8
Под звуки Мендельсона я не спеша подошла к алтарю, где ждал Чонгук в шикарном светло-сером костюме. Он был непривычно гладко выбрит, и, когда улыбался, ямочки на щеках делали его похожим на двадцатилетнего паренька. Чон взял меня за руку, и сердце забилось во сто крат быстрее.
— Ты такая красивая, — прошептал он, но серьезный регистратор не дал мне ответить и начал церемонию.
Нам рассказывали о таинстве брака, говорили об обязанностях супругов и чем-то еще, но я не слушала… Весь мой мир сосредоточился в одном-единственном мужчине, и я тонула в его глубоких темных глазах.
— Да, — сказал он.
— Да, — вторила я.
Тонкое колечко из белого золота, совсем простое, но с нашими выгравированными инициалами, скользнуло на мой безымянный палец. Жена. Его жена.
Я не видела малышку Миён до церемонии, хотя в глубине души ждала, что вот-вот дверь в комнату невесты откроется, и вбежит моя девочка, обнимет и скажет, как сильно меня любит. С самого утра она была с дедом и Наён, а ко мне подошла только во время поздравлений после регистрации.
— Принцесса, поздравишь папу? — Чон опустился перед дочерью и раскрыл объятья. Малышка крепко обняла его, но сама все время косилась на меня.
— Молодец, Миён, а теперь Дженни, — шепнула Наён.
Миён сделала полшажка в мою сторону и посмотрела затравленным зверьком. Я не могла продолжать этот спектакль, не могла заставлять девочку изображать радость.
— Миён, если не хочешь, то не надо, — я погладила малышку по щеке, но она вдруг схватила мою руку, — Миён…
Это были недолгие, но искренние объятья. И я, забыв про макияж, разрыдалась. Наён увела малышку, а к нам уже подошли другие гости, кто-то из Чонгуковских сотрудников, но все поздравления тонули в одном-единственном брошенном вскользь «поздравляю».
— Пойдем за столик, без нас не начнут, а все жутко голодные, — шепнул Чон и повел меня к уже накрытому специально для нас столу.
По задумке организаторов, гостей рассадили за отдельные столики семьями, коллегами или знакомыми, но сами столики смешали между гостями со стороны Чона и моими друзьями и родственниками. Уже через пару часов все перезнакомились, и удивительным образом оказалось, что у полковника из Чонгуковской организации много общего с моим двоюродным дядей Кан; Наён, моя мама и супруги оборонных промышленников вместе выпытывали у поваров секреты особо понравившихся блюд, а Миён веселилась с другими детишками.
Уже после закусок и салатиков супруг пригласил меня на танец. Наш первый танец в качестве мужа и жены. Он закружил меня в вальсе, и невозможно было не улыбаться, когда перед глазами мелькали счастливые лица родных, друзей и знакомых. Вскоре рядом с нами стали появляться и другие пары, и к концу композиции танцевали почти все.
— Идем со мной, — шепнул Чон и повел за руку прочь.
Нам удалось прошмыгнуть почти незамеченными к лестнице, и я подумала, что муж хочет подняться наверх, но вместо этого он впихнул меня в небольшой чулан, где хранился разного рода инвентарь.
— Что ты задумал? — хитро улыбнулась я, прекрасно понимая его намерения.
Вместо ответа Чонгука подошел вплотную и жадно меня поцеловал. Этого хватило, чтобы окончательно потерять голову. Мои руки сами потянулись к ремню его брюк, который я со звоном расстегнула. Чон сам стянул с себя брюки и задрал подол моего платья. Я знала, что ему понравится мое белье, но вся конструкция, состоящая из чулок, трусиков, пояса и подвязок сейчас была так не к месту… правда, никакие сложности мужа не остановили. Он порвал трусики и резко, без подготовки вошел в меня. Я вскрикнула, но Чонгук закрыл рот поцелуем, продолжая быстрые движения.
Нас в любой момент могли застукать, но это только придавало остроты ощущениям. С каждым движением я хотела больше. Оттолкнув от себя Чонгука и повернувшись к нему спиной, я уперлась руками в стену. Он снова не стал медлить, и я была готова взвыть от непередаваемых ощущений удовольствия и легкой боли.
— Мы же еще можем так шалить, да? — он резко остановился и нахмурился.
— Еще как… — усмехнулась я, насаживаясь на Чона, — хочу жестче…
И я сполна получила того, что хотела. Мы вышли из чулана раскрасневшимися, слегка растрепанными, но до чертиков довольными. Но показываться гостям в таком виде было нельзя, и я повела Чонгука в комнату невесты, чтобы привести себя в порядок.
Оказалось, наше отсутствие заметили сразу, и почти все догадались о наших проказах, но и мне, и Чонгуку это было совершенно безразлично. Мы были слишком счастливы, чтобы думать о чужом мнении. Еще год назад я бы сгорала со стыда, а сейчас… Мой мужчина был прав, назвав меня развратницей. Благодаря ему, и только с ним, эта сущность проявляла себя.
Как и полагается, наша свадьба заканчивалась фейерверком. Но еще до этого была самая долгожданная часть для всех холостых и незамужних гостей. Сначала Чон должен был стянуть мою подвязку, и он решил сделать это эффектно, зубами. Усадив меня на стул и задрав подол платья до неприличия высоко, он прикусил край кружева и потянул вниз.
— Папочка, Дженнина ножка невкусная, — подбежала к нам Миён, внимательно глядя в глаза смущенному отцу.
— Солнышко, я не кусал Дженни, — прошептал Чон, продолжая стягивать подвязку, но уже рукой, — просто эта штучка застряла у нее на ноге, и я ее ухватил зубами.
— Нельзя в рот тянуть всякую гадость! — не унималась Миён под громкий хохот гостей.
— Иди ко мне. Папа сейчас будет кидать эту кружевную штучку дядям, — я позвала Миён, и она послушно забралась ко мне на коленки.
— А зачем он будет кидать ее дядям? Это же твоя?
— Традиция такая. Кто ее поймает, тот следующим женится. Смотри.
Моя подвязка взметнулась под потолок и попала прямо на поднос с шампанским. Но так как его держал молодой официант, все накинулись на парня с вопросами о его семейном положении.
После подвязки пришел черед кидать букет. Я объяснила Миён и эту традицию, предложила встать с другими незамужними девушками, чтобы поймать цветы, но малышка отказалась.
— Можно остаться с тобой? — тихо спросила она.
— Конечно, милая!
Я помогла Миён взобраться на стульчик и вынула из букета несколько цветков. Мы договорились, что она бросит свой букет маленьким подружкам, а я взрослым девушкам. Мы сделали это вместе, на счет «три».
Когда часть гостей разъехалась, а другая продолжила праздновать в более узком кругу, мы с Чонгуком пошли провожать Ким Намджуна, Наён и Миён. Мы предложили им заночевать в особняке со всеми, но они отказались, сославшись на то, что в своей постели лучше спится.
— А вы когда вернетесь? — потирая кулачками сонные глазки, спросила малышка.
— Через два дня, а ты пока побудешь у деда и Наён, — ответил Чон.
— Почему мне нельзя остаться с вами?
— Милая, у нас с твоим папой кое-какие дела, но мы их сейчас решим, а потом всегда будем вместе с тобой, — я присела на корточки перед Миён и заглянула в ее уставшее личико, — ты же мне веришь?
Девочка внимательно посмотрела на меня, казалось, даже усталость пропала с ее личика. А я, затаив дыхание, ждала ответа, словно собственного приговора.
— Да, — и Миён обняла меня так, как делала это раньше.
— Я так люблю тебя, малыш!
— И я тебя, Дженн! — пролепетала она. Вот теперь я точно могла назвать этот день самым счастливым в своей жизни…