SCRATCHY
Рассвет плеснул молоком в тёмный квадрат комнаты, разбавляя сгустившуюся, холодную черноту. Тася зябко повела плечами - от серого, блеклого света становилось неуютно. Она старательно перекинула нитку через спицу и снова начала накидывать неровные петельки - одну за другой, одну за другой. В глазах уже темнело от скудного освещения, тёмно-зелёные нитки пряжи в сумраке комнаты казались почти чёрными и создавалось ощущение, что окружающая темнота пошла волокнами и теперь Тася вяжет из этих волокон странное подобие шарфа.
Дверь со скрипом открылась. В комнату, сонно потирая глаза, вошла Варя. Растрёпанные светлые волосы, заспанное и заплаканное лицо, губы, сжатые в нитку. Сердце Таси снова сжалось от невыносимой боли - Варя очень была похожа на свою мать. Слишком похожа. Даже сейчас, с искажённым недетским горем лицом, она была маленькой копией сестры Таси.
Почему-то Тася ни на секунду не засомневалась и не замешкалась перед тем, как забрать двенадцатилетнюю Варю к себе после той аварии. Не было для Таси других вариантов, и думать было нечего. И хотя Варя с Тасей виделись раньше только по большим семейным праздникам, Варя безропотно последовала за тёткой, словно тоже не понимала как иначе.
С приездом Вари весь дом Таси словно подёрнулся траурным саваном - все обитатели маленькой квартирки теперь разговаривали в пол голоса, ходили тихо и старательно делали вид, что не слышат, как из комнаты, куда поселили Варю, доносятся тихие всхлипы. Что делать дальше Тася не понимала. Она никогда не думала о том, что после смерти сестры ей достанется не только невыносимая тяжесть осознания потери, но и ребёнок. С вполне уже сформировавшимся характером и огромными серыми, почти взрослыми, глазами. И как взаимодействовать с ней Тася не знала.
Своих детей у Таси и Лёши не было, поэтому они оба потихоньку пытались учиться на ходу. Для начала привыкнуть бы варить овсянку на завтрак и вкрадчиво спрашивать за ужином "Как дела?". Варя же особо на контакт не шла, все попытки Таси и Лёши, казалось, пропускала мимо ушей и часами пропадала где-то вне дома.
Идея связать Варе что-то пришла Тасе в одну из бессонных осенних ночей, когда она курила в форточку, прижавшись лбом к холодному стеклу и смотрела на дребезжащие в потоках дождя фонари. Тася вязать умела весьма посредственно, а вот сестра - мама Вари - делала это виртуозно. Мягкие игрушки, платья, свитера и кофточки... Конечно, так быстро Тася не научится, но что-то простое - шарф, например, вполне можно.
И вот уже несколько ночей Тася глушила свою бессонницу крепким терпким чаем с бергамотом и мерным стуком спиц. Полусонное, почти медитативное состояние прерывал лишь бьющий по нервам серым отблеском рассвет. Или вернувшийся с ночной смены Лёша. Но в этот раз всё было по-другому.
- Ты что-то вяжешь? - голос Вари Тася слышала настолько редко, что вздрогнула от неожиданности.
- Да. Я уже почти всё, - Тася улыбнулась, как-то очень неестественно, - Шарф. На, примерь.
Тася протянула Варе тёмно-зелёное нечто с торчащими сбоку спицами. Варя, давя в себе неловкость, приняла подарок и попыталась обмотать шарф вокруг своей тонкой шеи.
- Нравится? Тёплый? Решила, что будет зелёный. Мне кажется, очень... жизнерадостно, - засуетилась Тася. Варя недовольно поджала губы:
- Не люблю зелёный... а ещё он, - девочка резко осеклась, увидев как что-то надламывается во взгляде тёти. Тася быстро сглотнула непрошенный комок и принялась наигранно спокойным движением сматывать пряжу в тугие клубки.
- Мне очень нравится, правда. Спасибо! - выпалила Варя и неловко прижалась к Тасе, неуклюже обнимая её за худые, опущенные плечи. Тася снова дёрнулась от неожиданных объятий, как от удара. Затем сгребла племянницу в охапку и уткнулась влажным от внезапных слёз лицом в новый, ещё не довязанный, зелёный шарф.
Тася так никогда и не узнает, что шарф кололся и кусался, словно стая пчёл. Варя будет носить его с преувеличенной радостью несколько лет, пока не "потеряет" на какой-то школьной вечеринке. И через много лет Варя случайно найдёт его на верхней полке платяного шкафа - кривоватый, тёмно-зелёный и очень колючий. Она стащит его, сядет на пол и разрыдается. Впервые за долгое время разрыдается по-детски самозабвенно, горько, навзрыд.