Глава 15. Справедливость
— Перестаньте! – закричала Малина в ужасе, понимая, какие у этого всего могут быть последствия. Но дружки-гопники не слушали ее. Им не понравилось, что незнакомые парни решили установить свои порядки на их территории. Они решили их проучить.
Руслан не часто дрался – предпочитал, быть наблюдателем, а не участником. Он никогда не был слабым, занимался спортом, но опыта в боях не имел никакого, поэтому сразу позволил противнику сбить себя с ног. И получил несколько сильных ударов по корпусу.
- Че, мажор, типа самый умный тут, да? – прокричал его противник. – Приказывать тут будешь? А пошел ты в задницу!
Еще один удар – теперь по плечу ногой.
И хохот – отвратительный издевательский хохот.
- Ну че, мажор, да ты мешок мешком! Тебя одной левой уложить можно!
С трудом поднявшись, Руслан сориентировался и достал перцовый баллончик из куртки, который всегда был при нем.
Пользоваться баллончиком он умел – специально тренировался, когда у партнера матери по бизнесу напали на сына, чтобы украсть. Теперь это умение пришлось как нельзя кстати.
Резкое и долгое нажатие на кнопку – и противник заорал от жгучей боли. С криком он начал тереть глаза и лицо, а в воздухе появился специфический перечный запах. Руслан тотчас отпрыгнул в сторону, чтобы облако газа не накрыло его самого.
- Тварь! Я тебя порешаю, урод! – орал гопник, не переставая тереть лицо. – Мразь! Урою!
- Тупое быдло!
Теперь уже Руслан сбил его с ног и несколько раз ударил вышедшего из строя противника по ребрам. Затем его взгляд скользнул на Полину и ее подружку, с которой они не держались за руки. Взгляд у девушки был...
Нет, не испуганный. Сконцентрированный.
Они медленно отступал спиной вперед, пока парни дрались. Руслан хотел было побежать к Полине, сам не понимая, зачем, но на него напал другой гопник с криком:
- Ты что с моим корешом сделал, ублюдок?!
Теперь Руслан получил по лицу и почувствовал вкус собственной крови, который внезапно разъярил его. И он с новыми силами набросился на соперника.
Сложно сказать, чем закончилась бы эта драка, если бы не менты. Никто не понял, откуда появился наряд. Но сориентировались быстро. Кто-то побежал прочь со стройки, кто-то решил спрятаться, но повязали многих. К тому же приехало подкрепление на автозаке, и менты поймали еще нескольких человек – в том числе Власова и Малину.
- Кто мусарню вызвал? – закричал кто-то из гопников. И к своему недоумению Руслан вдруг заметил, как на лице Полины появилась довольная полуулыбка.
Что? Она?.. Но когда?
Менты не церемонились. Парней обыскали и погрузили в автозак. Кто из гопоты сопротивлялся при задержании, тех приложили дубинками. С Русланом и его друзьям обращались иначе – поняли, кто богатенькие сынки. Девчонок тоже не трогали.
Уже сидя в автозаке, у окна, Руслан снова глянул на Полину. Все так же держа подругу за руку, она стояла рядом с двумя копами, которые внимательно ее слушали. Девушка была бледной, но глаза ее решительно горели. И Руслан вдруг подумал, что она все-таки красива.
А потом хрипло рассмеялся, вытирая кровь с губы.
Третий привод в полицию за последнее время. Кажется, отцу снова придется его вытаскивать. Будет забавно.
Отец действительно приехал в полицию, злой, как черт.
- Ты опять устроил непонятно что? – прошипел он, увидев сына, сидящего с равнодушным видом рядом с одним из полицейских, который что-то печатал в компьютере. Тут уже знали, кто отец Руслана. Сами его вызвали – ему даже звонить не пришлось.
- Я вообще не причем, - пожал плечами Руслан, и отец тотчас схватил его за ворот. Его лицо было перекошено от ярости.
- Ты тут гонор свой показывать решил, сосунок? Сколько раз я из-за тебя позорится должен, а?! – Потом, правда, осекся под взглядами ментов, отпустил сына, дружелюбно улыбнулся им и сел рядом с Русланом. – И что ты опять устроил? Это третий раз. Третий раз, когда я за тобой приезжаю в отделение. Ты в своем уме? Или как? Ты меня позоришь. Признайся, ты же специально это делаешь? – В глазах отца, которые были так похожи на его собственные глаза, промелькнула ненависть.
- Конечно, специально, - растянулись губы Руслана в неприятной улыбке. – Я ведь вижу тебя, папочка, только когда ты вытаскиваешь меня из мусарни.
- Что за жаргон отбросов? – с отвращением спросил отец. – Посмотри на себя. В кого ты превратился, идиот? Мать совсем тебя разбаловала. Только баловала тебя.
- Ни слова про мать, - мигом разозлился Руслан.
- Или что? – внимательно глянул на него отец. – Ударишь меня? Ну давай, бей собственного отца.
- Ты мне не отец.
- Тогда что же ты каждый раз, как попадаешь в задницу, звонишь мне? Может быть, уйти? И сам решай свои проблемы, раз такой умный.
Руслан крепко стиснул зубы. Если не отец, тогда придется приехать матери. Но она в больнице. И вообще ее нельзя волновать. Пусть лучше этот урод его вытащит отсюда.
Отец словно понял его мысли и усмехнулся.
- Значит так, это последний раз, когда я буду унижаться, чтобы тебя вытащить и отмазать. Ты, вообще, в курсе, что несовершеннолетним нельзя пользоваться перцовыми баллончиками?
- Это была самооборона. И да, папочка, в августе мне исполнилось восемнадцать, - ответил Руслан.
Отец всегда забывал про их с Сашкой дни рождения. И мамин – тоже. Зато бабка говорила, что на день рождения новой женушки поехал с ней отдыхать заграницу.
Это было унизительно, но пришлось замолчать и тупо ждать, когда отец договорится с одним из главных ментов. Заодно отмазал и всех его друзей. Не из-за великой любви, а потому что знал, кто их родители. Предусмотрительный.
- Все, уходим, - сказал час спустя отец сухим голосом.
- А дочку свою забрать не хочешь? – насмешливо поинтересовался Руслан.
- Что? – недоверчиво спросил отец. И в его глазах вновь полыхнул гнев. – А Саша-то тут каким образом очутилась?
- А это не Саша, - ответил парень. – Это дочурка твоей тупой бабы. Полина или как ее там. Она тоже тут.
- Ее ты зачем притащил? – рыкнул отец. И у Руслана опять заиграла в голове обида. Вот, значит, как. О ней-то он заботится.
- Хотел гопоте отдать, - заржал парень. Пусть отец видит, какой он подонок. Такой же, как он сам.
Отец ничего не сказал. Обжег сына взглядом и вновь пошел к ментам.
Из отдела он забрал их обоих – и Руслана, и Полину, взгляд которой был отсутствующий. Они вышли на улицу спустя часа три или даже больше. И там же отец ударил его по щеке – не кулаком, а дал пощечину. Хлесткую. И обидную.
- Никогда не говори так о моей жене. Не тупая баба. А моя жена. Понял?
- Да пошел ты! – Руслан схватился за горящую щеку.
- И если еще раз тебя загребут в полицию, я тебя вытаскивать не буду. Сам решай свои проблемы, если такой взрослый.
- Я сказал – пошел ты!
Парень с чувством сказал отцу, куда ему нужно идти, и свалил сам.
Он обернулся и увидел, как Полина садится в его машину. А спустя несколько минут ему пришло сообщение от нее. Всего лишь одно слово:
«Спасибо».
Знала бы она, из-за кого на нее открыли охоту в школе, не благодарила бы.
Руслан вдруг остро ощутил, как сильно не хочет, чтобы Полина узнала правду.
«Откуда ты узнал, где я?» - вдруг спросила девушка.
«Один чел сказал», - обтекаемо ответил он.
«Есин?»
«Ага», - соврал Руслан и вдруг подумал, что хочет увидеться с ней один на один и коснуться ее лица. Или волос. Или просто взять за руку.
Бред! Пошел вон из головы! Убирайся, убирайся!
Но образ Полины не покидал его. Очаровывал и одновременно мучал.
«Эй, не думай, что я благородный принц. Это была моя благодарность за сестру», - написал ей зачем-то Руслан.
«Знаю», - ответила девушка.
Больше они не переписывались, но он то и дело хватался за телефон, думая, что она вновь пришлет ему сообщение.
Я села в машину отчима только из-за мамы. Он сказал, что я довела ее, и что она плохо себя чувствует. И я просто обязана встретиться с ней и сказать лично, что со мной все в порядке.
Да, я знала, что это была очередная манипуляция. Но с мамой мне действительно нужно было встретиться и поговорить. Серьезно.
Всю дорогу я молчала, сидя на заднем сидении и прислонившись головой к холодному окну машины. Сегодняшние события стали рубежом, той самой поворотной точкой, которая отделяла друг от друга двух Полин: старую и новую.
Я перестала чувствовать себя прежней. Окончательно поменялась. И сделала для себя несколько выводов. Во-первых, я сама могу решать свои проблемы. Во-вторых, я не хочу жить с мамой и отчимом. В-третьих, я сильная. Я смогу делать то, что раньше мне казалось чем-то непостижимым. Например, противостоять толпе.
Как только я узнала о том, что Малина и ее свора решили достать меня, возможно еще и через Дилару, я поняла одно. Сама я с ними не справлюсь. По крайней мере, сейчас. Мне нужна помощь взрослых. А еще – доказательства. Иначе от Малиновской мне не избавится. Мать всегда ее прикроет, да и сама она достаточно хитрая. Вывернется из любой ситуации, как змея. Я или поставлю ее на место, или она попытается сломать меня. Другого не дано.
План был шит белыми нитками, и, если честно, я не думала, что Малина решится на активные действия так быстро. Уже находясь в полиции, я поняла, как это было опасно, и что пострадать могла и я сама, и Дилара. Но нет, все обошлось. Теперь у меня были и свидетели, и аудиозапись, которую я передала полиции.
Было весело. Они вызвали матерей Малиновской, ее подружек и Власова, а также Ольгу Владимировну, инспектора по делам несовершеннолетних и даже директора. Приехала мама Дилары, и моя тоже должна была приехать, но отчим не допустил этого. Сказал, что она плохо себя чувствует, и что мои интересы будет представлять он.
Мне было противно видеть его, но я только кивнула. Он, так он. Мне без разницы. К тому же на людях Андрей играл роль заботливого папочки. Мне аж тошно стало от его двуличия.
Сначала никто не верил, что Малиновская и Власов устроили травлю. Мать Лики кричала, брызгая слюной, что ее дочь не может участвовать в таком безобразии. Мол, она идеально воспитала ее, и вообще, дочь педагога – это априори прекрасный ребенок, который и мухи не обидит.
Малина при этом вела себя скромно и даже плакала, заставляя мамочку-завуча орать все громче и громче. Ее мать действительно верила в том, что Лика потерпевшая сторона. Она и мысли не допускала, что ее дочь – моральный урод. И ей нравится издеваться над другими.
- Да как вы только посмели обвинять мою дочь в таком! Как посмели измазать ее в такой грязи! Думаете, я не защищу своего ребенка?! Ошибаетесь, господа хорошие! Не на тех напали! Я за свою Лику порву!
- Думаете, я за свою Дилару не порву? – не выдержала мама подруги. Женщиной она была эмоциональной, и с трудом сдерживалась от того, чтобы вцепиться в волосы Малиновской-старшей. – Ваша дорогая доченька начала травить мою дочь! Унижала, оскорбляла, даже била! Я этого так не оставлю, уж поверьте!
- Не смейте наговаривать на мою дочь! Лучше за своей следите! Одна из худших по успеваемости в классе! Да во всей параллели! А все потому, что вы ею не занимаетесь! Девочка растет без материнской поддержки!
- Слушайте, вы, госпожа хорошая! Не смейте о Диларе так говорить! Может, она и учится не так хорошо, зато она нормальная девочка. И ей детская колония не светит!
Они ругались долго и громко и, кажется, даже полицейские утомились слушать все это. Пока они кричали, Дамблдор нервно пытался разрулить вопрос – для него главным была репутация школы. Но не получилось.
В итоге я включила запись со своего телефона, на который удалось записать все, что происходило. Услышав свой голос, Лика опешила. Она не думала, что я веду запись. И вся бравада мигом с нее слетела. А следом она слетела и с Егора.
Они поняли, что выкрутится не получится.
«У тебя ведь мама завуч в нашей школе. Не боишься ее подставить своим поведением?» - спрашиваю я специально.
«Мать всегда меня прикроет, крысятина. Не волнуйся. Кого ждешь? Барса? А, извини, забыла, что он умер», - мерзко смеется Малина.
На этом моменте ее матери стало плохо – она осела на стул, схватившись за сердце. И мама Дилары капала ей в стакан какое-то лекарство, которое у нее было с собой.
Скандал получился страшный. Я уходила уставшей, но при этом чувствовало себя победительницей. Я сделала это. Избавилась от своих мучителей. Сомневаюсь, что кто-то начнет вновь задирать нас с Диларой.
Ко мне и отчиму присоединился Руслан, который непонятно откуда взялся. О нем я тоже рассказала. Он пришел спасти меня. И Андрей, услышав это, недовольно дернул кончиками губ. Ему не понравился тот факт, что мы знакомы.
Из здания полиции мы вышли втроем. Я, отчим и Руслан, который выглядел откровенно злым. На его лице вновь появилась маска отвращения, и я не понимала, к кому – ко мне, к отцу или ко всему миру в целом.
Мне хотелось его поблагодарить. Я действительно не ожидала, что он появится на Точке. Но не получилось. Отчим ударил его по лицу, они поссорились, и Руслан ушел.
- Садись в машину, - сухо сказал мне Андрей. – Немедленно. Твоя мать сходит с ума из-за тебя. А беременным волноваться нельзя. Ты ведь не хочешь быть виноватой, если что-то случится с нашим ребенком?
Чертов манипулятор.
Я села в машину.
- Откуда знаешь моего сына? – спросил он, заводя ее.
- Я и дочь твою знаю.
- Я спросил – откуда?
- Случайно познакомились, - ответила я, чувствуя новую волну отвращения к этому человеку. Боже, почему мама любит его? Неужели он лучше папы?
- Я запрещаю тебе общаться с моими детьми, - выдал отчим.
- Думаешь, я буду плохо на них влиять? – рассмеялась я. Страх перед ним тоже пропал окончательно. Во мне вообще в последнее время многие чувства пропали. Заморозились.
- Мой сын сложный. Может сделать все, что угодно. А дочери общение с тобой будет неприятно, - процедил сквозь зубы отчим. – Так что держись от них подальше. От тебя и так одни неприятности. Это был последний раз, когда я решал твои проблемы.
- Предлагаю бартер, - сказала я, закинув ногу на ногу. Странно, пальцы дрожали, а вот голос был другим – уверенным и взрослым.
- Какой же? – хмыкнул отчим, явно воспринимая меня, как идиотку.
- Я собираюсь жить отдельно. Сделай так, чтобы мама отпустила меня. Ты ведь задурил ей голову. Она тебя послушается. А я не стану поднимать тему того, что ты поднимал на меня руку.
- Какая ты смелая стала, а, - усмехнулся отчим.
- Тебе это выгодно. Что тебе больше нравится? Жить втроем с женой и ребенком счастливой жизнью? Или жить вчетвером с дочерью жены от типа, который отбил ее у тебя в юности?
На скулах отчима появились желваки.
- Ты не заговаривайся. Помни, кто ты, и кто я.
- Я предлагаю тебе идеальный вариант. Живите вместе. А мне дайте вернуться к бабушке.
- Что мешает мне просто отправить тебя в закрытую школу? – усмехнулся отчим.
- Мама. Она будет против. И будет волноваться, если не сможет общаться со мной, - ответила я с улыбочкой. - А ведь я могу сбежать. Порезать вены. Сделать еще что-нибудь безумное. Представляешь, сколько со мной может быть проблем? У бабушки я буду жить спокойно. Не отсвечивать. Ну как тебе?
Наши взгляды встретились в зеркале заднего вида.
- Я подумаю, - нехотя сказал отчим. Теперь он понимал, что я способна на многое. И пытался взвесить на чаще весов все «за» и «против».
До дома мы доехали молча. Я смотрела в окно, на темные улицы, украшенные подсветкой, и думала, что если бы рядом был мой родной папа, он бы меня утешил. А не думал, как половчее от меня избавится.
Пап, я скучаю. Если увидишь там Диму, присмотри за ним, ладно?