четырнадцатая часть.
POV Nessa
Первый полный день в лесном убежище прошел под знаком странного спокойствия. После утреннего разговора с Томом напряжение между нами сменилось на некое хрупкое перемирие. Он больше не следил за мной как ястреб, но я ловила на себе его быстрые, оценивающие взгляды, когда он думал, что я не вижу.
Мы наладили быт. Густав, к всеобщему удивлению, оказался неплохим охотником - с помощью самодельной рогатки и проволочных силков он принес к ужину пару кроликов. Билл нашел в сарае старую, но исправную лейку и устроил огород из съедобных сорняков и кореньев, которые нашел вокруг. Вики кипятила воду и перевязывала Георгу рану, которая, к счастью, начала заживать без нагноения.
Том взял на себя самую тяжелую работу - колол дрова, укреплял ставни на окнах, обследовал периметр. Он работал молча, с каменным лицом, выкладываясь так, будто пытался физической усталостью заглушить что-то внутри себя.
Я занималась тем, что приводила в порядок сам дом. Вымела пыль, протерла полки. В маленькой спальне, за печкой, я нашла старый сундук. Он был не заперт. Внутри лежали не одежда или инструменты, а... память.
Старые фотографии в резных рамках. Мои родители, молодые и счастливые, на фоне этого самого дома. Они обнимались, смеялись... На одной фотографии мама была беременна. На другой - они держали на руках младенца. Меня.
На дне сундука лежала потрепанная тетрадь в кожаном переплете. Дневник. Я открыла его на случайной странице и замерла. Почерк был мамин.
«...Альфред снова был сегодня странным. Говорил что-то о долгах, о каких-то опасных людях. Говорил, что мы все в опасности. Он просил нас уехать, скрыться. Но мы не можем просто так бросить все...»
Сердце заколотилось чаще. Я лихорадочно перелистывала страницы.
«...встретились с тем человеком. С тем, с одним глазом. Он был ужасен. Холодный, как змея. Он говорил с отцом о каком-то «долге чести». Отец умолял его о пощаде, но тот только смеялся...»
Я чуть не выронила тетрадь. Так значит, мама знала его! Значит, Том был прав - смерть родителей не была случайностью!
Я услышала шаги за спиной. Обернулась - в дверном проеме стоял Том. Он вытер лицо грязной рукой, оставив размазанную полосу по щеке.
-Что ты там нашла? Сокровища? - спросил он, но его взгляд сразу же упал на фотографию в моих руках, и его тон сменился с усталой шутливости на серьезность.
Я молча протянула ему дневник, открытый на той самой странице. Он взял его, пробежал глазами по строчкам. Его лицо стало мрачным.
-Черт, - выдохнул он. - Я же говорил. Это не охота. Это... расчет.
- Он убил их, - прошептала я, и голос мой дрогнул. - Этот человек с одним глазом. Или заказал убийство. А теперь пришел за мной. Потому что я что-то знаю? Или потому что я последняя?
Том закрыл дневник и положил его обратно в сундук. Его движения были медленными, обдуманными.
-Не знаю. Но теперь у нас есть доказательство. Пусть и косвенное. - Он посмотрел на меня, и в его глазах горел знакомый огонь решимости. - Этот дневник... он меняет все. Теперь мы не просто бежим. Теперь у нас есть причина наступать.
- Что ты предлагаешь? - спросила я, смотря на его внезапно преобразившееся лицо.
- Сначала - скопировать все это. Спрятать копии в надежном месте. Оригинал - никому не показывать. - Он потянулся и легонько ткнул пальцем в страницу дневника. - Потом... потом нужно будет решить, что с этим делать. Можно попробовать выйти на кого-то... но кому мы можем доверять?
В его голосе снова зазвучала привычная паранойя, но теперь она была оправдана.
- Мы можем доверять только друг другу, - тихо сказала я.
Он посмотрел на меня, и углы его губ дрогнули в подобии улыбки.
-Ну, наконец-то ты это поняла, рыжая. - Он взял меня за подбородок, легонько, почти нежно. - Ладно. Прячь это подальше. А я пойду, проверю, наш технарь не взломал ли там спутник шпионский от скуки.
Он вышел из комнаты, оставив меня наедине с открытиями, которые переворачивали все с ног на голову. Страх никуда не делся. Но теперь к нему добавилась новая эмоция - ярость. Чистая, холодная ярость за своих родителей. И желание докопаться до правды. И с этим чувством я была уже не одна.
Следующие несколько дней пролетели в странном ритме. Мы обустраивали быт, копили припасы, а по вечерам, запершись в спальне, я с Томом по слогам разбирала мамин дневник, выискивая новые улики. Напряжение витало в воздухе, но теперь оно было другого свойства - мы ждали, готовились к чему-то.
На четвертый день припасы снова начали таять. Решили не рисковать с вылазкой в магазин, а обойтись дарами леса. Том с Густавом отправились проверять силки и искать грибные места, а меня и Вики, как самых «безопасных» и незаметных, отправили за ягодами недалеко от дома, в старую малинку, которую я помнила с детства.
- Ни шагу дальше, чем слышно голос! - строго напутствовал нас Том на пороге. - Любой шорох - сразу орете как резаные. Я не шучу.
Мы кивнули и, взяв ведра, двинулись в лес. Солнце пробивалось сквозь кроны сосен, птицы пели, и на мгновение можно было забыть, что мы в бегах. Мы с Вики даже немного расслабились, болтая о пустяках, вспоминая школьные смешные случаи.
Малины было много. Мы быстро наполнили ведра и уже собирались возвращаться, когда Вики заметила полянку с земляникой чуть поодаль, в небольшой лощине.
- О, смотри! Целая плантация! - обрадовалась она. - Давай наберем, сварим потом компот!
Полянка была в пределах видимости дома, примерно в ста метрах. Я, помня наказ Тома, колебалась.
-Вик, не нужно.. Может, позовем кого-то?
- Да что ты как маленькая! - она уже побежала вперед. - Пять минут! И дом видно!
Я с неохотой последовала за ней. Лощина оказалась глубже, чем казалось. Спустившись вниз, мы потеряли из виду дом, его заслонил густой кустарник. Воздух здесь был странно неподвижным и тихим. Даже птицы не пели.
Мы молча собирали ягоды, и с каждой минутой мне становилось все тревожнее. Воздух словно сгущался, давя на плечи.
- Вики, давай уже назад, - позвала я, но голос прозвучал глухо, будто утонул в вате.
Вдруг Вики резко выпрямилась.
-Ты слышала? - прошептала она, ее глаза стали круглыми от страха.
Я замерла, прислушалась. Сначала ничего. А потом... до меня донесся тихий, едва уловимый звук. Похожий на детский плач. Он словно доносился отовсюду и ниоткуда одновременно - из-под земли, из-за деревьев, из самого воздуха.
- Это... ветер? - неуверенно предположила я, но сама не верила в это. Ветра не было.
Плач стал громче. Теперь в нем слышались не просто всхлипы, а что-то... неестественное. Металлическое и скрежещущее. По коже побежали мурашки.
- Несса, мне страшно, - Вики вжалась в меня, ее пальцы впились мне в руку.
И тут мы увидели его. Между деревьями, в двадцати метрах от нас, мелькнула тень. Низкая, приземистая, неестественно быстрая. Она скользнула за ствол сосны и исчезла. Но оттуда, где она пропала, плач стал еще громче, превратившись в нечеловеческий, душераздирающий вой.
Нас парализовало от ужаса. Это был не наш маньяк. Это было что-то другое. Что-то древнее и не принадлежащее этому миру.
- БЕЖИМ! - выдохнула я, и мы рванули обратно, к дому, бросив ведра с ягодами.
Мы бежали, не оглядываясь, спотыкаясь о корни, хватая ртом холодный воздух. За спиной тот жуткий вой нарастал, казалось, что оно преследует нас, дышало в спину.
Я увидела крышу дома и, собрав последние силы, закричала:
-ТОМ!
Дверь дома распахнулась, и на пороге возникла фигура Тома с монтировкой в руках. Увидев наши перекошенные от ужаса лица, он одним прыжком оказался рядом.
- Что случилось?! - его голос был хриплым от адреналина.
Мы вцепились в него, пытаясь говорить одновременно, задыхаясь и показывая рукой в сторону леса.
-Там... там что-то есть! - выпалила я. - Оно плакало... и выло... и тень... оно за нами!
Том резко оттолкнул нас за спину, ближе к дому, и встал перед нами, заслонив собой, сжимая монтировку так, что пальцы побелели. Его взгляд был прикован к лесу, откуда мы выбежали.
Но из леса не доносилось больше ни звука. Только тишина. Глубокая, звенящая, неестественная тишина.
- Быстро в дом, - скомандовал он нам, не отводя глаз от чащи. - И заприте дверь.
Мы влетели внутрь. Том еще несколько минут стоял на страже, вглядываясь в деревья, но ничего не происходило.
Когда он наконец зашел внутрь и запер дверь, его лицо было бледным и серьезным.
-Рассказывайте. Все. До мелочей.
Мы с Вики, перебивая друг друга, рассказали ему о плаче, о тени, о том жутком ощущении. Он слушал молча, не перебивая, и по его лицу было видно, что он нам верит. Без насмешек, без скепсиса.
- Хорошо, - сказал он, когда мы закончили. - Значит, тут водятся не только маньяки. Отлично. Просто замечательно. - Он провел рукой по лицу. - Новое правило. Никто один никуда не ходит. Даже в сортир - парами. И только днем. Понятно?
Мы молча кивнули.
Тайна старого леса стала еще одной угрозой в нашем и без того переполненном опасностями мире. Но на этот раз угрозой совершенно неизвестной и от того еще более страшной. И я почувствовала, что наша изоляция в этом доме может продлиться гораздо дольше, чем мы думали.
Вечер после случившегося в лесу был напряженным. Все сидели притихшие, вздрагивая от каждого скрипа дерева за стеной. Том и Густав дежурили у окон, сменяя друг друга. Вики не отходила от Георга, а я... я чувствовала себя виноватой. Это я согласилась пойти за ягодами, это я не настояла на возвращении сразу.
Я вышла на крыльцо подышать. Воздух был холодным и чистым, но теперь он казался полным скрытых угроз. Через несколько минут дверь скрипнула, и рядом со мной возник Билл. Он молча протянул мне кружку с теплым чаем из лесных трав.
- Спасибо, - прошептала я, принимая кружку. Наши пальцы ненадолго соприкоснулись, и я почувствовала, как он вздрогнул и чуть отстранился.
Мы стояли молча, глядя на темнеющий лес. Та самая стена, что выросла между нами в последнее время, снова висела в воздухе - невидимая, но ощутимая.
- Прости, - тихо сказала я, не в силах больше выносить это молчание.
Он посмотрел на меня с удивлением.
-За что?
-За то, что отдалились. Раньше... раньше мы могли говорить обо всем, хоть и были знакомы недолго. А теперь... - я не нашла слов.
Билл тяжело вздохнул и прислонился к косяку двери.
-Это не твоя вина, Несс. Это... - он замялся, подбирая слова. - Это я. Мне стало страшно.
Я удивленно посмотрела на него.
-Страшно? Чего?
- Того, что ты становишься для моего брата всем, - он выпалил это одним духом и тут же смущенно потупился. - Вы с Томом... между вами возникло что-то настоящее. А я... я всегда был для него тем, кого нужно защищать. Его слабым местом. И я боялся, что если он позволит себе быть счастливым с тобой... он перестанет быть тем сильным Томом, который всегда прикрывал мне спину. Глупо, да?
Его признание поразило меня. Я всегда думала, что Билл - самый здравомыслящий и уверенный из нас всех.
-Билл... это не глупо. Но ты же не слабое место. Ты его брат. Его семья. И... и мой друг. - Мои слова прозвучали тихо, но уверенно. - Ты был моим первым другом здесь. Ты поддерживал меня, когда Том только издевался. Я... я тоже по тебе скучала.
Он поднял на меня глаза, и в них я увидела ту самую теплоту и понимание, которых мне так не хватало.
-Я тоже, - признался он. - Просто я видел, как ты смотришь на него. И видел, как он смотрит на тебя. И почувствовал себя лишним. Решил, что вам не нужен третий лишний.
- Это неправда! - я резко повернулась к нему. - Том нуждается в тебе больше, чем в ком-либо! И я тоже! Ты... ты как старший брат, которого у меня никогда не было. Ты всегда знал, что сказать. Всегда был спокоен. Ты... - я сглотнула ком в горле, - ...ты напоминал мне, что в мире еще есть что-то нормальное, пока все летело к чертям.
Теперь он смотрел на меня с открытым удивлением. Затем его лицо озарила медленная, добрая улыбка.
-Да мы оба идиоты, - покачал он головой. - Сильные, независимые идиоты, которые боятся признаться, что нуждаются друг в друге.
Мы оба рассмеялись - тихо, с облегчением. Смех разрядил напряжение, которое висело между нами неделями.
- Знаешь, - сказал Билл, снова становясь серьезным. - Он никогда ни о ком так не заботился. Никогда. Даже о себе. Ты... ты делаешь его лучше. Человечнее. И я рад за него. И за тебя.
Его слова согрели меня изнутри.
-Спасибо, Билл. Это... многое для меня значит.
- Да забей, - он махнул рукой, снова становясь тем самым неунывающим парнем. - Просто пообещай, что не будешь рассказывать ему про эту душещипательную беседу. А то он приревнует и снова начнет меня опекать, как десятилетнего.
- Обещаю, - улыбнулась я.
Мы простояли еще немного в комфортном молчании, пили чай и смотрели, как луна поднимается над темным, таинственным и пугающим лесом. Но теперь страх отступал. Потому что я знала - что бы ни случилось, у меня есть не только ее личный яростный защитник, но и верный, понимающий друг. И вместе мы сможем пережить что угодно. Даже кошмар, что пришел из прошлого, и тайны, что прятались в темном лесу.
Страх после случая в лесу постепенно отступил. Мы поняли, что прятаться придется долго, и решили не просто выживать, а жить. Обустраивать свое убежище, делать его не просто укрытием, а домом.
Идея пришла неожиданно. Том, осматривая старый сарай, обнаружил там приличный запас досок и кровельного железа, оставленного прежним смотрителем.
-Баню можно поставить, - заявил он за ужином, ломая краюху черствого хлеба. - Чтобы не вонять, как дикие кабаны. И для Георга полезно - рану прогреть.
Густав, к всеобщему удивлению, оживился.
-Я чертежи могу набросать! - воскликнул он. - У меня дед банщиком был, я кое-что помню!
Билл поддержал идею:
-Место хорошее рядом с ручьем. И воду носить недалеко.
Так началось Великое Строительство. Мужская часть нашего «коммуны» с азартом взялась за дело. Том рубил лес, его мышцы играли под тонкой тканью футболки, а лицо было сосредоточено и серьезно. Билл и Густав занимались разметкой и сборкой каркаса. Даже Георг, с костылем, подсунутым под мышку, руководил «процессом», сидя на пне и указывая, куда какую балку ставить.
Звуки топора, пилы и мужских голосов, наполнявшие лес, были такими... нормальными. Такими мирными. Они заглушали тишину и отгоняли призраков.
Мы с Вики тоже не сидели без дела. Пока парни строили, мы занялись двором. Выкорчевали старые колючие кусты, пропололи траву, нашли в сарае ржавые, но крепкие грабли.
-Давай клумбу сделаем! - предложила Вики, ее глаза горели энтузиазмом. - Найдем полевых цветов, пересадим!
Мы ходили по опушке леса, собирали яркие цикорий и колокольчики, выкапывали папоротники. Я нашла несколько кустов молодой малины и смородины - остатки старого сада - и мы аккуратно пересадили их возле дома. Наш лагерь постепенно преображался, наполняясь цветом и жизнью.
Я поднесла Тому кружку воды, пока он делал перерыв, опершись на топор. Он был мокрый от пота, грязный, но счастливый.
-Ну что, прораб, - улыбнулась я, - как продвигается проект?
Он взял кружку,его пальцы коснулись моих, и на этот раз он не отдернул руку.
-Неплохо, - он сделал большой глоток и кивнул в сторону почти готового сруба. - К завтрашнему вечеру, думаю, под крышу уйдем. - Он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула привычная ухмылка. - Готовься к экзамену на право первого пара. Будешь моей банщицей.
Я фыркнула, но щеки предательски покраснели.
-Мечтай. Я буду первой, а ты - последним. После всех пауков, которых ты натаскаешь из лесу в своих дредах.
Он громко рассмеялся, и этот звук был таким естественным и заразительным, что я не удержалась и тоже рассмеялась.
Вечерами, после трудового дня, мы собирались у костра ,теперь у нас была и костровая яма, выложенная камнями. Ели скромную похлебку с грибами и ягодами, которые собрали, и чувствовали себя не беглецами, а... простыми жителями. Осваивателями новых земель.
Опасность никуда не делась.Мы дежурили по ночам, вздрагивали от незнакомых звуков. Но теперь у нас была общая цель. Общее дело, которое сплачивало нас и давало силы не сломаться.
Как то раз я поймала себя на мысли, что смотрю на Тома, Билла, Густава, Вики и Георга и чувствую не просто благодарность за то, что они со мной. Я чувствовала... семью. Странную, собранную на скорую руку из обломков наших старых жизней, но - семью.
И глядя на поднимающиеся стены бани, на аккуратные грядки с цветами, я понимала, что мы строим не просто баню или клумбу. Мы строим новую жизнь. Хрупкую, опасную, но - свою. И я была готова бороться за нее до конца.
Тишина в нашем лесном убежище была обманчивой. Она не была мирной - она была плотной, звенящей, будто лес затаил дыхание в ожидании чего-то. Мы все научились спать чутко, и даже уставшие после дня строительства, наши нервы были натянуты как струны.
Поэтому, когда ночью из чащи леса раздался душераздирающий крик, мы проснулись практически одновременно.
Это был не тот жуткий, неестественный вой, что мы слышали с Вики. Это был человеческий крик. Мужской, полный чистого, животного ужаса.
Я мгновенно села на своей постели, сердце колотясь где-то в горле. Рядом, на полу, Том уже был на ногах, монтировка в его руке отбрасывала зловещую тень в свете луны, пробивавшейся в окно.
- Все сюда! К центру! - его голос прозвучал хрипло, но властно, не терпя возражений.
Мы с Вики, Билл и Густав сгрудились посередине комнаты. Георг, бледный, попытался встать, но Билл жестом велел ему оставаться на кровати. Том стоял у запертой и укрепленной двери, прислушиваясь.
Крик повторился, ближе. А потом послышались бешеные, спотыкающиеся шаги, ломающие сучья, и дикое, прерывистое дыхание. Кто-то бежал к нашему дому. Прямо к нам.
- Господи, он ведет это... это прямо на нас! - прошептала Вики, в ужасе вцепившись мне в руку.
Том сжал монтировку так, что пальцы побелели. Его лицо было каменной маской готовности к худшему.
И вот шаги заглушились глухим стуком в нашу дверь. Сначала один, потом еще, еще - отчаянные, беспомощные удары кулаком по дереву.
- Пожалуйста! Откройте! Ради всего святого, откройте! Оно за мной! ОНО ЗА МНОЙ!
Голос за дверью был молодым, сорванным от паники.
- Да хуй тебе! - резко сказал Том, не оборачиваясь. - Это ловушка. Он мог привести кого угодно.
- Том, он умрет! - вырвалось у меня. Я слышала в этом голосе настоящий, непритворный ужас. - Мы не можем его не пустить!
- Она права! - поддержала Вики, ее глаза были полны слез. - Мы же не монстры!
- Мы - выживающие! - рявкнул Том, на мгновение обернувшись. Его взгляд был жестким. - И я не пущу в этот дом никого, кто может подставить под удар моих... нас.
Удар в дверь повторился, но уже слабее. Послышались всхлипы.
-Умоляю...
Билл посмотрел на Тома, потом на дверь.
-Брат... - начал он.
Том замер на секунду, сжав челюсти. Он посмотрел на меня. На мое испуганное выражение лица. Проклял сквозь зубы.
-Черт с вами! - он резко откинул верхний засов. - Но если это подстава, я вам всем устрою ад хуже, чем тот, что снаружи!
Он распахнул дверь ровно настолько, чтобы в проем ввалилась фигура.
Это был парень. Лет восемнадцати. Его одежда была порвана о ветки, лицо исцарапано, а глаза - огромные, полные неотступившего ужаса - безумно бегали по комнате. Он едва держался на ногах.
Том мгновенно захлопнул дверь, снова вгоняя засовы на место, а потом набросился на незнакомца, прижав его к стене, монтировка оказалась у его горла.
-Кто ты? Что за «оно»? И как ты нас нашел? - его голос был низким и опасным.
Парень задрожал, затряс головой.
-Я... Эван. Меня зовут Эван. Мы с ребятами... мы пошли в лес на крик, чтоб... чтоб найти то, что шумит... А потом... потом оно появилось... Все разбежались... я бежал, видел свет в окнах... - он говорил захлебываясь, почти не вдыхая.
Том не отступал, изучая его лицо.
-Что за «оно»? Опиши.
- Я... я не видел толком... - Эван сглотнул. - Большое... темное... двигалось не так... и звук... этот ужасный звук...
Похоже на то, что слышали мы с Вики. Я сделала шаг вперед.
-Том, отпусти его. Видишь, он не опасен.
Том медленно отпустил парня, но не отходил от него, продолжая сканировать каждое движение. Эван, освободившись, обмяк и сполз по стене на пол, судорожно дыша.
Я подошла к нему, присела на корточки.
-Ты ранен? - спросила я мягче.
Он поднял на меня взгляд, и его глаза немного успокоились. Он заметил мои рыжие волосы, мое лицо, и в его взгляде мелькнуло что-то кроме страха - любопытство, признательность.
-Нет... кажется, нет... Спасибо... что впустили...
Я почувствовала на себе тяжелый, колющий взгляд Тома. Я обернулась. Он смотрел на Эвана, а потом перевел взгляд на меня. Его глаза были узкими щелочками.
-Вот и замечательно. Нашла себе дружка, рыжая. - он процедил с ядовитой сладостью. - Может, сразу постель ему постелишь? Для полного гостеприимства. В углу, где ты обычно спишь, место свободное.
Я вспыхнула от гнева и несправедливости его слов.
-Том! - бросила я ему в ответ, но он уже отвернулся, демонстративно показывая, что разговор окончен.
Мы кое-как устроили Эвана на полу, подстелив ему старое одеяло. Он все благодарил и бросал на меня быстрые, заинтересованные взгляды. Я старалась не смотреть в его сторону, чувствуя, как от Тома исходит волна такого холода, что, кажется, можно замерзнуть.
Позже, когда все немного успокоились и попытались снова заснуть, Том прошел мимо меня. Он наклонился так, что его губы оказались у самого моего уха. Его дыхание обожгло кожу.
- Нравится, как он на тебя смотрит, а? - прошипел он так тихо, что слышала только я. - Надеюсь, он тебя удовлетворит так же хорошо, как я мог бы. Хотя... - он язвительно усмехнулся, - ...сомневаюсь. У парня с перепугу, наверное, уже и не стоит ничего.
Он ушел, оставив меня с пылающими щеками и смесью ярости и какого-то странного, запретного возбуждения от его грубых слов. Он был невыносим. Он был пошлым козлом. Но в его ревности была какая-то дикая, животная искренность, которая заставляла мое сердце биться чаще вопреки всему.
А Эван, наш новый гость, мирно спал в углу, даже не подозревая, что впустили его не только в наш дом, но и в самый центр нашей сложной, токсичной и взрывоопасной динамики. И что его восхищенные взгляды на рыжую девушку могут стоить ему гораздо больше, чем встреча с лесным ужасом.