Черный пепел на белых рисунках. [Закончен]

Темно, пусто, холодно.

Свет от лампы ослеплял, голова раскалывалась, а в ушах раздавались крики. Всё тело болело, и мучила жажда. Мир перед глазами словно плыл, как уплывающая речка, а в памяти всплывали отголоски воспоминаний.

Постепенно приходя в себя, Хван открыл глаза и увидел перед собой Феликса, который, крича от боли, пытался вырваться из верёвки. Суджин же, усмехаясь, медленно вырывал ему ноготь плоскогубцами. Ёнбок бился в конвульсиях, уже не различая ничего вокруг, а из его глаз текли слёзы.

— Нет! Чёрт! Феликс! — Хван попытался подняться на стуле, не обращая внимания на боль, и кричал что есть силы.

— О, а вот и ты проснулся. — Суджин рассмеялся, быстрым движением вырвал ещё один ноготь Феликса и уронил его на пол. Ёнбок закричал и обмяк на стуле, уже не отзываясь на зов Хёнджина.

— Прошу, Суджин, умоляю! Не делай с ним ничего, пожалуйста, он и так натерпелся, десять дней ты пытал его, разве этого не достаточно?! Лучше меня, да хоть убей, только больше не трогай Феликса! Прошу! — Хван буквально кричал, плача и умоляя Суджина.

В то время Феликс, уже немного придя в себя, наблюдал за разворачивающейся картиной. Он мало что различал, ведь всё, чего он сейчас желал — это умереть, потому что всё его тело горело в агонии боли, и терпеть это становилось всё сложнее и сложнее.

— Ты думаешь, я настолько тупой, а Хёнджин? — Суджин чуть наклонился и поднял Хвана вместе со стулом, произнеся прямо у его уха: — Я знаю твою главную слабость, ты всегда думаешь только о других, это тебя и погубит. Я знаю, как принести тебе настоящую боль. — Хван чуть насторожившись наблюдал за тем, как Суджин берёт нож с ближайшего стола и подходит к Феликсу.

— Нет! Прошу! Суджин умоляю не надо! — Чуть ли не надрывая связки кричал Хван и опять начал прыгать на стуле, чтобы добраться до них, но всё было тщетно.

— Почему не надо? Смотри и страдай, Хёнджин. — Злорадная усмешка мелькнула в глазах Суджина. Феликс чуть приоткрыв глаза, увидел перед собой возвышающуюся фигуру с ножом. Его попытки отодвинуться от ножа как можно дальше не увенчались успехом. Суджин, сказав пару едких слов, взял руку Ёнбока и прижал её к подлокотнику стула. Феликс, уже отчаявшись, взглянул на Хвана, тот до сих пор кричал и пытался вырваться.

— Нет! Прошу, пожалуйста, Суджин, не нужно с ним ничего делать, мучай меня сколько влезет, только не его! — Теперь Хван понял, что единственный, кем он дорожит всей своей душой, — это лишь Ли Феликс, и никто больше.

— Хван… — Феликс улыбнулся так, как никогда не улыбался, вложив в эту улыбку всю свою душу. Его глаза, полные слёз, избитое лицо, и такая искренняя улыбка заставили Хёнджина снова рыдать.

— Пожалуйста, Феликс прости меня. — Хван винил себя и желал забрать всю боль возлюбленного себе лишь бы Ёнбок жил счастливо.

— Так всё! Хватит телячьей нежности, вы должны страдать! — Замахнувшись, Суджин резко ударил ножом по двум пальцам Феликса, тем самым, у которых ранее он оторвал ногти. Ёнбок закричал, его крик оглушил всех, слёзы полились против его воли, глаза налились кровью, а он, упав на холодный пол, продолжал кричать.

— НЕТ! ФЕЛИКС! — Хван был в ярости и отчаянии, он не представлял, какую боль сейчас испытывает Феликс. Суджин смеясь подошёл к Хёнджину.

— Ну что? Тебе больно? Ты страдаешь?! ХААХАХ! — Суджин выглядел как сумасшедший, его глаза расширились, зрачки сузились, а руки были в крови. Хван продолжал вырываться, и наконец у него получилось ослабить узлы верёвки. Он незаметно распутал её, удивившись, что Суджин даже не обратил на это внимания. Решив притвориться, он включил все свои актёрские навыки и начал давить на Суджина.

— Ахахах, ты шутишь? Почему я должен страдать? Феликс мне никто, мне всё равно. — Суджин замахнулся и ударил Хёнджина в лицо. Откинув голову назад, Хван вернулся в изначальное положение и, сплюнув кровь, серьёзно взглянул на Суджина.

— Что? В смысле, тебе всё равно? Только что ты кричал об обратном!

— Это ты так легко повёлся, как думаешь может мне лучше на актёрское поступать всё-таки? — Хёнджин воспользовался моментом смятение Суджина, резко встал со стула и повалив соперника, начал избивать его что есть мочи. — Ты отродье, как можно быть настолько злопамятным? Сколько раз я тебе говорил, что не крал тот чёртов телефон, который ты потерял в детстве! Да, это и моя вина, что я был немного странным когда мы были детьми, но разве прошлое не должно оставаться в прошлом? Какого хрена ты изливаешь свою злость на других если это только наша с тобой перепалка, почему ты продолжаешь всё это? Ты ведёшь себя как закомплексованный ребёнок, ты испортил мне всю жизнь. Я тебя ненавижу, урод, поднок, исчадие ада, ты не заслуживаешь пощады! — Хван не останавливался ни на секунду, продолжая бить Суджина, в то время как тот пытался вырваться из хватки, но всё бестолку. — Именно из-за тебя моя мать страдала! Ты издевался надо мной, ей приходилось тратить много денег на больницы, она не обращалась в полицию отмахиваясь тем, что ты всего лишь ребёнок! Она была такой доброй, а ты всё испортил! — Хван срывался на крик. Лицо Суджина было всё в крови от ударов. Повернув голову, Хван увидел нож лежащий в углу комнаты. Встав, он подобрал его, но обернувшись ему прилетел кулак прямо в живот, обронив нож Хван повалился на пол. Он громко засмеялся от удара, уже не сдерживая себя.

— Да что ты вообще несёшь, ты всегда был не нормальным! — Суджин обошёл Хвана но не успев ударить его ногой, Хван резко схватил его за кроссовок и потянул на себя отчего Суджин упал на пол. Схватка началась. Все грязные, побитые, и в крови они не останавливались ни на секунду. Победителя было определить сложно, их силы были равны. Никто не желал сдаваться, но в один из моментов Хван успел подловить Суджина, и резко наклонившись, он поднял с пола нож, сам того не заметив, в порыве ярости, он воткнул его в живот Суджина, после чего резко вытащил. Соперник Хвана резко остановился и начал отхаркиваться кровью, схватившись за живот, захрипел от боли. Хван уронил нож, смотря на то как Суджин медленно оседает на пол, истекая кровью. Через некоторое время, его хрип затих а он сам сделал свой последний вздох. Хван наконец-то выдохнул. Уже поняв, что всё позади, он резко подбежал к уже мёртвому телу Суджина, достал его телефон с кармана и набрал 911.

— Ало, здравствуйте, это 911, что у вас случилось? — Молодая девушка ответила на звонок. Немного нервничая, Хван чуть помолчав всё-таки ответил.

— Да, здравствуйте, я Хван Хёнджин, пожалуйста скорее приезжайте, нас с другом похитили, мы находимся в подвале дома, я не знаю что это за место, и где оно находится, выйти не могу потому что думаю, что наверху тоже есть эти садисты, одного я убил защищаясь.

— Убили?

— Да… он отрезал два пальца моему другу, Ли Феликсу.

— Ладно, мы вас отследим и вызовем патруль, пожалуйста оставайтесь на месте и никуда не уходите.

— Хорошо, — произнес Хван, закончив разговор и бросив телефон на пол. Он подбежал к Феликсу и упал на колени рядом с ним. Его глаза были закрыты, а вокруг разливалась лужа крови, а чуть поодаль валялись отрезанные пальцы…

— Нет… пожалуйста, прости меня, Феликс, это всё моя вина! — Хван обнял любимого, заплакав и желая, чтобы всё было хорошо. — Не волнуйся, дорогой, всё будет хорошо, я рядом, скоро приедет полиция!

— Правда? — медленно открыв глаза, произнес Феликс.

— О Господи, с тобой всё хорошо, как же я рад. Да, полиция уже в пути.

— А Суджин? — хриплым голосом спросил Ёнбок.

— С ним покончено, я… я убил его… — Хван заглянул в глаза Феликса, ища в них понимание. Ёнбок лишь усмехнулся и продолжил хриплым голосом:

— Тогда хорошо…

— Спасибо, спасибо, что не осудил меня, ведь я… я люблю тебя. — вырвалось у Хёнджина, и это признание на эмоциях ничуть не смутило Ёнбока.

— Любишь? Уверен, что любишь? Любовь — это сложное чувство. — также лежа на коленях Хёнджина, Феликс продолжил разговор.

— Да, уже давно, люблю.

— Тогда… — Не раздумывая ни минуты, Феликс схватил Хёнджина за футболку и, притянув к себе, встретил его губы своими. Этот поцелуй длился, казалось, целую вечность, а вкус крови из губ возлюбленного заполнил рот Хвана. Такой долгожданный момент наконец-то настал. Феликс был счастлив, как и Хёнджин, который не ожидал такого порыва нежности от всегда холодного Ёнбока. Немного отстранившись, Феликс разорвал поцелуй и, улыбнувшись, произнес: — Тогда и я… люблю тебя. — Хёнджин хотел ответить ему, но не успел, как Феликс закрыл глаза и обмяк в руках любимого. Хван пытался привести его в чувства, но всё было тщетно: не отзываясь на своё имя, у Феликса медленно замедлялось сердцебиение. Вскоре приехала полиция, задержав всех преступников, они вскрыли дверь в подвал и, положив Феликса на носилки, вынесли его из дома, вслед за ними поведя и Хёнджина.

— Ликс… прости… — Успев в последний раз на улице поддержать любимого за руку, он понял, что у Феликса больше нет пульса.