Глава 29
Невио
Не обращаю внимания на голоса вокруг и пристально смотрю на свой телефон.
Невио: Почему я узнаю от других о том, что ты уехала в дом Сесилии Маручелли?
Ответ приходит сразу же.
Молодец, mia cara.
Аврора: Она вернулась, и я захотела увидеть её.
Скучаешь по мне?
Мои губы невольно растягиваются в улыбке, и я замечаю, как папа и Фабиано поглядывают на меня.
Невио: А ты скучаешь по моей руке на твоей заднице?
Писать такие сообщения, зная, что рядом находится её дорогой отец, который бросает на меня недовольные взгляды, очень забавно. Он ничего не знает, не видел нас вместе, чтобы подозревать что-то. Однако Фабиано замечал, как я смотрю на Аврору.
В моей голове всплывают картины вчерашнего вечера. Вспоминаю, как держал её в своих объятиях. Как прикасался к ней. Сейчас я испытываю огромное удовлетворение.
Аврора смогла усмирить моих внутренних демонов, и всё моё внимание было приковано только к ней. Даже когда папа сказал, что Массимо повезёт её к Карлотте, я продолжал думать только о ней. И даже во время разговора с ним о том, что происходит с Гретой, мои мысли были заняты Авророй.
Аврора: Я скучаю по твоим губам.
Невио: Только по ним?
Неужели это всё? Я разочарован.
Ты просто не хочешь себе признаться, что скучаешь по мне и мечтаешь проводить со мной каждую секунду.
Аврора: Ты слишком уверен в себе.
Упрямая. Как всегда.
Невио: Но я говорю правду, которую ты просто боишься произнести.
Мне не трудно сказать свою правду. Я скучаю по ощущению твоей кожи под своими пальцами. Я скучаю по звукам, которые ты издаёшь, когда мы вместе, эти звуки навсегда останутся в моей памяти, и я не устану их слышать. Мне нужно, чтобы это повторилось. Я скучаю по тому, когда целую и кусаю твою шею.
У тебя появились засосы? Уверен, что да. И как только они заживут, на их месте появятся новые, чтобы все видели, что ты принадлежишь мне.
В ответ на моё сообщение — тишина, и я не могу сдержать смешка.
Неужели ей впервые нечего мне ответить? Неужели она потеряла дар речи? Что ж, надо говорить и писать ей такое почаще.
Мне не терпелось вручить подарок, который я неожиданно подготовил. Я и сам не знал, зачем это делаю. Просто хотелось подарить ей что-то такое, что будет принадлежать ей, чтобы Аврора поняла и увидела, что это от меня.
— В Канзас-Сити сейчас спокойно. За время моего пребывания там не было ни одного нападения или шпиона, — моё более или менее хорошее настроение исчезает, когда я слышу голос Марио Ди Лауро.
Ублюдок вернулся в город сегодня. Как и его такой же ублюдочный сын, который сидит рядом с ним.
Мы собрались в просторном зале, который обычно используют для посвящения в солдаты четырнадцатилетних. В зале присутствуют солдаты, капитаны и младшие боссы.
Их напряжение ощутимо, когда они смотрят на меня и мою семью.
— Мне известно это, Марио, — отвечает отец с усмешкой. — Стефано докладывает мне обо всём. Ведь это он младший босс в Миссури.
Отец даёт ему понять, кто здесь главный.
Марио Ди Лауро — обычный солдат. Его попытка участвовать в разговоре была жалкой. Больше года Стефано, по приказу моего отца, не жалел его в Канзас-Сити и поручал только самую грязную работу.
Но что я замечаю, так это довольное лицо Дарио после того, как его отца поставили на место. Он расслабленно откидывается на спинку кресла и явно наслаждается тем, как Марио замолкает.
— Какое настроение в Калифорнии, Ливио? — отец отворачивается от Ди Лауро и переводит взгляд на парня.
Ливио Романо — старший сын Несторе Романо. Сегодня он приехал, чтобы сообщить о некоторых делах от имени своего отца, которые необходимо обсудить лично. Несторе предпочитает не оставлять город без присмотра.
Именно поэтому отец доверяет ему и назначил младшим боссом Калифорнии.
Его сын стал более собранным, не таким, каким я его запомнил несколько лет назад. Тогда он был более легкомысленным и не всегда контролировал свои слова. Сейчас же он стал более сдержанным. Он младше меня на три или два года. Раньше мы никогда не общались, но Алессио мог с ним поговорить, когда им обоим было скучно на встречах.
— Все спокойно, Капо. Отец передавал вам некоторые новости по телефону и хотел позже поговорить с вами снова, — сразу же отвечает на вопрос. — Так же отец хотел передать вам, что за всё время, что Дарио провёл в Лос-Анджелесе, он его не разочаровал. Дарио выполнял все поручения и приносил нам пользу благодаря своим выигрышным боям.
Мне хотелось фыркнуть.
Мы встретились взглядами с Ди Лауро.
Раньше его было легко прочесть. Похоже, что за время, проведённое вдали от Лас-Вегаса, Дарио повзрослел.
— Это хорошо, — говорит мой отец и переводит взгляд на Ди Лауро-младшего, задерживаясь на нём на несколько секунд. — Ты можешь продолжить работать там.
— Я бы хотел остаться здесь, в Лас-Вегасе, если вы позволите, Капо.
Папа прищурился и переглянулся с Нино. Они снова общались взглядами.
Как их расшифровать, черь возьми?
— Хорошо, — черт. — Вы все можете быть свободны.
Капитаны, солдаты и остальные поднимаются со своих мест. Те, кто стоял, быстро идут к двери. Марио на мгновение останавливается и хочет что-то сказать, но замечает холодный взгляд Нино, направленный на него, и сразу же уходит.
Ливио что-то шепчет на ухо Дарио, а тот лишь качает головой.
— Карлос и Леопольдо задержитесь, — говорит мой отец, и мужчины остаются на своих местах.
Карлос Аллегро на несколько дней приехал в город, а его заместитель остался в Финиксе. Аналогично поступил и Леопольдо Маручелли.
— Нужно обсудить то, что происходит.
В штате Аризона, где младший босс Аллегро, и в Орегоне, где младший босс Маручелли, были замечены канадцы. Однако они не совершали нападений. Создаётся впечатление, что они просто наблюдают.
— Они ничего не делают, но мы не можем игнорировать их проникновения на территории.
Манера речи Карлоса Аллегро напоминает мне Нино. Но мой дядя не любит носить идеальные костюмы, в отличие от него.
— Что слышно о Паола Ди Лауро? — задает вопрос папа.
— Слухи о том, что он болен, становятся всё более настойчивыми, — отвечает Леопольдо. — У него нет наследника, и если он умрёт, то это вызовет большой резонанс в Канаде. На территории страны есть множество банд, которые не отказались бы свергнуть короля и его семью и занять их место.
— Это всего лишь слухи. Нужно опираться на факты, — говорит Нино.
— Паола редко появляется перед своими людьми, все видят в основном его консильери, — говорит Аллегро, поправляя свой галстук. — Но нужно убедится в его болезни.
— Мне всё равно, болен он или здоров, — прошипел отец. — Но в такие игры лучше играть с сильным соперником, иначе это не так увлекательно. Всех шпионов, которые проникают на мою территорию, нужно без колебаний уничтожать и отправлять обратно, как презент. С гребаным бантиком. Если Паола не поймёт, что бесполезно отправлять ко мне своих людей, я сам наведаюсь к нему.
— О чем ты? — брови Фабиано нахмурились.
В этом зале собрались только самые доверенные люди. Это было заметно по атмосфере.
Не хватало только Савио и Адамо. Первый остался дома в качестве охраны, а второй отправился в лагерь, где готовился к ежегодной гонке, которая продлится целых три дня.
Раньше отец делился своими планами только с своими братьями и Фабиано, но с годами этот круг доверенных лиц расширился. В него вошли Карлос Аллегро, который неоднократно доказывал свою преданность, Леопольдо Маручелли и Несторе Романо.
Массимо и Алессио сидели по обе стороны от меня и внимательно слушали.
— Я мог бы вернуть Марио Ди Лауро к нему, но это не представляет интереса. Держать его здесь тоже бессмысленно. Марио бесполезен. Однако после похищения девочек примирение невозможно. Я мог бы не обращать внимания на шпионов и прекратить всё это, но тогда, несколько лет назад, Паола совершил ошибку, попытавшись забрать твою дочь, Фабиано, и сестру Диего. Вторая ошибка — нападение, произошедшее в день гонки, более года назад, — с каждым словом голос папы становится всё более яростным.
Мои кулаки сжались так сильно, что побелели костяшки.
В обоих этих случаях Аврора присутствовала. Она не пострадала, однако вполне возможно, что последствия всё же остались.
Глубоко внутри неё.
— Убить его — это единственный выход. Мне не нужна территория Канады, но Наряд может попытаться забрать себе часть, и этого нельзя допустить. Сын Данте не упустит возможности расширить территорию. И Фамилья тоже не упустит шанса, — губы отца на мгновение сжались в тонкую линию. — Хотя мы не состоим в официальном союзе, мы поддерживаем Братву. Когда придёт время, я могу предложить поддержку в захвате Канады.
— Это слишком просто для них, — сказал Маручелли. — Мы, можно сказать, проложим им путь для расширения их территории.
— Почему думаешь, что мой отец сделает это просто так? — усмехнулся я, вмешиваясь в разговор.
Мой отец всегда всё планирует.
Мы обмениваемся взглядами, и я вижу в его глазах одобрение.
— Я ничего не делаю просто так, по доброте душевной. Территория Канады мне не нужна, но расширение возможностей для перевозки грузов всегда пригодится. Мы должны максимально расширять наш рынок, — папа так же, как я, усмехнулся. — Но это, пока, только обсуждения.
— Не стоит забывать, что у Канады есть союзник не только Наряд, но и синдикат в Мексике, — произносит Карлос Аллегро. — Несмотря на то что они слабы из-за междоусобиц банд, их союз существует уже много лет.
Маручелли устало смотрит на него, закатывая глаза, в то время как Нино и Фабиано согласно кивают.
— В синдикате нет наследника, как и у Паоло Ди Лауро. В обеих семьях родились дочери. Каким образом они планируют укреплять союз?
Нино покачал головой.
— Леопольдо, тебе нужно знать все детали, — в его голосе слышалось неодобрение. — До того, как Марио сбежал, его сын и дочь главы мексиканского синдиката были обещаны друг другу с младенчества. Эту девочку зовут Алисия. Хотя она и дочь главы синдиката, она всю жизнь прожила в Канаде, а точнее в Торонто. В Мексике для неё было слишком опасно из-за постоянных нападений, и её родители решили, что вдали от дома ей будет безопаснее. После побега Марио с семьей, Алисия по понятным причинам была обещана другому племяннику Паоло Ди Лауро. В ближайшем будущем они поженятся, и союз будет укреплён.
— Жить вдали от дома, наверное, хреново, — пробормотал Алессио.
Мне бы не хотелось представлять такую жизнь.
— Мексика не представляет для нас угрозы, они заняты контролем своей территории, — говорю я, постукивая пальцем по экрану телефона. — Не думаю, что Паола перестанет отправлять шпионов. Он наблюдает за обстановкой, но почему-то не отправлял шпионов в Канзас-Сити, хотя Марио был там.
— Значит, он понятия не имел о его местонахождении, — задумчиво произнёс отец. — Несторе говорил о шпионах и в Калифорнии.
Неужели им больше не нужен Марио? Может быть, им нужен его сын? Нападение на гонке было не случайным, ведь канадцы знали, что там будет Дарио.
Смотрю на Массимо, который сегодня особенно молчалив.
Разговоры о делах стихли, и начались другие. Папа, попивая виски, откинулся на спинку кресла и смотрел в сторону. Его состояние было похоже на моё.
Все бушевало внутри.
Грета вернулась на ранчо.
Она предпочла остаться там, а не быть дома. Её отпустили туда, но теперь с охраной, потому что ни я, ни папа не хотели, чтобы она виделась или общалась с Витиелло. Её телефон поменяли. Теперь в нем только номера членов нашей семьи.
Но она не звонит.
Абсолютное молчание.
Ночью я несколько часов разговаривал с папой. Мы обсуждали, как нам действовать, но так и не пришли к единому мнению. Мы просто не знали, как поступить. Мы привыкли строить стратегии, но теперь всё усложнилось, ведь мы узнали о чувствах Греты.
Мы могли бы сделать самое ужасное, самое худшее.
Но мы боялись потерять Грету, хотя ни я, ни папа не признавались друг другу в этом вслух. Не просто потерять, а увидеть, как она от нас отвернётся. Мы бы ворвались в Фамилью, убили бы Амо Витиелло и, возможно, даже отдали бы за это свои жизни, но она бы нас прокляла.
Мама бы нас прокляла. Ведь, зная историю, она опасается повторения.
Мы все боимся, что Грета уйдёт к нему.
— Ди Лауро вернулись в город, — слышу голос Массимо, впервые сегодня.
— Не напоминай, — качаю я головой. — Мне совсем не хочется думать об этом.
Совершенно не хочется думать.
— Кажется, Аврора не была рада возвращению Дарио в город.
Мои глаза возвращаются к нему.
— Вчера мы видели его, — говорит он, пожимая плечами. — Аврора хотела прогуляться по центру, и мы встретили его.
— Почему ты решил рассказать мне об этом только сейчас? Зачем вы, блять, вообще гуляли по центру?
Нино и папа посмотрели на меня, потому что я говорил слишком громко.
Фабиано, кажется, не слышал меня, так как был увлечён разговором с Карлосом Аллегро и Леопольдо Маручелли о предстоящем бое Сайласа, который должен был состояться сегодня вечером.
— Знаешь, ревность тебе к лицу, — насмешливо сказал Алессио, но я отмахнулся от его слов.
— Спокойно. Она просто хотела подышать свежим воздухом, и мы через некоторое время поехали к Карлотте.
Не было смысла ревновать. Массимо всегда был увлечён Карлоттой.
Однако я не смог сдержаться.
— Аврора выглядела встревоженно. Не знаю, как ещё описать её состояние, — задумчиво произнёс Массимо, постукивая пальцем по подбородку. — Вы не находите странным, что больше года назад все члены семьи Ди Лауро покинули Лас-Вегас? Я только сейчас об этом задумался. Дочь уехала в Италию, сын и мать — в Лос-Анджелес, а сам Марио — в Канзас-Сити.
— Что в этом необычного? — спросил другой мой кузен уже без прежней насмешки в голосе. — Аврора просто поддержала подругу, которая хотела поступить в какую-то школу или академию, я не знаю точно, что это было за место. Уверен, что дядя Римо отправил Дарио в Лос-Анджелес только потому, что не хотел, чтобы ты, Невио, продолжал ему угрожать. Он отправил его сразу после вашего боя или через несколько дней. Что касается Марио, то у меня нет предположений, возможно, все просто устали от его нахождения здесь.
— Устали — это мягко сказано, — пробормотал я. — Дарио уехал после боя, говоришь...
Бой, который я устроил из-за его желания или его отца устроить помолвку между Авророй и ним. Тогда я даже не заметил его отъезда из-за того внезапного появления гребаного Амо Витиелло.
— Аврора, вероятно, была не рада его видеть из-за того боя. Хоть ты тогда и победил, ей, кажется, не понравилось, что её любимый чемпион мог получить травму из-за него, — издевательски пробормотал Алессио.
Он похлопал меня по щеке и положил руку мне на плечо. Я хотел её сбросить, но он схватил меня за шею.
— Перестань быть таким безумным ревнивцем. Беру свои слова обратно, тебе это совершенно не идёт. Наша принцесса с тобой, так что успокойся уже.
Или ты её покрываешь, дорогой кузен?
***
Ворота медленно открываются, и я могу въехать на территорию. Охрана здесь на высшем уровне, это не может не радовать. Вокруг дома раскинулись сады с разнообразными деревьями и цветами. Всё, как описывала Аврора, и даже лучше. Это действительно рай на земле. Здесь всё так идеально.
Как только я выхожу из машины, меня встречает аромат свежескошенной травы и цветов. Передо мной возвышается особняк, который, хотя и меньше, чем у моей семьи, но всё равно впечатляет своими размерами.
Мой взгляд останавливается на отдельном строении с витражной крышей. Из рассказа я помню, что это знаменитая оранжерея.
Одно из любимых мест Авроры.
Теперь мне ясно, почему она стремится приезжать сюда всю свою жизнь.
Здесь так тихо, что не слышно ничего, кроме звуков природы. Это место наполняет меня умиротворением.
Грете понравилось бы это место.
— Невио! — лёгкий, взрослый голос звучит в моих ушах, и я вижу, как ко мне идёт женщина, которую так любит Аврора.
Глядя в её глаза, я сразу понимаю, что в ней есть много добра, а усталость от прожитых лет не затмевает этого света. Она излучает особую энергию.
Сесилия Маручелли собственной персоной, только вернувшаяся из Италии.
— Здравствуйте, — стараюсь говорить более мягко, за что вознаграждаюсь улыбкой.
— Я так рада, что ты здесь! Надеюсь, будешь приезжать сюда чаще, — она берёт меня за руки, и это вызывает у меня удивление, но в то же время заставляет меня почувствовать себя спокойно.
Я никогда не общался с ней лично до этого момента. Видел её только издали, когда она приезжала в особняк Скудери.
— А как Аврора будет рада тебя видеть! Она так хотела, чтобы ты здесь побывал, и постоянно говорила об этом, когда была младше.
Говорила, значит.
Мы вошли в дом, и моё внимание сразу привлекли многочисленные фотографии на стенах. Там были фотографии Сесилии и этих четверых. Я увидел фотографии Карлоса Аллегро и его погибшей жены, Леопольдо Маручелли и его супруга, а также общие снимки.
Среди них были и фотографии с Фабиано, Леоной, Давиде и Авророй все вместе.
Но больше всего было Авроры и её друзей.
Это меня очень удивляет, ведь у Сесилии всего два родных внука: Сайлас Аллегро и Николо Маручелли. Но она приняла Аврору и Киллиана Торреса как своих внуков.
На стенах также висели картины. Много картин разных размеров с изображением пейзажей сада за дверью.
— Это цветочек все нарисовала. Мои работы только на втором этаже.
— Цветочек?
— Аврора, — произнесла она её имя с такой нежностью
Черт, Рори, ты такая талантливая.
— Мастерская в левом крыле первого этажа, ты сразу поймешь, где эти негодники, услышишь шум. Хочешь перекусить? Я очень переживаю из-за предстоящего боя Сайласа и поэтому начала готовить торт и другие сладости. Надеялась, что это поможет отговорить его от участия в бою, но он всё равно собирается туда идти.
— Нет, спасибо, — быстро отвечаю я и смотрю на дверь, на которую она указывает.
Пока я иду по коридору, все мои мысли только о Грете.
Моя дорогая сестра.
Что мне, черт возьми, делать?
Я знаю историю своих родителей. Мне известно, что у моей мамы есть брат-близнец, которого ей пришлось оставить, чтобы мы с Гретой смогли воссоединиться с отцом, с нашей настоящей семьей. Она оставила их, чтобы спасти папу.
И порой в её глазах я замечаю тоску. Это чувство не задерживается надолго, оно мимолётное. Но я замечаю его.
Если она до сих пор тоскует, то что чувствуют они?
Меня никогда не интересовали мои кровные родственники по маминой линии. Я не испытывал желания узнать о них. Но теперь мне захотелось понять, какие чувства и эмоции испытывали они, когда мама ушла.
Было ли слишком больно? Я могу терпеть физическую боль, но не уверен, что смогу справиться с болью от ухода Греты от нас, от меня.
Смех из комнаты доносится до коридора, и это отвлекает меня от размышлений.
— Ты знал, что Ави сблизилась с Фальконе? Сайлас мне рассказал. Почему я не узнал об этом от тебя, Аврора? — в голосе звучит наигранная обида.
— Идиот, — раздается грохот, как будто что-то упало. — Сосредоточься, я говорю с тобой серьёзно. Только попробуй ещё раз приблизиться к моей сестре, это противоречит кодексу братьев. Найди себе другую девушку.
— Зачем мне смотреть на других девушек, если у меня есть идеал. Только представь меня и Карлу, черт, это лучшее.
— Не произноси её имя, — снова шум.
— Карла.
— Хватит.
— Карла, Карла, Карла, Карла...
Внутри раздается грохот, ещё громче, сопровождающий руганью и смехом.
Детский сад.
— Закройте рты и сядьте, — это, без сомнения, голос Сайласа.
Прислоняюсь к дверному косяку, и моему взору предстаёт мастерская. У стен стоят холсты, деревянный пол испачкан краской, а белоснежные стены покрыты пятнами. Огромный стол завален тюбиками, банками, палитрами и разнообразными кистями. Но больше всего привлекают внимание красные розы в вазе, стоящие посередине стола.
А потом я вижу её и не могу оторвать взгляд. Аврора смотрит на холст с отсутствующим видом, но в каждом её движении рукой с кистью чувствуется напряжение. Её светлые волосы собраны в небрежный пучок на затылке, а несколько прядей спадают на лицо. Руки, щёки и подбородок испачканы краской.
Её наряд напоминает мне о детстве, когда она обычно ходила в комбинезонах. И сейчас на ней почти такой же — джинсовый, который немного коротковат. Обуви на ней нет, только носки, подошва которых испачкана жёлтой краской.
Аврора рисует довольно агрессивно, как будто выплёскивает все свои эмоции. Она не жалеет холст и уверенно, с силой давит на кисть.
Сайлас, в отличие от остальных, сидит на стуле, а не на полу, и пьёт чай из кружки, смотря на Рори нахмурившись.
По сравнению с остальными он выглядит как гребаный аристократ.
Двое других придурка сидят на полу в другом углу мастерской, вытянув ноги. Рядом с ними лежат пустые грязные бокалы, несколько смятых упаковок от чипсов и пепельница, из которой идёт тоненький столбик дыма от сигарет.
Сайлас замечает меня, и мы сразу же встречаемся взглядами. В его глазах я вижу беспокойство, когда он бросает взгляд на Аврору и встаёт со стула.
— Давайте сходим в бассейн, я хочу поплавать.
Николо Маручелли следует его примеру, а Киллиан Торрес хочет что-то сказать, но Аллегро почти хватает его за шиворот и уводит за собой.
— Но я хотел посмотреть! — Торрес кивнул в мою сторону, затем на Аврору, которая так же, как и раньше, была полностью поглощена работой.
— Тебе разве не надо позвонить или написать своей Арианне?
— Я могу сделать это и здесь, — он пытается оттолкнуть руки от себя, но с другой стороны его держит смеющийся Николо, и они все уходят.
Аврора даже не понимает, что её шумные дружки ушли. Она не замечает, как я закрываю за ними дверь. Она не замечает, даже когда я медленно подхожу к ней.
Её отстранённое состояние напоминает мне о том, что я чувствовал вчера. Это состояние, из которого она меня вывела.
Сажусь на пол напротив и взглянул в её красивое лицо. Сейчас оно было словно застывшим, не выражало никаких эмоций. Аврора обычно старается казаться солнечной, особенно в кругу семьи. Но на самом деле она не такая. Её внешность может быть светлой и яркой, но внутри неё есть что-то тёмное. Она не осознаёт, что ей не нужно прятаться и скрывать свою истинную сущность.
Наблюдать за тем, как Рори рисует, — пожалуй, лучшее занятие, которым я когда-либо занимался. Не знаю, сколько времени я так провёл, просто сидя напротив неё. Она настолько увлечена процессом.
На холсте изображены тёмные и красные оттенки, которые создают эффект брызг крови. В центре картины выделяются голубые глаза, но они не похожи на глаза Авроры. Её глаза напоминают воду в Атлантическом океане — они такие же спокойные и глубокие.
Те, что изображены на холсте, слишком яркие.
Оглядываясь по сторонам, я замечаю картины, которые кажутся мне такими же мрачными. На одной из них изображён ребристый нож, запачканный кровью, а на другой — девушка в испачканном платье. И это платье кажется мне знакомым.
Эти картины — полная противоположность тем, которые я увидел, когда вошёл в дом.
— Mia cara?
Аврора резко вздрагивает, поднимает голову и наконец-то смотрит на меня. Кисть выпадает из её рук и падает на пол, немного испачкав и без того грязный комбинезон краской.
— Невио?
— Да, mia cara, я здесь, — даже не пытаюсь смягчить свой голос; это происходит само собой. — Всё-таки решил приехать сюда. Сесилия рассказывала мне, что в детстве ты часто говорила, что хотела бы увидеть меня здесь. Может быть, она не упомянула, что ты и сейчас продолжаешь всем об этом говорить, а?
Солнечный свет нежно касается её безупречной кожи.
— Я говорила тебе об этом вчера и это был один раз. В детстве это было не так уж и часто.
— Помню, что это происходило постоянно. А, наверное, другим ты говорила ещё больше, — замечаю я, наблюдая, как исчезает пустота с её лица. — Твои дружки очень шумные.
— С ними не соскучишься, — теперь Аврора улыбается, и это полностью меня расслабляет.
Указываю на цветы, стоящие на столе.
— Почему красные?
С детства она любила только белые розы.
— В последнее время они мне нравятся, — говорит Рори, пожимая плечами, и на секунду мне кажется, что она задумалась. — Что собираешься делать с Гретой и...?
— Не произноси, — перебиваю я её.
— Я много думала обо всём этом, — тихо произносит она, придвигаясь ко мне поближе. — Позвольте им быть вместе. Грета будет счастлива, — её пальцы откидывают мне волосы, которые упали на глаза. — Если вы будете противиться этому, вы только подтолкнёте её к нему, и тогда вы её потеряете.
Эта мысль не даёт мне покоя весь чертов день.
— Тоже вспомнила историю моей семьи? — из меня исходит смешок.
— Но это же привело к тому, что есть сейчас. История моих родителей тоже была не простой.
На пути её родителей оказался мой отец. Я никогда не мог себе представить, что между папой и Фабиано мог произойти настоящий смертельный бой.
Но в итоге они примирились.
Фабиано выбрал Леону, а мама — папу. Они приняли эти решения, потому что любили.
Грета утверждает, что любит Витиелло. Если мы помешаем их отношениям, то можем потерять её.
Гребаная любовь делает столько всего.
— Ты разговаривал с ней?
— Она мне не звонит.
— Может быть, ты позвонишь? — поджимаю губы. — Завтра. А сегодня расслабишься.
— Где твоя комната?
Аврора начинает смеяться, и я тоже не могу сдержать улыбку.
— Невио, под «расслабиться» я не имела в виду секс, — говорит она, игриво хлопая меня ладонью по груди. — Сегодня бой Сайласа, и после мы будем праздновать его победу на вечеринке. К тому же Арианна вернулась из Италии. Мы решили объединить два события в одно.
— Он может и не победить.
Её лицо забавно искажается.
— Этот вариант даже не рассматривается.
— Фабиано разрешил там быть?
— Папа отпускает меня. Он доверяет Сайласу.
На её лице были маленькие брызги красной краски, а чёрная полоска на подбородке манила меня провести по ней пальцами.
— И что же?
— Что?
— Не хочешь ли пойти со мной на вечеринку и на бой Сайласа?
— Предлагаешь провести день с твоими друзьями-придурками?
Аврора снова ударяет меня в грудь, но на этот раз её толчок меня удивляет, потому что он сильный.
Я и не думал, что такая маленькая ручка может быть настолько крепкой.
— Они не придурки, — твёрдо сказала она. — Тебе придётся с ними общаться, ведь они мои друзья, и это навсегда. И я предлагаю тебе провести этот день со мной.
— Звучит заманчиво.
Беру подбородок Авроры между пальцами и захватываю её губы своими.
Черт, эти губы.
Я так одержим ими.
Медленно целую её, наслаждаясь мягкости её губ. Аврора слегка отстраняется, чтобы перевести дыхание, и я следую за ней, слегка оттягивая зубами её нижнюю губу. Она улыбается, и я целую её улыбку.
Провожу пальцами по коже за её ухом, спускаюсь ниже и ласкаю шею лёгкими прикосновениями. Затем я обхватываю её горло, чувствуя, как она дрожит.
Другой рукой я лезу в карман джинсов и наконец достаю маленькую коробочку.
Когда я отстраняюсь, достаю то, что хотел ей подарить. На подвеске закреплены солнце, похожее на те, что она рисовала в детстве, кисть и мольберт.
Идеально для неё.
Сейчас я понимаю, что не зря купил это. Её сияющие глаза дают мне понять, что это было верное решение.
Застегиваю цепочку на её шее, не спрашивая разрешения. Она тут же коснулась подвески кончиками пальцев, будто не веря своим глазам.
— Мой день рождения не сегодня.
— Знаю, — глажу пульс на её шее. — Я могу делать тебе подарки не только в особые дни. Нравится?
— Да, очень, — тихо произнесла Аврора и снова вознаграждает меня улыбкой. — Спасибо, follia mia.
И целует меня в щеку.
Мое безумие.
Слова на итальянском и то, как она произнесла их.
Черт.
Борюсь с желанием попросить её повторить это ещё раз. И ещё раз. И снова. Это что-то со мной делает.
Её взгляд стал нежным и мягким, но есть в нём что-то ещё. Не знаю, что именно, но это мне нравится.
Я знал, что Аврора знает итальянский язык, потому что в детстве она его изучала. Когда я начал называть её «mia cara», я был уверен, что она понимает перевод. Но то, как Рори назвала меня «своим безумием», заставило меня желать сделать всё, чтобы она кричала от удовольствия.
— Так мы пойдем? Давай сегодня повеселимся, побудем обычными.
— Уверяю тебя, обычные люди не посещают вечеринки после смертельных боёв. Обычные люди не интересуются подобными зрелищами. Возможно, они даже не знают о их существовании.
Аврора закатывает глаза и, обвив мою шею руками, прижимается ко мне.
— Ты понял о чем я.
— Мы пойдем.
Может быть, получится хоть ненадолго перестать думать о Грете и об этом чертовом Витиелло?
— Массимо кое-что рассказал мне, — вспоминаю я.
Внимательно наблюдаю за каждой эмоцией на её лице, однако она остаётся такой же, как и до того, как я это сказал.
— Кажется, догадываюсь. Он рассказал тебе, что Дарио Ди Лауро вернулся, и мы видели его, да? — она нежно перебирает мои волосы на затылке. — Ничего особенного, просто поздоровались.
— Точно?
Правда? Ты же не была с ним? Это же не он?
Черт, я становлюсь чертовым сумасшедшим. Сдерживаюсь и не задаю этих вопросов.
Аврора не меняется, она по-прежнему обнимает меня за шею.
— Да, — она наклоняется ко мне ближе. — Есть только ты.
— Только я.
***
Этот придурок все-таки выиграл бой.
Точнее, друг Авроры выиграл бой.
До начала шумный Торрес, которому вообще не следовало бы находиться на Арене, только и делал, что говорил без умолку, а порой даже кричал. Николо Маручелли больше давал советы, которые Аллегро молча игнорировал всю дорогу и даже перед выходом в клетку.
Черт, эти двое словно его главная гребаная фанбаза.
Аврора стояла рядом с Сайласом. Когда она что-то говорила, он утвердительно кивал, внимательно слушая её.
Я ожидал, что меня охватит ревность, когда наблюдал за ними, но этого не произошло. Причина была проста: каждый раз, когда Фабиано не видел, Аврора украдкой проводила пальцами по моей руке или прижималась ко мне.
Да, Фабиано тоже был здесь. Он выглядел так же гордо, как и Карлос Аллегро. Оба сидели рядом на диване, а рядом с ними был Леопольдо Маручелли, который тоже пришёл поддержать своего племянника.
Меня больше всего удивляет, что здесь оказалась Карлотта. Если она здесь, то и Массимо тоже пришёл. Он составил мне компанию и сел рядом, в то время как Лотти и Рори стояли возле клетки.
Спустя пару часов мы уже были в доме Торреса. Вокруг кипела жизнь, звучала музыка, люди веселились на вечеринке.
Аврора была рядом со мной в своём чёрном облегающем платье, украшенном блёстками. Она выглядела как настоящая Барби-готка, но это придавало ей сексуальность. Её светлые волосы струились по спине и плечам, а на шее сверкала подвеска, переливаясь в свете многочисленных огней.
Арианна Ди Лауро разговаривала с Рори. Она была одета в розовое, и выглядела как классическая кукла Барби. Когда я смотрел на неё, моё лицо невольно искажалось.
Меня привлекает только образ готической Барби.
Раньше Ди Лауро отличалась тихим нравом, а теперь стала более общительной. Торрес обнял её за плечи, прижимая к себе, и Рори улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась, когда мы заметили, как Николо Маручелли тайком уходит вместе с сестрой Торреса.
Массимо и Карлотта были вовлечены в оживлённый спор, что, честно говоря, не было удивительным. Похоже, в их отношениях ничего не изменится.
Алессио, узнав, что мы находимся здесь, решил приехать и о чем-то разговаривал с Сайласом.
Все вокруг были оживлёнными.
Моя голова просто трещала.
Грета.
Мои мысли так и не пропали, черт возьми.
Алкоголь не помогал расслабиться.
Когда Аврора пыталась меня отвлечь, это тоже не помогало, и я сказал ей пойти отдохнуть с друзьями, не обращая внимания на её взгляд. А затем вовсе отправился на поиски Алессио, чтобы попросить его присмотреть за Рори, поскольку не мог находиться здесь ни минуты. Вернувшись домой, я проигнорировал взгляды отца и моих дядей, которые следили за каждым моим движением.
Не знаю, сколько времени прошло, а я всё смотрел на телефон и думал, стоит ли мне ей позвонить.
Мне показалось, что я закрыл глаза лишь на мгновение, а потом меня разбудил сильный толчок. Открыв глаза, я увидел отца, который выглядел так разъяренно.
Всё последующее произошло как в тумане.
Палет на вертолете.
Целый гребаный час.
Целый час я мучительно сжимал корни волос на затылке, мне казалось, что я вырву их. Эта физическая боль немного отвлекала меня от внутренней боли, которая всё равно терзала меня.
В течение часа я видел у отца такой же безумный взгляд, как у меня.
И только мы начали приближаться, как сразу же заметили огонь, который поглотил место, где Грета находила так много счастья и радости. Вопли животных, которых она оберегала и любила, были слышны очень громко.
А моя дорогая сестра страдала от боли из-за полученных ранений.
Мне нужно было позвонить ей, приехать и быть рядом. Или попросить её вернуться, чтобы она была дома.