Стеклянные планеты

Мальчик часто приходил в театр, в котором его мама вела занятия и выступала. Он восхищался этим местом. Это было самое красивое, что есть в этом городе и, скорее всего, так считал не он один, потому что театр располагался в самом сердце города и являлся его достопримечательностью. Его единственной достопримечательностью.

Это был маленький белый замок, по которому ходили герцоги, принцессы, феи, ведьмы, а также танцовщицы и музыканты. Однако сегодня здесь было пусто.

Эллиотт поздоровался с консьержкой, которая сидела у входа в театр и пропускала только тех, кого считала нужным пропустить. По большой центральной лестнице парень поднялся наверх, к входу в партер, ни встретив никого из работников. Мальчик аккуратно толкнул огромную белую с позолотой дверь и проскользнул внутрь.

Здесь в зале громко играло фортепиано или рояль, мальчик в этом не разбирался. Из-под чьих-то рук лилась мягкая перетекающая мелодия. На большой сцене за инструментом сидела девочка, примерно его ровесница, может младше, а рядом на соседнем стуле сидела его мама и плавно покачивалась в такт мелодии. Его мама резко прервала игру девочки и та тут же остановилась.

-Нет, вот видишь, - мама указала изящным тонким пальчиком на ноту в партитуре, - ты должна соединить. Возьми здесь пятый, а здесь четвертый, чтобы было удобнее и тогда получиться правильное легато. Хорошо?

Мама быстро что-то написала девочке карандашом в нотах, та лишь послушно кивнула.

Эллиотт тихонько устроился в заднем ряду и стал наблюдать за их уроком.

Девочка казалась Эллиотту какой-то мрачной. Хотя чего удивляться? Она ведь живет в этом городе!

Девчонка была очень маленькой в сравнение с его мамой. У нее была бледная кожа и черные волосы, как крылья у воронов. Она казалась Эллиотту красивой, как Белоснежка, если бы та носила мальчишеские вещи. Девчонка была одета в штаны, как у военных, в тяжелые черные ботинки и в черную майку. В своей солдатской форме она смотрелась просто смешно, сидя за элегантным инструментом. Она вообще не вписывалась в подобное место.

Девочка почти все время молчала и выполняла команды его матери. Лишь изредка что-то спрашивала и уточняла. Она казалась мальчику грустной.

Когда девочка снова начала играть, на этот раз всю композицию целиком, у Эллиотта перехватило дух. Она изящными пальчиками перебирала черно-белые клавиши. Ее тонкие пальцы бегали по клавишам с легкостью и грациозностью, словно бабочки порхали от цветка к цветку. Она играла какую-то нежную и очень грустную песню. Парень позволил мелодии унести его мысли в другую реальность. Это была самая красивая песня из всех, что ему довелось слышать и самая красивая душа из всех, что ему довелось встретить.

Вот так просто наш Эллиотт влюбился.

-Что ж, - сказала мама в один момент, вырывая парня из задумчивости, - на сегодня закончим. Помнишь, что ты должна сделать?

Девочка кивнула.

-Отлично, - Эллиотт по голосу слышал, что мама сказала это с улыбкой.

Женщина встала с табурета и принялась складывать партитуру.

-Мне пора на собрание, - сказала она, поворачиваясь и взглядом натыкаясь на худенькую фигуру в задних рядах. - О, Эллиотт, привет, милый.

Скрываться больше не было смысла. Эллиотт поднялся с сидений и подошел ближе к сцене.

-Привет.

-Ты давно здесь?

-Нет, - соврал парень, - пришел только что.

-Так, что ж, у меня собрание, - повторила она, обращаясь сразу к обоим, - поэтому я побегу. Алиса, увидимся в четверг, - сказала она девочке, - и, Эллиотт, дома быть к шести, тебе еще домашнее задание делать.

Дети кивнули, и женщина быстро убежала со сцены. Проводив маму взглядом, мальчик посмотрел на девчонку, заметив, что она с любопытством разглядывает его.

-П-привет, - выдавил из себя парень на русском. Ему казалось, что он напрочь забыл весь язык.

Девочка ничего не ответила и мальчик тяжело сглотнул. Он волновался. Непонятно по какой причине, но ему почему-то хотелось произвести впечатление на эту девчонку.

-Я Эллиотт.

-Элл-и-отт, - повторила девочка, будто пробуя его имя на вкус. У нее был милый голос. - Странное имя, но красивое, мне нравиться. Я Алиса.

«Алиса», - мальчик стал повторять про себя это имя снова и снова, пока вечером не заснул с мыслями об этой девочке.

***

Многие считали Алису странной. Она была изгоем, как и Эллиотт, наверное, именно это так сильно сблизило их. Алиса была тихой, замкнутой, мрачной, она никому не доверяла и никого не подпускала к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Люди не любят секреты и чаще всего не уважают личное пространство, поэтому и у Алисы не было друзей. Они довольно быстро нашли общий язык, и немалую роль в этом сыграла любовь к музыке. Они разговаривали долго и часто, слово старые друзья. Их дружба быстро переросла из обычного случайного знакомства в ночные телефонные разговоры, когда оба прятались под одеялом и перешептывались до того момента, пока одного из них не застукают и не заставят пойти спать. Они часто гуляли после уроков. Когда у Эллиотта уроки заканчивались раньше, он забирал Алису из школы. Парню нравилось видеть, как она спускается по школьной лестнице и улыбается ему, он чувствовал себя взрослым, каждый раз он представлял, будто они идут на свидание, что у него в руках букет, а она в красивом платье спускается к нему, широко улыбаясь. Они любили проводить вечера на крыше старого двенадцатиэтажного дома. Они часто ложились на кровлю и болтали обо всем на свете.

-Кем бы ты хотел быть? - спросила как-то раз Алиса.

Эллиотт повернул голову к девочке и посмотрел на ее профиль. На ее идеальный профиль.

-Ты же знаешь, - ответил он, - хочу писать музыку.

Алиса по-доброму усмехнулась.

-Я не об этом спрашивала. Я о том, кем бы ты хотел быть или чем? Я вот хотела бы быть книгой.

-Книгой? - удивленно переспросил Эллиотт. Парень не был уверен, что правильно ее расслышал.

-Да, книгой, - подтвердила Алиса, положив руки за голову.

-Почему книгой?

-Книги хранят истории и секреты. А истории остаются в истории, - она усмехнулась из-за того, как странно прозвучало ее предложение. - Я о том, что люди читают книги, погружаются в истории, сопереживают и видят. Никто не судит книгу по обложке и ее манере одеваться, все стараются заглянуть внутрь, в самую суть, в ее сердце. И они видят, видят то, что им хотят показать. А потом ставят книгу на полку и передают ее своим детям или знакомым. В общем... короче, это глупо. Я несу какую-то чушь, не бери в голову.

-Вовсе не чушь.

Алиса посмотрела на него и улыбнулась.

-Так что?

«Я бы хотел быть парнем, который тебя поцелует», - подумал Эллиотт. Но, конечно, он не сказал этого вслух.

-Мелодией. Да, думаю, я был бы мелодией.

-Мелодией?

-Да. Потому что мелодия хранит воспоминания. Ее слушают люди в разных точках света и у всех много или мало, но связаны воспоминания с определенной песней. Я бы хотел их узнать. Здорово ведь, нет?

-Да... Здорово.

***

Следующие два года жизни Эллиотта могли считаться вполне сносными в большей степени благодаря Алисе. Она стала лучшим другом для парня и девочкой, которую он полюбил всей душой. Они проводили вдвоем почти каждый день. Слушали музыку, гуляли, ели мороженое и фаст-фуд, и болтали обо всем на свете. Лучшего друга и представить себе было нельзя. Они часто обсуждали планы на жизнь и, конечно же, были в их мечтах всегда вдвоем.

-Я бы хотел собственную группу, - признался Эллиотт, провожая белое облако глазами.

-И чтобы вы играли? - спросила Алиса.

Она никогда не смеялась над его мечтами, в отличие от его одноклассников. Алиса была тем человеком, который поддержит его даже в самых безумных идеях.

-Рок, конечно. Что-то значимое, важное, не просто какие-то сопливые песни про любовь.

-Чем тебе не нравятся песни про любовь? - усмехнулась девочка, слегка приподнимая свои солнечные очки, чтобы взглянуть на парня.

-Я не говорил, что они мне не нравятся, я просто... - он перевернулся на бок и посмотрел на Алису. - Вот смотри, есть песни старые, в которых поется про любовь так, что выть хочется. Трогательно, правдиво, безжалостно. А есть песни новые, и в них любовь так извращают, что хочется блевать. Да и все эти модные выражения, типа «я хочу эту сучку, она будет моей игрушкой», бвуееее, Господи, аж плохо становиться.

Алиса залилась смехом и Эллиотт улыбнулся. Он обожал, когда она смеется. Да и смех у нее был такой чистый, искренний, словно колокольчики звенят.

-А я бы хотела играть соло в театре, - призналась Алиса. - Я в длинном платье, красиво накрашенная, свет прожектора прямо на меня и мелодия рояля разноситься по огромному залу, завораживая зрителей, которые не могут оторвать от меня глаз.

-Ты и без макияжа самая красивая, Алис. И, если тебе интересно, то я уже не могу оторвать от тебя глаз.

Алиса улыбнулась и поцеловала Эллиотта в щеку, от чего парень покраснел и покрылся мурашками. Ему хотелось, чтобы она делала так как можно чаще, но, конечно же, он никогда не скажет ей об этом.

-Спасибо, Эл. Но, к сожалению, это не совсем то же самое. Точнее совсем не то же самое, - натягивая улыбку, прошептала девочка.

Они были лучшими друзьями уже два года, и Эллиотт давно узнал, что у матери Алисы на свою дочь совершенно другие планы. Она должна стать врачом, потому что родители решили, что так у нее будет достойное будущее, а вот желания дочери их мало волновали.

-Почему ты просто не поговоришь с ними?

-Потому что это бесполезно, Эллиотт! Ты не поймешь, твоя мама Лиз! И она просто чудо! Чтобы ты не выбрал, она поддержит тебя, а мои родители... - она пожала плечами, - они хотят только лучшего и знаю, что любят меня, но, к сожалению, иногда они сами не замечают, как душит их любовь.