Приложение
The British Journal of Addiction Vol. 53, No. 2
Письмо от опытного наркомана, питавшего пристрастие к опасным препаратам
3 августа 1956 г.
Венеция.
Уважаемый доктор!
Благодарю за письмо. Прилагаю статью о действии различных наркотиков, которые я употреблял. Не знаю, подходит ли она для публикации в вашем издании. Если вы сошлетесь на меня, возражать не стану.
Никаких затруднений с выпивкой. Никакой тяги к наркотикам. Общее состояние здоровья отличное. Передайте, пожалуйста, привет мистеру... Я ежедневно выполняю его комплекс упражнений с прекрасными результатами.
Я намереваюсь написать книгу о наркотических средствах – если удастся подыскать подходящего соавтора, который сможет справиться с технической стороной вопроса.
Ваш
Уильям Берроуз.
Употребление опиума и его производных приводит к состоянию, которое укладывается в определенные рамки и описывается как «пагубное пристрастие». (Этот термин нередко употребляют для обозначения всего, к чему привыкают или чего хотят. Мы говорим о пристрастии к сладостям, кофе, табаку, теплой погоде, телевидению, детективным романам, кроссвордам.) От столь неправильного применения этого термина его значение становится расплывчатым. Употребление морфия приводит к метаболической зависимости от него. Морфий становится биологически необходимым, как вода, и если наркомана неожиданно лишить этого наркотика, он может умереть. Диабетик умрет без инсулина, однако он не приобретает пагубного пристрастия к инсулину. Его потребность в инсулине не связана с употреблением инсулина. Он нуждается в инсулине для поддержания нормального обмена веществ. Морфий нужен наркоману, чтобы поддерживать морфинный обмен веществ и таком образом избежать мучительной боли при возвращении к нормальному обмену веществ.
Я употреблял некоторые «наркотические» препараты в течение двадцати лет. Кое-какие из этих препаратов вызывают привыкание в вышеупомянутом смысле. Большинство же – нет:
Опиаты. – Более двенадцати лет я употреблял опиум – курил и принимал орально (подкожная инъекция приводит к абсцессу, внутривенная инъекция неприятна и, возможно, опасна), героин – посредством подкожных, внутривенных и внутримышечных инъекций, а также вдыхания через нос (если под рукой не было шприца), морфий, дилаудид, пантопон, юкодол, паракодин, дионин, кодеин, демерол, метадон. Все они в разной степени вызывают привыкание. Вне зависимости от того, каким способом употреблять наркотик – курить, нюхать, делать инъекции, принимать орально, вставлять свечи в прямую кишку, – результат один: привыкание. И побороть привычку курить так же трудно, как привычку к внутривенным инъекциям. Идея о том, что привычка к инъекциям особенно вредна, возникает от неоправданного страха перед уколами («инъекции отравляют кровь», – как будто кровь в меньшей степени отравляют вещества, абсорбируемые из желудка, легких или слизистой оболочки). Вероятно, демерол вызывает не такое сильное привыкание, как морфий. Он и меньше удовлетворяет наркоманов, и менее эффективен как болеутоляющее. Хотя привычку к демеролу легче побороть, чем привычку к морфию, демерол определенно более вреден для здоровья, особенно для нервной системы. Когда-то я три месяца употреблял демерол, и у меня появилось несколько неприятных симптомов: трясущиеся руки (с морфием руки у меня не дрожат), прогрессирующая потеря координации, мышечные сокращения, параноидальные навязчивые идеи, страх сумасшествия. В конце концов у меня весьма своевременно возникла непереносимость демерола – несомненно, как мера самосохранения, – и я переключился на метадон. Все мои симптомы как рукой сняло. Могу добавить, что демерол точно так же, как морфий, вызывает запор, что он оказывает даже более угнетающее воздействие на аппетит и половые функции, однако не сужает зрачки. За много лет я сделал себе тысячи инъекций нестерилизованными, даже грязными иглами и ни разу не перенес заражения, пока не начал употреблять демерол. Тогда я переболел серией абсцессов, один из которых пришлось вскрывать и дренировать. Короче говоря, демерол, по-моему, более опасный препарат, чем морфий. Метадон полностью удовлетворяет наркомана, является отличным болеутоляющим и вызывает не менее сильное привыкание, чем морфий.
Я употреблял морфий при острой боли. Любой опиат, который эффективно утоляет боль, в той же степени ослабляет «симптомы отнятия» наркотика. Вывод очевиден: любой опиат, утоляющий боль, вызывает привыкание, и чем эффективнее он утоляет боль, тем сильнее это привыкание. Молекула, вызывающая привыкание, и молекула, утоляющая боль, у морфия, вероятно, идентичны, и процесс, благодаря которому морфий утоляет боль, – это тот же самый процесс, который ведет к толерантности и пагубному пристрастию. Морфий, не вызывающий привыкания, – это современный философский камень. С другой стороны, разновидности апоморфина могут оказаться весьма эффективными при контролировании синдрома отнятия. Однако не приходится рассчитывать на то, что это лекарство будет заодно утолять боль.
Феномен пристрастия к морфию хорошо известен, и здесь нет нужды подробно его касаться. Однако на некоторые моменты обращалось, как мне кажется, недостаточное внимание: метаболическая несовместимость морфия и алкоголя замечена, но никто, насколько я знаю, не дал ей объяснения. Если морфинист употребляет алкоголь, он не испытывает ни приятных, ни эйфорических ощущений. Напротив, постепенно растет ощущение дискомфорта и возникает потребность в очередной инъекции. Возможно, печень быстро сводит действие алкоголя на нет. Однажды я попробовал выпить, еще не совсем оправившись от гепатита (морфий я в то время не употреблял). Метаболическое ощущение было идентичным. В одном случае печень была частично выведена из строя желтухой, в другом – целиком поглощена морфинным обменом веществ. Ни в одном из этих случаев она не могла включить в обмен веществ алкоголь. Я знаю нескольких алкоголиков, которые начали употреблять морфий. Они были в состоянии воспринимать большие дозы морфия (один гран за укол) без болезненных последствий и через несколько дней прекращали употреблять алкоголь. Обратного никогда не происходит. Морфинист не может воспринимать алкоголь, когда он употребляет морфий или страдает от морфинного отнятия. Способность воспринимать алкоголь является верным признаком дезинтоксикации. Поэтому сразу заменить морфий алкоголем нельзя. Разумеется, наркоман, достигший дезинтоксикации, может начать пить и стать алкоголиком.
Во время отнятия наркоман болезненно воспринимает окружающую действительность. Чувства обострены до галлюцинаций. Кажется, будто знакомые предметы шевелятся, потому что в них вселились неведомые живые существа. Наркоману не дают покоя ощущения, вызванные как внешними причинами, так и состоянием его организма. Очень короткое время он может воспринимать красоту и испытывать ностальгию, но общая картина крайне болезненная. (Возможно, болезненность ощущений является следствием их интенсивности. Приятное ощущение может сделаться невыносимым, если достигнута определенная степень его интенсивности.)
В начальный период отнятия я обратил внимание на два вида реакции: (1) все выглядит угрожающе; (2) умеренная паранойя. Врачи и сестры кажутся злыми чудовищами. В процессе нескольких курсов лечения я чувствовал, что оказался среди опасных безумцев. Я разговаривал с одним из пациентов доктора Дента, только что прошедшим курс дезинтоксикации после пристрастия к петидину. Он рассказал о таких же переживаниях, о том, что в течение суток сестры и доктор «казались жестокими и отвратительными». И все представлялось беспросветным. Разговаривал я и с другими наркоманами, испытавшими такие же ощущения. Теперь психологическая основа параноидальных идей в период отнятия ясна. Специфическое сходство этих ощущений указывает на общее для них метаболическое происхождение. Поражает сходство между феноменами отнятия и состоянием интоксикации некоторыми веществами. Гашиш, Bannisteria Caapi (хармалин), пейотль (мескалин) вызывают состояние обостренной чувствительности при параноидальном взгляде на вещи. Все кажется ожившим. Нередки параноидальные идеи. При интоксикации Bannisteria Caapi возникает точно такое же состояние, как при отнятии. Все выглядит угрожающе. Отмечаются параноидальные идеи, в особенности при передозировке. Приняв Bannisteria Caapi, я пришел к убеждению, что шаман и его ученик сговорились меня убить. Похоже, метаболическое состояние организма способно воспроизводить результат воздействия различных наркотиков.
В США наркоманы, употребляющие героин, невольно проходят курс снижения дозы благодаря барыгам, которые постепенно все в большей пропорции разбавляют свой товар молочным сахаром и барбитуратами. В результате многие наркоманы, желающие пройти курс лечения, имеют слабое привыкание, и полная дезинтоксикация может наступить у них очень быстро (через 7–8 дней). Они быстро поправляются без лекарственной терапии. В то же время некоторое облегчение приносит успокаивающее, антиаллергенное или седативное средство, особенно при введении посредством инъекции. Наркоман чувствует себя лучше, если знает, что в систему кровообращения попало некое чужеродное вещество. Толсерол, торазин и родственные им транквилизаторы, все виды барбитуратов, хлорал и паральдегид, антигистамины, кортизон, резерпин, даже шок (не подходит ли очередь лоботомии?) применялись с результатами, которые описываются как «обнадеживающие». Мой личный опыт подсказывает, что эти результаты следует воспринимать с некоторыми оговорками. Несомненно, отмечено лечение симптоматики, и все эти лекарства (за исключением, возможно, наиболее часто применяемых – барбитуратов) играют свою роль при лечении синдрома отнятия. Однако ни одно из этих лекарств само по себе не помогает решить проблему отнятия. Симптомы отнятия варьируются в зависимости от индивидуального обмена веществ и физического типа. Индивидуумы с «куриной грудью», а также подверженные сенной лихорадке и астме, при отнятии сильно страдают от аллергических симптомов: у них бывают насморк, чихание, жгучие боли, слезятся глаза, затрудняется дыхание. В таких случаях некоторого облегчения можно добиться при помощи кортизона и антигистаминов. Тошноту, очевидно, можно контролировать с помощью противорвотных лекарств, таких как торазин.
Я прошел десять «курсов», в процессе которых применялись все эти лекарства. Я пробовал резкое снижение дозы, постепенное снижение дозы, продолжительный сон, апоморфин, антигистамины, французскую систему с применением некоего бесполезного продукта, известного как «аморфин», – все, кроме шока. (Было бы интересно ознакомиться с результатами дальнейших экспериментов с лечением шоком, проведенных над кем-нибудь другим.) Успех любого курса лечения зависит от степени и продолжительности наркомании, стадии отнятия (лекарства, эффективные при позднем, или легком отнятии, могут оказаться губительными в острой фазе), индивидуальных симптомов, состояния здоровья, возраста и т. д. Один и тот же метод лечения может быть абсолютно неэффективным в одно время и давать отличные результаты в другое. Или же лечение, которое не приносит никакой пользы мне, может помочь кому-то другому. Не осмеливаясь выносить окончательных решений, я лишь хочу описать свою собственную реакцию на различные лекарства и методы лечения.
Курсы снижения дозы. – Это наиболее распространенная форма лечения, и ни одним из ныне известных методов нельзя заменить ее в тяжелых случаях. Пациент должен получать немного морфия. Если и есть некое правило, применимое во всех случаях наркомании, это именно оно. Однако отнимать морфий следует как можно быстрее. Я проходил курсы постепенного снижения дозы, и результатом во всех случаях было разочарование, а в конце концов – рецидив. Незначительное снижение дозы может длиться бесконечно долго. Если наркоман хочет вылечиться, он в большинстве случаев уже много раз испытывал симптомы отнятия. Он ждет неприятного испытания и готов терпеть. Но если муки отнятия вместо десяти дней длятся более двух месяцев, он может их не выдержать. Именно длительность боли, а не ее интенсивность, ломает волю к сопротивлению. Если наркоман по привычке примет любое, даже самое незначительное количество любого опиата, чтобы облегчить страдания от слабости, бессонницы, тоски, тревоги на поздней стадии отнятия, симптомы отнятия не исчезнут практически никогда, и рецидив почти неизбежен.
Продолжительный сон. – В теории звучит неплохо. Вы засыпаете, а потом просыпаетесь здоровым. Прием хлоралгидрата, барбитуратов, торазина в промышленных количествах приводил лишь к кошмарному полубессознательному состоянию. Отнятие снотворных через пять дней вызывало тяжелый шок. После этого появлялись симптомы острой формы морфинного отнятия. В конечном счете все это вместе выливалось в ужасный синдром, который даже не с чем сравнить. Ни один из курсов лечения, когда-либо предпринятых мной, не был таким болезненным, как этот якобы безболезненный метод. Цикл сна и бодрствования во время отнятия всегда нарушен. Дополнительное нарушение его при помощи сильнодействующих снотворных, мягко говоря, противопоказано. Отнятие морфия достаточно травмирует и без дополнительного отнятия барбитуратов. После двухнедельного пребывания в больнице (пять дней под воздействием снотворных, десять дней «отдыха») я был еще настолько слаб, что потерял сознание, попытавшись подняться вверх по слегка наклонному полу. Я считаю продолжительный сон худшим из всех возможных методов лечения.
Антигистамины. – Применение антигистаминов основано на аллергической теории отнятия. Резкое отнятие морфия ускоряет перепроизводство гистамина с соответствующими аллергическими симптомами. (При шоке в результате травмы с острой болью в крови выделяется много гистамина. При острой боли, как и при наркомании, легко усваиваются токсичные дозы морфия. Кролики с повышенным содержанием гистамина в крови обладают весьма высокой устойчивостью к морфию.) Из моего личного опыта лечения антигистаминами определенных выводов не сделаешь. Однажды я предпринял курс, при котором применялись только антигистамины, и результаты оказались неплохими. Но в тот раз привыкание было легким, и к началу лечения я уже семьдесят два часа обходился без морфия. После этого я частенько пользовался антигистаминами для лечения симптомов отнятия, и результаты разочаровывали. Казалось, эти препараты даже усиливают депрессию и раздражительность (типичными симптомами аллергии я не страдаю).
Апоморфин. – Несомненно, лечение отнятия апоморфином – лучший метод из испытанных мною. Апоморфин не уничтожает симптомы отнятия, а снижает их до терпимого уровня. Острые симптомы, такие как судороги в желудке и ногах, конвульсивное или маниакальное состояние, полностью под контролем. Лечение апоморфином приносит даже меньший дискомфорт, чем курс снижения дозы. Выздоровление более быстрое и более полное. Я уверен, что не избавился от тяги к морфию окончательно, пока не предпринял курс лечения апоморфином. Возможно, «психологическая» тяга к морфию, остающаяся после лечения, вовсе не является психологической, а зависит от обмена веществ. Более действенные вариации формулы апоморфина могут оказаться еще эффективнее при лечении всех видов наркомании.
Кортизон. – Кортизон, по-моему, приносит некоторое облегчение, особенно при внутривенной инъекции.
Торазин. – Приносит некоторое облегчение при симптомах отнятия, правда, небольшое. Сомнительную пользу сводят на нет побочные эффекты в виде депрессии, расстройств зрения и пищеварения.
Резерпин. – Не замечал от этого лекарства никакого эффекта, кроме легкой депрессии.
Толсерол. – Результаты ничтожные.
Барбитураты. – Как правило, барбитураты прописывают от бессонницы при отнятии. А на самом деле употребление барбитуратов отдаляет возвращение нормального сна, продлевает весь период отнятия и может привести к рецидиву. (Наркоман испытывает соблазн принять вместе со своим нембуталом немного кодеина или настойки опия. Весьма незначительные количества опиатов, вполне безвредные для нормального человека, моментально восстанавливают привыкание у проходящего курс лечения наркомана.) Мой опыт лишь подтверждает слова доктора Дента о том, что барбитураты противопоказаны.
Хлорал и паральдегид. – Возможно, предпочтительнее барбитуратов, если необходимо седативное средство, но многих наркоманов от паральдегида тут же вырвет. Кроме того, в период отнятия я по собственной инициативе пробовал следующие средства:
Алкоголь. – Абсолютно противопоказан на всех стадиях отнятия. Употребление алкоголя неизменно обостряет симптомы отнятия и ведет к рецидиву. Алкоголь начинает усваиваться лишь после того, как придет в норму обмен веществ. В тяжелых случаях наркомании для этого требуется месяц.
Бензедрин. – Может на время ослабить депрессию позднего отнятия, гибелен на острой стадии отнятия, противопоказан на любой стадии, так как вызывает состояние нервозности, психологическим ответом на которое является морфий.
Кокаин. – Сказанное выше вдвойне верно для кокаина.
Cannabis indica (марихуана). – При позднем, то есть легком отнятии ослабляет депрессию и улучшает аппетит, на острой стадии отнятия – абсолютная гибель. (Однажды я покурил марихуану на ранней стадии отнятия с кошмарными результатами.) Если вам уже плохо, от нее вам станет еще хуже. Противопоказана.
Пейотль, Bannisteria caapi. – Я не отважился на эксперимент. При одной мысли об интоксикации Bannisteria на острой стадии отнятия голова идет кругом. Я слышал о человеке, который лечился пейотлем на поздней стадии отнятия и утверждал, что избавился от тяги к морфию, а в конце концов умер от отравления пейотлем.
В случаях тяжелой наркомании определенные физические симптомы отнятия сохраняются по крайней мере в течение месяца.
Я никогда не видел психически больного морфиниста, да и никогда не слышал о человеке с психотическими симптомами, пристрастном к какому-либо опиату. И в самом деле, наркоманы настолько нормальны, что просто тоска берет. Вероятно, это объясняется метаболической несовместимостью шизофрении и опиомании. С другой стороны, отнятие морфия нередко вызывает психическую реакцию – как правило, легкую паранойю. Интересно, что лекарства и методы лечения, дающие результаты при шизофрении, иногда применяются при отнятии наркотиков: антигистамины, транквилизаторы, апоморфин, шок.
Сэр Чарльз Шерингтон называет боль «психическим помощником императивного защитного рефлекса». Вегетативная нервная система расширяется и сжимается в ответ на действие внутренних ритмов и внешних раздражителей, расширяясь от действия раздражителей, которые воспринимаются как радостные – секс, пища, общение с приятными людьми и т. д., – и сжимаясь от боли, тревоги, страха, дискомфорта, тоски. Морфий изменяет весь цикл расширения и сжатия, расслабления и напряжения. Половая функция ослаблена, перистальтика заторможена, зрачки не реагируют на свет и темноту. Организм не сжимается от боли и не расширяется в ответ на действие обычных источников удовольствия. Он приспосабливается к морфинному циклу. Наркоман не подвержен скуке. Он может целыми часами разглядывать свой башмак или попросту не вылезать из постели. Ему не нужны ни сексуальная отдушина, ни общение с людьми, ни работа, ни развлечения, ни прогулки – не нужно ничего, кроме морфия. Морфий способен облегчать боль, придавая организму некоторые свойства растения. (На растения функции боли, возможно, не распространяются, так как растения большей частью неподвижны, неспособны на защитные рефлексы.)
Ученые надеются получить морфий, не вызывающий привыкания, который будет утолять боль, не доставляя удовольствия; наркоманы хотят – или думают, что хотят – эйфории без привыкания. Я не понимаю, каким образом можно разделить функции морфия, и считаю, что любое эффективное болеутоляющее средство будет подавлять половую функцию, вызывать эйфорию и вести к привыканию. Вероятно, идеальное болеутоляющее будет вызывать привыкание моментально. (Если кто-нибудь заинтересован в создании такого наркотика, за основу стоит взять дигидрооксигероин.)
Наркоман пребывает в безболезненном, бесполом, безвременном состоянии. Обратный переход к ритмам животной жизни происходит через синдром отнятия. Сомневаюсь, что когда-нибудь можно будет совершать этот переход в комфорте. К безболезненному отнятию можно только приблизиться.
Кокаин. – Из всех наркотиков, которые я когда-либо употреблял, самое приятное возбуждение вызывает кокаин. Эйфория концентрируется в голове. Возможно, этот наркотик активирует связи, отвечающие за удовольствие, непосредственно в мозге. Я полагаю, что такой же эффект произвел бы электрический ток, пропущенный через соответствующее место. Всю эйфорию от кокаина можно ощутить только при внутривенной инъекции. Приятное состояние длится не более пяти-десяти минут. При подкожной инъекции весь эффект сводится на нет из-за быстрого уничтожения наркотика в организме. Это вдвойне верно в том случае, если вдыхать его носом.
Для кокаинистов обычное дело – не спать всю ночь и ежеминутно делать себе инъекции кокаина, перемежая их уколами героина или кокаина и героина, смешанных в одной инъекции для получения «спидбола». (Я не знаю ни одного заядлого кокаиниста, который не был бы морфинистом.)
Тяга к кокаину может быть очень сильной. Я целыми днями ходил от одной аптеки к другой, надеясь отоварить рецепт на кокаин. Вы можете очень захотеть принять кокаин, но метаболической потребности в нем у вас не возникнет. Если не удается раздобыть кокаин, вы едите, ложитесь спать и забываете о нем. Я разговаривал с людьми, которые годами употребляли кокаин, а затем неожиданно лишались его источника. Никто из них не страдал от симптомов отнятия. И в самом деле, трудно представить себе, каким образом стимулятор лобных долей мозга может вызывать наркоманию. Похоже, пагубное пристрастие – это монополия седативных средств.
Продолжительное употребление кокаина приводит к нервозности, депрессии, иногда – к наркотическому психозу с параноидальными галлюцинациями. При дополнительном приеме кокаина нервозность и депрессия не исчезают. Они эффективно снимаются при помощи морфия. Употребление кокаина морфинистом всегда приводит к увеличению дозы и более частым инъекциям морфия.
Cannabis Indica (гашиш, марихуана). – Действие этого наркотика описывалось часто и ярко: нарушение восприятия пространства и времени, обостренная впечатлительность, полет мысли, дурацкий смех, отупение. Марихуана повышает чувствительность, и результаты не всегда приятны. Плохую ситуацию она только усугубляет. Уныние превращается в отчаяние, тревогу, панику. Я уже упоминал о своем ужасном опыте с марихуаной на острой стадии отнятия морфия. Однажды я дал покурить марихуану гостю, которого что-то слегка беспокоило («пинки под зад», как он объяснил). Выкурив полсигареты, он внезапно вскочил и с криком «мне страшно!» выбежал из дома. В особенности лишает присутствия духа такое свойство интоксикации марихуаной, как нарушение эмоциональной ориентации. Вы не понимаете, нравится вам что-то или нет, приятно испытываемое вами чувство или неприятно.
Каждый употребляет марихуану по-своему. Одни курят ее постоянно, другие – время от времени, а многие и вовсе терпеть не могут. Похоже, она особенно непопулярна среди убежденных морфинистов, многие из которых смотрят на курение марихуаны с пуританской точки зрения.
В США чрезвычайно преувеличивают вредное воздействие марихуаны. Нашим национальным наркотиком является алкоголь. К употреблению любого другого наркотика мы склонны относиться с отвращением. Каждый, кто предается этим чуждым порокам, губит душу и тело – и заслуживает такой участи. Люди верят в то, во что хотят верить, невзирая на факты. Марихуана не вызывает привыкания. Я никогда не видел доказательств вредных эффектов умеренного употребления. Лишь от продолжительного или чрезмерного употребления может возникнуть наркотический психоз.
Барбитураты. – Барбитураты, несомненно, вызывают привыкание при употреблении в больших количествах за определенный промежуток времени (к привыканию приведет употребление примерно одного грамма в день). Синдром отнятия опаснее морфинного синдрома, для него характерны галлюцинации с конвульсиями эпилептического типа. Наркоманы нередко получают травмы, падая на бетонный пол (появление бетонных полов – естественное следствие внезапного отнятия). Морфинисты часто принимают барбитураты, чтобы придать силу недостаточным дозам морфия. Некоторые из них заодно приобретают пристрастие к барбитуратам.
Одно время я четыре месяца ежедневно принимал две капсулы нембутала (по полтора грана каждая) и не страдал никакими симптомами отнятия. Привыкание к барбитуратам – это вопрос количества. Возможно, это не метаболическая наркомания наподобие морфинизма, а механическая реакция на чрезмерное подавление лобных долей седативными средствами.
Наркоман-барбитуратчик являет собою жуткое зрелище. Он теряет координацию движений, шатается, падает с табурета у стойки бара, засыпает, не договорив фразу, роняет пищу изо рта. Сознание его помрачено, он глуп и сварлив. И почти всегда он употребляет другие наркотики, все, что под руку попадется: алкоголь, бензедрин, опиаты, марихуану. В обществе наркоманов на барбитуратчиков смотрят свысока: «Никчемные любители чумовых колес. Низкого пошиба людишки». Опуститься ниже можно, лишь перейдя на угольный газ с молоком или начав ведрами нюхать аммиак: «Кайф для уборщиц».
Мне кажется, что барбитураты образуют худшую из возможных форм наркомании – неприглядную, ведущую к деградации, трудно поддающуюся лечению.
Бензедрин. – Это мозговой стимулятор, подобный кокаину. Большие дозы вызывают длительную бессонницу с ощущением приятного возбуждения. За периодом эйфории следует ужасная депрессия. Этот наркотик обычно усиливает тревогу. Вызывает нарушение пищеварения и потерю аппетита.
Мне известен только один случай, когда отнятие бензедрина привело к определенным симптомам. Речь об одной моей знакомой, которая шесть месяцев употребляла бензедрин в невероятных количествах. В течение этого периода у нее обнаружился наркотический психоз, и она была госпитализирована на десять дней. Она продолжала употреблять бензедрин, но неожиданно была его лишена. Она перенесла приступ астматического типа – не могла дышать и посинела. Я дал ей дозу антигистамина (теферин), которая принесла быстрое облегчение. Больше эти симптомы не повторялись.
Пейотль (мескалин). – Это, несомненно, стимулятор. Он расширяет зрачки, лишает сна. Пейотль вызывает сильную тошноту. Ее очень трудно подавлять достаточно долго для того, чтобы прочувствовать эффект, который в некотором отношении напоминает действие марихуаны. Вырабатывается повышенная впечатлительность, особенно чувствительность к цвету. При интоксикации пейотлем возникают странные растительные мысли, то есть начинаешь отождествлять себя с этим растением. Все похоже на растение пейотль. Нетрудно понять, почему индейцы верят, что в кактус-пейотль вселился некий дух.
Передозировка пейотля может привести к респираторному параличу и смерти. Мне известен один такой случай. Нет оснований полагать, что пейотль вызывает привыкание.
Bannisteria caapi (хармалин, банистерин, телепатин). – Bannisteria caapi – это быстрорастущее вьющееся растение. Активный элемент, судя по всему, находится в древесине свежесрезанной лианы. Наиболее активной считается внутренняя часть коры, листья же никогда не используются. Для достижения полного эффекта от наркотика требуется немалое количество растения. Одному человеку нужно примерно пять кусков лианы по восемь футов длиной. Лиана измельчается и варится не менее двух часов с листьями кустарника, называемого Palicourea sp. rubiaceae.
Яхе , или аюаюаска (наиболее употребительные индейские названия Bannisterna caapi) – это галлюциногенный наркотик, вызывающий глубокое расстройство органов чувств. При передозировке превращается в яд, вызывающий конвульсии. Противоядием может служить любой барбитурат или другое сильное противосудорожное седативное средство. Каждый, кто принимает яхе впервые, должен иметь под рукой седативный препарат на случай передозировки.
Галлюциногенные свойства яхе привели к тому, что шаманы стали использовать его для придания себе большей силы. Они пользуются им и как панацеей при лечении различных болезней. Яхе понижает температуру тела и поэтому иногда применяется при лечении от лихорадки. Это сильное глистогонное средство, полезное при лечении от желудочных и кишечных глистов. Яхе вызывает состояние анестезии без потери сознания и применяется в обрядах, при которых новообращенные подвергаются болезненным испытаниям – к примеру, порке сучковатой лианой или укусам муравьев.
Насколько я смог установить, действенной является только свежесрезанная лоза. Я не нашел способа сушить, выделять или хранить основное активное вещество. Ни одна из настоек не действовала. Высушенная лоза абсолютно инертна. Фармакология яхе нуждается в лабораторных исследованиях. Поскольку сырой экстракт является столь сильным галлюциногенным наркотиком, еще более впечатляющих результатов можно, вероятно, добиться при помощи его синтетических разновидностей. Безусловно, дело стоит того, чтобы продолжить исследования. Я не заметил никаких вредных эффектов, приписываемых яхе. Шаманы, которые по роду своей деятельности должны употреблять его постоянно, похоже, отличаются крепким здоровьем. Быстро достигается толерантность, при которой человек способен пить этот экстракт без тошноты и прочих неприятных эффектов.
Яхе – уникальный наркотик. Интоксикация яхе в некоторых отношениях напоминает интоксикацию гашишем. В обоих случаях наблюдаются смещение точки зрения и расширение сознания за пределы обычного опыта. Однако яхе вызывает более глубокое расстройство органов чувств, сопровождающееся подлинными галлюцинациями. Характерной чертой интоксикации яхе являются синие вспышки перед глазами.
К яхе относятся по-разному. Многие индейцы и большинство белых, употребляющих яхе, считают его всего лишь средством для опьянения наподобие выпивки. В других группах он применяется с ритуальными целями. Молодые люди племени хиваро употребляют яхе, чтобы входить в контакт с духами предков и получать краткую сводку своего будущего. Во время болезненных обрядов инициации яхе применяется как обезболивающее. Все шаманы используют его в своей практике, чтобы предсказывать будущее, находить утерянные или украденные предметы, диагностировать и лечить болезни, устанавливать личность виновного в преступлении.
Алкалоид Bannisteria caapi был выделен Фишером Карденасом в 1923 году. Он назвал этот алкалоид телепатином, или иначе – банистерином. Румф доказал идентичность телепатина и хармина, алкалоида Perganum Harmala.
Bannisteria caapi определенно не вызывает привыкания.
Мускатный орех . – Заключенные и матросы иногда прибегают к помощи мускатного ореха. Проглатывается примерно столовая ложка и запивается водой. Результаты смутно напоминают марихуану с побочными эффектами в виде головной боли и тошноты. Смерть наступает еще до привыкания, если привыкание вообще возможно. Мускатный орех я принял лишь однажды.
Среди индейцев Южной Америки в ходу некоторые наркотики семейства мускатных орехов. Обычно их употребляют, вдыхая через нос высушенный порошок растения. Шаманы принимают эти ядовитые вещества и впадают в конвульсивное состояние. Считается, что их судороги и бормотания имеют пророческий смысл. Один мой друг тяжело проболел три дня после того, как поэкспериментировал с наркотиком семейства мускатных орехов в Южной Америке.
Дурман-скополамин . – Морфинисты нередко отравляются, принимая морфий в сочетании со скополамином. Однажды я раздобыл несколько ампул, каждая из которых содержала 1/6 грана морфия и 1/100 грана скополамина. Решив, что 1/100 – это количество, которое можно не принимать в расчет, я сделал себе инъекцию содержимым всех шести ампул. Результатом было психотическое состояние, длившееся несколько часов, на которые я был своевременно изолирован своим многострадальным домовладельцем. На следующий день я ничего не помнил.
Наркотики группы дурманов употребляют индейцы Южной Америки и Мексики. Говорят, нередко бывают смертельные случаи.
Русские использовали скополамин в качестве наркотика признания – с сомнительными результатами. Объект может очень захотеть выдать свои секреты, но он совершенно не в состоянии их вспомнить. «Легенда» и секретная информация зачастую перепутаны и искажены. Насколько мне известно, для выуживания сведений из подозреваемых с большим успехом применяется мескалин.
Морфинизм – это болезнь обмена веществ, вызванная употреблением морфия. На мой взгляд, психологическое лечение не только бесполезно, но и противопоказано. Согласно статистическим данным, пристрастие к морфию приобретают те, кто имеют доступ к нему: врачи, сестры, любой человек, у которого есть связи на черном рынке. В Персии, где опиум бесконтрольно продается в опиумных лавках, наркоманы составляют семьдесят процентов взрослого населения. Так что же, выходит, мы должны подвергнуть психоанализу миллионы персов и выяснить, что за глубокие противоречия и тревоги довели их до употребления опиума? Думаю, что нет. Согласно моему опыту, у большинства наркоманов нет неврозов, и в психотерапии они не нуждаются. Лечение апоморфином и доступ к апоморфину в случае рецидива, несомненно, дадут возможность вылечиться большему количеству больных, чем любая программа «психологической реабилитации».