Возрожденная тобой

Спустя месяц после рождения Элеоноры
Сара

Сквозь сон я слышу детский плач и отдаленный крик в нашей спальне, который начинает тихо уходить вдаль. Открыв глаза, я смотрю время на телефоне. Три часа ночи. Черт. Я поднимаюсь с постели, отдергивая свою ночную рубашку, которая задралась до талии и подхожу к детской кроватке.
Для полного удобства, Макс предложил кроватку Элы расположить на время в нашей спальне, чтобы ночью не бежать в детскую. Да, и комната Элеоноры была по-соседству с комнатой Ари, которая и так теперь мучалась, как и все мы с ночным сном.
Подойдя ближе к кровати я не вижу Эли.
— Что за черт? — Выругалась я, включая детский  светильник рядом. — Макс, где наш ребенок?! — Зашипела я, смотря в нашу кровать.
Я обернулась и только сейчас увидела, что моего мужа не было в постели. Сонным шагом, я плелась из нашей комнаты, выходя в коридор и идя в детскую, но там не было ни одной, ни второго. Я зашла к Ари, возле которой спал Тор с Локи. Не удержавшись, я подошла ближе к ней и поцеловала в лоб, накрывая плотнее одеялом. Заметив, что в комнате прохладно, я увидела открытое окно. Этой проказнице снова было жарко. Сейчас была весна, но ночная прохлада по-прежнему оставалась. Закрыв окно, я вышла из спальни и прошла в гостиную, но там я так никого и не увидела.
— Где же вы, черт возьми? — Снова выругалась я, поднимаясь на второй этаж, где была большая библиотека и спортивный зал.
Я зашла в спортивный зал и моё сердце пропустило несколько резких ударов, а желудок сжался в тугие узлы, напоминающие так похожих бабочек в животе. Мой муж стоял в одних трусах с Эли на руках и покачивал её из стороны в стороны, смотря на ночной город. Он выглядел таким милым и заботливым, а еще ... греховно сексуальным.
Максимус напевал какую-то детскую колыбельную, пытаясь успокоить тихие хныканья Эли.
— Тише, моя Эла, cara. (перев. итал. «дорогая») Нам нельзя будить других девочек, — шептал мой муж.
— Одну вы уже разбудили, — прошептала я, идя к любимым.
— Прости, малышка, — ответил Макс, развернувшись ко мне и скривив лицо. — Я старался скорее отнести её подальше от вас.
— Не извиняйся, не люблю, когда ты так делаешь, — сказала я, поцеловав Эли в лобик. — Тебе рано вставать. У вас завтра встреча, marito. (перев. итал. «муж»)
— Ты целый день была с детьми, — ответил он, поцеловав меня в голову. — Тебе также нужен отдых.
— Мне помогает мама, твоя мама, Нэсси, не считая еще и своих тетушек. — Улыбнулась я, протягивая руки к беспокойной дочке. — Скорее всего она голодная, давай её мне.
Максимус не хотя отдал Эли, укоризненно посмотрев на меня.
— Не ревнуй, — Засмеялась я. — Если бы у тебя было молоко, то я с удовольствием бы отдала тебе эту роль. — Снова рассмеялась я.
— Ладно, — вздохнул Макс и взяв меня за локоть подвел к спортивным матам, где лежало одеяло и подушки, что я не сразу заметила. Я не появлялась здесь пару месяцев уже.
— Ты устроил здесь еще одну спальню? — Широко раскрыв глаза, спросила я, осматривая, как мой муж сделал кровать сложив все маты, раскидав подушки и одеяло.
— Я здесь уже не первую ночь, topolino, (перев. итал. «мышонок») — произнес он смущенно, вызвав трепет в моем сердце.
— Если бы не Эли, я бы точно трахнула тебя за такую милоту, мой дорогой и любимый муж, — прошептала я, улыбнувшись ему и подмигнув.
— Я бы тоже уже давно трахнул тебя, — просто сказал он, помогая мне сесть. — Но твое здоровье мне дороже, чем мои синие яйца и мозоли на руках.
Не удержавшись я рассмеялась из-за чего вызвала плач нашей малышки. Подумав, я спустила лямку ночнушки, оголяя грудь и поднесла Эли к груди. Наша девочка сразу же припала губами к соску и стала жадно сосать, вызвав мой тихий вскрик от мимолетной боли.
— Эла снова безобразничает? — Спросил Макс, погладив своим указательным пальцем по ее спине, когда сел возле нас.
— Немного, — прошептала я, улыбнувшись, смотря на мужа.
— Моя Эла, ты должна быть аккуратна с этим дорогим сокровищем. Я поделился им с тобой только на время, через несколько месяцев ваша аренда закончится, а эта грудь перейдет полностью в мои владения. — Со всей серьезностью проговорил Максимус, вызвав снова смех в моем горле. — Не смейся, Сара, ты трясешь её.
— Ой, прости, — прошептала я, погладив Эли по голове и откинув голову на стену.
— Подожди, тебе неудобно, — сказал Макс, взяв подушку и подложив мне под спину.
— Спасибо, любовь моя, — прошептала я, протянув к его лицу свою руку. — Ты оброс, но мне нравится. — Улыбнулась я.
— Мне оставить или побриться? Как тебе больше нравится? — Спросил он, поцеловав мою руку.
— Макси, — прошептала я, вызвав слабое мурлыканье с его уст, — это твое тело, дорогой. Я люблю тебя, даже, если ты будешь лысым.
— Тебе нравятся лысые мужчины? Я не знал, — улыбнулся он, поиграв бровями. — Теперь, вместо Ари, ты меня называешь Макси. — Закончил он, снова поцеловал мою руку.
— Ну, не только я. Также твоя мама, — ответила я, когда почувствовала, что Эли уже отстранилась.
— Давай её мне, она сейчас срыгнет, — сказал Макс, протягивая руки и забирая дочку.
— Как скажете, папочка, — произнесла я, надевая снова ночную рубашку на грудь.
— Могла и оставить. Здесь все свои, — хитро улыбнулся он.
Уже больше месяца Максимус жил без секса и я знала, что для мужчины это очень тяжело, особенно для моего ненасытного мужа, да, и для меня. Но, я еще не вошла в колею мамочки с грудным ребенком и как только находилась минута свободного времени, то я спала, либо делала уроки с Ари или играла с ней.
Моей большой помощью была мама и тетя Кара, которые целыми днями были тут, меняясь, не считая моих тетей и Нэсси, которая взяла бразды правления над воспитанием Ари. Максимус боится этого больше всего. Я не раз думала о том, чтобы просто нанять няню. Лучше сразу две. И психолога для меня.
Я погрузилась в свои мысли и не заметила, как Макс уже вытер рот малышке и уложил её на нашу так называемую постель.
— Прости, дорогой. Обещаю, как только я привыкну к новому графику своей жизни, то я восполню твою половую жизнь и опустошу твои яйца. — Прошептала я, притянув ноги к груди и положив голову на колени, смотря, как Эли подтягивает к себе ножки и сжимает кулочки.
— Сара, ты не должна думать об этом. Мне важно твое здоровье, как физическое, так и психологическое. — Проговорил он, поцеловав меня в лоб. — Мои яйца и член подождут.
— Ты же знаешь, что дети все слышат и понимают на подсознательном уровне? — Спросила я, посмотрев на Элеонору, которая ворковала сытая и довольная.
— Значит, она знает, что у ее отца слишком хороший сексуальный аппетит на ее мать, но он подождет, — сказал Макс, зевнув.
— Пошли в постель, — прошептала я, проводив рукой по его спине.
— Если честно, я устал. — сказал он, устраиваясь на мат, подложив подушку на другую сторону от себя. — Ложись, — приказал он.
Я тихо засмеялась и легла рядом с Эли, а Макс лег рядом со мной.
— Подушки хватит на двоих, — тихо сказала я, повернувшись к нему.
— У меня есть своя подушка, — ответил он, подмигнув и опустил голову на мою грудь. — Прекрасно. Меня всё устраивает. Не хватает Ари для полного счастья.
— Макс, — прошептала я, смеясь. — Пусть котенок спокойно спит в мягкой кровати ... Но, честно говоря, у меня тоже нет сил уже подняться ... Ты будто занялся со мной сексом пять раз. Настолько я выжита сейчас от Эли.
— Скажи, что заставил кончить пять-семь раз, так правильнее, — заметил он, поцеловав меня сквозь ткань.
Макс успел положить одеяло с другой стороны от Эли, чтобы та не перекатилась и не убежала от нас. Моя рука убаюкивала её, когда она спокойно лежала и смотрела в потолок.
— Ты мигай, звезда ночная. Где ты, кто ты - я не знаю. — Начала напевать я колыбельную про звездочку, от которой на лице у Эли появилась крохотная улыбка.
Через пару минут я почувствовала спокойное дыхание на своей груди от Макса и слабое похрапывание, что вызвало уже улыбку у меня.
— Твой папочка быстрее уснул, Эли, — тихо произнесла я, чувствуя, как сама потихоньку ухожу в сон.
— Спи, моя красивая девочка. — Шептала я ей, гладя животик. — Твой сон охраняет мамочка, папочка, твоя старшая сестра Ари ... Мы все очень любим тебя.
Я взяла её кулачок и поднесла к своим губам, чтобы поцеловать эту сладкую карамельку. Моя голова уже устала лежать в таком положении повернутой, когда моё тело оставалось неподвижным и полностью было в плену у мужа. Через несколько минут, я услышала топот ног и увидела Ари.
— Вы почему спите здесь, мам? — Спросила она, зевнув с подушкой в руках.
— Твой папа слишком устал, чтобы спускаться вниз, — прошептала я, улыбнувшись, когда вновь услышала тихое похрапывание.
— Можно и мне? — Спросила она, показав на нас.
— Конечно, котенок, но здесь очень неудобно, знай это. — Сказала я, улыбнувшись. — Можешь лечь возле Эли, убери только одеяло.
Ари быстро сообразила и убрала одеяло, расправив его в длину и укрыв нас всех, а сама устроилась возле засыпающей Эли.
— Ты такая заботливая у меня, котенок, — прошептала я ей, протянув руку над головой Элеоноры к Ариэлле.
— Я в тебя, мамочка, — ответила она, сжав мою руку.
— Знаю, — прохрипела я, послав ей воздушный поцелуй. — Ты вырастишь такой мудрой и красивой девочкой.
— Знаю, — повторила она, шире улыбнувшись. — Только не плачь. Не люблю, когда ты плачешь.
— Такое бывает, когда я очень рада, — ответила я, снова послав ей воздушный поцелуй, когда сжала её руку своей, а вторую запустила в волосы мужа и стала поглаживать.
— Почему папа всегда спит у тебя на груди? — Спросила Ари, вызвав улыбку на моем лице.
Ариэлла уже стала иногда выговаривать звук «Р», но все же иной раз проглатывает его, когда быстро начинает тараторить или нервничает. Сейчас, она делает все больше и больше успехи в этом деле.
— Говорит, что нравится, — ответила я, улыбнувшись.
— Он одержим твоим лтом и глудью, — сморщила она лицо и показала гримасу, вызвав тихий смех в моей груди. — Я не позволю своему мужу спать у меня на глуди.
— Боже мой, Ари, — продолжала тихо смеяться я. — Ты еще очень маленькая, чтобы думать об этом.
— Я думаю наперед и пришла к такому выводу, — пожав плечами сказала она.
Влияние моей младшей сестры явно складывается на остроумии моего ребенка.
— Полюбишь и не на такое готова будешь пойти, — ответила я ей, снова сжав руку. — А теперь засыпай, котенок.
— Можно еще кое-что лассказать тебе по секрету? — Спросила она, еще тише прошептав.
— Хорошо, только говори тише. Иначе уши твоего папы сразу воспримут любое имя начинающееся на букву «Р», — засмеялась я, увидев смущенную улыбку у Ари.
— Про него я и хотела тебе лассказать, — прошептала она еще тише.
— Я слушаю, — ответила я ей мягко улыбнувшись и сжав руку.
— Сегодня, в садике, Рафи сказал, что идет осенью в школу и мы перестанем каждый день видеться. — С грустной ноткой в голосе проговорила моя дочь.
— Котенок, это еще один этап в жизни, дорогая, вы взрослеете и скоро ты также пойдешь в школу, детка. У тебя есть Ками, не забывай об этом.
— Знаю, — ответила она, вздохнув. — Но без Рафи будет скучно.
— Не грусти раньше времени, котенок. Вы будете видеться, обещаю. Я поговорю с его мамой, чтобы минимум два раза в месяц вы проводили вместе время, —сказала я ей с надеждой улыбнувшись, вызвав улыбку на её лице.
— Спасибо, мамочка, — ответила она, перетянувшись через спящую Эли и поцеловав меня в щеку.
— Люблю тебя, моя Ари, — сказала я.
— И я люблю тебя, мамочка ... И еще ... — начала говорить она, когда опустила голову снова на подушку.
— Да?
— Рафи сказал, что любит меня и женится на мне.
— Что он сказал?! — Услышала я голос мужа на своей груди.
— Ты не спишь, папочка, — пропищала Ари.
— Так, Макс, это сон. Тебе послышалось, — ответила я, поцеловав его в волосы. — А теперь все спим, — погладила я по затылку головы своего мужа.
— Он сказал тебе, что любит? — спросил Максимус, приподняв голову.
— Это дети, боже мой. Спи, иначе ты разбудишь сейчас Эли и поверь мне, я буду очень зла. — Сказала я, когда он посмотрел на меня.
— Ладно, утром мы об этом поговорим, — заметил он, снова устраиваясь у меня на груди. — Ари, в следующий раз ты не будешь такое скрывать от меня. Хорошо, котенок?
— Но ты сказал, что убьешь Рафи, если он однажды скажет, что любит меня. — Ответила Ариэлла широко раскрыв глаза.
— Не убьет, Ари. Твой папа пошутил. Это такое выражение. — Заверила я её, прошептав. — А теперь спим.
— Не Рафи, а Рафаэле ... — Проговорил Макс.
— Господи, спи, пожалуйста, — сказала я, погладив его по голове одной рукой, а второй держа руку котенка. — Спокойной ночи, котенок.
— А лучше не Рафаэле, а засранец. — Продолжал ворчать мой муж, вызвав улыбку у Ари. — Тебе смешно, а завтра я поймаю тебя и выкину в джакузи, юная леди.
— Ты же спасешь меня, мам? — Спросила Ари, сдерживая смех.
— Конечно, котенок, — ответила я ей, подмигнув.
— Тебя я тоже выкину в воду за соучастие. — Продолжал дальше ворчать Максимус.
— О, Господи, — прошептала я, вздохнув. — Вы все не захотите меня завтра увидеть злой. Спите.
Резко все перестали будто дышать и тишина обрушилась на нас. Идеально. Я начала погружаться в сон, когда услышала слабое бормотание мужа.
— Женится он на ней. Конечно, — профырчал Макс, теребя края моей рубашки.
— Я убью тебя, marito, (перев. итал. «муж») если ты сейчас не уснешь или проснется Эли, — прошептала я над его головой, увидев, что Ари уже уснула. — Девочки спят и ты спи.
— Ладно, — проворчал он, поднимая голову ко мне. — За соучастие с тебя штрафной секс на кухонном столе. — Прошептал он мне на ухо и поцеловал нежно в губы. — А теперь спи, обезьянка.
— И тебе спокойной ночи, Макси, — улыбнулась я ему и поцеловала в челюсть. — Но перед тем, как твоя голова окажется между моих ног, побрейся, пожалуйста. Я не хочу понести ущерб. — Прошептала я ему в ответ на ухо.
— Договорились, amore mio, (перев. итал. «любовь моя») — прохрипел он, поцеловав мою шею и положив голову снова на грудь. — Засыпай, малышка.

Месяц спустя
Максимус

Я стоял, облокотившись плечом на дверь, и наблюдал за тем, как Сара убаюкивает Эли, напевая колыбельную про звездочку. Для меня это было успокоением после долгого и неудачного дня в борьбе с албанцами и французами. Сейчас, отношения между Фамильей и другими кланами мафии обострились и наш капо Лука направляет людей во все точки владения Восточного побережья. Мы с Амо проводим встречи с другими наркоторговцами, пока Лука и Маттео решают дела с главарями.
— Папочка, я всё, — слышу я голос Ари за спиной.
Обернувшись, я вижу, как Ари пытается завязать полотенце на своей голове.
— Ну, и как? Справилась? — Спрашиваю я, идя к ней и помогая сделать тюрбан на голове.
Ариэлла стала учиться быть самостоятельной в свои почти шесть лет и даже сказала, что хочет принимать душ и ванную сама. Естественно, я не мог ей позволить всё делать самой, поэтому лишь волосы на голове она помыла сама.
— Да, только тепель там всё мокро и Локи тоже, — сказала она, покраснев, когда я завязал ей полотенце и она потянула руки вверх.
— Ты молодец для первого раза, а Локи просохнет, — произнес я, представляя сколько воды сейчас на полу в ванной.
Я поднял Ари на руки и прошел обратно в спальню к Элеоноре, где Сара стояла и качала на руках малышку.
— Эли уже спит? — Спросила тихо Ари, обняв меня за шею.
— Нет еще, но думаю, что твоя мама уже вот-вот рухнет мертвым сном, — произнес я, поцеловав её в лоб.
    Ари захихикала и привлекла внимание Сары, которая повернулась к нам и мягко улыбнулась, продолжая петь.
— Идем, посушим твои волосы, — произнес я, идя в ванную комнату, где действительно было всё в воде.
— Плости, — прошептала Ари, закусив губу.
— Ничего страшного, бывает, котенок, — сказал я, вспоминая, где находятся тряпки. — Стой здесь, — я опустил Ариэллу на сухой пол. — Я принесу тряпки и вытру этот потоп.
— Хорошо, — кивнула она.
    Сходив в подсобную под лестницей и вытерев весь пол, я усадил Ари на тумбу возле раковины и включив фен, начал сушить волосы, попутно расчесывая их, как она любит. Ариэлла всегда просила Сару ей сделать укладку феном, чего я не умел вовсе. Но, Ари всегда молчала, когда я просто старалась сделать наподобие.
— Готово, котенок, — сказал я, посмотрев на ее вид. — Ты красотка, — поцеловал я ее в лоб.
— Спасибо, — улыбнулась она, поцеловав меня в щеку. — Поможешь мне с пижамой? А то мама еще до сих пол с Эли.
— Конечно, котенок.
   Взяв на руки Ари, мы прошли с ней в ее комнату, где я помог ей с розовой пижамой. Это всё влияние Нэсси на неё, я уверен.
— Полежишь со мной? — Спросила она, зевнув и покраснев.
— Тебе снова снился страшный сон? — Спросил я, укрывая её одеялом. — Я всегда рядом, Ари. Не бойся. — Прошептал и поцеловал её в волосы. — Ты пахнешь вкусно. Это ягоды?
— Да, мама купила новый шампунь. Плавда, вкусный? Там есть какие-то ягоды, а на баночке нарисован лозовый пони.
— Твоя мама знает, что покупать, — сказал я, подмигнув ей.
— Рафи и Ками тоже сказали, что мои волосы пахнут вкусными ягодами. — Прошептала она, внимательно смотря на меня, замечая, что я прищурил глаза. — Точнее Рафаэле ... И, да, он сказал, что я пахну, как конфеты.
— Зря ты рассказала ему об этом, — услышал я голос Сары со стороны двери.
— Мамочка, — позвала Ари, улыбнувшись.
— Элеонора выжала из меня все соки, — проболтала Сара, заходя в спальню и садясь к Ари на кровать.
    Волосы моей жены были собраны наверху головы в пучок и одета она была в шорты и рубашку, но по-прежнему выглядела сногсшибательно красивой.
— Она еще долго будет столько кличать? — Спросила Ари, устраиваясь на подушке и раскидывая волосы.
— К сожалению, да, котенок, — сказала Сара, устало улыбнувшись. — Можно, тебе папа почитает на ночь? А я пойду в душ? — Спросила Сара, поцеловав Ари в лоб.
— Да, ты устала, мам, — произнесла Ари, улыбнувшись. — Ты пахнешь младенцем.
    Сара засмеялась, а я коснулся носом её шеи, затем поцеловал.
— Ари права, ты пахнешь детскими присыпками, — улыбнулся я ей.
— Я срочно пошла в душ, — покраснев сказала Сара. — Спокойной ночи, котенок.
   Моя жена поцеловала еще раз Ари и вышла из спальни.
— Мама устает, — прошептала Ари. — Я знаю, что вы не были со мной, когда я была, как Эли ... Но, когда вы забрали меня к себе, вы тоже уставали? — Спросила Ари, положив возле себя Бон-Бона.
— Котенок, всегда бывают трудности и мы взрослые справляемся с ними, — закончил я, поцеловав её в лоб. — И нет, с тобой так Сара не уставала.
— Фух, холошо, — промолвила она. — Не читай мне, просто посиди лядом.
— Хорошо, — сказал я, протянув руку к дочке.
    Ариэлла, как всегда схватила мой указательный палец своей ручкой и закрыла глаза, погружаясь в сон.
— Спи, cara. (перев. итал. «дорогая») Если тебе приснится снова страшный сон, то приди к нам. Хорошо, котенок?
    Ари сонно кивнула и я продолжил сидеть еще около полу часа, дожидаясь, когда она точно уснет. Я обдумывал в своей голове наши встречи с Амо, пока не услышал тихое сопение. Поцеловав котенка в лоб, я вышел из спальни, а вместо меня вбежали Локи и Тор, которые легли около кровати. По пути в спальню, я заглянул к Эли, не услышав плача или криков. Зайдя в спальню, я заметил, что дверь в ванную была еще закрытой. Я не стал входить к жене, так как знал, что ей это может не понравиться. Раньше, я мог запросто вломиться к ней в душ и заниматься многими другими вещами, но сейчас, я вижу, как Сара нервничает каждый раз, стоит ей немного обнажиться передо мной.
     Моя жена думает, что если я увижу её изменившееся тело, то перестану хотеть и любить. Бред. Я готов покланяться этой женщине, особенно её груди, которая выросла на размер. Сара же всегда аккуратно переодевается, не показывая свой живот, потому что там у неё шрам. Если раньше, она переживала из-за шрама между грудями, то сейчас она думает о шраме внизу живота. Моя жена слишком много думает. Чтобы не терять время, я забрал свои спортивные штаны и прошел во вторую ванную на этом же этаже. Искупавшись, я вернулся в спальню и застал Сару сидящей на стуле возле туалетного стола, которая наносила крем на руки.
— Привет, — проговорил я, поцеловав в её влажные волосы. — Кокос, — прошептал, вдохнув аромат.
    Я поцеловал ее шею, ощущая этот же аромат на всей коже.
— Не думай, что мне не нравится, если от тебя пахнет детскими вещами, — сказал я, смотря ей в глаза через зеркало.
— Это точно не сексуально, — ответила она, слабо улыбнувшись.
— Может для кого-то, но не для меня, — укусил я её за горло, вызвав тихий стон.
— Макс, — обратилась она ко мне, повернувшись лицом и взяв его в свои руки. — Если ...
— Если, что? — Спросил я, поцеловав ее руку.
— Если ... Если ты захочешь ... В общем, если у тебя будет другая женщина с кем ты захочешь заняться сексом, то скажи мне лучше сам об этом. Я не хочу от кого-то это слышать. — Закончила она, смотря мне прямо в глаза.
— Мне нужно вытрахать твой мозг? — Спросил я, взяв её лицо в свои руки.
    Её глаза выдавали эту новую неуверенность в себе.
— Ты мужчина, Макс. Я знаю, что многие так и поступают. Я просто прошу тебя быть честным со мной, если ... такое будет. — Прошептала она ели слышно.
— Ты меня раздражаешь, знаешь об этом? — Спросил я, отсоединив её руки от своего лица. — Я действительно сделаю твою задницу красной, если еще раз услышу что-то на подобие этого.
— Ладно, — тихо ответила она, отвернувшись и посмотрев снова на себя в зеркало. — Извини, я не хотела тебя злить.
— Малышка, — вздохнул я, снова развернув её лицо к себе. — Твой отец изменял маме?
— Что? Нет, конечно ... Ну, я так думаю. Она бы убила его, как и первого своего мужа, — ухмыльнулась она.
— Ты думаешь, что твой отец не сделал бы этого лишь потому, что он боится смерти от рук твоей матери? Нет, Сара. Он любит её, а когда ты любишь, то уважаешь своего партнера. И я никогда в жизни так не поступлю ни с тобой, ни с девочками. Ты заслуживаешь самого лучшего мужчину рядом с собой, а девочки отца, которым я стараюсь быть.
— Тебе не нужно стараться. Ты уже самый лучший, Макс. — Прошептала она, сморгнув слезу. — Я знаю, что ты любишь меня ... Просто ... Сейчас все не так гладко, как хотелось бы.
— Моя глупышка, — произнес я, поцеловав её быстро в губы. — Не думай о том, что ты не сексуальна Сара, ты по-прежнему меня также возбуждаешь, даже если на тебе запах детской смеси.
   Сара рассмеялась, а мне стало легче на душе.
— Давай ляжем. Ты устала, да, и я.
   Моя жена кивнула мне и поднялась со стула, развязав халат и оставаясь в одном пеньюаре. Это был сиреневый нежный шелк, закрывающий полностью её икры с кружевом на груди. И отличительной чертой здесь являлась открытая до задницы спина и два разреза по бокам, вдоль ног, что можно было увидеть её бедра. Блядь. И она говорит, что не сексуальна?
    Сара, скинув халат со своих плеч и положив его на пуф, прошла к постели и расправив её, легла не под одеяло. Она смотрела с вызовом в глазах.
— Лежи так еще минуту и я точно трахну тебя, — прошептал я, приближаясь к ней.
— Может, нам стоит попробовать? — Спросила она, приподняв бровь.
— Моя чертовски сексуальная жена хочет моего члена? — Снова спросил я, ухмыльнувшись, когда моё колено было уже на постели.
— Очень.
— Ты уверена?
— Пока что, да, — уже менее увереннее прохрипела она, смотря на мою грудь и руки.
    Её взгляд говорил о том, как ей не хватало нашей близости в последнее время, черт возьми.
— Я весь твой, малышка, — прошептал я, опустившись на кровать и подползая к её телу. — Делайте со мной сегодня, что хотите, сеньора Тревисан, а в следующий раз я трахну вас, как пожелаю сам.
— Кажется, что с одного этого разговора я готова кончить, — прохрипела она, притянув мою голову к себе. — Ты же постараешься, чтобы я кончила?
— Всегда, — ответил я, опуская свои губы на её, выражая сначала всю нежность и любовь, а затем всю страсть и похоть.
    Наши рты начинают ожесточенную борьбу за власть над друг другом, а языки сплетаются в воедино, посылая удары прямо в член. Господи, какая она вкусная. Моё колено раздвигает её ноги в стороны, протискиваясь между ними, вызвав тихий сладкий стон с груди Сары.
— Тише, topolino, (перев. итал. «мышонок») ты же не хочешь разбудить девочек. — Шепчу я ей на ухо, прикусив за мочку, вызвав повторный стон. — Я говорил быть тише.
— Прости, — шепчет она, закрыв рот своей рукой.
— Хорошая девочка, — снова шепчу, когда Сара сладко закрывает глаза от предстоящего удовольствия.
Моя рука находит разрез ткани возле ее бедер и проходит туда, раздвигая еще больше ноги моей прекрасной жены. Пальцы аккуратно начинают поглаживать внутреннюю часть бедер, а свободная рука Сары поднимается к моим волосам, заигрывая.
Я прижимаюсь ртом к ее шее, целуя и посасывая кожу, наслаждаясь вкусом. Она стонет, и когда я провожу указательным пальцем по тому месту, где она такая гладкая и теплая, ее стон становится глубже, грудь поднимается и опускается от тяжелого дыхания.
— Боже, пожалуйста, — хнычет она, дернув бедрами вверх.
Я стону, мой член уже молит об освобождении. Просто услышав эти слова, я готов кончить в штаны.
— Обожаю, когда ты сравниваешь меня с богом, — говорю я, покусывая мочку ее уха.
Я провожу пальцем дальше по ее влажности, погружая палец внутрь нее. Сара издает сдавленный всхлип, звук, который я столько мечтал услышать из ее уст. Последние месяцы я наблюдал за ней и задавался вопросом, как это будет звучать снова. Она сжимает мой палец, как тиски.
— Да, — шиплю я ей на ухо. — Позволь мне расслабить тебя.
Сара, отрывает свою руку от своего рта и спускает её на мою внушительную выпуклость.
— Если только ты позволишь мне прикоснуться к тебе. — Шепчет она, охрипшим от возбуждения голосом.
— Блядь, — стону я, пряча голову в её груди. — Я просто сейчас расслаблю тебя, а ты меня. Но только после трахну.
Сара оживленно кивает головой и просовывает под резинку спортивных штанов свою руку и тут же вытаскивает мой член наружу, поглаживая и спустив немного ткани с моей задницы вниз другой рукой.
— Ты дрочишь мне. — Улыбаюсь я, увидев ответную улыбку на лице жены. — Я чувствую себя гребаным подростком.
— Ты мне, я тебе. Все честно, — говорит она, ухмыльнувшись и поглощая мои губы своими в страстном и жарком поцелуе.
Я погружаю в нее еще один палец, ощущая, как она еще теснее сжимает меня. Сам я боюсь, что вот-вот мы услышим крик Эли и все прервется. Ощущение, что я мчусь наперегонки со временем, и ничего из этого не вспомню, когда перейду границу. Я хочу запомнить это ощущение и ее стоны.
— Ты позволишь мне довести тебя до оргазма? — шепчу я, когда она начинает извиваться под моей рукой.
— Да, — говорит она дрожащим голосом и сильнее трет мой член, попутно задевая яйца.
— Оседлай мои пальцы, — приказываю я ей и начинаю водить пальцами туда-сюда, пока она извивается подо мной.
Провожу большим пальцем по ее влажному, набухшему клитору, и тут она вскрикивает вместе со мной и я затыкаю наши рты поцелуем, но её стоны и мольбы слышны в нашей спальне. Сара накачивает мой член сильнее, просунув вторую руку и играясь с яйцами, что через секунды я кончаю на её сиреневый шелк и с именем жены на губах, отстраняюсь от её лица.
— О боже! О боже мой!
Она стонет так сладко и сексуально. Самый лучший звук на этом свете, с этими стонами может сравниться только её пение. Ее тело содрогается в судорогах, и энергия, которая проходит через нее и передается мне.
Она извивается, трется об мою руку и закатывает глаза, прикусив губу.
— Блядь, — стону я, целуя её соски через ткань.
Я аккуратно начинаю поднимать края её пеньюара, пока её рука не останавливает меня.
— Оставь, — шепчет она, переводя дыхание. — Трахни меня так.
— Нет, — категорично отвечаю я, сам еле отдышавшись. — Почему?
— Просто оставь, — снова шепчет она, надавливая сильнее на мою руку.
Осознание проноситься в моей голове, когда я сморщив лицо и выругавшись нежно целую её.
— Ты же знаешь, что ты прекрасна, — хриплю я ей, нависнув над ней. — Ты самая сексуальная женщина для меня, Сара.
— Знаю, но я еще не восстановилась, — говорит она, закусив губу. — Дай мне пару месяцев. Я приду в свою прежнюю форму.
— Господи, малышка, — стону я, опуская голову на её шею. — Не прячься от меня. Я хочу видеть тебя полностью. Это тело принадлежит мне, если ты не забыла. — Хриплю я, прикусив её за шею.
— Ну, ты просто пока не смотри на него. — Прошептала она, подмигнув мне, когда послышался детский плач из радио-няни. — Черт. — Выругалась Сара, откинув меня на спину. — Черт, ты испачкал меня. — проворчала моя жена, указав на пятно своей ночнушки.
    Она накинула на себя халат, когда я спрятал свой член и встал с постели.
— Я помогу тебе, — произнес я, идя за ней из спальни.
— Отдохни, ты устал, дорогой, — сказала Сара, поцеловав меня в челюсть.
   Мы резко остановились, когда услышали детский плач рядом. Опустив голову, мы увидели в двери Ари с Бон-Боном. Черт.
— Детка, что такое? — Сразу же бросилась к ней Сара, когда раздался еще один детский крик.
— Мне плиснился стлашный сон, — сквозь слезы начала говорить она.
— Моя малышка, мой котенок, — прошептала Сара. — Тише, не плачь. Я здесь и папа рядом. Я сейчас схожу быстро к Эли. Папа будет с тобой. - Сказала Сара, быстро поцеловав её в волосы и умчалась в другую спальню.
— Котенок, моя красивая дочка, тише, — произнес я, подняв Ари на руки. — Моя Ари, тише. Я здесь.
— Идем к маме и Эли, — сквозь слезы говорила она.
— Мы здесь, моя сладкая, — сказала Сара, входя с беспокойной Эли на руках.
    Удерживая Элеонор одной рукой, другой Сара поглаживала Ариэллу и успокаивала сразу двоих. Моё сердце пропустило несколько ударов, смотря на то, как моя молодая жена справляется с двумя детьми. Я влюбляюсь в неё все больше и больше и через пару месяцев официально подарю ей подарок под названием «Свадьба».
— Пройдем в кровать, там все и ляжем, — сказала Сара похлопав меня по плечу.
    Десять минут назад, мои пальцы трахали жену, а сейчас я со своими дочками ложусь спать в неё. Я буду гореть в аду.
— Я хочу обнять тебя, — шепчет Ари, обращаясь к Саре.
    Моя жена обеспокоена смотрит на нашу старшую дочь и затем взглянула на меня.
— Сможешь убаюкать Эли? — Спросила она.
    Я забрал Элеонор с рук Сары и начал покачивать её из стороны в стороны. Моя младшая дочь смотрела на меня загипнотизированным взглядом. Так спокойно, пока Сара пела колыбельную. Я обернулся и увидел, что моя жена лежала на боку, прижимая к себе Ари и пела. Ариэлла продолжала плакать, что разрывало мне сердце. Я опустился на постель рядом с девочками и одной рукой погладил Ари по спине. Моя старшая дочь обернулась с такими затравленными и заплаканными глазами.
— Что с тобой, cara? (перев. итал. «дорогая») Что приснилось моему котенку?
— Мне ... — сквозь всхлипы начала говорить она, — плиснилось, — всхлип, — что мамочка, — всхлип, — умерла.
Ариэлла снова прижалась к Саре, которая крепко обняла её и целовала в волосы.
— Котенок, — прошептал я, погладив по голове, — моя милая, все хорошо. Ты вспомнила маму? — Спросил я, поцеловав её в волосы.
— Нет, мне плиснилось, что Сала умерла. — Снова начала она плакать.
Черт. Она имела ввиду Сару.
Моя жена быстро посмотрела на меня, затем поднялась и присела, подняв за собой Ари.
— Котенок, я здесь, перед тобой, моя милая. — Начала успокаивать её Сара, вытирая слезы руками. — Тише, моя милая, ты разрываешь мне сердце своими слезами. Я сейчас тоже уже начну плакать. Я жива и здорова, моя Ари.
— А вдлуг ...
— Всё хорошо, Ариэлла. Обещаю тебе, что, пока ты не пойдешь в университет, я точно буду жить. — Улыбнулась Сара.
— Так мало? — С беспокойством спросила Ари.
— Извини, я просто сказала, что пришло в голову ... Нет, милая, я буду с тобой до твоей глубокой глубокой старости. Я постараюсь, хорошо?
— Мама всегда будет с тобой, котенок, — прошептал я, посмотрев на Ари. — Не плачь, иначе мне придется выкинуть тебя в джакузи.
— Ты всегда угложаешь мне, но не выкидываешь, — отвечает она, повернувшись ко мне со слабой улыбкой на лице.
— Обещаю, что завтра, мы это исправим, — сказал я, ухмыльнувшись.
— Идем, умоемся и ляжем спать. — Произнесла Сара, взяв за руку Ари и вставая с постели.
Девочки ушли в ванную, а я заметил, что Эли снова уснула. Я выдохнул от облегчения и лег аккуратно на постель, устраивая на своей груди малышку. Увидев, как девочки вышли из ванной, держась за руки, я прошептал.
— Ари, идем к нам. Сегодня мы все будем спать здесь, — сказал я, похлопав по постели.
Глаза моей старшей дочери сразу же улыбнулись, и на моем сердце стало спокойнее. Сара уложила в постель Ари, а сама направилась в гардеробную, вернувшись уже в другом, белом пеньюаре. Я вспомнил причину смены её одежды и ухмыльнулся, заметив, что она покачала головой.
— Малышка, ты что, испачкалась? — Подразнил я её.
— Да, — сказала она, ложась в кровать, — может, даже, что ты испачкал.
— Быть такого не может, — произнес я, сильнее ухмыльнувшись.
— Дурак, — прошептала она, шире улыбнувшись и взяв Ариэллу за руку. — Засыпай, котенок. Пусть тебе приснятся самые чудесные и прекрасные сны, моя милая. — Закончила она, поцеловав её в лоб.
— Спи, Ари, — произнес я, погладив её по другой руке. — Я буду здесь и защищу твои сны.
— Спасибо, папочка, — прошептала она, улыбнувшись мне. — Спокойной ночи, люблю вас.
— И мы любим тебя, — заверила её Сара, зевнув.
— Люблю тебя, мой котенок, засыпай, — закончил я, подмигнув ей.
Я взглянул на Сару, которая лежала и смотрела на меня, улыбнувшись. На её губах играла легкая улыбка, а после я прочел по её губам:
— Спасибо, marito.

Четыре года спустя
Сара

— Трахни меня, — говорю я, как только мы переступаем порог дома.
— Как скажешь, только позволь мне сначала занести сумки, — усмехнулся Макс, поставив сумку на пол. — Не смотри так на меня. У нас впереди есть три дня. Я буду твоим все эти дни. — Пропел он.
— Знаю, но я хочу тебя сейчас. Вещи могут подождать, любимый. — Говорю я, снимая обувь. — Трахни меня, Максимус.
— Малышка, сначала вещи, — ворчит он и выходит из дома.
Я выхожу босиком на крыльцо и наблюдаю за тем, как Макс выгружает из багажника еще одну сумку. Сейчас, мы приехали на уикенд в Хэмптон с Максом одни, оставив Ари у его и моих родителей, которые сказали, что будут сидеть с ними поочередно.
— Зайди в дом! — Выкрикнул он. — Ты замерзнешь, Сара!
— Так, согрей меня! — Кричу я в ответ, чувствуя, как снег попал мне под носок. — Неужели, ты хочешь, чтобы я умерла от переохлаждения и оставила тебя одного с двумя детьми?
— Ты чертовка, которая манипулирует мной! — Выкрикнул он, захлопнув багажник. — Это ты взяла столько вещей на три гребаных дня, Сара! Не я!
— Ой, уже чувствую, как моя нога немеет! — Кричу я, забавляясь его ворчанием.
— Когда я поднимусь, я очень сильно трахну тебя! — Выкрикнул он и подняв сумки, направился к дому.
— Ой, моя вторая нога и руки. Я их уже не чувствую. — Говорю я, когда его тело равняется с моим.
— Ты такая ... — Начинает отвечать он, но замолкает, сверля меня взглядом.
— Какая? Самая лучшая и сексуальная? — Спрашиваю я, прикусив губу.
— Нет, такая ... сексуальная и лучшая ... стерва ... Сексуальная стерва, — произносит он и проходит мимо меня в дом.
Он назвал меня стервой? Беги, черт возьми, Макс.
— Значит, стерва? — Спрашиваю я, чувствуя, как во мне начинает всё закипать.
— Именно! — Кричит он, ставя сумку еще одну на пол. — Только стервы хотят так, чтобы их трахнули.
— Да, иди ты! — Выкрикнула я, закрыв дверь. — Я просто всего лишь хотела с тобой провести время, дурак. — Выругалась я сама себе и спустилась в одних носках по ступенькам за другой сумкой.
Я не знала, где были ключи от машины, но все равно двинулась к ней.
— Черт возьми! — Слышу я позади него. — Ну, извини, я не хотел называть тебя стервой. Мы же просто общались.
— Я тебя тоже назову просто сукой и мудаком в следующий раз, хорошо? — Спросила я, поворачиваясь к нему.
— Ну, малышка, — произнес он, подбежав ко мне и подхватив на руки. — Ты замерзнешь.
— Твои слова порой могут сделать Арктику во мне, — прошептала я, закусив губу.
— Извини, я не должен был называть тебя стервой ... Просто ... Так вырвалось.
— Я, действительно, веду себя, как стерва? — Спросила я, проводя пальцами по его волосам. — Прости, если это так ... Но, я просто хотела, чтобы ты трахнул меня, когда мы наконец остались одни.
— Знаю, — сказал он, вздохнув. — Я хочу тебя уже пятый день. Ты не представляешь каким твердым ты меня делаешь, когда ходишь в тех сексуальных шортиках по дому, когда на дворе конец января, Сара.
— Мне жарко, — просто ответила я, улыбнувшись. — Дети не давали нам покоя последний месяц, — прошептала я, поцеловав его в губы.
— Да, они задали нам жару, — сквозь смех ответил он и двинулся со мной на руках обратно к дому.
— Скажи мне честно, я плохо себя вела по отношению к тебе? — Спросила я, смотря ему прямо в глаза.
— Нет, малышка ... Это слово просто вырвалось у меня в тот момент из уст, и то, я имел ввиду в сексуальном плане. Мне нравится, когда ты такая властная в постели, — прошептал он, быстро поцеловав меня и открывая одной рукой входную дверь.
— Ты же мне скажешь, если я буду давить на тебя? — Спросила вновь я, взяв его лицо в руки, когда мы остановились посреди гостиной.
— Малышка, ты не можешь быть стервой. У тебя слишком большое и доброе сердце для такого статуса. Я нахожу в тебе покой после тяжелого и трудного дня, я нахожу в тебе поддержку, когда ты просто держишь меня в своих объятиях или поешь. Я благодарен тебе за твою любовь, который ты обволакиваешь весь наш дом и детей ... Спасибо, моя малышка-Сара, мой мышонок и обезьянка.
— Ну, вот, я плачу, — шепчу я, вытерев слезы со своих щек. — Ты же знаешь, что я люблю тебя больше жизни и никогда не смогу жить без тебя.
— Не говори так, Сара. — Прохрипел он, опустив свой лоб на мой . — Не люби меня так сильно. Я боюсь тебя подвести.
— Просто приходи каждый день домой и не подведешь, — отвечаю я, нежно поцеловав его.
— Этого я и боюсь больше всего, — отвечает он с такой болью в глазах. — Боюсь, что однажды не могу прийти домой и ты сломаешься ... Не люби меня так сильно, я боюсь за тебя.
— Уже поздно, marito. — Шепчу я, смотря в мой любимый янтарный цвет. — Без тебя и девочек жизнь не имеет смысла, — тихо шепчу я.
— Тогда пообещай мне, что не смотря ни на что, ты всегда будешь жить ради них, если что-то ...
— Тш, — сказала я, чувствуя, как падает слеза с моих глаз, — не произноси это, пожалуйста. Давай не говорить об этом. Ты проживешь со мной долгую и счастливую жизнь, где я буду раздражать тебя каждый день.
— Хорошо, как скажешь, — прошептал он, поцеловав меня в лоб. — А сейчас, иди и сними эти мокрые носки, чертовка, и прими горячую ванную, чтобы не заболеть. Я пока разожгу камин.
— Ладно, договорились, мой любимый. — Сказала я, поцеловав его быстро в губы. — Потом ты трахнешь меня?
— Я перетрахну тебя, topolino. — Произнес он, опустив меня на пол.
— Я скоро буду, — прошептала я, погладив его член через брюки.
— Ммм, — стон вырвался с его горла. — Можешь приходить сразу голой.
— Как скажете, сеньор Тревисан, — произнесла я, подмигнув ему и отвернувшись от него, поучив по заднице шлепок.
Дикарь.
Через сорок минут, я стояла перед зеркалом и рассматривала себя в белом кружевном белье. Он сказал, чтобы была голой, но думаю, что комплект белья тоже будет не плох.
Я спускаюсь по лестнице вниз, замечая часть камина с огнем внутри. Завернув в гостиную, я резко останавливаюсь, увидев, что на полу раскиданы одеяла и подушки, а среди всего этого лежит Макс и он ... Уснул. Черт.
Укутавшись поплотнее в халат, я выключаю свет в гостиной, оставляя только ночник в холе, а сама подхожу к мужу, который уткнулся в подушку и сладко спит в одних только джинсах. Долго не думая, я опускаюсь к нему и устраиваюсь на второй подушке, сняв халат и прижавшись к горячему телу, укрываю нас одеялом. Максимус начинает шевелиться и слабо открывает глаза.
— Спи, — шепчу я, поцеловав его в лоб.
— Прости, я уснул, сейчас ...
— Нет, спи. У нас впереди все равно три дня, я буду вся твоя. А сейчас отдыхай, — заканчиваю я, опускаясь ниже и поцеловав его в татуировку на груди, где было вытатуировано «Малышка-Сара».
— Прости, — прошептал он сонно, уходя обратно в сон.
— Не стоит извиняться. Я люблю тебя, а значит автоматически всё прощаю, любовь моя. — Закончила я, снова поцеловав его в грудь, а затем подняла его левую руку, и поцеловала безымянный палец, на котором горизонтально расположились буквы «С», «А» и «Э». Его девочки всегда с ним, так близко к линии и венам его сердца.

***

    Сквозь сон я чувствую как что-то мокрое касается моего живота, открыв глаза, я опускаю голову вниз и вижу Макса между своих бедер, а его губы оставляют влажный след от поцелуев внизу моего живота.
— Ты проснулась, — прошептал он.
— Ты хотел, чтобы я проснулась, когда твой член во мне? — Спросила я, усмехнувшись. — Сколько мы спали?
— Около трех часов, — прошептал он, поцеловав меня через трусики. — Мне хватило, чтобы подзарядиться. Тебе точно нет.
— Думаю, что да.
— Нет, я так не думаю. Я не выпущу тебя из своих рук в ближайшие три дня, Сара.
— Конечно, — сказала я, вздохнув. — Но ...
— Я не шучу, — произносит он, подняв голову от моей промежности. — Ты целиком и полностью моя. И когда я говорил тебе еще дома, что это будет сексуальный марафон по изучению нашей хижины, то я говорил на полном серьезе.
Мои глаза расширились.
— Ты шутишь. Я не выдержу. — Шепчу я, все больше просыпаясь.
— Ошибаешься, выдержишь, мой мышонок. Через три дня, ты сама быстрее захочешь вернуться домой, хорошо отрахнутая мной.
— Господи, — прошептала я, заводясь от его слов.
Макс ухмыльнулся мне и приподняв мои бедра, спустил трусики по ногам, поцеловав и пососав кожу на моих бедрах и икрах.
— Ты моя богиня и храм, которому я готов все время поклоняться, — прохрипел он, резко прикусив меня за внутреннюю часть бедра и рукой сильнее раскрыв мои ноги. — Покажи мне себя.
— Ты снова говоришь так грязно, — шепчу я, запустив руки в его волосы.
— Руки наверх, — приказал он, отдернув мои руки и закинув их за мою голову. — Сейчас мы будем делать так, как я хочу.
— Хорошо, — кивнула я головой и ухмыльнулась ему.
Максимус поднялся на колени и начал снимать свой ремень, а затем поднял мои руки и завязал и снова запустив их за мою голову, привязал к ножке журнального столика.
— Ты меня связал? — Спросила я, широко раскрыв глаза.
— Я же сказал, что, «как я хочу». А я тебя никогда не видел связанной.
— Твой брат плохо влияет на тебя, — усмехнулась я, получив шлепок по груди. — Ай!
— Ты откуда ... Нэсси, точно, — проворчал он.
— Значит, ты свяжешь меня? Что еще будет? — Спросила я, приподняв бровь.
— Грубого траха тебе уже мало? — Спросил он, снова шлепнув меня по груди. — Приподними спину, ты должна быть полностью голой.
Его умелые руки быстро избавили меня от лифчика, и он был вскоре выкинут куда-то назад.
— Готова, моя малышка? — Сексуально-охрипшим тоном спросил он меня, подув на соски, вызвав трепет и мурашки по всему телу.
— Всегда, — простонала я, когда он опустил свой рот на мой сосок и пососал его.
— Нет, в этот раз ты не будешь готова, любимая, — прохрипел он с вызовом в глазах. — Я не отпущу тебя в ближайшие дни. Ты моя.
— Я и так твоя, — произношу я, смеясь, но останавливаюсь, когда его губы опускаются на мой влажный возбужденный центр.
— Черт, — выругалась я, простонав.
— Только Бог, не черт, — прошептал он, а затем прикусил меня.
— Ай! Ты съешь меня! - Выкрикнул я, когда его губы начали жадно посасывать и ласкать меня. — Беру слова обратно, продолжай, пожалуйста, marito.
— Ты такая мокрая, черт возьми, — шепчет он.
    Я почувствовала, как его пальцы скользнули между моими складочками, медленно кружась по клитору, а затем он одним из них вошел в меня, по-прежнему целуя. Я издала, совершенно не свойственный мне ранее, животный стон, тело выгнулось дугой, и у меня перехватило дыхание.
— Ты как всегда прекрасно сжимаешь меня, — прохрипел он.
Я дернула руки, забыв о ремне. Черт.
— Что ты собираешься со мной сделать? — Спросила я.
— То, что нужно развратной, грешной девушке, малышка, — слышу я его ответ, а затем второй палец врезается в меня, вызвав очередной стон.
Поначалу, Макс медленно вводил и выводил из меня пальцы, но затем ускорил темп, доводя меня до блаженства. Прижав губы к клитору, он медленно обвел его, прежде чем увеличить скорость своего языка. Мое тело желало большего, когда он сильнее надавил пальцем на мой чувствительный комок нервов. Я застонала, голова закружилась от его умопомрачительных прикосновений. Максимус ввел в меня третий палец, отчего мое тело будто парило в воздухе. Он вогнал их глубже в мою сердцевину и согнул, попав в самое приятное место, и я не смогла сдержать крик.
— О, Макс!
— Громче, малышка, мы здесь одни, — прошептал он мне в шею, когда я не сразу поняла, что его губы целуют моё горло.
Вскрикнув еще раз, мой разум лихорадило от ощущений, которые вызывали его пальцы в моем теле. Я чувствовала, что сгораю изнутри, а он продолжал нападать на меня, медленно вытаскивая из меня пальцы, а затем погружал их обратно, наполняя меня. Сил сдерживаться больше не осталось. Перестав себя контролировать, я полностью доверилась ему. Он укусил меня за шею и пробормотал:
— Кончи для меня, topolino.
Я так и сделала, пульсировав вокруг его пальцев, затем я уткнулась лицом в его плечо и закричала, после чего сильно укусила, оставив свой след. Меня трясло, когда он вынул из меня пальцы, поднес их ко рту и провел по ним языком, пробуя меня на вкус.
— Ты такая же сладкая, как и на вид, — прошептал он, прикусив мою мочку уха.
— Ты извращенец, — выдохнула я, наблюдая за ним.
— Твой любимый извращенец, — ответил он, оскалив зубы. — А теперь, пришло время для более жесткого ...
— Ты издеваешься? Я уже не живая, — простонала я, когда он поцеловал меня в грудь, затем под левое ребро, где была татуировка-надпись курсивом «Marito».
— Я так и не отругал тебя за неё, — прошептал он, нависнув над моей головой. — Никогда больше не делай себе больно. Хорошо?
— Люблю, когда ты такой милый и заботливый, а затем грубо трахаешь меня.
— Кажется, что я давно не трахал этот слишком разговорчивый ротик? — Спросил он, проводя своими пальцами по нижней моей губе.
Высунув язык, я облизала и пососала его большой и указательный пальцы.
— Так, трахни его, — отвечаю я, похлопав глазами.
— Обязательно, черт возьми ... Но потом. — Проговорил он, садясь на колени между моих ног. — Но сначала я трахну тебя своим членом.
Максимус приподнимает меня и резко переворачивает на живот, что мои руки перекрещиваются и одна нога, кажется, задевает его торс.
— Прости, — шепчу, я хихикнув, а затем чувствую яркую боль на своей правой ягодице. — Черт! — Выкрикиваю я, когда мои глаза расширяются и Макс еще раз шлепает мою задницу, вызвав крики боли и экстаза.
Мой муж приподнимает мои бедра и укладывает под них подушку. Либо, он заботливый такой, либо, чтобы хорошенько трахнуть.
— Ты выглядишь потрясающе. Отныне, это моя любимая поза со связанными руками.
— Я хочу прикоснуться к тебе, — говорю я, повернув к нему голову и увидев этот голодный взгляд.
Мне не жить.
— Скоро, малышка, потерпи, — отвечает он, поцеловав мою спину, посылая мурашки по всему телу. — А теперь, приготовься.
Не успеваю я сделать вдох, когда член Макса врезается в меня со всей силой, вызвав еще один стон с моих губ. Когда он успел снять джинсы? Он делает так несколько раз, когда резко останавливается, медленно вытаскивает, так дразняще, томно, что это мучительно. Я чувствую пустоту, я хочу его. Я хочу, чтобы он наполнял меня всё больше и больше, как воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть.
— Не играйся со мной, — шепчу я, когда мои пальцы сжимают пушистый ковер. — Макс!
— Умоляй меня, — хрипит он мне в ухо, и снова погружает свой член. — Проси меня, жестко и грубо тебя трахнуть.
— Трахните меня, сеньор Тревисан, — говорю я ему, и, к моему полному удивлению, его рука с громким, болезненным шлепком проходит по моей заднице. — Да, — шипит он, и тут же вбивает в меня свой член, быстро, глубоко и торопливо. Снова и снова, и снова, в этом бешеном темпе, который заставляет меня пытаться держаться за ковёр изо всех сил, мои груди покачиваются от каждого быстрого, жёсткого толчка, а соски болезненно трутся об ткань одеяла.
— Как мой член заставляет тебя чувствовать себя? Грязной? — спрашивает он через хриплый стон. — Насколько грязным ты хочешь его видеть?
О, Боже, я даже не знаю, что сказать. Слова вылетают у меня изо рта беспорядочно. Всё, что я могу вымолвить, это:
— Да. Еще. Вот здесь. Сильнее, пожалуйста. Пожалуйста, дорогой. Да, вот так.
Его толчки становятся быстрее, глубже и беспорядочнее, как будто он теряет контроль и переходит грань, увлекая меня за собой.
— Моя прекрасная жена, которая трахается лучше любой шлюхи, — хрипит он мне в ухо. — И ты только моя.
— Еще раз, если ты упомянешь какую-то бывшую шлюху во время секса, то я отрежу тебе яйца, — шиплю я, ощутив еще один горячий шлепок на своей заднице.
— Я сам отрежу их себе и поднесу к тебе на блюдечке, — отвечает он, сильно прикусив меня за шею, затем пососав.
В ближайшие дни я буду вся в его отметинах.
Он опускает одну свою руку мне спину, затем спускается под мой живот и тянется к клитору. Давление нарастает до невыносимых высот, пока он трахает эту сладкую точку внутри меня, заставляя меня становиться всё более набухшей, всё более скользкой, всё более готовой отпустить и позволить моему миру увлечь нас обоих за собой.
— Люблю тебя — рычит он, хватая сзади мои волосы, пока они не собираются в его руке. Он толкается вперёд, пока моя щека не упирается в ковёр, и прижимает меня к себе, сильно хрипя при каждом толчке.
Я всегда знала, что он дикий. Я знала, что он может быть грубым. У меня есть клеймо на плече, чтобы доказать это. Но я не думала, что он будет таким на протяжении всей нашей супружеской жизни. Я настолько мокрая, скользкая и готовая к нему, что ему не требуется много времени, чтобы подтолкнуть меня к краю. Тому самому краю, к которому хочется бежать, а потом убегать, боясь переступить.
Он безжалостен и сильно стонет при каждом толчке, этот грубый, сырой звук, который становится всё громче и громче, чем ближе он к тому, чтобы кончить. Это заставляет жар в моём сердце превратиться в бушующий ад, топливо для огня. А потом, я снова кончаю, как по щелчку пальцев.
—  Макс! — кричу я за секунду до того, как это происходит, быстро и стремительно, и меня сносит, я падаю и переворачиваюсь, снова и снова, когда оргазм проносится сквозь меня. Моё тело дрожит и содрогается с головы до ног, пока я пульсирую вокруг него. Я лёгкая и тяжёлая, и моё сердце улетает.
— Сара! — Он выкрикивает моё имя, а затем я чувствую, как он кончает, давление на мои волосы, толчки его бёдер в мою задницу. Звуки, вырывающиеся из его рта, грубы, и я бы всё отдала, чтобы посмотреть на его лицо, когда он кончает в меня сейчас. Чтобы увидеть, как он теряет контроль. Чтобы увидеть, что я делаю с ним то, что никто другой не делал с ним никогда.
— Моя гребаная жена богиня. — Хрипит он возле моей головы, когда я чувствую, как развязывается ремень и мои руки получают свободу.
Его толчки замедляются, его рука в моих волосах медленно отпускается, снимая давление с моей головы. Он тяжело дышит, его громадное тело нависает надо мной. Капли пота падают на мою шею, заставляя меня вздрагивать. Затем, когда оргазм начинает отходить на второй план, реальность того, что мы только что сделали, налетает на меня, как ветер сзади.
Тем временем, пока мой мозг начинает приходить в себя, Максимус всё ещё тяжело дышит, а его рука медленно проводит по моей голове, по шее и вниз по позвоночнику.
— Малышка, — шепчет он, обнимая меня за талию и сжимая сильно в своих руках.
— Да, — говорю я, повернув к нему голову и наблюдаю за ним.
Макс медленно выходит, сперма капает на мои бёдра, на одеяла, ковер, и громко выдыхает.
— Люблю тебя, — снова шепчет он.
— И я люблю тебя ... Я потрясающая?
— Что-то вроде этого. — Он вздыхает и проводит рукой по моему позвоночнику. — Ты самое чудесное, что есть в моей жизни, обезьянка ... Надеюсь, я не сделал тебе больно.
Я счастливо улыбаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, его глаза остекленели и насытились, щеки раскраснелись. Он кивает на мои колени, и я смотрю вниз и вижу, что они все красные.
— Черт, прости меня, моя малышка, — говорит он и опускается к ним в поцелуе. — Я сейчас возьму мазь и помажу ... Сильно больно?
— Нет, — отвечаю я с улыбкой на лице. — Это стоило того.
— Нет, ничего не стоит того, чтобы ты была ранена, — произносит он вздохнув и поднимаясь с пола. — Я отнесу тебя в теплую ванную.
— Я люблю, когда ты ...
— Я такой милый, а потом могу грубо тебя трахнуть или наоборот. Знаю, — сказал он, подняв моё тело и прижав к себе. — Моему мышонку нужен покой.
— Где ты в следующий раз займешься со мной сексом?
— Думаю, что в душе. Ты часок отдохнешь в ванне, а затем я снова приступлю к тебе.
— Я умру, — говорю я, сквозь смех, — прошу тебя, только не сделай меня беременной. Я не знаю, как справляться с двумя детьми.
— Ты пьешь таблетки, все в порядке, не переживай. — Заверяет он меня, поцеловав в лоб.
— В тот раз я тоже была на таблетках, но твои герои-сперматозоиды прорвались.
— Малышка, все будет хорошо. Я договорился.
— Ладно, я поверю тебе.

Десять месяцев спустя

Я слышу детский плач и мои глаза лениво открываются, смотря на время в телефоне. Черт. Час ночи.
— Сам иди, — говорю я, пихнув Макса в бок. — Это твой сын.
— Чертова сперма, — выругался он сонно, а затем я слышу, как прогибается кровать. — Я теперь буду пользоваться только презервативами.
— Я говорила тебе, чтобы ты не оплодотворял меня, но ты был настолько самоуверен в себе и в своей договоренности со сперматозоидами, что в итоге получил сына.
— Ну, согласись, что он сладкий, — прошептал он, поцеловав меня в голову.
— Конечно, — отвечаю я. — Уф, черт, — возмущаюсь я, вставая с постели. — Теперь я хочу его уложить спать.
— Нет, я.
— Нет, уж, папочка, это сделаю я.
— Нет, я, спи, Сара.
— Это и мой сын, черт возьми.
— Я его отец. Женщинам там не место.
— Я бегу.
— Я быстрее, — выкрикивает он, бросив в меня подушку.
— Я хитрее, — тихо выкрикиваю я, бросив эту же подушку ему в ноги, что он спотыкается и падает на пол.
— Ты слон, не разбуди девочек.
— Чертовка, я догоню тебя и после этого трахну.
— Пустые слова, — напеваю я ему, пробегая мимо с улыбкой на лице.

Максимус

— Если Сара увидит это, то убьет нас, — шипит мой брат, смотря на дверь.
— Она занята, Примо, черт, — говорю я, растягивая подгузник Марко, который улыбался нам.
— Моя сестра точно убьет нас, — прошептал Флавио, стоящий от меня по другую сторону.
— Неужели, тебе не интересно? — Спрашиваю я, выкидывая старый подгузник. — Примо, давай же.
— Она зайдет именно в тот момент, когда я это буду делать.
— Ты боишься мою сестру? — Спрашивает Флавио, забавляясь. — Какую именно?
— Обеих, — отвечает Примо вздохнув. — Ладно, делаем быстро.
Примо достает линейку и прикладывает её к члену моего сына.
— Сколько? — Спрашиваю я.
— Вроде как три с половиной либо четыре, — отвечает Примо, прищурившись.
— Вы идиоты? — Слышу я голос Нэсси и мы все поворачиваемся и смотрим на дверь. — Срань Господня, вы действительно измеряете член у ребенка. Господи, почему бог не дал достаточно мозгов мужчинам? — Простонала она, подходя к нам и раздвигая нас.
— Не ругайся, принцесса, — ответил мой брат, посмотрев на неё.
— Вы два идиота, а ты Флавио ... Я расскажу об этом маме с папой. Посмотрим, как они разочаруются в своем любимом сыне. — Профырчала она, одев подгузник на моего сына и забрав его к себе на руки. — Считай, что ты лишен секса на пару месяцев, Макс. Сара тебе этого не простит. — Сказала она, забрав ребенка и уходя.
— Нэсси, — простонал Флавио. — Я твой брат. Могла и промолчать.
— Я расскажу твоей «подруге-любимой-девушке-мексиканке» об этом, считай, что ты импотент. — Выкрикнула она.
— Заметьте, про меня она ничего не сказала, — ухмыльнулся Примо.
— Три месяца! — Выкрикнула Нэсси.
Лицо моего брата вытянулось.
— Она не серьезно ведь, да? — Спросил он, раскрыв глаза.
— Фу, какого черта я с вами тут стою? — Простонал Флавио и вышел за дверь.
— Мне не в первой быть с рукой, брат, а ты привыкай, — улыбнулся я Примо и похлопал его по плечу.
— Блядь, — простонал он.

Восемь лет спустя

— Выдохни, прошу тебя, — шепчет мне на ухо Сара, погладив по руке.
— Не могу, — говорю я, — он вот-вот появится.
— Макс, не будь ужасным и злобным отцом, — отчитала она меня. — Ариэлле исполняется сегодня восемнадцать.
— Да, и ...
— Рафаэле! — Выкрикивает Ари.
Я поворачиваю свою голову в сторону входной двери и вижу как этот засранец входит в мой двор с букетом белых орхидей. Этот сученыш знает её любимые цветы.
Ариэлла отстраняется от разговоров со своей тетей Инессой и бежит через весь двор к приехавшему засранцу, который год учился за границей.
— Держи Макса, Сара, — услышал я голос Амо.
— Отвали! Посмотрю потом на тебя, — проворчал я, смотря, как Рафаэле спускается по ступенькам.
— Они просто друзья, Макс, — успокаивает меня жена.
— Друзья так не обнимаются, — говорю я, стискивая челюсть.
— Они не виделись больше года, Макси, успокойся.
— Вот именно, что теперь он вернулся в Нью-Йорк обратно и я не хочу его видеть здесь.
— Я не могу его выкинуть, Макс, — засмеялся Амо возле меня.
— Почему все спокойно смотрят, как руки этого ублюдка обнимают котенка? — Услышал я голос своего брата.
— Молчи, — шикнула на него Сара.
Я наблюдал за тем, как красивая и яркая улыбка расплылась на лице моей дочери, а глаза Рафаэле наблюдал за ней с трепетом. Ты все равно мне не нравишься, придурок.
— Папочка, — услышал я голос Элеонор.
— Что, моя дорогая? — Спросил я, опустив взгляд на свою вторую дочь и обняв ее.
— Я могу занять комнату Ари, когда она выйдет замуж? — Спросила Эли, похлопав своими глазами.
— Господи, ты хочешь смерти отца? — Спросила Сара, схватив меня за руку. — Дыши, еще никто не выходит замуж.
— Фу, Рафаэле танцует с Ари. Меня сейчас стошнит. — Слышу я голос своего сына, который судя по всему скривил лицо, пока Сара взяла моё лицо в свои руки и приблизила к своему.
— Я люблю тебя, помни об этом.
— Я тоже люблю тебя, малышка. Но это никак не спасет от смерти того засранца.
— Господи, помоги мне, — шепчет она.
— Пап, я же могу убить его, если он опустит руку на задницу Ари? — Спросил мой сын.
— Марко! — Выкрикнула Сара.