10
Следующим вечером Лиза вернулась с работы домой и сразу же села со скрещенными ногами на пол в своей спальне, вытащив коробку с конвертами перед собой. Она провела большую часть дня, настраивая себя на этот момент — даже ушла с работы на несколько минут раньше, поэтому Ингрид не смогла внезапно решить оставить её ещё на три часа и сделать всё это невозможным. Но теперь, когда пришло время снять крышку с коробки, она не могла заставить себя сделать это. В конце концов, ей придётся просмотреть квитанции. Она это знала. У неё было 10 000 долларов, и Ирина, похоже, не собиралась бросать её в ближайшее время, поэтому она, наконец, могла залатать вмятину в глупых решениях, которые она совершила за последнее десятилетие. Некоторое время она избегала приближения к этим конвертам, и мысль о том, чтобы, наконец, открыть их один за другим и увидеть уродливую правду о том, сколько её ожидало проблем, была достаточной, чтобы заставить её вспотеть. Вздохнув, она протянула руку и быстро сняла крышку с коробки. Словно пластырь, который нужно было сорвать. Но с чего, чёрт побери, ей начинать? Там были десятки писем. Сотни, наверное. Коробка начала переполняться, и некоторые конверты на самом дне лежали там с тех пор, как она начала учиться в колледже. Лиза игнорировала их так долго, что почти стало возможным притвориться, что их никогда и не существовало. Она неуверенно потянулась к ближайшему конверту. Он был толще, чем ей хотелось бы. Открыв его, Лиза закалилась для какофонии злоупотреблений и требований, которые собирались обрушиться на неё. Она просмотрела глазами страницу донизу, увидев слово «суд» и «изъятие». Она тотчас же сунула письмо обратно в конверт и отскочила назад к стене так далеко от коробки, как только позволяли границы её крошечной комнаты. У неё в кармане был клочок бумаги, и она вытащила его, пригладив к бедру, чтобы напомнить себе о полностью осуществимом плане действий, который она разложила по пунктам: 1. Разложить письма по дате 2. Выяснить, кому ты должна 3. Начать организацию платежей Было всего лишь три крошечных шага, но это было похоже на гору, и она уже потерпела неудачу, прежде чем должным образом даже начала на неё подниматься. Её грудь сжалась, и поэтому, прежде чем она смогла бы полностью отказаться от этого и припасть к бутылке, как обычно, она решила ввести новую систему: она потянулась к коробке, вытащила три случайных конверта и открыла их, чтобы увидеть, сколько она могла реально погасить из своей первой месячной оплаты. Сумма, содержащаяся только в этой горсти бумаг, была слишком большой, больше, чем Ирина заплатила ей, и поэтому она попыталась снова. Когда она столкнулась с суммой, которая была немного более реалистичной, она схватила рулон денег, который прятала под матрасом, и направилась в банк, прежде чем он закрылся бы. Когда она вернулась в квартиру, то отправилась на поиски Мэри Маргарет и погасила свой долг за шесть месяцев аренды, вложив деньги в неверующие руки. Расставание с деньгами вызвало новый приступ тошноты, но вид полного шока на лице её соседки по комнате был как-то похуже. — Откуда у тебя всё это взялось? — спросила она, уставившись на банкноты. Они были хрустящими, когда Лиза шла вручать их, но через 10 минут в её потных ладонях они свернулись по краям. — Я опустошила свой сберегательный счёт, — солгала Лиза, надеясь, что Мэри Маргарет поверит в то, что у неё вообще был сберегательный счёт. Потом к ней пришло вдохновение: — Кроме того, я получила другую работу. Мэри Маргарет моргнула. — Ты ушла из «Катерпиллер»? — Нет, это просто неполный рабочий день, — сказала Лиза, скрывая свои липкие руки в карманах. — Вечера и выходные. Я не так много работаю, но платят очень хорошо и даже лучше. И вот так, в течение одного часа, она лишилась 6 500 долларов. Конверт, который дала ей Ирина, больше не выпирал и вместо этого свободно был открыт наверху. Лиза сглотнула панику и заставила себя посмотреть на это с другой стороны: она выплатила долг соседке по комнате. Она наконец-то начала расплачиваться с другими долгами. У неё всё ещё оставалось более трех тысяч, чтобы купить несколько новых рубашек, и она могла бы даже приобрести что-то для себя в процессе. В конце концов, она давно хотела купить настоящую кожаную куртку. Тошнотворное чувство слегка утихло, и Лиза легла на кровать, задаваясь вопросом, сколько месяцев или лет потребуется, прежде чем это ощущение полностью исчезнет. Она не могла представить себе жизнь, в которой не боялась бы каждого телефонного звонка. И, как по команде, зазвонил её телефон. Она, честное слово, чуть не закричала. Взяв телефон, она увидела имя Тамары на экране и ответила с тревогой в голосе: — Алло? — Мисс Андрияненко, — сказала Тамара на другом конце линии. — Извините, что не связалась с Вами ранее, сегодня была очень занята. Ирина попросила меня рассказать Вам подробности мероприятия, которое намечается в эти выходные. — Хорошо, — сказала Лиза, желая, чтобы она всё ещё курила и таким образом могла немного усмирить свои дрожащие руки. — Продолжайте. — У Вас есть ручка и бумага? — Да, — солгала Лиза и услышала вздох Тамары. — Я отправлю детали по электронной почте через минуту, — сказала она. — Это званый ужин в доме мистера Голда. Полагаю, Вы уже встречались с ним. Лиза поморщилась. — Да, встречалась. — Это не светский вечер, но нужно отвечать критериям, и Вам нужно будет быть готовой к 19:15 в субботу. Сидни заберёт Вас. Лиза кивнула, хотя Тамара её не видела. — Что значит «отвечать критериям»? Что мне следует надеть? Последовавшая за этим пауза была долгой и напряженной, прежде чем Тамара, в конце концов, сказала: — Что-то элегантное. Желательно правильного размера. Лиза хотела заползти в яму и умереть. Она не могла себе представить, как Ирина жаловалась на её выбор одежды своей помощнице, поэтому, должно быть, кто-то на вечеринке сделал комментарий. Лиза покраснела и напряглась, воображая, как эти превосходные богатые люди стоят вокруг, насмехаясь над ней. Ирина сказала ей, что она выглядела прекрасно, но, очевидно, она была просто посмешищем. Лиза удивила себя тем, насколько тихим был её голос, когда она сказала: — Хорошо. Благодарю. Тамара вздохнула. — Я могу ещё чем-нибудь помочь, мисс Андрияненко? — Нет, спасибо. Мне пора. Она повесила трубку, не попрощавшись, потому что все так с ней делали, и было приятно хоть раз отплатить тем же. Затем, проглотив густой стыд, она позвонила Эльзе. — Мне необходимо, чтобы ты отвела меня за покупками, — сказала Лиза, когда та ответила. — О-о, — ответила Эльза. — Ты кажешься очень взволнованной по этому поводу. — Пожалуйста, — сказала Лиза. — Я выставила себя ещё большим посмешищем вчера вечером, чем думала, и в эти выходные состоится званый ужин, и мне нужно выглядеть так, будто я знаю, как одеваться. Ты должна мне помочь. — Конечно, я помогу, не надо так паниковать. Мы сходим в субботу утром, хорошо? У тебя есть на это деньги? Лиза выждала паузу, прежде чем сказать: — Ирина дала мне немного, чтобы купить что-то новое. — О, — издала низкий свист Эльза. — У тебя появился настоящий папик. — Заткнись, — ответила Лиза. — И, слушай, ты ведь уже знаешь, что я буду сопротивляться всему, что ты мне посоветуешь примерить? — Мне это прекрасно известно. Я буду настолько безжалостна, насколько это возможно, и ты будешь выглядеть чертовски сексуально. Обещаю. — Не могу дождаться, — вздохнула Лиза, увидев унылое лицо в зеркале. После дня, проведенного за организацией подсобки на работе, она выглядела не лучшим образом. — Как думаешь, я должна осветлить их? — Что, прости? — Раньше мои волосы были светлее. Мне что-то нужно с этим сделать? — Господи, что с тобой сделала эта женщина? — спросила Эльза. — Да, подумай о том, чтобы осветлить их. Но давай разбираться со всем по ходу дела, хорошо? Мне также нужно поговорить с тобой о коррекции бровей. Увидимся на работе, хорошо? — Что не так с моими бровями? — спросила Лиза, но Эльза уже отключилась. Видимо, это был новый способ попрощаться с ней.
Лиза ожидала, что их поход по магазинам будет катастрофой, но всё оказалось намного хуже. Она встретилась с Эльзой на Пятой авеню в субботу утром и хотела сбежать обратно домой каждую минуту после этого. — Лиза, пожалуйста. Просто примерь это, — просила Эльза в сотый раз за день, протягивая светло-голубой костюм с серебряными вставками у горловины. Лиза поморщила нос. — Это не совсем в моём стиле, не думаешь? — В этом, своего рода, и смысл, — настаивала Эльза. — Если ты хочешь вписаться в тот круг людей, тебе придётся выйти из своей зоны комфорта. — Но… — Боже, пожалуйста, заткнись. Ты отвергла всё, что я тебе показала, и чуть не довела женщину из «Мейси» до нервного срыва, когда она пыталась нам помочь. Просто возьми это и примерь. Я найду что-нибудь другое, пока ты там. Лиза неохотно схватила костюм и направилась в примерочную. Ей показалось, что она услышала коллективный вздох облегчения от Эльзы и двух консультантов, которые имели дело с ней в течение последних 20 минут. Когда она вышла через несколько минут, Эльза стояла у входа в примерочную, каким-то образом уже держа ещё шесть рубашек и костюмов в руках. Она взглянула на Лизу и огрызнулась: — Ради всего святого, Лиза. Ты не могла хотя бы снять носки? Лиза сделала, как ей сказали, прежде чем неловко встать, сгруппировав руки по бокам. Костюм был симпатичным, определённо, но он также был плавающим и нежным, и абсолютно противоположным тому, что она выбрала бы. Эльза уже хмурилась на неё. — Это лучше смотрелось на вешалке. — О, Боже, спасибо, — сказала Лиза, глядя на себя. — Это не оскорбление, — сказала Эльза, указывая, чтобы она сняла его. — Иногда всё дело в вещах. В любом случае, на это определённо не стоит тратить 900 долларов. — Сколько оно стоит?! — выпалила Лиза, повернувшись, чтобы взглянуть на бирку, которая висела между её лопатками. Эльза вздохнула. — Мы в дизайнерском магазине, Лиза. Сколько ты собиралась потратить? — Я не знаю, не должны ли мы просто пойти куда-нибудь ещё, в таком случае? — Например? — Не знаю… Как насчёт того, чтобы порыскать в «Заре»? — Лиза, — огрызнулась Эльза. — Это званый ужин, на котором будут присутствовать миллионеры. Если ты не наденешь что-нибудь, сделанное каким-нибудь французским дизайнером, они даже не впустят тебя в дверь. — Но это всего лишь костюм. Как костюм может стоить почти тысячу долларов? — Снимай его, — сказала Эльза, звуча внезапно истощённой. — Я нашла другие варианты. Она пихнула груду одежды в грудь Лизы, а затем отвернулась, заставив Лизу попятиться назад в свою кабинку и задёрнуть занавеску за собой. После часа тщетных попыток и почти слёз Лиза вышла из кабинки, одетая в облегающую рубашку с закатанными рукавами,брюки и пулловер. Он был сделан из тёмно-голубой ткани, что придавало Лизе некие изгибы там, где обычно их не было видно. Эльза, которая давно рухнула в кресло рядом с её кабинкой, выглядела так, будто она собиралась заплакать. — Вот оно. — Но он не очень удобный, — сказала Лиза, потому что под тяжёлой атласной тканью был какой-то проволочный лиф, который плотно обвивался вокруг её рёбер. — Ты привыкнешь к этому, все дорогие вещи неудобные, — сказала Эльза, указывая на Лизу, чтобы та немного покрутилась. — Твоя задница выглядит великолепно. Лиза ухмыльнулась и сказала: — Кажется, это первый раз, когда кто-то сказал это. Затем, внезапно, она вспомнила, как Ринат бормотал ей те же слова прямо перед тем, как наклонил её над раковиной в туалете, и она перестала вертеться. — Тебе также нужны новые туфли, — сказала Эльза. — И сумочка. Все твои вещи отвратительны, без обид. — Разве это всё не будет стоить слишком дорого? — спросила Лиза, уже думая о быстро уменьшающейся куче денег, которая была спрятана в её рюкзаке. Одежда на ней была сделана кем-то по имени Диана фон Фюрстенберг, и только оно собиралось обойтись ей в 800 долларов. — У меня есть обувь. — Нет. И кроме того, у тебя есть миллионерша, финансирующая всё это. — Верно, но… — Никаких «но». Софи, — прокричала Эльза через плечо, потому что, по-видимому, она была в именных отношениях с одной из продавщиц-консультантов. — Какие туфли подойдут к этому наряду? Глаза девушки загорелись, и она убежала в другую сторону магазина, чтобы добыть некоторые варианты. Когда она исчезла, Эльза добавила: — И сумки!
Когда Лиза позже снова надела тот лук, она почувствовала мельчайшие волнения в основании грудной клетки. Она нашла время, чтобы вымыть волосы в тот день, и после часа сидела перед всё более и более разочаровывающим видео-уроком в Ютубе, пытаясь закрепить проблематичный шиньон, опасаясь, что тот мог отвалиться в любое время, стоит ей только повернуть голову. Рубашка, которая была самой дорогой вещью, которой она когда-либо владела с коэффициентом около 300 долларов, была гладкой и красивой, и делало её на пять дюймов выше. На самом деле, это её новые туфли делали её на пять дюймов выше. Но когда она собрала образ вместе и, наконец, посмотрела на себя в зеркало, чего-то не хватало. Она выглядела так, будто набросила все нужные элементы на своё тело, но ничто не удерживало их вместе. Словно ребёнок разрисовал её яркими карандашами. Она упала, когда поняла, что это потому, что это пулловер ей просто не подходил: она была девушкой в майке и джинсах и навсегда ею останется. Она не могла поверить, что ей потребовалось больше тысячи долларов, чтобы понять, что этот стиль одежды не выглядят правильно на таких людях, как она. Лиза посмотрела на время и вздохнула, потому что было почти семь, и у неё не было шансов найти что-нибудь получше. Ирина прибудет через 15 минут, посмотрит на неё, вздохнёт и скажет: «Ну, ты справишься», а потом Лиза захочет умереть снова и снова. Она проглотила свой растущий страх и схватила косметичку, решив, что нельзя сделать что-то лучше, что априори кажется катастрофой и всё равно убьет её. Четверть часа спустя она аккуратно спустилась вниз по лестнице, не в состоянии двигаться более чем на дюйм в этом плотном платье; элегантные туфли и искусная причёска ограничивала её со всех сторон её тела. Когда она добралась до вестибюля, то выглянула на улицу и поняла, что машина Ирины уже ожидала её там. С ужасающим визгом Лиза распахнула двери и выскочила наружу, отбросив в сторону своё желание выглядеть элегантно и утончённо, вместо этого стремясь просто не опоздать. Сидни вышел из машины, чтобы встретить её, и, когда она выказывала ему свою благодарность, одновременно она уже проскальзывала внутрь. — Привет, прости, — сказала она, пряча свои изысканные волосы под крышей. — Я не заметила, что опаз… — потом она остановилась, потому что лицо, оглядывающееся на неё, определённо не принадлежало Ирине. Маленький мальчик с тёмными волосами, карими глазами и любопытным выражением лица смотрел на неё с другой стороны заднего сиденья. Лиза сразу же увидела Ирину в его челюсти. Она моргнула и сказала более манерно, чем предполагала: — Привет? На переднем сиденье раздался смех, и Лиза повернулась, чтобы увидеть Ирину, оглядывающуюся на неё. — Лиза, это мой сын. Миша, это Лиза. Лиза оглянулась и увидела мальчика, очень формально протягивающего свою маленькую руку. — Приятно с тобой познакомиться. — И мне тоже, — сказала Лиза, пожав его руку, а затем снова устроившись на своём месте. — Ты поедешь с нами сегодня вечером? — Боюсь, что нет, — ответила Ирина за него спереди машины. — Мы высадим его у няни заранее. — Как жаль, — сказала Лиза, колеблясь, прежде чем продолжить. Несмотря на индустрию, в которой она решила работать, у неё было очень мало опыта в общении с детьми в любом качестве. Тем не менее, этот ребёнок, казалось, был более зрелым, чем она сама, поэтому она решила, что, вероятно, сможет справиться с этим. — Ты не поклонник икры и суши? Миша поморщился. — Абсолютно, нет. — И я тоже, — призналась Лиза. — Слушай, может быть, вместо этого я могу пойти с тобой к няне? Миша засмеялся. — Она заставляет меня есть много брокколи. — Серьёзно? Это отвратительно. — Да, — Миша вздохнул так, как будто это была самая жестокая судьба, постигшая человека. — Кроме того, я еду туда только потому, что мама забыла, что я должен быть у неё сегодня вечером. Мучительная тишина наполнила машину. Лиза взглянула вверх и увидела, что всё тело Ирины окоченело. С неловким кашлем Лиза спросила: — Конечно же, это всё Тамара напутала, верно? Наступила долгая пауза. — Я забыла сказать Тамаре, — в конце концов, ответила Ирина. — Но мы хорошо провели день вместе, не так ли, Миш? Я заберу тебя сегодня вечером, а завтра мы пойдём в зоопарк. — Зоопарк! — быстро выпалила Лиза, пытаясь казаться взволнованной. — Это замечательно. Не так ли? — Наверное, — пожал плечами Миша. — Если мама не будет занята работой. Опять тишина. Внезапно Лиза почувствовала тоску по панике, связанной с нарядом, которую она испытывала 20 минут назад. Плечи Иры резко опали, и Лизе было больно на них смотреть. Она подняла глаза и увидела Сидни в зеркале. Глубоко вздохнув, Лиза наклонилась к Мише и сказала: — Я выросла в приёмной семье. Ты знаешь, что это такое, верно? Если бы Ирина была щенком, её уши навострились бы от интереса в этот момент. Но она просто немного выпрямилась. Лиза проигнорировала её и сосредоточилась на её сварливом сыне. — Думаю, да, — сказал Миша, морща нос. — Это похоже на усыновление? — Вроде того. Это как комната ожидания перед усыновлением. Иногда я бывала в больших домах с другими детьми, а иногда переезжала жить в настоящие семьи. — Звучит весело, — сказал Миша. — Это как в школе-интернате. Вспоминая об этом, у Лизы всегда сдавливало горло, но она улыбнулась. — Вроде того. В любом случае, всегда было много детей, бегающих вокруг, в то время как взрослые очень старались быть родителями, но я сбилась со счёту, сколько раз они забывали обо мне. Миша уже хихикал. — Не может быть. — Всё так и было, — ответила Лиза. — Однажды я осталась бродить по продуктовому магазину в течение часа, потому что мои новые родители ушли домой без меня. К тому времени, как они вернулись, я решила, что они оставили меня там насовсем, и поэтому мне удалось вляпаться в неприятности за кражу коробки печенья уже тогда. Она не была уверена, что Ирина оценит, если она расскажет её сыну о своей жизни мелкого воришки или о самой громкой версии преступника, во всяком случае, но Миша возмутительно смеялся. — Тебя что, арестовали? — Нет, они отпустили меня, потому что я была такой очаровательной, — сказала Лиза. — Или, может быть, потому, что мне было всего шесть. — Что ещё было? — спросил Миша, его прежнее настроение полностью было забыто. Когда Лиза посмотрела в сторону передней части машины, она увидела крошечную улыбку на лице Сидни. Лазутчикова, однако, смотрела в окно, не говоря ни слова. — В одной приёмной семье двое взрослых ходили со всеми детьми в школу каждое утро, чтобы убедиться, что они доберутся туда в целости. Однажды они не проверили, всех ли забрали, и забыли меня, потому что я застряла наверху, пытаясь вспомнить, как завязывать шнурки. Они так разозлились, когда вернулись и обнаружили меня. Миша радостно хлопнул в ладоши. — Что ещё, что ещё? И Лиза продолжала рассказывать истории, которые были менее болезненными теперь, когда она пыталась заставить 10-летнего мальчика смеяться над ними. Она рассказала ему о том времени, когда приёмная семья отправилась навестить родственника и проехала 20 миль по шоссе, прежде чем понять, что её нет в машине. Она рассказала ему о том времени, когда два часа просидела одна на детской площадке после школы, потому что её воспитатель забыл приехать и забрать её. В каждом случае она пропускала те части, где болела в течение нескольких дней после этого, простояв на холоде так долго, или где крайне сердитый опекун ударил её по лицу тыльной стороной ладони за то, что она заставила его выглядеть глупо перед работниками магазина. Она сосредоточилась на причудливых историях, смешных и тех, которые должны были напомнить Мише, что он не должен быть так жесток к любящей матери, которая ему досталась. К тому времени, когда они подъехали к няне, у Миши были красные от смеха щёки. Лиза была рада, что ей удалось подбодрить его, но она всё ещё беспокоилась о тишине, доносящейся с переднего сиденья. — Хорошо проведи время на вечеринке, Лиза, — сказал Миша, вылезая из машины. Между его ногами лежал огромный рюкзак, и он чуть не перевернулся, пытаясь вытащить его из-под себя. — Спасибо, пацан. Надеюсь, что у тебя тоже будет хороший вечер, — ответила Лиза. Лазутчикова вышла из машины вместе с ним, и через слегка затемнённые окна Лиза наблюдала, как она проводила его до входной двери. Женщина открыла её, и Лазутчикова наклонилась, чтобы крепко обнять сына. Он не обнял её в ответ. Лазутчикова поцеловала его в щеку, прежде чем спуститься по лестнице. Повернувшись к ней спиной, Миша вытер рукой своё лицо. Внутренности Лизы свернулись в узел, когда Ирина скользнула на сиденье рядом с ней, её щеки впали, а губы поджались. Она не обернулась, когда пристегнулась. — Знаешь, — сказала Лиза после двух минут тягостного молчания. — Он очень милый ребёнок. Он похож на тебя. — Ты так думаешь? — спросила Лазутчикова, уставившись вперёд. — Да. Ему достался твой хмурый вид, — сказала Лиза, надеясь, что хромая шутка вытащит Ирину из её состояния. Она получила короткое мерцание улыбки за свои усилия и вздохнула. — Послушай, мне жаль, что он сердится на тебя. — Это не проблема, — сказала Ирина самым напряжённым голосом. — Это то, что дети делают со своими родителями. — Да, но… — Лиза, всё в порядке, — сказала Ирина, наконец, повернувшись к ней. Лиза услышала сообщение в её голосе громко и ясно: «не надо». Лиза кивнула и откинулась на спинку сидения, желая, чтобы её желудок перестал скручиваться. Она повернула голову, чтобы посмотреть, как город пролетает мимо окна. — Кстати, ты прекрасно выглядишь. Она вздрогнула, оглядывая машину. Ирина сидела в своём телефоне, просматривая электронную почту, и Лизу можно было простить за то, что она думала, что ей показалось, что ей сделали комплимент. — Спасибо, — тихо сказала Лиза, подняв руку, чтобы проверить, не отвалились ли её волосы. — Ты тоже. Ещё одна короткая улыбка промелькнула на лице Ирины, но она не ответила. Лиза снова выглянула в окно, позволив остатку пути пройти в тишине.
Мистер Голд, у которого либо не было имени, либо он специально пошёл на всё, чтобы убедиться, что никто никогда им не воспользуется, жил в огромном особняке на Лонг-Айленде. Он был отделён от своих соседей 10 акрами сада, и когда Сидни подъехал к железным воротам, ему пришлось предъявить приглашение, прежде чем ему разрешили проехать. — Это прозвучит глупо, — начала Лиза, когда они свернули на длинную дорогу. — Но прежде чем я встретила тебя, я действительно думала, что все, кто работает в искусстве, бедны. Ирина усмехнулась. — Только те, кто не очень хорош в этом. — А мистер Голд хорош, я полагаю? — Выходит, что так, — сказала Ирина, поправляя губную помаду, глядя в пудреницу. — Настолько же хорош, как и ты? — спросила Лиза. Очевидно, это был правильный вопрос, потому что Ирина ухмыльнулась. — Никто не может быть настолько хорош, как я. Без сомнения, Лиза поверила ей. Они подъехали к дому, и Лиза заставила себя выйти из машины, не колеблясь, потому что, если бы она ещё раз задумалась о том, как сильно не хотела проходить через всё это, то, в конечном бы счёте, подкупила Сидни, чтобы он отвёз её обратно через Манхэттен. Как только её ноги ступили на кирпичную кладку, она поднялась вертикально и разгладила невидимые складки, стряхивая воображаемые пылинки, чтобы для кого-то стало на одну вещь меньше, чтобы подколоть её за секунду, как только она войдёт внутрь. Она подняла глаза и обнаружила, что Ирина стоит в четырёх шагах и слегка смущённо смотрит на неё. — Что? — Мне он очень нравится, — сказала Ирина, указывая на костюм. — Это Диана фон Фюрстенберг? — Да. Как ты догадалась? — спросила Лиза, снова посмотрев вниз, чтобы убедиться, что она не оставила бирку висящей. — У меня намётан глаз на качество, — ответила Ирина. — Ты выглядишь прекрасно. Не надо так волноваться. — Я не волнуюсь, — прохрипела Лиза, что принесло ей ещё одну кривую улыбку от своей спутницы. — Я просто не хочу тебя затмить. — Не сможешь, — сказала Ирина, протягивая руку. Лиза шагнула вперёд и обвила своей рукой её в локте, только теперь понимая, что она была намного выше Ирины в новых туфлях и, вероятно, выглядела как полная идиотка, ковыляющая рядом с ней. — Я не уверена, кого пригласил Голд, но обычно приходит не более 12 человек. Ему нравится приватная обстановка. Он также старомоден, поэтому суши не будет, но я не могу обещать, что не будет икры. Лиза поморщилась. — Не знаю, нравится ли мне икра. Я даже не знаю, как её есть. — Просто следуй моему примеру, — сказала Ирина, кивнув человеку, который ожидал у двери, когда они проходили. Боже, она была такой спокойной. Это должно было заставить Лизу чувствовать себя лучше, но лишь сделало её ещё более нервозной. — Я познакомлю тебя со всеми, а потом ты можешь быть свободна. Просто постарайся не напиваться. Было немного тревожно, что Ирина чувствовала необходимость сказать это в любое время, когда они куда-либо шли, тем более, что Лизе всегда удавалось потерпеть неудачу. Она выпрямила спину. — Я сделаю всё возможное. И она говорила серьёзно, потому что была уверена, что сегодняшний вечер пройдёт лучше, чем в прошлый раз. Она почти выглядела соответствующе, так что, конечно, было более естественно притвориться таковой. Но затем мужчина в тёмно-сером костюме распахнул двери в гостиную, которая была больше, чем вся квартира Лизы, и она чуть не лишилась воздуха. Она крепко сжала руку Иры и позволила вести себя вперёд. — Голд, — сказала Ирина, направляя её к хозяину и целуя его в щёки в знак приветствия. Она положила руку Лизе на спину и подтолкнула её вперёд. — Ты помнишь Лизу. Лиза уже протягивала ему свою руку, потому что в этом иссохшем старике было что-то совершенно жуткое, и она не была готова поцеловать его. — Конечно, — сказал мистер Голд, его мягкий голос звучал с акцентом, наполовину английским, наполовину шотландским, и уже пугал её до усрачки. Он ответил на её рукопожатие и не отводил от неё глаз. — Как приятно видеть тебя снова. Лизе стало плохо. Всерьёз, физически плохо. Но она заставила себя улыбнуться и сказала: — И мне тоже. У Вас прекрасный дом. Рука, которую Ирина всё ещё прижимала к нижней части её спины, мягко сжалась, и Лиза восприняла это как хороший знак. — Благодарю тебя, дорогуша. Я рад, что он встретил твоё одобрение, — повернувшись к Ирине, он сказал: — Мне действительно нужно обсудить с тобой твою новую выставку, Ирина. — Не сомневаюсь в этом, — прошептала Ирина. — Однако для этого будет много времени. А пока, я думаю, мне следует представить мисс Андрияненко другим твоим гостям. — Да-да, конечно, — сказал мистер Голд, когда его холодные серые глаза снова посмотрели на Лизу. — Мы поговорим за ужином. Лиза снова позволила себе дышать, когда они оказалась в 10-ти шагах от него и направились к столу, заполненному бокалами шампанского. — Я справилась? — пробормотала она себе под нос. — На отлично, — сказала Ирина, протягивая ей бокал. — Ни один разговор с Голдом не может пройти лучше этого. Выпей, но, пожалуйста, не бери ничего больше до ужина. Лиза хотела закатить глаза, но знала, что Ирина была права, ограничивая её: если бы это зависело от неё, она бы, в конечном итоге, осушила весь поднос до того, как ещё были бы поданы закуски. Лиза схватилась за бокал одной потной рукой и направилась к группе мужчин и женщин, которые надменно смеялись вместе. Она сделала вдох, выпрямила спину и изобразила улыбку, к которой, как она знала, она привыкнет в ближайшие месяцы.
Когда ужин, наконец, начался, Лиза оказалась между Ириной и мягко говорящим рыжеволосым мужчиной с круглыми очками. Столовая была огромной, больше похожей на французский замок, чем на поместье на Лонг-Айленде, и когда Лиза посмотрела на свои колени, она не удивилась, увидев, что её руки дрожат. Поэтому она сжала одну из них в кулак и использовала другую, чтобы сделать глоток воды, потому что было бы слишком легко опьянеть от свободно текучего Шардоне, а она была полна решимости не допустить этого. Сама Ирина сжимала в руке бокал Мерло, который, казалось, всегда заставлял её смеяться немного мрачнее. — Ты выглядишь немного потерянной, — раздался голос справа от неё. Она повернулась, заметив рыжеволосого мужчину, смотрящего на неё. Он не был из тех, кто открыто смеялся над ней, поэтому она шатко улыбнулась. — Просто делаю всё возможное, чтобы ничего не пролить на себя. Он усмехнулся. — Я — Арчи. Ты здесь с Иринлй Лазутчиковой, верно? Это заставило Лизу немного нервничать, потому что люди всегда ссылались на её спутницу по её полному имени. — Да, я с ней. Извините, это всё немного для меня в новинку. Вы тоже коллекционер? — О, нет, — довольно удовлетворённо пожал он плечами. — Я не имею к этому никакого отношения, я — психиатр. Тот факт, что он был просто ещё одним неважным «плюс один», наконец, помог Лизе немного расслабиться. — Звучит здорово, — сказала она. — Я прошла пару курсов психологии в колледже. Не то чтобы я преуспела в них, но они были интересны. — А чем ты занимаешься в таком случае? — Я работаю в издательстве, — это была её дежурная фраза, когда она хотела, чтобы её работа звучала более впечатляющей, чем было на самом деле. — Это не так сложно, как то, что Вы делаете, предполагаю, но мне это нравится. — Что публикуете? — Детские книги. — В самом деле? — спросил Арчи, звуча искренне заинтересованным. — Это, должно быть, весьма прибыльное дело. Обычно Лиза приуменьшала свою работу всякий раз, когда могла; было не круто пойти в бар в Бруклине и начать размышлять о том, насколько она увлечена акварельными иллюстрациями. Но она была вне своей зоны комфорта и окружена людьми, которые жили, чтобы впечатлить и впечатлиться, и поэтому, возможно, пришло время немного пообщаться. — Да, наверное, так и есть, — сказала она. — У меня не так много практической работы, как хотелось бы, но на данный момент это нормально. Капля камень точит, верно? — Безусловно, — сказал Арчи. — Не могу сосчитать, сколько неоплачиваемых семинаров и болезненных групповых сессий мне пришлось провести, пока я пытался получить докторскую степень. Лиза засмеялась. — Ну, у меня нет ни одной из них. Но я нахожусь в именных отношениях с половиной Старбакс. Женщина, сидящая за столом напротив, вдруг сказала: — Вы знаете генерального директора Старбакс? О, только не это. — Нет-нет. Я говорила о местном Старбаксе. Я там часто покупаю кофе для своей начальницы. — О, понятно, — сказала женщина, сжимая тонкие губы. — Должна сказать, что стараюсь избегать Старбакс везде, где только могу. Для такой большой корпорации их сервис работает очень медленно. Лизу затрясло, как будто её ударило током. — Вы так думаете? — Абсолютно. Когда я иду на работу, мне часто приходится ждать по пять или десять минут свой заказ. Лиза знала, что была не вправе осаживать эту женщину. Она знала, что люди уже смотрели на них. Но всё же она услышала, как сказала: — Ну, если Вы войдёте в середине часа пик и попросите очень горячий тройной обезжиренный кофе без кофеина и без пенки, я уверена, что им действительно потребуется несколько минут, чтобы сделать его. Женщина выстрелила в неё убийственным взглядом, как только Арчи начал смеяться. — Это то, за что им платят, дорогая. — Конечно, но сколько, по-Вашему, им платят? — Я понятия не имею, — фыркнула женщина. — Угадайте. — Я действительно не могу оценить. — Ну, я работала в кофейне в течение года, и я получала минимальную заработную плату за 12-часовую смену, каждый день, иногда работая шесть дней в неделю. Думаю, они, вероятно, работают столько же, если даже не больше, учитывая репутацию Старбакс. Я даже не могла заплатить за аренду на эти деньги, поэтому я бы сказала, что независимо от работы, которую они выполняют, они уже слишком много делают. Наступила долгая, мучительная пауза. С другого конца стола Лиза почувствовала холодные глаза мистера Голда. Затем женщина фыркнула и сказала: — Ну, если бы они работали немного усерднее, чтобы сделать мой заказ, может быть, они не остались бы на минимальной зарплате. Лиза открыла рот, чтобы выпустить весь ад, и на этот раз она даже не могла винить алкоголь. Ей было плевать, она была в ярости. И её прежнее «я» уже выбиралось наружу из дизайнерского платья, засучивая рукава, готовясь выбить виниры этой женщины из её рта. А потом Арчи, единственный из всех людей, усмехнулся. — Какая несправедливость. Конечно, как привилегированные люди, мы обязаны признавать тяжёлую работу других и делать всё возможное, чтобы поддержать их, хотя бы просто оставаясь терпеливым и оставляя им достойные чаевые. Лиза сосредоточила свой сверлящий взгляд на женщине, отказываясь разорвать зрительный контакт. — Именно. Из ниоткуда заговорила Ирина: — Ты когда-нибудь работала за минимальную зарплату, Сандра? Лиза не удивилась, когда Сандра (потому что, конечно, её звали грёбаная Сандра) ответила: — Нет, не могу сказать. — Вот и отлично, — сказала Ирина, чётко и ясно, потому что она знала, что аргумент был выигран. — Возможно, это один из тех случаев, когда тебе следовало бы держать своё мнение при себе. Лиза взглянула на неё, но Ирина не посмотрела в ответ. Она уже знала, что удерживала внимание всей комнаты. — Говоря о мнениях, Ирина, — сказала Сандра, и её лицо стало красным. — Я хотела бы поговорить с тобой о твоём поведении на выставке Джереми в прошлом месяце. Брови Лизы взлетели вверх. Она повернула голову, увидев Ирину, беспечно потягивающей вино. — Будь более конкретной. — Ты знаешь, о чём я говорю, — отрезала Сандра. — Когда ты оскорбила мой вкус в приобретениях, сказав, что мой последний художник был не более чем переоценённым каракульщиком. Потом, 30 минут спустя, ты переманила его на свою сторону. — О, да, — кивнула Ирина. — Это. — Не хочешь объясниться? Ирина на мгновение задумалась, а потом сказала: — Это мир, где выживает сильнейший. — Это не оправдывает кражу моих художников! — Я почти уверена, что оправдывает, — сказала Ирина, и даже не было ни малейшего дрожания в её голосе. Она приподняла свой подбородок. — Если бы ты была лучше в своей работе, то он бы не разорвал ваш контракт. Я просто предложила ему более выгодную сделку, чем ты. — Что, прости? — возмутилась Сандра, практически брызнув слюной. — Ирина, если ты не заметила, я ждала извинений. И это единственное, что ей оставалось делать, потому что Ирина лишь взглянула на неё, сжимая свой бокал в одной руке, слегка приподняв брови. Лиза чувствовала, как капельки пота начинают стекать по её открытой спине. В конце концов, мистер Голд засмеялся. — Ну же, дамы. Давайте оставим драматизм на потом, хорошо? Ирина закатила на него глаза, но Сандра уже визжала: — Она — предатель! — Сандра, прошу тебя, — вздохнула Ирина. — Не нужно так драматизировать. Я уверена, что другой переоценённый каракульщик скоро забредёт к тебе. Хихиканье пробежало по столу, и прежде чем Сандра успела подумать о том, чтобы оскорбить её, Ирина отвернулась, возвращаясь к разговору, который она вела с мужчиной слева от неё, до того, как Лиза прервала его разглагольствованиями о рабочем классе. С трудом сглотнув, Лиза повернулась к Арчи. Она ожидала, что он будет выглядеть таким же потрясённым, как и она, но он всё ещё усмехался. — Я оплошала? — спросила Лиза. — Нет, — просто ответил он. — Эти ужины всегда прерываются спорами, и Сандра неистовствовала из-за Ирины в течение последних пяти недель. Я уверен, что это вновь повторится ещё до того, как мы съедим десерт. Лиза моргнула. — Звучит напряжённо. — Ты привыкнешь к этому, — сказал Арчи. Он кивнул в сторону вина перед ней. — Выпей. Это помогает ужину пройти намного быстрее. Лиза взяла паузу. — Я обещала Ирине, что не буду пить слишком много. — Это было до или после того, как начались крики? — спросил Арчи. — Задолго до этого, — призналась Лиза, но всё ещё колебалась. Она оставила вино там, где оно стояло, и вместо этого взяла стакан с водой, делая всё возможное, чтобы её рука не дрожала. Ирина всё ещё была занята разговором с плавно говорящим итальянцем, сидящим по другую сторону от неё, поэтому Лиза погрузилась в то, что, как она надеялась, было лёгкой беседой. — Итак, что Вы за психиатр?
Еда подавалась медленно, однако Лиза иногда получала от неё удовольствие. Арчи был интересным собеседником, и он не говорил с ней свысока, как все остальные. Она также подозревала, что он мог быть геем, но он не заговорил об этом сам, и даже она знала, что лучше было не спрашивать. Еда была большей проблемой, чем разговор, потому что казалось, что у всех богатых людей был какой-то фетиш на морепродукты, а Лиза всё ещё пыталась усовершенствовать свой вкус, чтобы действительно наслаждаться этим. Но ей удалось скопировать Ирину и Арчи, когда они ели, так что она не опозорила себя, и шесть блюд были отведаны, в конце концов, хоть и очень, очень медленно. Ирина была занята разговорами с другими людьми в течение большей части трапезы, и поэтому, когда все встали, чтобы переместиться в другую комнату, Лиза осталась рядом с Арчи, разговаривая с ним о разных темах, которые её компания искала в рукописях от новых авторов. Оказалось, что он был детским психиатром, и Лиза поняла, что это могло стать полезным в будущем, когда им будет нужно профессиональное мнение по работе. Казалось, что её кожа наэлектризовалась, когда она поняла, что только что завязала деловой контакт, даже не думая об этом. Пиарщики в её офисе всегда заставляли эту схему звучать так запутанно. — Ты была занята, — промурлыкал голос у её уха, и Лиза задрожала, когда почувствовала, как рука скользнула по её талии. Она повернулась, и Ирина улыбнулась ей. — Как и ты. — Бизнес, дорогая, — сказала Ирина, кивнув Арчи, когда он извинился и отошёл. Это был первый раз, когда Лиза осталась наедине с ней с тех пор, как они прибыли, и она была удивлена, насколько утешительным было присутствие Ирины теперь, когда оно вернулось. — Кроме кошачьих боёв, — сказала Лиза, и Ирина нечестиво улыбнулась ей в ответ. — О, бедная Сандра. Она действительно думала, что сможет получить от меня извинения. — Это исключено? — Абсолютно, — категорически сказала Ирина. — Я не приношу извинений. Вы с доктором Хоппером хорошо поладили? Лиза моргнула, задаваясь вопросом, стоит ли ей углубиться в эту тему, прежде чем решила, что это, вероятно, того не стоило. — Да, он был мил, — сказала она, смачивая губы. — В этом нет проблемы? Он не тот, кого ты ненавидишь, не так ли? Ирина засмеялась и сжала бедро Лизы. — Ты отлично справилась. Ты видела человека, с которым я разговаривала? Лиза кивнула, шпионя за пожилым итальянцем, который удерживал её внимание весь вечер. Он стоял в другой стороне комнаты, когда Арчи приблизился к нему, пока она просто смотрела. — Это Марко, — сказала Ирина. — Он является скульптором. Очень известный, очень традиционный. Он не позволяет никому представлять его, но мы все любим испытывать свою удачу. Лиза посмеялась, когда увидела, как Арчи коснулся его руки. — О… они вместе? — Так и есть. — В браке? — Долгосрочные партнёры, — сказала Ирина. Её голос был странно мягким. — Я не планировала, чтобы вы с Арчи становились словно не разлей вода, но должна сказать, что я очень рада, что вы подружились. Возможно, мы сможем использовать это в наших интересах в будущем. Лиза откашлялась. — Я сделала это не специально. Я не пыталась манипулировать им или что-то ещё. — Мисс Андрияненко, всё это — игра, — сказала Ирина. Тонкие волоски выскочили из проблематичного шиньона Лизы, и она потянулась, чтобы заправить их за ухо. — Каждый из нас всегда думает наперёд, какую пользу это может принести. Вы с Арчи хорошо поладили, и это очень здорово, что у тебя не было плана, но, может быть, тебе стоит подумать о его создании. Ты так умело вела с ним разговор. — Я делала это только потому, что другой вариант вызывал дискомфорт, — призналась Лиза. — Разговор с ним был единственной вещью, которая остановила бы людей от мыслей о том, что я пришла, чтобы попытаться украсть столовое серебро. Какое-то мгновение Ирина просто смотрела на неё. А потом она запрокинула голову и засмеялась; это был настоящий смех, насыщенный и неприкрытый, которого Лиза раньше не слышала. Этот звук осветил её изнутри, как будто кто-то запустил фейерверк в её груди. В середине вечеринки, не заботясь о том, кто наблюдал, Ирина потянулась вперёд и обхватила лицо Лизы. Она оставила поцелуй на её губах, который был достаточно мягким, чтобы ноги Лизы подкосились. — Мне нравится, насколько ты честна, — сказала Ирина, когда отстранилась. Её губная помада слегка поблекла, и Лиза задумалась, не отпечаталась ли она на её собственном рту. — Спасибо, — ответила Лиза, звуча слегка бездыханно. — Давай, — сказала Ирина, соединяя их руки вместе. — Пойдём ещё раз поговорим с твоим новым лучшим другом. Сандра совсем с ума сойдёт, когда увидит, как мы болтаем с её любимым скульптором.
Лиза потянулась, чтобы снять заколки с волос, как только машина отъехала от бордюра. Ирина уже погрязла в своём почтовом ящике, и в машине наступила тишина. — Мы сначала заберём Мишу? — спросила Лиза через несколько минут. Она ненавидела прерывать Ирину, когда та вела переписку по телефону, но сидеть молча никогда не доставляло ей особого удовольствия. — Нет, — сказала Ирина, всё ещё скользя большим пальцем. — Он всё равно уже будет спать. Мы подбросим тебя до квартиры, а потом вернёмся за ним. Лиза кивнула; ещё одна ночь, когда она не останется с Ириной. Она была удивлена тем, насколько была разочарована. Она повернулась, чтобы посмотреть в окно, положив подбородок на руку. Она была измучена, понимая, что, возможно, это к лучшему, что Ирина не намеревалась спешить с этими вещами. Она, вероятно, заснула бы под ней, как только бы они попытались заняться чем-нибудь ещё. Она на мгновение закрыла глаза, довольствуясь мягкой мелодией по радио. — То, что ты рассказывала Мише по дороге сюда, — вдруг заговорила Ирина. Лиза подскочила, открыв глаза. — Было ли это правдой? Ирина всё ещё не смотрела на неё, когда Лиза повернула голову, но в её голосе было что-то, что дало Лизе понять, что она не читала никаких писем. — Да, — сказала Лиза, а затем взяла паузу. — По большей части, я упустила несколько деталей. Она видела, как Ирина сглотнула. — Я не знала, что ты выросла в приёмной семье. — Я тебе ничего и не говорила. Ирина кивнула. Затем, с лёгким вздохом, она сказала: — Ты ему понравилась. Я имею в виду Мишу. — Думаешь? — спросила Лиза. Она действовала осторожно, не желая забегать вперёд, но по какой-то причине она отчаянно хотела, чтобы это оказалось правдой. — Да, — сказала Ирина, наконец, заблокировав свой телефон и бросив его на колени. Через мгновение она добавила: — Во всяком случае, больше, чем ему нравлюсь я на данный момент. Это было самое мучительно грустное предложение, которое Лиза когда-либо слышала, и она протянула свою руку, чтобы попытаться коснуться её руки. — Ирина… — Сидни, — вдруг рявкнула Ирина, и Лиза снова отстранила свои пальцы. — Не мог бы ты выключить музыку? Он так и сделал, и Ирина снова взяла свой телефон. — Мне нужно сделать звонок. Ей не нужно было, и они обе это знали. Но она всё равно набрала номер и начала тут же говорить с кем-то о регуляции температуры в складском помещении. Лиза отвернулась, тихо наблюдая за городом, проносящимся мимо.