенно прицеливаясь в грудь врагу. Его руки не дрожали, он бы смело спустил курок, но для него это было бессмысленно. Громко выдохнув, Райли положил на бочку пистолет. Затем он было схватился за свою шпагу, но так и не вытащил клинок. Англичанин опустил руки и судорожно выдохнул.
- Нет. Для него хватило смерти брата. И к тому же теперь он знает правду, пусть с этим и живет. А это все, увы, не моих рук дело.
- Ха-ха. Наполовину ты будто бы пират, а на другую - благороден и совестлив. Так или иначе сегодня тебе удалось снискать мое уважение. И ты стал мне равным!
Они крепко пожали друг другу руки.
Внутри юноша все так же был напряжен. Пират не поступит благородно, только не в этой ситуации. Он миг за мигом ожидал, что капитан не выдержит и застрелит его самого на месте или Луиса, либо их обоих. Но все сложилось чуть иначе. И то, что прозвучало следом, являлось не по его душу, но олицетворяло казнь.
- Хватай его! - темнобородый мужчина правой рукой указал на Луиса. - Тяни ядро! - еще громче крикнул он ближайшему пирату. - И на дно его, к Посейдону! - разразился на весь корабль капитан, брызжа слюной и наливаясь яростью от той безумной полыхающей внутри него злости.
Еще до моря и до задуманной экспедиции Райли видел смерть. Видал и немало раз. С самых своих малых лет из-за обстоятельств это все чаще происходило на его глазах. Он сам частенько ходил по лезвию, играл с огнем и был на волосок от неминуемой гибели. Было многое в тех зеленых, немного мрачных глазах. Но только не такое бесчестие, исполненное волей одного безумца.
- И вот теперь, Райли ля Фонт, - он подошел вплотную к юноше, - ты капитан!
Пираты, смеясь, дико орали, словно сорвавшись с цепи, ликуя от столь недавнего, холодившего кровь представления. Упиваясь страданиями одного и страхом всех окружающих, они находили в этом собственную утеху и удовольствие.
Вскоре по палубе вновь раскатился громкий крик пиратского капитана:
- Все по местам. Седлаем ветер. Мы идем на Нассау!
Пьяные и орущие от всеобщего безумия пираты с хохотом покидали захваченные парусники, оставив по дюжине человек на каждом судне и приказывая им в точности следовать за ними.