У ХИЩНИКА

ОЛЬГА

***

Поцелуй Сайлуса был долгим, медленным, затягивающим. Его губы двигались по моим с жадной нежностью, а наши языки переплетались в диком, безумном танце. На несколько секунд я забыла обо всём: о его матери, о долгах отца, о той игре, в которую мы играли всё это время. Были только мы, два тела, притягивающиеся друг к другу с непреодолимой силой. Но потом реальность больно ударила меня.

Он оторвался от моих губ, его дыхание было тяжёлым, а глаза горели дьявольским огнём. Я видела в них предвкушение и вызов.

— Пошли. — прорычал он, его голос всё ещё был хриплым.

Его рука крепко обхватила мою талию, притягивая к себе, и я почувствовала, как моё тело инстинктивно прижимается к нему. Он повёл меня к двери, и каждый шаг казался вечностью. Моё сердце колотилось в груди, словно бешеное. Что скажет его мать? Как она будет смотреть на меня? И что Сайлус задумал на оставшуюся часть ночи после того как мы поговорим с его матерью?

Мы вышли из его кабинета и направились к гостиной. Каждый шаг по широкой, парадной лестнице особняка отзывался гулким эхом в моей голове, словно барабанный бой перед казнью. Моё сердце билось так сильно, что, казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он держал меня за руку, его хватка была крепкой и властной, словно он боялся, что я сбегу прямо сейчас. А я хотела. Хотела исчезнуть, провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе, стать невидимой. Но его сила не давала даже шанса на сопротивление.

Я чувствовала периодически на себе его взгляд. Он не отпускал меня ни на секунду, словно наслаждаясь моей паникой, моим смятением. Я знала, что он видит, как я дрожу, как мои глаза мечутся в поисках спасения. Но спасения не было. Только его мать. Женщина, которая только что застала нас в самой компрометирующей ситуации, какую только можно себе представить.

Я попыталась успокоить дыхание, но оно всё равно было прерывистым и рваным. Мои ладони вспотели от стресса. Что я скажу ей? Как посмотрю в её ледяные глаза? Она, безусловно, осудит меня. Унизит. Заставит почувствовать себя ещё более жалкой, чем я уже себя чувствовала. Она наверняка считала меня ничтожеством, грязной девкой, которая пытается залезть в её семью и деньги через постель её сына.

Мы наконец спустились по лестнице и направились к двойным дверям гостиной. Двери были приоткрыты, и изнутри разливался слабый, тёплый свет камина. Сайлус открыл их шире и провёл меня внутрь.

Гостиная это — огромное пространство, обставленное антикварной мебелью, массивными шёлковыми коврами и картинами в тяжёлых золочёных рамах. В центре стоял камин, в котором весело потрескивали поленья, отбрасывая причудливые тени на стены. И посреди всей этой роскоши, словно королева на троне, сидела его мама.

Она сидела в кресле с высокой спинкой, держа в тонкой руке бокал с янтарным напитком, похожим на бренди. Её поза была безупречной, осанка — величественной. Она выглядела так, будто сидит здесь уже очень давно, ожидая нас. Её глаза, такие же красные, как и у Сайлуса, но в них не было пламени похоти или ярости. Только холодный, оценивающий взгляд, который сразу же устремился на меня. Она не улыбалась, не хмурилась, её лицо было абсолютно непроницаемым.

Она медленно отпила глоток бренди, не отрывая от меня взгляда. Её губы растянулись в тонкой, почти незаметной улыбке. Улыбке, которая казалась такой же опасной, как и ухмылка Сайлуса.

— Ах, вот и вы, — произнесла она, её голос был спокойным, ровным. — Я уж думала, вы никогда не спуститесь.

Моё лицо тут же вспыхнуло. Я чувствовала, как кровь приливает к щекам с новой силой. Я хотела что-то сказать, оправдаться, но слова застряли в горле, как твёрдый ком, который даже не давал дышать.

Сайлус сжал мою руку, словно давая понять, что он рядом. Он повёл меня к свободному дивану, что стоял напротив кресла женщины. Мы сели. Я чувствовала себя как на допросе.

— Мама, — произнёс Сайлус, его голос был ровным, без тени нервозности. — Хочу тебе представить… мою невесту, Ольгу Кёрн. Ольга, это моя мать, Элеонора.

Элеонора кивнула, не отрывая от меня взгляда, в котором мелькнуло нечто, похожее на любопытство.

— Очень приятно, Ольга, — произнесла она, и её голос был безупречно вежлив, но я почувствовала в нём прозвучала скрытность. — Я так много слышала о вас от Сайлуса.

"Много слышала"? Что именно? Что я его должница? Что я здесь по принуждению? Или она имела в виду, что Сайлус уже успел похвастаться нашей "игрой"?

— Мне тоже очень приятно, госпожа Элеонора, — проговорила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. Я сделала глубокий вдох, пытаясь собраться.

— Сайлус, дорогой, — произнесла Элеонора, переводя взгляд на сына. — Что тебя заставило не отвечать на мои звонки? Я хотела предупредить, что еду.

Сайлус слегка нахмурился, его губы сжались в тонкую линию.

— Ты заявилась так поздно, мама, — проговорил он, и в его голосе прозвучали нотки раздражения. — Я думал, ты приедешь завтра.

— Ну, знаешь, эти ужасные пробки, — Элеонора слегка пожала плечами, делая вид, что это объяснение вполне удовлетворительно. — Я выехала гораздо раньше, но… вот так вышло.

Сайлус закрыл глаза рукой, а затем слегка помассировал переносицу, словно пытаясь снять головную боль. Он выглядел так, будто весь этот разговор утомлял его до предела. Я почувствовала лёгкое замешательство. Он действительно так раздражён её присутствием? Или это часть его очередной игры?

— В любом случае, — продолжила Элеонора, её взгляд снова вернулся ко мне. — Я очень рада наконец познакомиться с вами, Ольга. Сайлус никого не приводит в дом. И тем более… представляет как невесту.

Её слова были колкостью. Я чувствовала, как моё сердце сжимается от стыда.

— Мой сын всегда был целеустремлённым, — вновь сказала она, её взгляд скользнул по Сайлусу, в нём мелькнула нотка гордости. — Если он что-то хочет, он это берёт. И, судя по всему, вы… стали его новой целью.

Её слова звучали как приговор. Она видела меня насквозь. Видела пленницу. Видела добычу.

— Как я говорила, Сайлус много рассказывал о вас, Ольга. Он говорил, что вы очень умны. И что у вас… необычный взгляд на мир.

Я подняла глаза на Сайлуса, в недоумении. Он рассказывал ей обо мне? Это было неожиданно. И даже приятно в какой-то степени.

— Я стараюсь, — прошептала я.

— И как вам мой сын? — Элеонора слегка склонила голову, её взгляд был сканирующим. — Он сложный человек. Согласитесь?

Я задумалась. Сложный? Это мягко сказано. Он был загадкой, ураганом. Но он также был… притягательным. Очень. Необычным.

— Он… очень сильный, — ответила я, выбирая слова. — И… целеустремлённый. С ним… не скучно.

Элеонора улыбнулась. Настоящая улыбка. От этого моё сердце забилось быстрее. Неужели одобрение?

— Не скучно, говорите? — она усмехнулась. — Да, это точно про Сайлуса. Он всегда был таким. Никогда не сидел на месте. Всегда искал новые вызовы. И, кажется, нашёл их в вас.

Я заметила, как Сайлус слегка дёрнулся, словно его слова матери задели за живое. Но он ничего не сказал. Просто наблюдал за нами.

Мы продолжили разговор. К моему удивлению, Элеонора оказалась не такой уж и страшной. Она была умна, проницательна, и в её глазах мелькали искорки остроумия. Мы говорили о книгах, о искусстве, даже о политике. Я обнаружила, что могу свободно общаться с ней, делиться своими мыслями, не боясь осуждения. Она слушала меня внимательно, иногда задавая наводящие вопросы, иногда просто кивая.

Сайлус молчал, наблюдая за нами, его взгляд скользил от меня к матери, от матери ко мне. Я видела в его глазах удивление. Казалось, он был поражён тем, как легко я нашла общий язык с его матерью. Это было ясно по его слегка приоткрытым губам и по тому, как он изредка касался переносицы, словно не веря происходящему.

Наконец, Элеонора отставила свой бокал и взглянула на нас. В её глазах мелькнуло что-то, что заставило моё сердце сжаться.

— Ну, и о самом главном, — произнесла она, и её голос стал серьёзнее. — Я, конечно, понимаю, что вы только что… поженились и уединились. Но мне хотелось бы знать, когда вы порадуете меня внуками?

Мои глаза расширились от шока. Дети?! Внуки?! Я даже не думала об этом, не в моём положении! Это было слишком!

Я посмотрела на Сайлуса, моля о помощи. Он, к моему удивлению, спокойно взял инициативу на себя.

— Мы этим и занимались, мама, — ответил он, и в его голосе прозвучали нотки раздражения, смешанные с чем-то, что я не могла разобрать. — Если бы ты нас не прервала.

Мои глаза расширились до предела. Помог блин... Помощник хренов... Я медленно повернула голову к нему, не веря своим ушам. Он… он действительно это сказал?! Моё лицо горело, я чувствовала, как краснею до корней волос.

Сайлус слегка подмигнул мне, а затем едва заметно оскалился. В его глазах мелькнула озорная искорка. Он наслаждался этим. Наслаждался моим шоком, моим смущением. И, похоже, наслаждался тем, как он заставил свою мать замолчать.

Элеонора замерла, её глаза расширились, а губы слегка приоткрылись. Впервые за весь вечер я видела её по-настоящему удивлённой.

— Сайлус! — взвизгнула она. — Ты что такое говоришь?!

Сайлус слегка пожал плечами.

— Правду, мама. Разве ты не хотела внуков? Мы над этим работаем. Очень усердно. И если ты не хочешь, чтобы мы прерывались, то…

Он не договорил, но смысл был ясен как белый день. Элеонора посмотрела на меня, затем на Сайлуса, и на её губах появилась усмешка.

— Что ж, — проговорила она, и в её голосе прозвучало что-то, похожее на одобрение. — Я вижу, что ты не теряешь времени зря, сынок. Это… похвально. — она поднялась с кресла.

— Думаю, на сегодня хватит допроса. Я оставлю вас в покое. Но завтра мы должны обсудить детали пышной свадьбы. И, возможно, другие семейные вопросы.

Она улыбнулась мне, и в этой улыбке не было ни капли колкости, только что-то, похожее на уважение и теплоту.

— Рада была познакомиться с тобой, Ольга, — произнесла она. — Надеюсь, мы подружимся.

Я кивнула, всё ещё находясь в состоянии шока.

Элеонора развернулась и вышла из гостиной, оставляя нас одних. Тишина снова повисла в воздухе, но на этот раз она была другой. Не напряжённой, а скорее переполненной.

Я повернулась к Сайлусу, моё лицо всё ещё горело.

— Ты что, издеваешься надо мной?! — прошептала я, ударив его кулаком по плечу.

Он рассмеялся. Низкий, хриплый смех.

— Что? — сказал он смеясь и обнимая меня, притягивая к себе. — Ты же хотела, чтобы я успокоил тебя, верно? Вот я и успокоил. Моя мать теперь уверена, что у нас всё серьёзно. И что мы работаем над продолжением рода.

Я попыталась вырваться из его объятий, но он крепко держал меня.

— Ты невыносим! — прошипела я.

— Но тебе это нравится, не так ли? — прошептал он, а его губы коснулись моей шеи, целуя. — Ты ведь знаешь, что это правда.

Я замерла. Он был прав. До жути прав. После всего, что произошло, после его дикой игры, после этой странной встречи с его матерью, я чувствовала себя опустошённой, но при этом… невероятно возбуждённой. Желание, которое он пробудил во мне, было всепоглощающим.

Я уткнулась лицом в его плечо, чувствуя, как моё тело расслабляется в его крепких объятиях. Слова Сайлуса о внуках и наша "игра" перед Элеонорой, казалось, окончательно стёрли последние границы между реальностью и вымыслом.

Он медленно опустил меня, но не отпустил. Его взгляд, красный и хищный, скользнул по моим ногам, остановившись на высоких каблуках, которые я так и не снялп. Затем он наклонился, его сильные пальцы легко скользнули по моим ногам. Один каблук, затем другой, с глухим стуком упали на мягкий ковёр гостиной. Свобода. Мои ноги, уставшие от напряжения, почувствовали приятное облегчение.

— Так лучше, — сказал он, поднимая меня на руки, словно я была невесомой.

Я инстинктивно обхватила его шею, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, вдыхая его опьяняющий запах, смешанный с ароматом виски и чего-то животного, дикого.

Он направился в нашу спальню, неся меня по коридорам особняка. Почему-то в этот момент мне показалось, что мне нравится быть с Сайлусом. А точнее быть в его руках. Не смотря на его грубость, он старался быть нежным. Я чувствовала себя живой рядом с ним...