[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

    Это платная глава, пожалуйста,
купите главу в оригинале!
【инструкция в тг канале】

Кулон выглядел маленьким, но на самом деле это было связано с недостаточным мастерством Цин Чжоусюэ: то скол здесь, то трещина там, и в итоге пришлось уменьшить его размер.

Однако после восьми месяцев тщательной обработки он стал настолько изящным, что радовал глаз.

Юнь Шучэнь взяла её руку. На тех белых ладонях, помимо тонких мозолей от тренировок с мечом, были едва заметные шрамы от резца — следы, которые уже почти исчезли со временем.

— Сама сделала? — Юнь Шучэнь отпустила её руку. Нефритовый кулон в её ладони слегка давил из-за тонкой резьбы, но был тёплым от тела.

Цин Чжоусюэ кивнула:
— Я знала, что шицзунь часто приходит сюда. Поэтому ждала здесь.

Юнь Шучэнь и сама не помнила точную дату своего дня рождения, вероятно, это была зима. В детстве она отмечала его лишь несколько раз, а потом перестала.

Она не знала, как ученице удалось это выяснить. Видимо, у неё действительно было много свободного времени.

Но это время она потратила на неё. Юнь Шучэнь опустила взгляд, коснулась изящного лепестка лотоса на кулоне, и её губы непроизвольно дрогнули в улыбке.

— Мастерство Цин-эр прекрасно, — сказала она, убирая кулон. Снег за окном стал тише, создавая умиротворённую атмосферу. — И твой танец с мечом тоже прекрасен.

Цин Чжоусюэ, казалось, с облегчением выдохнула:
— В тот день... лишь бы шицзунь не возненавидела меня.

Юнь Шучэнь удивилась:
— В какой день? Когда я тебя ненавидела?

— Когда ты ушла встречаться со старым другом, — Цин Чжоусюэ шла рядом с ней, — а потом вернулась ночью и увидела, как я читаю роман.

— Неужели это так важно? — Юнь Шучэнь покачала головой. — Романы... в юности я тоже их читала.

И сейчас читаю.

При этих словах Цин Чжоусюэ слегка поникла:
— Но шицзунь, наверное, не читала такие...

О любви между двумя женщинами.

Юнь Шучэнь подумала, что та имела в виду истории о соученицах. В памяти мелькнули сцены между Цин Чжоусюэ и Жуань Минчжу, и в её голос прокрался холод:
— Да, такие я действительно не люблю.

После этого ученица замолчала.

Впрочем, Цин Чжоусюэ всегда была немногословна, и Юнь Шучэнь не придала этому значения.

Они шли сквозь ледяной ветер зимней ночи, когда Цин Чжоусюэ взяла её руку и, используя технику циркуляции ци, перенесла холод на себя.

Юнь Шучэнь уже смутно догадывалась о чём-то и старалась сдерживать неясные мысли, будто возводя плотину.

Но когда ученица, с лёгкой улыбкой, сказала: «Шицзунь, с днём рождения», и вложила в её руку кулон-лотос и свои исцарапанные пальцы, плотина рухнула.
Разве можно устоять перед таким волнением?

Оно прорвалось с новой силой, и Юнь Шучэнь погрузилась в невыразимые чувства, которые со временем становились только яснее.

Цин Чжоусюэ открыла дверь, пропустив шицзунь внутрь, затем сняла с неё тёплую накидку и повесила на стойку.

— Шицзунь... — она подняла глаза. — Я больше не буду читать такие романы и не стану подражать им. Можешь ли ты... перестать избегать меня?

Её голос звучал тихо и неуверенно, что было необычно для Цин Чжоусюэ, чьи слова обычно звенели, как нефритовые шарики, падающие на поднос.

Такое выражение лица вызвало лёгкую горечь в сердце Юнь Шучэнь. Возможно, её странное поведение в последние месяцы заставило ученицу волноваться.

Прожив более пятисот лет, Юнь Шучэнь отчётливо понимала, что её чувства к ученице давно вышли за рамки наставничества. Она пыталась подавить это, но если это повторялось снова и снова...

Она слегка сжала пальцы.

«Лучше направлять, чем запрещать», — подумала она. Если судьба свела их таким образом, то сопротивление лишь породит демонов в сердце, что пагубно для культиваторов. Почему бы не попробовать?

Взгляд Цин Чжоусюэ вызывал у неё желание обнять её, но она остановила себя.

Когда рука Юнь Шучэнь коснулась лица ученицы, та замерла.

— Сегодня холодно, — мягко сказала Юнь Шучэнь. — Цин-эр останется с шицзунь, хорошо?

При слабом свете она увидела лёгкий блеск в глазах ученицы.

Посреди ночи поднялся ветер, и, кажется, снова пошёл снег. Цин Чжоусюэ приподнялась, увидела за окном белые снежинки, затем снова легла и обняла женщину рядом.

— Шицзунь, тебе не холодно?

Юнь Шучэнь, разбуженная её движениями, сонно потянулась и притянула её к себе.

— Спи. Не разговаривай.

Цин Чжоусюэ заметила, что шицзунь всегда спала изящно, положив руку на талию того, кто рядом.

Ей вдруг стало не до сна. После долгого перерыва она снова чувствовала её мягкий аромат, её руку на своей талии — тёплую, как раскалённый камень.

Цин Чжоусюэ хотела прижаться ближе, но вспомнила отношение шицзунь к тем романам и застыла. Жар в сердце угас, сменившись холодом.

«Шицзунь не такая, как я», — подумала она.

Она отвернётся, когда та будет мыться, отстранится при близком контакте... Всё указывало на то, что Юнь Шучэнь не интересуют отношения между женщинами. Даже чтение таких романов заставило её избегать её месяцами.

Цин Чжоусюэ закрыла глаза и замерла.

Лучше не приближаться, чтобы снова не причинить ей дискомфорт.

***

Глава секты прибыл с севера, с секты Линсюй, и вместе с другими даосами провёл там несколько месяцев в обсуждениях. Сегодня он как раз собирался вернуться в Тайчуцзин, но в его сердце всё-таки поселилась некоторая тревога.

Он сошёл с летающего меча и, подойдя к горным вратам, ступил на безупречно белоснежные каменные ступени. Пройдя всего несколько шагов, вдруг повернул назад и тщательно вгляделся в большие иероглифы, высеченные над входом.

Тайчуцзин.

Нет, он не ошибся местом.

Странно... почему плитка стала белой?

Он прошёл чуть дальше и обнаружил, что весь Тайчуцзин окутан благостными облаками, обстановка величественная и грандиозная.

Тренировочная арена увеличилась вдвое, выглядела очень внушительно. Символ Инь-Ян на земле был заново прорисован, линии стали чёткими.

Он отправился на главный пик. Бывшая скромная библиотека полностью преобразилось, её четыре угла изогнулись вверх, словно готовились к взлёту, а весь вид стал внушительным и величественным.

Путь от ворот до зала Чуньцю он прошёл, дрожащими руками пересчитывая в уме сбережения и имущество. Сам зал также был обновлён.

Повсюду стояли ухоженные горшечные растения, слышался ровный плеск фонтана. Каждая плитка в зале была из первоклассного серо-синего камня с утончённым и благородным узором. Взгляд, следуя вдоль дорожки, натыкался на белоснежный нефритовый трон.

Временно исполняющая обязанности главы с улыбкой во взгляде смотрела на него издали. В руках она перебирала две маленькие жемчужины цзяо, полулежала на мягкой подушке, а рядом с ней старательно чистила фрукты Цин Чжоусюэ.

— Шисюн вернулся, — Юнь Шучэнь кивнула. — Прости, что не встретила.

— Ты...

Настоящий глава, дрожащей рукой указал на нефритовый трон, который с первого взгляда казался безумно дорогим:
— Это...

Юнь Шучэнь успокаивающе ответила:
— Я купила его раньше. Но из-за того, что не особо подходил под стиль сада, оставила в кладовке.

Глава с облегчением выдохнул, но следующая фраза Юнь Шучэнь едва не довела его до сердечного приступа:
— А вот плитка, растения, фонтан и особенно самая дорогая жемчужина цзяо, подвешенная к балке — это уже не моё.

— ...Сколько ты вообще потратила?
Скажи хотя бы примерно, чтоб я знал, с чем имею дело, — глава потер лоб. — Только дойдя от внешнего двора до внутреннего, я увидел такую роскошь, что даже продав пик Хэ И, этого не отстроишь.

— А вот это уже недоверие, — небрежно сказала Юнь Шучэнь. — Как временно исполняющая обязанности главы, разве я могла бы допустить, чтобы Тайчуцзин оказался в долгах? Если говорить точно, то мы не только не в убытке, но даже с прибылью.

Когда в сердце главы едва появилась слабая надежда, Юнь Шучэнь снова нанесла ему удар прямиком в грудь, да ещё и в лёгкое попала:
— Частные сокровищницы всех прошлых глав Тайчуцзин. А также духовные рудники Тайчу. В сумме — этого хватило.

***

— Шицзунь, — сказала Цин Чжоусюэ, заметив, что как только Юнь Шучэнь ступила на пик Хэ И, та тут же начала чинить защитную формацию горы и внешний барьер. — Барьер повреждён?

Юнь Шучэнь тщательно усиливала каждый слой:
— Нет.

— Глава, как и я, на уровне Махаяны, — пояснила она. — Но у нас слишком разные взгляды на управление. Если вдруг начнём ссориться, то ничего хорошего не выйдет. Лучше перестраховаться.

— «...»

Цин Чжоусюэ не знала, что на это сказать. Ей казалось, что глава человек мягкий и доброжелательный, вряд ли бы дело дошло до такого.

Юнь Шучэнь посмотрела на задумчивую ученицу, и у неё мелькнула мысль:
— Кстати.

— Если я и тот старый хрыч действительно сцепимся, — она скользнула взглядом по девушке, — ты за кого?

Глава ведь тоже преподавал ей искусство меча, и обычно относился к ней как к личной ученице. Цин Чжоусюэ опустила взгляд и, немного подумав, ответила:
— За тебя.

— Даже если глава будет прав?

— Всё равно за тебя.

— Почему?

— Я боюсь, что шицзунь, если начнёт драться, может слишком разозлиться и что-нибудь с собой сделать.

Шицзунь совсем слабая в твоих глазах, да?

Юнь Шучэнь тихо вздохнула. Но, похоже, её устраивал и такой образ. Она с улыбкой нарочито кашлянула:
— Что-то холодно стало.

Цин Чжоусюэ тут же забеспокоилась, схватила её за руку и повела в место, защищённое от ветра. Юнь Шучэнь позволила вести себя за собой, шла неторопливо, её взгляд упал на их переплетённые руки.

Она слегка ослабила захват, а затем нарочно сменила хват на переплетение пальцев.

— Так держать крепче. Меньше шансов выскользнуть, — сказала она как бы невзначай, скользнув взглядом по профилю Цин Чжоусюэ. Та была слишком сосредоточена на том, чтобы шицзунь не было холодно, и, похоже, ничего не заметила.

Юнь Шучэнь это видела, в сердце её смешались чувство облегчения и лёгкое разочарование.

Пока они ходили туда-сюда, ей снова вспомнилось, как Лю Сюнцинь говорила о ледяном духовном корне. Судьба, видимо, и правда странная штука, будто нарочно сталкивает людей вместе.

Но...

Юнь Шучэнь всё ещё с трудом могла представить себе двойное совершенствование. Что-то в этом казалось ей неправильным. И в тот момент Цин Чжоусюэ слегка сжала её руку, глаза её были полны беспокойства:
— Всё ещё холодно, шицзунь?

Она внимательно всмотрелась в её глаза. Взгляд был сосредоточен, в нём была только уважительная забота, какая полагается между шицзунь и ученицей. Больше ничего.

Наверное, она и правда считает её уважаемой старшей. Близкой шицзунь.

И ничего больше.

———————————————————

Авторке есть, что сказать:
В то же время Юнь Шучэнь с удовольствием читала байхэ роман и даже не подозревала, что в глазах своей ученицы уже превратилась в гомофобную натуралку.