Цена молчания

Я провела остаток дня в некотором оцепенении. Мысли о Кассиане всё ещё время от времени всплывали, вызывая лёгкое смущение и волнение, но необходимость готовиться к приезду Александра Власова постепенно вытесняла их. Отец постоянно напоминал о важности этой встречи, а я лишь вздыхала, пытаясь вспомнить хоть что-то, кроме его имени и примерного возраста.

К вечеру дом наполнился ароматами готовящегося ужина – мама с помощницей хлопотали на кухне, откуда доносился звон посуды и тихие голоса. Я выбрала достаточно строгий, но элегантный наряд: тёмное платье-футляр и минимальный макияж. Не хотелось выглядеть слишком нарядно, ведь это была деловая встреча, а не светский прием.

Примерно за час до предполагаемого приземления самолёта отец позвал меня.

– Вивиан, Лукас уже готов, поехали.

У входа уже ждал Лукас – мой старший брат. Он был на несколько лет старше меня и всегда держался очень серьёзно, как и отец, но при этом между ними была особая связь, они часто обсуждали дела, которые, как мне казалось, были выше моего понимания. Он открыл заднюю дверь машины, и я скользнула на мягкое сиденье. Отец сел рядом со мной.

Дорога до аэропорта заняла чуть меньше часа. Машина двигалась плавно, без единого рывка. Отец почти всю дорогу молчал, углубившись в свой телефон, время от времени что-то диктовал в голосовом помощнике или печатал.

Его брови были сосредоточенно сведены, и было понятно, что его мысли заняты исключительно бизнесом, а не предвкушением встречи с дальним знакомым.

Лукас тоже был сосредоточен, но порой бросал на меня быстрые взгляды, будто пытаясь понять, о чём я думаю. Я старалась не думать ни о чём. Просто смотрела в окно, как мимо проносились огни города, постепенно сменяясь огнями трассы и, наконец, ярким, но немного хаотичным светом аэропорта.

Внутри меня росло напряжение. Этот вечер был таким контрастом с предыдущим. Вчера – спонтанность, смех, адреналин и неожиданный поцелуй, который до сих пор не давал мне покоя.

Сегодня – сдержанность, формальность, тяжёлый воздух ожиданий и протокола.

Когда мы добрались до зала прилёта, вокруг царила обычная для аэропорта суета. Мы встали у выхода, среди встречающих. Мой взгляд скользил по лицам, пытаясь угадать в ком-то Александра. Я ожидала увидеть солидного, возможно, немного скучного мужчину, каким я его помнила в детстве.

И тут он появился.

Среди толпы, выходящей из паспортного контроля, он буквально выделялся. Я не могла оторвать взгляд. Он был одет в безупречный деловой смокинг, который сидел на нём идеально, подчёркивая широкие плечи и стройный силуэт. Тёмные волосы были аккуратно уложены, а взгляд… он был таким пронзительным, когда он осматривал толпу, что мне казалось, он видит каждого насквозь. Он выглядел как бог, сошедший с обложки модного журнала, олицетворение силы и безупречного стиля. Все мои смутные детские воспоминания о нём рассыпались в прах. Этот Александр был совершенно другим.

Отец, как обычно, первым шагнул вперёд, его лицо озарилось приветственной улыбкой.

– Александр! Добро пожаловать! Как поездка? Не слишком утомительная?

Они обменялись крепким рукопожатием, и Александр ответил низким, уверенным голосом.

– Добрый вечер, мистер Хардинг. Спасибо, всё отлично, полёт прошёл гладко.

Лукас тоже подошёл. Между ним и Александром была небольшая разница в возрасте, и они, как я знала, хорошо были знакомы.

– Рад снова тебя видеть, Алекс, – сказал Лукас, пожимая ему руку. – Давно не встречались.

– И я тебя, Лукас, – улыбнулся Александр, и его улыбка была… обезоруживающей.

Она была не просто вежливой, а какой-то по-настоящему тёплой.
Я стояла немного в стороне, чувствуя себя неловко и совершенно не зная, что сказать. Мои мысли метались: как он так выглядит? Ему всего двадцать восемь? Я чувствовала себя неуклюжим подростком рядом с ним.

И тут его взгляд резко повернулся ко мне. Он посмотрел прямо в мои глаза, так пронзительно, как будто пытался прочитать каждую мысль, каждое чувство в моей голове. Это было так неожиданно, что я почувствовала, как мои щёки вновь залились румянцем. Его взгляд задержался на мне на мгновение дольше, чем этого требовала обычная вежливость, и я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

А потом он произнёс, его голос был глубоким и уверенным, с едва заметным, приятным акцентом:

– Здравствуй, Вивиан. Шикарно выглядишь.

Я была совершенно шокирована. "Шикарно выглядишь"? От Александра Власова, которого я помнила как воплощение серьёзности? Это было последнее, что я ожидала услышать. Мой мозг, казалось, временно отключился. Но я быстро взяла себя в руки.

– Здравствуй, Александр, – пробормотала я, стараясь говорить чётко, несмотря на внутреннюю бурю. – Ты тоже выглядишь весьма неплохо.

Моё "весьма неплохо" прозвучало так нелепо, что я мысленно застонала. Но Александр, к моему удивлению, лишь легко улыбнулся, и в его глазах блеснул какой-то озорной огонёк. Он, кажется, не обиделся, а наоборот, нашёл в этом что-то забавное. Это заставило меня почувствовать себя ещё более неловко, но в то же время слегка… польщенной? Он не стал развивать тему, что было к лучшему.

Отец, не замечая нашей короткой, странной перепалки, уже увлечённо беседовал с Александром о логистике багажа и других деловых мелочах. Лукас, мой брат, присоединился к ним, и они втроём двинулись к выходу, обсуждая что-то, что мне было совершенно непонятно. Я последовала за ними, чувствуя себя немного лишней.

Поездка домой оказалась довольно предсказуемой. Александр сел рядом с отцом и Лукасом, и почти всю дорогу они говорили о бизнесе. Я слушала вполуха: какие-то инвестиции, новые рынки, сложности с поставками. Их голоса сливались в ровный, серьёзный гул. Александр говорил уверенно, его голос был глубоким и чётким, а манера держаться – безупречной.

Он был воплощением делового человека, но при этом в нём чувствовалась какая-то внутренняя сила, которая делала его невероятно притягательным. Он не был просто серьёзным, он был мощным.

Я сидела, прижавшись к окну, и порой ловила себя на том, что исподтишка наблюдаю за ним. Его профиль был идеально очерчен, а когда он поворачивал голову, чтобы что-то объяснить отцу или Лукасу, его взгляд скользил по салону. И пару раз, совершенно неожиданно, он на мгновение задерживался на мне. Эти взгляды были мимолетными, но такими пронзительными, что я чувствовала, как мои щёки вновь начинали гореть.

Он не улыбался, не подмигивал, просто смотрел – изучающе, внимательно, словно пытался разгадать какую-то загадку. Это было странно и немного волнующе. В этих коротких, молчаливых взглядах было больше, чем в любом комплименте.

Когда мы приехали домой, мама уже ждала нас в холле. Ужин был накрыт в формальной столовой. Стол блестел от полировки, хрусталь искрился, а серебряные приборы лежали в идеальном порядке. Воздух был наполнен ароматами запечённой утки и свежих трав.

– Александр, дорогой, как я рада тебя видеть! – Мама встретила его с распростёртыми объятиями и искренней улыбкой. – Ты так вырос!

Александр был очарователен с мамой, его манеры были безупречны. Он легко общался с ней, расспрашивая о делах и доме. Это было приятно видеть, он не выглядел отстранённым.

Мы заняли свои места за столом. Отец, как хозяин, сидел во главе, мама напротив него. Александр, как почетный гость, расположился справа от отца. Мне досталось место напротив него, рядом с Лукасом. Это означало, что я должна была сидеть прямо напротив Александра, что, честно говоря, заставляло меня немного нервничать.

Ужин начался с лёгкого салата и вежливых бесед. Отец, конечно же, сразу перевёл разговор на дела, и Александр охотно поддерживал его. Лукас периодически вставлял свои комментарии, демонстрируя свою осведомлённость. Они обсуждали экономические перспективы, политические риски, новые технологии. Я пыталась следить за их разговором, но он был слишком сложным и далёким от моих университетских забот.

Я ела медленно, стараясь выглядеть заинтересованной. Время от времени я чувствовала на себе взгляд Александра. Он мог говорить об огромных суммах или сложных сделках, но затем его глаза, казалось, без всякой причины, на мгновение задерживались на мне. Он просто смотрел. Иногда его взгляд был серьёзным и задумчивым, иногда – чуть прищуренным, будто он что-то обдумывал. Это было не навязчиво, не открыто, но достаточно заметно, чтобы я чувствовала лёгкое покалывание на коже.

Однажды, когда отец увлечённо рассказывал о своих планах по расширению, Александр перехватил мой взгляд. Я опустила глаза к тарелке, чувствуя, как краснею. Когда я снова подняла голову, он всё ещё смотрел на меня, и на его губах играла лёгкая, почти незаметная, но очень тёплая улыбка. Не та деловая улыбка, которую он дарил отцу, а какая-то другая, более личная.

Мне казалось, что он не просто вежливо смотрит на дочь хозяев. Казалось, он меня сканирует, изучает, возможно, даже читает что-то в моих реакциях. Это было одновременно льстяще и тревожно. В отличие от Кассиана, который своими выходками сразу же вызывал явные эмоции, Александр действовал тоньше, его присутствие было спокойным, но таким же, если не более, пронзительным.

Когда речь зашла о культуре и искусстве, мама попыталась вовлечь меня в разговор.

– Вивиан, ты же у нас любишь оперу, не так ли? Александр, вы же тоже разбираетесь в классической музыке?

Я натянуто улыбнулась.

– Да, очень люблю.
Александр повернул голову ко мне, его взгляд был по-прежнему серьёзен.

– А что именно вам нравится, Вивиан?

Его вопрос был прост, но его тон, его внимательный взгляд заставили меня почувствовать себя так, словно я сдаю экзамен.

–  Я… я люблю многое, – начала я, стараясь не запнуться. – Итальянская, наверное, больше всего. Верди, Пуччини. А вы?

– Я предпочитаю более глубокие формы, – ответил он, и я почувствовала, как моя голова заполнилась предвкушением. – Но Пуччини, бесспорно, велик. А вот Верди… в его «Отелло» есть настоящая бездна. Вы читали Шекспира?

Моя челюсть слегка отвисла. Он перешёл от оперы к Шекспиру? Это было слишком для меня.

– Конечно, читала, – ответила я, пытаясь сохранить достоинство.
На этом наш культурный диалог временно прекратился, поскольку отец вернул разговор к какой-то важной конференции. Но я чувствовала, что Александр не упустит возможности продолжить эту тему. Он был гораздо сложнее, чем я себе представляла. И эти его взгляды… они продолжали меня преследовать. Этот вечер обещал быть долгим, и, кажется, очень интригующим.